"Это был теракт"

Нападение на людей в Сургуте 19 августа до сих пор квалифицировано как "покушение на убийство", версию теракта Следственный комитет России официально не считает основной. Однако, как удалось выяснить Радио Свобода, атака планировалась заранее, и это прекрасно известно правоохранительным органам, которые проводят облавы в городе и арестовывают случайных знакомых Артура Гаджиева, в том числе не имеющих отношения к экстремистам.

Торговый центр "Северный" в Центральном районе Сургута – по сути вещевой рынок: длинный коридор с многочисленными торговыми точками с одеждой, парфюмерией, обувью, на улице напротив – торговые ряды с продуктами питания и шашлычная с террасой. Именно здесь утром 19 августа 19-летний Артур Гаджиев выпил лимонада с "Кириешками", переписываясь с кем-то в телефоне, а потом встал и пошел поджигать "Северный". "Обычный парень такой, ничем внимания не привлекал, – рассказывает сотрудница шашлычной Надежда. – Я бы его и не запомнила, если бы к нему на стол голубь постоянно не садился – он его рукой отгонял. Минут 15 он здесь сидел".

Если войти в торговый центр и пойти не налево вдоль магазинов, а зайти чуть вглубь, пройдя мимо швейной мастерской, попадаешь в полутемный коридор, по обе стороны которого располагаются салоны красоты. Народу здесь обычно немного, именно здесь Гаджиев надел маску, разлил по полу горючую смесь и поджег ее. Потом он бросил дымовую шашку, вернулся в холл с магазинами, ударил топором пенсионерку, снимавшую деньги из банкомата, потом еще одного посетителя, которому удалось выхватить у него топор, а после побежал по улице с ножом, нанося удары случайным прохожим, пока его не застрелил сотрудник полиции в 600 метрах от "Северного". Изначально сообщалось, что полицейский сделал предупредительный выстрел, однако на видео с камер наблюдения видно, что он просто стреляет Гаджиеву в спину. На теле была обнаружена примотанная скотчем сумка, впрочем, прибывшие на место саперы выяснили, что это был муляж пояса смертника. В больницы попали семеро жителей Сургута, из них четверо на момент сдачи материала находились в тяжелом состоянии.

Стена и пол рядом со студией красоты Юлии Петерсонс в "Северном" до сих пор хранят следы пожара. Когда фотографируешь их, хозяйка салона выходит спросить, что происходит – к незнакомцам тут теперь относятся с подозрением. "Я пришла на работу в начале двенадцатого, увидела тут в коридоре возле кресел парня в черной куртке. Я еще обратила внимание, что он обросший какой-то был, мохнатый", – рассказывает она. Петерсонс спросила его, не пришел ли он на стрижку: "Он ничего не ответил, у него глаза были закрыты, и он шептал что-то, может, молился. Я зашла в студию, выхожу обратно и еще раз спросила: "Вы по записи или что?" Он что-то ответил неразборчивое и начал копаться в рюкзаке, я решила, что он пришел в ломбард".

Сразу после этого в коридоре кто-то "страшно" закричал, Юлия выбежала и увидела две горящие струи, которые быстро распространялись по полу, попыталась тушить их, но с огнетушителем не справилась и бросила на пламя влажный "пеньюар". Гаджиев к тому времени бросил в коридоре дымовую шашку, стало трудно дышать, к тому же сработала противопожарная система и помещение засыпало огнетушащим порошком. Схватив сумку с документами и проверив, что в других помещениях никого не осталось, Юлия выбежала на улицу и вызывала МЧС.

Паника

Город запаниковал. По словам Андрея Барышникова, основателя сургутского новостного паблика "ВКонтакте" "Сургутский лис", уже после того, как Гаджиев был застрелен, были закрыты все мало-мальски крупные торговые центры, на выезде из города были усилены посты ДПС, полиция стала досматривать автомобили. При этом сложно было найти достоверную информацию о том, что же происходит: несколько сургутских журналистов, пожелавших остаться неизвестными, рассказали Радио Свобода, что в тот же день администрация города попросила удалить все материалы про атаку Гаджиева, оставив только официальную версию: "Нападавший, возможно, был сумасшедшим, версия теракта не рассматривается как основная".

По словам Барышникова, один из основных информационных городских сайтов "Сургутинтерновости" и вовсе удалил вышедший на телеканале "Сургут 24" репортаж с места происшествия. Барышников обратился за комментариями к редактору сайта Наталье Рассказовой, она подтвердила, что материал был удален, но от дальнейших комментариев отказалась: "Я не могу все рассказывать, вы должны понимать", – написала она (переписка есть в распоряжении Радио Свобода). Странности в освещении нападения отметила и Юлия Петерсонс – в вышедшем на следующий день сюжете на том же телеканале "Сургут 24" не было сказано ни слова о поджоге и дымовой шашке – видимо, так история лучше ложилась в канву версии про сумасшедшего.

Отсутствие информации породило массу слухов. В городских группах "ВКонтакте" стали появляться сообщения о том, что пострадали 40 человек, из них двое или трое погибли, а преступников тоже было несколько, но только один из них был убит, за остальными же полиция якобы охотилась всю субботу – пользователи соцсетей слышали стрельбу в разных районах города. Впрочем, эта информация не нашла подтверждения, хотя и официальная версия о внезапном умопомешательстве Артура Гаджиева также не выдерживает критики.

Трудный подросток

Информацию о погибшем найти чрезвычайно трудно: он давно не пользовался страницей в сети "Одноклассники", которая предположительно принадлежит ему, как и большинство его контактов. Впрочем, Радио Свобода удалось пообщаться с его родственниками из Дагестана, а также с односельчанами из Эминхюра – села на юге Дагестана, где родился его отец Ламетулах и сам Артур. По их словам, семья Гаджиевых не была благополучной: отец пил и бил жену, в итоге она забрала ребенка и уехала в Сургут, где повторно вышла замуж, тоже за дагестанца. Ламетулах Гаджиев лет семь назад убил в пьяной драке своего приятеля и до сих пор находится на зоне.

В Эминхюре Гаджиевы показывались не часто, но Артур приезжал туда на каникулы, к тому же, как выяснила "Новая газета", 2014 год Артур отучился в Эминхюре, но потом снова вернулся на север. 9-й класс он закончил в Сургуте – в школе №22 поселка Дорожный. Директор школы Наталья Савина сказала Радио Свобода, что Артура не помнит, предложив за подробной информацией обратиться в Департамент образования. Один из учеников 22-й школы рассказал Радио Свобода, что помнит, как Артур читал рэп, другой бывший ученик охарактеризовал его как "обычного, ничем не примечательного парня", то же сказал и его дагестанский родственник. "Артур был хорошим, и я от него плохого не видел и не слышал", – написал он.

Поведение Артура изменилось, когда в 2015 году он поступил в Сургутский политехнический колледж (СПК) – популярное в городе среднеспециальное учебное заведение. Как рассказал Радио Свобода директор СПК Вадим Шутов, учиться Артур не хотел, постоянно вызывал однокурсников и преподавателей на скандалы: "Одно слово про него: дерзкий, – рассказывает Вадим Шутов. – Всем нервы трепал. Вот у нас на уроках правило, что телефоны должны быть убраны, можно доставать только по разрешению преподавателя, если нужен калькулятор. А он демонстративно не убирал, начинал вот это все: "А что? А почему нельзя? А вам какая разница?" – такие разговоры. Наушники в уши вставит и сидит. Замечание сделаешь ему, а он: "А что такое? Я же вас слушаю". Ну и самое главное, эти все приколы, комментарии, постоянные перепалки с преподавателями – и сам не учился, и другим не давал".

По мнению Шутова, одним из способов самоутверждения стала и чрезмерная религиозность Артура: "Мы его отчислили не за религиозные убеждения, но эти его убеждения тоже были проблемой. Он во время занятий мог встать, пойти читать намаз. Я маму его вызывал по этому поводу, говорил, что у нас светское учебное заведение, здесь не нужно этого". По словам Шутова, и мать, и отчим Артура в этих вопросах поддерживали руководство колледжа. Вадим Шутов пояснил Радио Свобода, что излишне религиозных учеников руководство колледжа "берет на карандаш", сообщая о них в правоохранительные органы. То же было сделано и в отношении Гаджиева – по мнению Шутова, сургутская ФСБ, должна была взять молодого человека на заметку.

Отчислили Гаджиева после первой же сессии – за неуспеваемость практически по всем предметам и за драку. Более того, когда в конце февраля 2016 года в колледже собрался педсовет, его 47 участников проголосовали за отчисление Артура при одном воздержавшемся: "Он и на педсовете дерзил, вел себя агрессивно. Я специально поднял протокол педсовета и поразился: у нас никогда такого единодушия не было, – говорит Шутов. – Обычно 10–15 человек всегда выступают против отчисления, особенно когда первокурсник – что надо дать еще один шанс и т. д. Но тут он мозг выносил всем!" По словам Шутова, родители против отчисления не протестовали: "У него куча взысканий была, мы неоднократно с родителями беседовали, никакие меры дисциплинарного воздействия не работали".

После отчисления Артур работал какое-то время в частном охранном предприятии "Антей", охраняя один из супермаркетов "Перекресток". По словам директора магазина Марата Юнусова, проработал там Артур всего 2–3 недели, после чего Х5 Retail Group заключила договор с другой компанией. Найти контакты указанного ЧОПа Радио Свобода не удалось – в базе данных юридических лиц в Сургуте нет охранного предприятия с таким названием. По непроверенной информации, после увольнения из "Антея" Гаджиев нигде не работал.

Брат Масуд Сургутский

Артура хорошо помнят в мусульманской общине Сургута. "Он раньше ходил в мечеть, но молился отдельно, не за имамом, так часто делают те, кто придерживается экстремистских взглядов, мы их называем хариджитами", – рассказали Радио Свобода прихожане сургутской мечети. Впрочем, по их словам, вот уже два месяца его вовсе не видели в мечети, а когда один из знакомых спросил его за пару недель до атаки, почему он не приходит на намаз, "он начал нести какую-то ерунду про халифат и про то, что все имамы тут продажные".

По словам тех же прихожан, все, кто "не молится за имамом" тут же становятся объектом внимания спецслужб, более того, многих мусульман время от времени вызывают на разговоры в центр "Э" (Главное управление по противодействию экстремизму. – РС), выясняя, кто о чем говорит в мечети и кто как молится: "Конечно, это был теракт! У нас несколько таких "бабуинов", – сказал один из собеседников Радио Свобода. – Они спокойно ходят по городу, распространяют свои взгляды. В мечети недавно повесили камеры, они просто перестали ходить в мечеть, но никто их до этого случая не трогал".

Несколько мусульман, с которыми поговорило Радио Свобода, подтвердили: Артур был не один, но членом компании, придерживающейся радикальных взглядов. "Конечно, они все знали про теракт, я в этом уверен", – говорит один из собеседников Радио Свобода. О том, что мероприятие не было вспышкой безумия, сказала и непосредственная свидетельница произошедшего Юлия Петерсонс: "Он приходил сюда за сутки, ходил по всем коридорам, высматривал, мои девочки его видели, – сказала она, – конечно, он не был сумасшедшим".

Еще одно подтверждение того, что акция была спланирована заранее, – видео, опубликованное 22 августа информационным подразделением ИГИЛ Furat Media (ИГИЛ уже 19 августа объявило случившееся в Сургуте терактом, заявив о своей причастности к атаке). На видео одетый в балаклаву молодой человек присягает на верность ИГИЛ и лидеру организации Абу Бакру аль-Багдади, призывая "братьев" совершать атаки на неверных. Официальных комментариев со стороны российских правоохранительных органов на это видео не последовало, но собеседники Радио Свобода среди мусульман Сургута в один голос заявили: в мужчине на видео они узнали Артура Гаджиева.

Берем всех

Расследование инцидента поставлено под личный контроль главы Следственного комитета Александра Бастрыкина. Любопытно, что, похоже, правоохранительные органы сами не верят в историю с сумасшествием, а версия теракта все же, скорее всего, рассматривается как основная. Как рассказали Радио Свобода источники в мусульманской общине Сургута, а также источники, близкие к следственным органам, в городе уже на следующий день после атаки были задержаны как минимум десять человек, которых подозревают в причастности к событиям 19 августа. По информации Радио Свобода, по крайней мере двоим из них – знакомым Артура Гаджиева по имени Ильнар и Усман уже предъявлены обвинения в пособничестве в совершении теракта. Оба молодых человека родом из Дагестана и оба лезгины, как и Гаджиев.

Собеседники Радио Свобода уверяют: Ильдар и Усман на самом деле разделяли взгляды Артура, в мечети молились отдельно, а в последнее время не ходили туда вовсе. Следствие, впрочем, пошло дальше и стало задерживать людей, которые к экстремистским кругам отношения не имели. Так, в час ночи с 20 на 21 августа четверо сотрудников полиции вломились домой к 19-летнему уроженцу Таджикистана Наимжону Икромову, вина которого заключалась лишь в том, что он учился на одном курсе с Артуром в СПК, причем, по словам его младшего брата Шахзора, не общался с Артуром ни до отчисления последнего, ни после. По словам Шахзора, четверо сотрудников сначала заковали в наручники отца молодых людей, который разговаривал с другом на улице, потом вошли в квартиру, положили всех лицом в пол, слегка поколотив, обыскали помещение, забрали телефоны, документы Шахзора и его матери, а также и самого Наимжона, пояснив, что проверят его связи с Гаджиевым и отпустят. Через пару часов двое сотрудников вернулись (как удалось потом выяснить, это были оперуполномоченные ОМВД по Сургуту) и попросили родителей Икромова подписать какие-то документы – те подписали, не имея возможности ознакомиться с их содержанием: по-русски они говорят очень плохо. Вестей от задержанного сына не было сутки, пока Наимжону не удалось позвонить своему другу: "У нас с ним разговор был 30 секунд, – рассказал Радио Свобода молодой человек. – Он сказал: "Меня тут мучают, хотят депортировать, помоги мне, найди адвокатов".

Найти защитника оказалось проще, чем задержанного: адвокат Сеймур Ханкишиев так и не смог встретиться с подзащитным, не допустили его и на суд: "У следствия, видимо, совершенно на него ничего не было, и они решили обвинить его в хулиганстве, – рассказал Ханкишиев Радио Свобода. – У нас есть одно здание, там в одном крыле Центр содержания иностранных граждан, а в другом – спецприемник для лиц, арестованных за административные нарушения, – Наимжона не оказалось ни в одном блоке. Через свои контакты я выяснил, что он находится в ИВС-2 Сургута, где содержатся люди, в отношении которых ведется следствие по уголовным преступлениям: несовершеннолетние, женщины и бывшие сотрудники. Я приехал в ИВС, мне говорят, да, у нас такой есть. Я заполняю журнал, оставляю ордер, сотрудник берет, идет к нему в камеру, возвращается и говорит так цинично: "А он не хочет выходить. В два часа его повезут на суд, там и увидитесь".

По словам адвоката, суды по административным правонарушениям для удобства проводятся прямо в спецприемнике, куда выезжает дежурный судья, однако Ханкишиева в здание не пустили: дежурный заявил, что Икромов там не содержится, что соответствовало действительности. Тогда адвокат поехал в Сургутский городской суд, выяснил, что Икромова все же этапировали в Центр содержания иностранных граждан на судебное заседание. Он вернулся туда. "Дежурный говорит: "Ничего не знаю, это режимный объект, я вас не могу пропустить". Время идет, я звоню своему помощнику, он звонит в суд, оказывается, что заседание уже прошло без меня", – рассказывает адвокат. В материалах дела, которые есть в распоряжении редакции, есть "расписка", где Икромов отказывается от защиты, – и родственники, и адвокат уверены, что он не мог написать подобную бумагу добровольно.

Судили Икромова не за знакомство с Артуром Гаджиевым, а за то, что он, "находясь в общественном месте, вел себя агрессивно, неадекватно, размахивал руками, громко кричал, выражался нецензурной бранью, хватал проходящих мимо граждан за одежду, провоцировал конфликт, на замечания не реагировал, выражая явное неуважение к обществу". Согласно материалам дела, эти действия он совершал около 15:00 20 августа, когда и был задержан участковыми ОП-2 УМВД РФ по Сургуту капитанами полиции Сагидулиным и Гудимовым. В протоколах нет ни слова про ночной обыск, изъятые телефоны и документы, которые до сих пор не отдали матери и младшему брату Икромова.

Несмотря на то что Наимжон ранее не был судим и даже ни разу не привлекался за административные правонарушения, судья Евгений Соломенцев назначил ему 15 суток административного ареста. До сих пор ни его родные, ни адвокат не могут найти арестованного ни в одном из учреждений ФСИН Сургута. По мнению Сеймура Ханкишиева, на него может оказываться давление с целью заставить взять на себя другие преступления, возможно, связанные с событиями 19 августа. "Я не удивлюсь, что они не дают нам доступ к нему, потому что будет видно, что против него применялось физическое насилие", – говорит Ханкишиев, добавляя, что уверен в непричастности Икромова к экстремистским кругам: "Я, прежде чем браться за дело, изучил его круг общения. Они все религиозные, но не экстремисты", – говорит он. Эту информацию Радио Свобода подтвердили и в мечети Сургута: по словам прихожан, Наимжон принимал активное участие в жизни общины, работал на строительстве мечети и с "хариджитами" не дружил. В разговоре с Радио Свобода положительно отозвался о Наимжоне и директор СПК Вадим Шутов.

Большинство жителей Сургута ничего не знают ни о ходе следствия, ни даже о том, что произошло 19 августа у ТЦ "Северный", разнося по соцесетям самые фантастические слухи. Впрочем, те, кто владеют хоть какой-то информацией, согласны со свидетельницей атаки Юлией Петерсонс: "Мы раньше думали, что это все бушует где-то далеко, а теперь это случилось у нас дома, и мы даже не знаем, как реагировать и что делать! – говорит она. – Надо, наверное, не закрывать глаза на эту проблему, а научить нас, как себя вести".