Омск последнее время теряет жителей – уезжают в Москву, Петербург, Краснодар, за границу… К черту на кулички, лишь бы подальше. Область, вечно плетущаяся в хвосте по уровню жизни, внезапно стала лидером Сибирского федерального округа. Увы, по оттоку населения: миграционная убыль в 2017 году, по данным Омскстата, составила почти 30 тысяч человек. Причем без учета тех, кто, перебравшись на новое место жительства, пока не сменил прописку.
Конечно, уезжали и прежде. Но выбросы неизвестного газа, с конца марта регулярно накрывающие город, как будто открыли шлюз потоку отъезжающих, став последней каплей. И прежде Омск не отличался чистым воздухом – еще в 1995 году выбился на первое место в России по онкологическим заболеваниям. Но так, чтобы город задыхался, а власть разводила руками: мы не хотим знать, кто это делает, – такого все-таки не было.
И так случилось, что газовая эта атака совпала со временем безвластия в городе и области. В начале апреля в Омске началась процедура выборов нового мэра. Старый, Вячеслав Двораковский, еще сидел в своем кресле, но уже временно. Прямые выборы депутаты заксобрания области отменили по предложению губернатора еще в 2015-м, потому тыкать пальцами в заявившихся кандидатов на пост градоначальника должна была специальная комиссия, половину которой губернатор же и назначил. А уж в оставшихся – горсовет. Увы, выборы весной не состоялись из-за… отсутствия кандидатов: никто не захотел управлять нищим и разбитым городом.
Двораковский ушел в июле совсем, оставив вместо себя еще более временного мэра, Сергея Фролова, который просидел меньше четырех месяцев. Но город остался на некоторое время не только по-существу без мэра, но и без губернатора. Весь год ходили слухи об отставке губернатора Виктора Назарова. И 9 октября он, наконец, освободил кресло. Президент назначил нам опять же временно исполняющего обязанности губернатора Александра Буркова. Таким образом, с 9 октября по 22 ноября город оказался одновременно с двумя временно исполняющими свои обязанности начальниками. Так в одночасье хотя бы подобие вертикали власти сменилось почти безвластием.
Мы – потомки каторжан, внуки ссыльных, дети командировочных. "Временно исполняющие обязанности населения", как хорошо пошутил кто-то. Поэтому и серьезного запроса на перемены от нас ждать не приходится. Мы не чувствуем себя на своей земле хозяевами, мы здесь – как будто временно
И это неожиданно встряхнуло омичей. Не сумевшие или не пожелавшие покинуть город жители вдруг решительно вышли на улицы. Одни осознали, что дворы, кроме них, убрать некому, и дружно осудили тех, кто надеется в этом смысле на власть. Другие облазили всю округу в поисках источников тех самых выбросов газа. Третьи сбились в некие неформальные сообщества, пытаясь разрабатывать стратегию развития города. Инвалиды впервые начали бороться за доступную среду, которой нет, работники крупнейшей в Омске фабрики "Сладонеж" – за условия труда, о которых прежде не думали, – слава богу, хоть работа есть, крестьяне – за прекращение развала сельского хозяйства. Омичи потрясли прессу количеством недовольных сначала на июньском митинге Навального против коррупции, вошедшем в число крупнейших в России, а потом и на сентябрьской встрече с ним самим. Что удивительно, полиция в Омске во время этих событий вела себя на редкость корректно, в отличие от многих других городов. Похоже, боялась, что из искры гражданского самосознания может нечаянно возгореться пламя.
Между тем "кривые" выборы мэра все же состоялись. 22 ноября выбрали Оксану Фадину, которая удачно попала в модный ныне тренд "женщины-руководители". Депутаты горсовета после поименного голосования за нового мэра упирали на то, что Фадина – человек из команды губернатора, который обещает давать Омску деньги, которые ему обещает давать столица (кстати, за последние 17 лет доля омских налогов, которую Москва позволяет оставить городу на пропитание, уменьшилась с 48 до 5 процентов). Временно исполняющий обязанности губернатора Бурков за прошедшие месяцы явно освоился в своем новом кресле и без всяких сомнений потеряет приставку "врио" после так называемых губернаторских выборов в сентябре 2018 года.
В общем, период безвластия в городе закончился. Постепенно затихла и общественная активность омичей. Нет сегодня на улицах горожан с ломиками и лопатами, пытающихся самостоятельно очистить обледеневшие дворы. Никто больше не обсуждает ни в прессе, ни в соцсетях "Мастер-план" – концепцию развития Омска, созданную на общественных началах. Воздух чище не стал, но искать источники выбросов больше не хочется. Да и смысл? Все они уже как на ладони, но наказывать крупных налогоплательщиков, руководят которыми депутаты разных уровней, ни власть, ни прокуратура не спешат. Даже работники Научно-производственного объединения "Мостовик" так и не собрались выйти на заявленный митинг.
А ведь был шанс! Мы чуть было не осознали, что никто не даст нам избавленья – ни бог, ни царь и не герой. И начали, и справились бы! Но теперь, похоже, все. Потухли.
И это не удивительно. Исторические традиции, против которых не попрешь. Омск, как и все сибирские города – в досоветские и советские времена, – место каторги и ссылки. Есть мнение, что ссылка и каторга определили дух некоего сибирского свободомыслия: мол, дальше Сибири не сошлют. Но репрессии и преследования не могли не поселить в людях и передаваемый по наследству страх и желание "не высовываться".
Во время Великой Отечественной войны в Омск эвакуировали заводы вместе с людьми, которые создали не только городскую промышленность, но и во многом определили здешний менталитет. Омичи много лет работали по установленному сверху режиму, вставали по гудку. Иностранцев в город не пускали, горожан за границу – тем более. Да никто и не рвался, потому что кормили хорошо, колбаса и сыр в магазинах были даже в перестройку. После нее еще 20 лет пытались жить по накатанной колее, тем более что властвовал один губернатор, задержавшийся с советских времен. Мы – потомки каторжан, внуки ссыльных, дети командировочных. "Временно исполняющие обязанности населения", как хорошо пошутил кто-то. Поэтому и серьезного запроса на перемены от нас ждать не приходится. Мы не чувствуем себя на своей земле хозяевами, мы здесь – как будто временно. А вот пройдет ссылка, каторга… вырвемся отсюда, тогда и заживем.
Наталья Яковлева – омский журналист
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
