Далекая земля

С 1 февраля 2017 года все граждане России (а жители ДФО – с лета 2016-го) могут бесплатно получить один гектар земли на Дальнем Востоке на пять лет. Если освоение участка за это время пойдет нормально, можно будет оформить его в аренду или в собственность. А до 1 февраля 2018 года должен быть определен порядок предоставления земли и переселенцам из-за рубежа.

Льготные кредиты, помощь с переездом и инфраструктурой, консультации специалистов – все это обещают получателям дальневосточного гектара. И, в общем, спрос на участие в проекте есть: сейчас подано около 104 тысяч заявок на освоение земли, в пользование отдана почти 31 тысяча участков, более 72 тыс. заявлений находятся на рассмотрении.

У программы по освоению дальневосточных гектаров уже появились свои истории успеха. Но немало и историй провалов и разочарований: люди не могут получить землю или начать на ней нормально работать. Или же им дают не то, на что они рассчитывали.

Ничья земля

Руслан Харченко, житель города Елизово – райцентра в Камчатском крае, подал заявку на свой дальневосточный гектар в феврале этого года. Из трех предложенных вариантов выбрал тот, что по расположению и по рельефу больше всего подходил под его планы: Руслан хочет построить большой дом, рядом оборудовать детскую площадку, завести небольшое приусадебное хозяйство.

– Как раз гектар в самый раз, – говорит он. – Чтобы не как на даче жить, а нормальным домом, двором.

Участок ему дали в его же Елизовском районе, неподалеку от горы Морозной. Кусок непролазной тайги. На тот момент Руслана Харченко это не слишком смутило. Думал, раз землю выделили по государственной программе, со всеми положенными документами, значит, будет и разрешение на вырубку деревьев, и на прокладку дорог и коммуникаций, и на строительство, – ведь все это было обещано. Но не тут-то было.

Договор на участок Руслану выдали в мае. С тех пор он ходит по инстанциям, доказывая свое право пользоваться землей по факту, а не на бумаге.

– Чтобы что-то начать строить на этой земле, мне нужно разрешение на строительство, а до того – на вырубку 10-15 берез, чтобы обустроить подъездные пути и начать возводить дом. Но мне этих разрешений не дают. Вначале оказалось, что участок относится к землям лесного фонда и для ИЖС и строительства любых других объектов вообще не предназначен, – рассказывает Руслан Харченко. – Я побегал по инстанциям, дошел до прокуратуры, дней через пять смотрю: на плане мой и соседние участки уже значатся как земли населенных пунктов. То есть под строительство все-таки годятся. А деревья нам рубить все равно не разрешают. Говорят: собственником участков как был, так и остается федеральный лесной фонд.

Как выйти из ситуации, когда по одному федеральному закону строить в густом лесу можно, а по другому – нельзя, людям объяснить не может никто. Они подавали коллективные жалобы и заявления в разные инстанции, в том числе написали и в администрацию президента. Под этим обращением подписи поставили 113 человек – жители Елизова, которые решили организовать свое собственное поселение Шарик (по народному названию авиационного радиолокатора, который стоит поблизости). Кстати, новые населенные пункты пользователям дальневосточного гектара создавать также разрешает закон. Другой вопрос – как в них жить, если запрещено все. Из администрации президента обращение переправили в местную администрацию с требованием разобраться. Но там и так в курсе ситуации. Только реакции никакой.

А в Агентстве лесного хозяйства Камчатского края, которое как раз и принимает заявки на выделение земли под дальневосточные гектары, говорят о "юридической коллизии", которую сейчас преодолеть невозможно. И советуют людям подождать.

– Я бы отметила два момента. Первый – участки предоставляются в безвозмездное пользование на определенное время, но остаются при этом в собственности государства. Второй – на тех участках, о которых говорят жители Елизовского района, по закону не предусмотрены вырубки для размещения каких бы то ни было объектов, – рассказывает "Сибирь.Реалиям" специалист отдела зашиты, воспроизводства и использования лесов Агентства лесного хозяйства Камчатского края Анна Гук. – Мы тоже писали по этому поводу в разные вышестоящие инстанции – консультировались, как быть в данной ситуации. Но однозначного ответа не получили ниоткуда. Мы сами разрешения на вырубки в подобных случаях выдать не можем. Мы не законодатели, мы исполнительная власть. И, поступая тем или иным образом, мы либо нарушаем федеральное законодательство, либо следуем ему.

– Как же получилось, что людям вообще стали выдавать такую землю под освоение?

– А почему, собственно, ее не должны были дать, на каком основании? Есть закон, по которому каждый гражданин имеет право получить свой гектар. Они и получили. Освоение – уже следующий вопрос, – замечает Анна Гук. – Я думаю, что законодательная норма, о которой мы сейчас говорим, создана именно для того, чтобы сохранить наши леса. Ведь далеко не все граждане, которые сейчас берут землю в пользование, действительно смогут ее как положено освоить и затем стать ее собственниками. Многие не справятся и вернут участки. А если земля останется бесхозной, а лес там уже вырубят – кому от этого будет лучше?

– То есть жителям Елизова на практике не стоит рассчитывать на свои гектары?

– Я бы так не сказала. Люди пишут в разные инстанции, мы пишем. Возможно, в обозримом будущем будут приняты поправки в федеральное законодательство, которые разрешать использовать такие территории для некоторых видов деятельности. А пока все, что мы можем людям посоветовать, – ждать, пока ситуация изменится.

Но ждать елизовцы и не хотят, и не могут. Дело в том, что через три года после получения участка его пользователь обязан отчитаться, как идет освоение земли. К этому времени она должна быть освоена как минимум на 51%. Год, можно сказать, уже потерян.

– Я считаю, что у нас в регионе федеральная программа фактически провалена, – говорит Руслан Харченко. – Ощущение такое, что мы, оформляя землю по госпрограмме, как будто урываем ее лично у местных чиновников. Федеральная власть нас с каждого баннера призывает жить и работать на своей земле, а на местах нас этого права лишают. А про то, что лес надо беречь, – уж лучше помолчали бы. Компенсационная стоимость тех 15 березок, которые я хотел вырубить, - от силы 20 тысяч рублей. А этим летом у нас в районе возле ЛЭП провели прямо-таки сплошную зачистку, тотальную вырубку. Никто не считал, ценные породы, не ценные – по заказу энергетиков все смели. Сейчас эти деревья валяются, местные их потихоньку по домам растаскивают. Ничего не скажешь, хозяйский подход!

С обещанной инфраструктурой тоже туго, рассказывает Руслан. Жителям новых поселений, которые образуются "вокруг" дальневосточных гектаров в Елизовском районе, заявили, что проект новой дорожной сети для территории будет готов только концу 2019 года, строить дороги начнут, соответственно, еще позже. А декларировать освоение земли людям нужно уже в начале 2019-го.

– Вот все сетуют на власть, что она, мол, самоустранилась от решения проблем. А я бы нашим местным властям, наоборот, сказал: самоустранитесь, а? Если не помогаете, так уж хоть не мешайте, - говорит Руслан Харченко. – С другой стороны, мы ведь почему все стали так активно гектары эти разбирать? Потому что нам пообещали бесплатное пользование землей и оформление в собственность без выкупа. А за 1,5-2 миллиона, которые могут уйти на ту же инфраструктуру, эти участки, тем более в нашем климате, никому не нужны. Я лучше поеду на юг, куплю там что подешевле и буду персики выращивать.

Михаил Головизин, сопредседатель общественного движения "Дальневосточный гектар" рассказывает: размытая формулировка законов действительно не дает людям возможности разобраться, чего им ждать при получении земли. А специалистов, которые бы помогали им с выбором участка, консультировали по вопросам, связанным с госпрограммой, сейчас почти нет. Отсюда и негатив: мол, пообещали и обманули. Конечно, добавляет он, для того и создаются общественные движения, чтобы помогать людям. Но всю Россию они своей помощью охватить не могут. Да и не должны подменять собой органы власти, когда речь идет об исполнении федерального закона.

– И еще по поводу неинформированности и недопонимания происходящего, – говорит Михаил Головизин. – Да, в федеральном законе прописано, что более 20 пользователей дальневосточного гектара, объединившись, могут рассчитывать на помощь при формировании инфраструктуры. Но надо быть реалистами. Если люди решили создать свое поселение, а поблизости вообще нет дорог, коммунальных и электросетей, то быстро подвести их из других населенных пунктов, конечно, нереально. И это надо понимать.

В правительстве Камчатки пообещали, что на обустройство инфраструктуры в местах, где участков раздают больше всего, пойдет 4,6 млрд рублей. В числе таких территорий назван и Елизовский район. Еще миллиард в регионе направят на разные виды поддержки пользователям гектаров (кредиты, субсидии и т.д.). Но срок называется все тот же – регион готов активно включиться в работу в 2019 году. Словом, придется подождать.

"Не надеяться на дядю"

В Хабаровском крае с инфраструктурой на дальневосточных гектарах помочь тоже обещают: на 750 млн рублей. Но хабаровчанин Владимир Ряполов помощи решил не дожидаться. По гектару он и его супруга получили, а дальше все делают за свой счет.

Владимир Васильевич – пенсионер, бывший лесной инженер. На полученных двух гектарах решил построить хороший дом, организовать фермерское хозяйство, выращивать бычков.

Землю семье дали в ноябре 2016 года. Следующие восемь месяцев заняла переписка с чиновниками всех рангов. Ситуация Ряполовых в чем-то напоминает ту, что сложилась у жителей Камчатки: землю им дали в лесу. Вырубать его вначале вообще не разрешали. А потом назвали сумму компенсации за вырубки: в администрации Хабаровского района семье "выставили счет" на 2,8 млн рублей, потом "скорректировали" плату до 400 тысяч. В такую ситуацию попали не только Ряполовы, но и 28 их соседей, которым дали гектар в том же районе.

– У нас выбора-то, по сути, не было, – говорит Владимир Васильевич. – Пахотные земли участникам госпрограммы никто не предлагает, все участки, которые годятся под сельское хозяйство, давно к делу приспособлены. Так что дают заросшие, ни к чему не годные, такие, к которым надо усилия приложить. Но усилия – это одно. А немалые деньги за "бесплатный" участок – все-таки другое. Ну вот мы и переписывались несколько месяцев со всеми инстанциями. Играли в кошки-мышки. Я им пишу – они 30 дней рассматривают, присылают какую-то отписку, я снова пишу.

Владимир Ряполов писал и в краевое правительство, и полпреду президента в ДФО Юрию Трутневу, и губернатору региона Вячеславу Шпорту. С Трутневым и Шпортом встречался лично. После этого дело сдвинулось с мертвой точки.

– Мы обо всем договорились. Как выяснилось, всё просто решается, надо только людей убедить. Мне дали разрешение на снос всеъ деревьев на участке, за это я заплатил всего 2260 рублей. За зиму закончу с корчевкой пней, уберу отходы, землю заровняю, весной начну прокладку и отсыпку дороги.

Все работы Владимир Ряполов делает за свои деньги. Строить дорогу будет тоже за свой счет. Он и его соседи подали заявку на подключение к электросетям, к декабрю заявление пообещали рассмотреть. За подключение люди тоже заплатят сами.

– А кого ждать? Уже нервов не хватает на кого-то надеяться. Никто не поможет. Не по каждому же поводу Трутневу писать, – говорит Владимир Васильевич. – "От региона" нам дорогу пообещали только через два года, а мне к этому времени надо уже освоение показать.

На льготные кредиты Ряполов тоже не слишком рассчитывает. Говорит, льготы можно получить, только если, к примеру, покупаешь технику определенных видов и производителей. "Там же не просто деньги дают, а под конкретные вещи. А может, мне такой трактор нужен, которого у них нет", – замечает Ряполов. К тому же, говорит, обратился с банк за кредитом на трактор. Вроде ставка была заявлена в 12%, а договор стал подписывать – там уже и все 18 набежали да плюс страховка 20 тысяч.

– Здесь только на себя надо надеяться, – говорит Владимир Ряполов. – Землю дали – а дальше ты сам. У нас, кстати, мало кто из получивших гектары сейчас ими занимается: ждут, пока государство сделает им инфраструктуру. Ну, так им долго ждать придется – участки отберут. Считаю, кому надо, кто заинтересован – те и сами все сделают. Как говорится, выживут сильнейшие. А кто на дядю надеется, тот и останется ни с чем.

С оглядкой на местность

И все-таки неправдой было бы сказать, что федеральный закон о дальневосточном гектаре совсем уж оторван от жизни. Летом этого года в него были внесены поправки, которые "открыли" для потенциальных получателей 120 млн гектаров, до тех пор относившихся к категории охотничьих угодий: раньше их раздавать было нельзя. И причиной корректировок стали многочисленные жалобы людей на то, что земля вроде есть, а получить ее никто не может.

– Что касается охотничьих угодий, то особо здесь "отличился" Приморский край, который фактически саботировал закон о дальневосточном гектаре: в этом регионе 99% земель, отведенных для реализации программы, были "закрыты" так называемыми охотхозяйствами. Соответственно, огромное число граждан – не менее 80 тысяч человек – подали заявки и получили отказы, – говорит Михаил Головизин. – Понятно, что у людей ничего, кроме негатива к этому закону, такая ситуация вызвать не могла.

С 1 октября поправки начали действовать, выдача земли пошла быстрее.

– Я только с третьего раза добился получения участка, – рассказывает Евгений Иванов, житель Амурской области. – Я хотел взять землю в Приморском крае – заниматься там бизнесом: делать сыровяленые продукты по особой технологии. В Приморье для этого климат больше подходит, чем у нас. И вот получаю отказ за отказом, а потом узнаю, что, к примеру, весь Хасанский район края – это сплошные охотугодья. И еще несколько территорий таких же. Прям все Приморье – сплошные охотничьи хозяйства! Сейчас-то уже все нормально. Правда, дали мне не гектар, а всего 16 соток. Объяснили: мол, больше нельзя – с одной стороны промзона, с другой – уникальный природный ландшафт. Ну, да хоть что-то дали. "Бодаться" дальше смысла нет: там участков уже всем нарезали, можно вообще ни с чем остаться.

Сейчас, по новой версии закона, в «зону покоя» может включено не больше 5% площади охотничьих угодий – только эти территории по-прежнему не могут быть предоставлены под дальневосточные гектары. И, по сути, только на них лесные обитатели могут чувствовать себя безопасно.

Но, как выясняется, и в этом случае единые стандарты годятся не для всех регионов.

– К нам обратились специалисты Управления охотничьего хозяйства Якутии, попросили провести расчеты – какими на самом деле должны быть зоны покоя в охотугодьях республики. По нашим с коллегами из Института экологических проблем криолитозоны расчетам вышло – 30%, – рассказывает Валерий Величенко, ведущий научный сотрудник НИИ прикладной экологии Севера СВФУ, кандидат биологических наук. – Дело в том, что у нас в Якутии охотугодья существенно беднее по сравнению с другими регионами: большая их часть – это лесотундра и тундра с экстремально холодным климатом. И потому площади обитания, миграций животных шире: они, попросту говоря, должны много перемещаться, чтобы прокормиться.

Поэтому, по данным ученых, зоны покоя в охотничьих угодьях Якутии должны быть на севернее не меньше 30%, а в южной части республики -не менее 10%. Сейчас в республиканском правительстве готовят документы с обоснованием таких цифр – в Якутии надеются, что на республику будут распространяться не все положения обновленного закона.

– Есть такой нюанс: сейчас из земель, которые могут предоставляться под дальневосточный гектар, исключаются территории традиционного природопользования, месторождений, военных объектов и части охотугодий, – говорит Валерий Величенко. – И если все это учесть, особенно с нашими корректировками, получится, что 70% территории Якутии для выдачи дальневосточного гектара вообще не подходят. Но с другой стороны, нельзя не учитывать, что охота для якутян, особенно тех, кто живет на севере, в отдаленных местах – это и важнейший исторический промысел, и один из основных способов выжить.

К тому же, добавляет ученый, реально человек, решивший освоить один гектар, "занимает собой" в итоге куда большую территорию. Приезжает он наверняка не один, а с семьей. Приводит в нетронутые места тяжелую технику, проводит коммуникации, заводит скот. Так гектар сам собой превращается как минимум в десять.

– Разумеется, закон есть закон, – добавляет Валерий Владимирович. – В то же время он должен учитывать особенности всех территорий, действовать "с привязкой к местности". Что бы ни имелось в виду.

И с этим не поспоришь – идет ли речь о Якутии, Камчатке, Приморье или любом другом дальневосточном регионе.