На прошедших 18 марта президентских выборах Владимир Путин набрал более 76 процентов голосов, улучшив свой результат 2012 года на 13 процентов и 11 миллионов поданных бюллетеней. Тем удивительнее выглядит тот факт, что 11 территорий принесли ему менее 70 процентов.
Десять регионов из этого списка находятся в Сибири и на Дальнем Востоке: Якутия и Хакасия, Алтайский, Камчатский, Приморский и Хабаровский края, Амурская, Омская и Сахалинская области, а также Еврейская автономная область. О причинах столь нелояльного голосования восточной части страны корреспонденту "Сибирь.Реалий" рассказал политолог Александр Кынев.
– Регионы Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера, за девиантным исключением типа Тувы или Кемеровской области, всегда показывали более конкурентные итоги выборов за всю историю электоральных наблюдений в России, поэтому ничего неожиданного в этом нет, – уверен Александр Кынев. – Они и по явке всегда ниже среднего, и по проценту за доминирующую политическую силу. В начале 90-х там больше голосовали за демократов, когда еще существовал инерционный шлейф поддержки КПСС и ее наследников. А в конце 90-х – начале нулевых, в условиях новой политической системы, новая партия власти имела здесь заниженную поддержку на фоне тех регионов, которые стали ее базой, – национальных республик, аграрной периферии. Это связано с историей освоения: здесь не было крепостного права, люди сюда пришли раньше государства, у них исторически совершенно иной тип взаимоотношений власти и населения.
Население более самостоятельное. Кроме того, это были территории политической ссылки, и до революции, и после нее, поэтому там совершенно иная структура, иной тип социальных сетей. Крупные города – то же самое, естественно, что их жители гораздо более индивидуализированы, самостоятельны, им по культуре всегда были близки порты. А что такое порт? Это структура, открытая во внешний мир, которая себя всегда сравнивает с дополнительными примерами политического поведения, больше знает, больше интегрирована в мировое сообщество даже в закрытых режимах. Даже если вспомнить перестройку, где у нас были всплески демократического движения? В крупных городах, где много людей с высоким уровнем образования, и в крупных портах – Мурманск, Калининград, Владивосток.
Они политикой не интересуются, но их сильно попросили, они сходили
– Но на этих выборах самые крупные и традиционные лидеры протестного голосования – Москва и Санкт-Петербург – уступили эту роль Сибири и Дальнему Востоку…
– Москва и Петербург уступили по той причине, что там был наиболее массовый бойкот выборов со стороны протестных избирателей. Политизированный электорат на эти выборы не пошел, он был замещен людьми абсолютно деполитизированными, которым 25 раз напомнили, что надо пойти. Они политикой не интересуются, но их сильно попросили, они сходили. Это частный случай, так будет не всегда. На следующих выборах все вернется на круги своя.
– На этот раз очень неважно выступили коммунисты, несмотря на то, что выставили от себя новое лицо. 11,8% – это их худший результат на выборах за все время. Они потеряли даже в регионах, которые считаются "красным поясом". И все же в целом ряде территорий Сибири и Дальнего Востока им удалось прибавить по сравнению с 2012-м – на Алтае, в Приморье, Приамурье, в Хабаровском крае, Якутии. В чем причина?
Там была масса глупостей, рассказы про Сталина, которые никому не нужны, не давали никаких новых голосов
– Проблема Грудинина связана с тем, что крайне неудачно была организована кампания, кандидат имел хорошие возможности, однако реализовать их не смог, так как, по сути дела, боролся сам с собой. Ему нужно было расширять поддержку среди некоммунистических избирателей, а для этого не надо было уходить в сталинизм и всякие экстравагантные союзы с всевозможными одиозными личностями. С такими как, например, Андрей Савельев, бывший депутат от партии "Родина", или Максим Шевченко – это фигуры-маркеры для городского образованного электората, и совершенно очевидно, что многие решили не поддерживать Грудинина из-за обилия слишком одиозных персонажей. Там была масса глупостей, рассказы про Сталина, которые никому не нужны, не давали никаких новых голосов. Те, для кого это важно, и так голосуют за КПРФ, а независимых избирателей они отпугивали. При этом с точки зрения базового электората тоже были большие проблемы, поскольку кандидат, мягко говоря, нетипичный – скорее типичный капиталист.
Вместо того чтобы городить огород и называть акционерное общество лицом социализма, можно было просто говорить о нем как о крепком руководителе и не вешать идеологические ярлыки. Но вместо этого всю кампанию жевали какую-то бессмысленную жвачку, которая, по большому счету, никому не нужна, и кандидат сам постоянно подставлялся под критику заведомо неправильными идеологическими формами, которые использовал. Поэтому для базового электората он оказался чужим, а новый он распугал сам. Это проблема организации кампании. А что касается отдельных всплесков на этом фоне, они объясняются двумя причинами. Есть регионы, где сильны местные организации, они мобилизовали поддержку сами по себе, независимо от персоны Грудинина – это Омская область, например. А есть регионы, где голосование за Грудинина было элементом бунта местных элит против губернатора. Это случай Якутии, Алтайского края, Республики Алтай. Там не самые сильные организации, но есть большие проблемы в отношениях между главами регионов и значительной частью элит. И они просто "назло врагу" голосовали за оппонентов действующего президента, с тем чтобы создать проблемы для губернатора, в надежде что его за это, может быть, уволят.
– Якутия на этих выборах наряду с некоторыми республиками Северного Кавказа и Мордовией стала одним из шести регионов, где Путин ухудшил свой предыдущий результат. По сравнению с 2012-м он потерял здесь 5 процентов. Почему?
– Ситуацию в Якутии я рассматриваю именно как следствие внутриэлитных противоречий и стремления подставить главу региона со стороны его противников. У администрации, я думаю, были и свои стратегические ошибки. Некоторые эксперты обращали внимание на то, что власти региона не стали проводить мобилизацию среди якутов и так далее. Но фундаментально – это то, что часть элит работала сознательно на понижение результата в расчете на замену главы региона.
– Чего ждать теперь главе Якутии Егору Борисову?
– Не знаю, посмотрим. Конечно, результат на этих выборах ему зачтется. Уберут его или нет, точно никто не скажет, но то, что он в зоне риска, – это точно. Удастся ли ему эту зону пережить – увидим. Какие-то замены будут, список на замену существует, он периодически в прессе обсуждается, но заранее предсказать сложно. Я думаю, это будет приниматься в пакете. Есть довольно стабильно сложные регионы, по разным причинам: одни – по экономическим, другие – по причинам качества управления, третьи – из-за сложноустроенной элиты, где есть желающие заменить главу, как в Якутии. Когда будет переформатироваться персональный состав власти в мае, это будет большая сложная система передвижения кадров. В ее рамках, наверное, кто-то куда-то будет передвигаться, в том числе с учетом высвобождения каких-то федеральных должностей.
Иркутск всегда был внутри самого себя, там всегда все со всеми боролись
– Перевыборы президента – повод для изменения взаимоотношений федерального центра и региональных элит?
– Есть некие доминирующие тренды взаимоотношений. Например, к фигуре губернатора. Есть регионы, где сам губернатор вызывает не очень большой энтузиазм. Есть депрессивные регионы, которые готовы мириться с тем, что приходят кадры из Москвы. Иркутск всегда был внутри самого себя, там всегда все со всеми боролись. В Забайкалье социально-экономическая ситуация почти безнадежная, объективно сложный регион, там кого ни назначай, лучше не станет. Есть стабильно слабые губернаторы, например, в Амурской области, это все понимают, и в самом регионе тоже.
Тува – это регион политически аномальный еще с советских времен
Есть чужой губернатор в Новосибирской области, который у многих там вызывает отторжение. Единого ответа на вопрос, как могут измениться взаимоотношения центра с региональными элитами, дать невозможно.
– Республика Тува на фоне остальных регионов Сибири и Дальнего Востока, своих ближайших соседей, отличилась практически единодушной поддержкой Путина, 82 процента. Откуда этот диссонанс?
– Республика Тува – это регион политически аномальный еще с советских времен. Когда в 1991-м вся Россия голосовала за Ельцина, Тува голосовала за Рыжкова. Она всегда поддерживает власть. Если завтра президентом станет Навальный, Тува будет голосовать за Навального. Уже в советское время это было государство в государстве, даже после вхождения в СССР там был собственный политический режим, и сейчас этот режим довольно специфичен. Когда ты попадаешь в Туву, ловишь себя на мысли, что находишься как будто не в России. Понимаешь, что Россия, но все здесь совсем по-другому, и смотрят на тебя здесь совсем по-другому, когда ты чужой. Политический режим Тувы очень своеобразен, регион клановый, очень высок уровень бытового национализма. Местный расклад во многом определяется межличностными взаимоотношениями между политическими фигурами. Нынешние власти региона, конечно, ориентированы на своего самого известного земляка Сергея Шойгу, и это совершенно понятно. Я, конечно, убежден, что там имеют место массовые фальсификации, но голосов избирателей там мало, тратить деньги на наблюдение в Туве – очень дорого, поэтому регион живет на отшибе, сам по себе, и местные власти в значительной степени рисуют что хотят. А хотят они обычно показать свою лояльность федеральному центру, они показывали ее и в 80-е, и в 90-е, и сейчас. Ситуация поменяется, а они будут любить новую власть, как предыдущую.
