Заводской районный суд Кемерова арестовал пятерых фигурантов уголовного дела о пожаре в ТРК "Зимняя вишня". По очереди судья отправил до 25 мая в СИЗО управляющую ТРЦ "Зимняя вишня" Надежду Судденок, охранника комплекса Сергея Антюшина, технического директора Кемеровской кондитерской фабрики, являющейся собственником здания ТРК "Зимняя вишня", Георгия Соболева, а также Игоря Полозиненко, руководителя компании "Системный интегратор", которая разрабатывала системы противопожарной безопасности в ТРК. Пятым стал электрик "Зимней вишни" Александр Никитин.
Надежда Судденок, находясь на скамье подсудимых, в среду дала журналистам интервью.
Мне никто никогда не говорил о том, что у нас есть проблемы
– Как случилось, что сигнализация не сработала?
– Я не могу ответить на этот вопрос, я в этот день была на выходном. До этого проходили проверки эвакуации, сигнализации. С пожарной сигнализацией было все в порядке. Мне уже задавали вопрос, знала ли я, что были неполадки? Я еще раз говорю, что мне никто никогда не говорил о том, что у нас есть проблемы в самом ТРК. Я арендатор, и таких несколько. Следовательно, пожарная сигнализация и все обслуживание здания, сооружения, все оборудование, которое находится в ТРЦ, включая даже те юрлица, которые на мне оформлены, ко мне никакого отношения не имеют. Никакого оборудования, никакой материальной ответственности, никакого актива у меня совершенно не было.
– Как получилось, что двери кинотеатра были закрыты? Это что, внутреннее распоряжение какое-то?
– Никакого внутреннего распоряжения никогда в жизни не было. Двери кинотеатра всегда были открыты для гостей, которые приходили. Никакого распоряжения не было с моей стороны и, я уверена, со стороны дежурного в тот день руководителя. Если все-таки, как мне говорят следователи, сотрудник закрыл дверь, я считаю, что это его преступная халатность.
– Какие статьи вам предъявлены в обвинении?
– Я не юрист по образованию, не назову статьи, части. В общем, мне вменяется вина в организации услуг недолжным образом, повлекшие смерть более двух людей.
– Известно имя сотрудника, который закрыл дверь?
– Нет, мне не известно.
– Ваше ООО называется "Зимняя вишня", как и весь торговый центр. Вам предоставили эксклюзивное право дать такое название?
– Я вообще не представляю, почему такое название. Потому что эта схема была создана до меня, меня пригласили просто на работу. И основным условием моего трудоустройства была запись вот этих фирм на мое имя.
– А что это за схема, в чем она заключается? Каждый этаж, по сути, принадлежал кому-то и еще на этаже тысячи собственников и арендаторов, да?
– Это я тоже не могу ответить, не знаю. Меня нанимал на работу руководитель, с которым я знакома, с которым я раньше работала. И какие там схемы дальше, я не знаю. Просто вы мне задали вопрос по названию, я вам ответила, что юридическое предприятие называлось ООО "Зимняя вишня Кемерово", другое предприятие, которое было на мне зарегистрировано, ООО "Бизнес-спорт Кемерово" и третье предприятие ООО "Бизнес-спорт". Это было основным условием моего трудоустройства.
– А пути эвакуации – почему их такое ограниченное количество?
– На схемах эвакуации за эвакуацию, за разработку схем, за контроль проходов, за обеспечение проходов отвечал технический директор Кемеровского кондитерского комбината Георгий Викторович Соболев.
Я обыкновенный рядовой исполнитель, который всю жизнь работал с людьми, с развитием людей, с созиданием
– Кто вас нанимал на работу?
– Меня нанимала Юлия Александровна Богданова, это генеральный директор Кемеровского кондитерского комбината.
– Она работает сегодня в этой компании?
– Думаю, что если не под следствием, то да, продолжает работать.
– Вас никогда не смущало, что комбината кондитерского давно нет, по сути, существует только торгово-развлекательный центр.
Я не чувствую вину совершенно
– Поверьте, я никогда не задумывалась ни о названии, ни о чем-то подобном. Я обыкновенный рядовой исполнитель, который всю жизнь работал с людьми, с развитием людей, с созиданием чего-то, с улучшением процессов и так далее.
– Вы свою вину не чувствуете?
– Я не чувствую вину совершенно, потому что все, что я делала в компании, я делала для того, чтобы развивать людей, оформлять документы, я столкнулась, оказалось, их нет. Я создавала базу нормативную, потому что ее не было. Я обучала сотрудников качественно и сервисно оказывать услуги, улыбаться гостям, заботиться о гостях. Последовательно выполнять все операции, чтобы они делали правильный обход, проверяли состояние оборудования внешнего, на котором они работают.
– Вы знали, что сигнализация неисправна была неделю?
– Нет, я не знала об этом.
– При вас говорили, что она неисправна.
– На тех проверках, на которых я лично присутствовала, неисправностей не было. Последняя проверка была, когда, вы все помните, по городу были анонимные звонки по кинотеатрам о том, что они заминированы. Нам тоже поступил такой звонок. И когда приехали сотрудники МЧС, пожарные, полиция, было очень много народу. У нас была эвакуация именно из кинотеатра. Сотрудники проходили с собаками. Они делали долгую оперативную работу. В этот период времени не было ни одного нарушения, ни заключения о том, что медленно вышли, не вышли по эвакуационным переходам, чтобы у нас в кинотеатре какие-то проблемы были с закрытыми замками, что у нас не работала сигнализация пожарная. Это было масштабное мероприятие, в котором я действительно участвовала. Потому что я вызывала МЧС.
– Вас сейчас видит вся страна, директора других торговых центров. Вы же понимаете, что вы в этой истории можете оказаться крайней?
– Я не хочу быть жертвой, в принципе не хочу быть виновной в том, чего я не делала. Я понимаю, что сейчас мои слова могут расцениваться как кому выгодно, как кому удобно, как кому правильно. Наверное, в большей степени я сейчас даже говорю о том, чтобы такие люди, как я, простые люди, которые работают за заработную плату, не подверглись никогда тому, чему сейчас подвергаюсь я.
Я слышала, находясь в камере предварительного заключения, по радио о том, что масштабная трагедия. Я, конечно же, с глубочайшим сожалением думаю, переживаю.
– Вчера вы рассказывали, что ваши сотрудники докладывали о том, что всех вывели. Они вам лгали?
– Они, я считаю, писали свое мнение.
Как минимум двое сотрудников "Зимней вишни" – инструктор детской площадки Сергей Сочинский и контролер кинотеатра Наталья Наймушина – дали показания следователям о том, что Надежда Судденок не проводила инструктажи на предмет действий персонала во время пожара. Сама Судденок это отрицает и считает, что ее бывшие подчиненные действуют под давлением руководителя Кемеровской кондитерской фабрики Юлии Богдановой.
Кроме того, Сочинский, который вышел на работу в "Зимнюю вишню" чуть более месяца назад, в своих показаниях заявляет, что вообще не получал никаких служебных инструкций по работе с детьми. Ему просто выдали фирменную футболку и показали рабочее место, не спросив даже санитарной книжки. По словам Сочинского, пожарная сигнализация в "Зимней вишне" периодически беспричинно срабатывала, один раз это было в марте: компьютерный голос из динамика стал требовать покинуть помещение, Сочинский собирался подчиниться, но его остановили коллеги, объяснив, что такое иногда случается. Ложное оповещение звучало в течение 4 часов.
25 марта Сочинский был на дежурстве в "Круче", активити-парке "Зимней вишни", и видел, как загорелась яма с поролоновыми кубиками, в которой находились трое детей. По его словам, вместе с двумя другими инструкторами они тут же начали выводить детей из помещения. Огонь и густой дым распространялись стремительно. Пожарная сигнализация не сработала.
Сочинский бежал вместе с детьми и их родителями вниз и кричал всем встречным, что здание горит. Оказавшись у поста охраны на первом этаже, где в тот день дежурил Сергей Антюшин, он подбежал к нему и увидел, как тот спокойно смотрит в мониторы.
При этом те из них, что транслировали картинку с 4-го этажа, были уже черными – камеры либо сгорели, либо были задымлены. Сочинский потребовал, чтобы Антюшин включил пожарную сигнализацию, но у него это не получилось. Почему загорелась яма с кубиками, Сочинский не знает, но не исключил случайную искру от электропроводки.
Перед тем как судья вынес решение об аресте, Судденок дали возможность высказаться. Вот что она, в частности, сказала:
– Были правила, которые состояли примерно из 30 пунктов, которые были обязательны для визуализации родителям при посещении парка и которые сотрудник должен был кратко рассказывать людям. И еще у него инструктаж на рабочем месте как раз проговаривал, что он должен коротко рассказывать инструктаж для гостей. И следовательно, в этом же инструктаже на рабочем месте, который касался его работы, его охраны труда и соблюдения его техники безопасности, включая именно, как он будет обслуживать гостей. И так я действовала с каждым сотрудником.
Думаю, Юлия Александровна непосредственно влияет на сотрудников, чтобы они начали давать такие показания
Я еще раз повторюсь, с каждым сотрудником лично я либо работала, как он понимает правила (потому что были ограничения по возрасту на аттракционах), какие есть особенности по включению и отключению оборудования, какие шаги он должен делать по обходу территории, на что он обращает внимание, куда он смотрит. Отрабатывались с каждым сотрудником стандарты выполнения операций: это начало смены, это заключение смены, это обход смены. Я проводила эту работу с абсолютно каждым сотрудником. И то, что он дал показания, для меня очевидно, что в данный момент меня обвиняют в том, что я могу препятствовать следствию, договариваться или влиять на кого-то. Я сейчас чувствую, что за моей спиной, находясь здесь, я думаю, Юлия Александровна непосредственно влияет на сотрудников, чтобы они начали давать такие показания.
На второе объяснение, которое прозвучало, относительно того, что я должна была проверять работоспособность пожаробезопасности и знать о ее исправности или неисправности, – это обязанность Кемеровского кондитерского комбината. В договоре аренды очень четко было сказано, какую роль я в этом выполняю и какую роль выполняет Кемеровский кондитерский комбинат.
Я человек порядочный, я гражданин России, я работала во многих компаниях
Повторюсь, что моя роль заключалась только в том, чтобы на действующем оборудовании, купленном не мной, не за мои деньги – мне сейчас сказали, что у меня очень много средств, у меня есть заработная плата, одна-единственная, на которую поступали денежные средства, и сейчас там находится примерно 6–12 тысяч рублей, больше никаких средств дохода у меня в жизни не было. Информация, что я могу скрыться, сбежать, ко мне совершенно не относится. Я человек порядочный, я гражданин России, я работала во многих компаниях, и обо мне очень хорошо уважительные люди говорят. Вы можете посмотреть в интернете, я выступала на конференции по бережливому производству в одной из компаний, о моей деятельности были заметки на прежнем месте работы на "Топкинском цементе". "Топкинский цемент" меня выбирал депутатом нашего города, следовательно, я достаточно порядочный человек, ну, и гражданин.
Информация о том, что были проблемы с пожарной безопасностью. Юлия Александровна не делилась со мной этими проблемами, мол, Надежда Васильевна, будь осторожна, у тебя могут возникнуть такие-то проблемы. Она руководила мной и всеми сотрудниками через меня, ставя задачи, управляя бизнесом, ведя бизнес, ведя политику, всю абсолютно, ценообразование. Я не участвовала в этом совершенно. Вот говорят, оказывала услуги. Знаете, в чем заключалось мое оказание услуг? Принять сотрудника на рабочее место, научить его обслуживать гостей, включать-отключать оборудование, улыбаться и сдавать деньги в кассу, к которой я также никакого отношения непосредственно не имела. Я ни разу не видела ни как проходит выручка, ни куда она идет, ни какая сумма.
Максимум, что Юлия Александровна рассказывала на совещаниях о том, какую выручку заработали, и все. И что, Надежда Васильевна, работайте еще лучше, еще больше, чтобы люди больше обслуживали гостей. Это все, что с меня спрашивали. Вообще, Юлия Александровна меня на работу позвала для того, чтобы я работала с людьми, чтобы формировала активную среду, чтобы они были активны, инициативны. В случае проблем не умалчивались проблемы, это моя задача была – открытость к людям, чтобы они говорили всегда все, что они думают. Подавали идеи по улучшению рабочего места, улучшению бизнеса, то есть фактически как раньше были рацпредложения, сейчас это много различных идей.
Сотрудники много раз говорили: Надежда Васильевна, сколько можно нас учить? Вы только учите, учите и учите
Это первая моя задача была, и вторая задача – внедрять инструменты бережливого производства. Это инструменты, которые повышают производительность, сокращают затраты, люди работают как хозяева на своем рабочем месте. Вот это была главная задача моя. И это отнимало, конечно, много времени, но я понимала, что та ответственность, которая назначена мне, даже формально по документам, я ее соблюдала и выполняла. Все инструктажи я разработала вместе с еще одним сотрудником, который работал до этого, все в картинках, понятные, не пустая болтовня, никакой формалистики у нас не было. Сотрудники много раз говорили: Надежда Васильевна, сколько можно нас учить? Вы только учите, учите и учите, когда работать? Поэтому я не соглашусь с тем, что описано в протоколе, это, скорее всего, либо под каким-то уже обещанием сотрудникам, либо под воздействием разговора Юлии Александровны. Чтобы выставить меня виновной.
Судья: Надежда Васильевна, таким образом, вы не согласны с постановлением следователя?
– Нет. Нет.
Ни один из фигурантов дела не признал свою вину. По словам Игоря Полозиенко, вина за трагедию лежит на собственниках здания. Он утверждает, что на эвакуационных выходах не было магнитных замков, которые должны открываться автоматически в случае пожарной тревоги (о том, как должна быть организована пожарная безопасность в торгово-развлекательном комплексе, читайте наш материал "На фотографиях "Зимней вишни" нет никаких признаков системы пожаротушения"), все эти двери запирались механическими замками.
В комментариях к новостям о ходе расследования многие пользователи соцсетей пишут, что истинные виновники трагедии уйдут от наказания, а за решетку отправят крайних и "стрелочников" из числа рядовых исполнителей, от которых ничего не зависит.
Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев уволил своего заместителя – руководителя аппарата администрации Алексея Зеленина и начальника департамента внутренней политики Нину Лопатину, хотя, судя по информации, размещенной на официальном сайте администрации Кемеровской области, они не имели никакого отношения к обеспечению безопасности в объектах массового скопления людей. Многие вспомнили, что в августе 2017 года Аман Тулеев на совещании, которое проводил после длительной болезни, раскритиковал подчиненных за то, что они не опровергли слухи в СМИ о его проблемах со здоровьем. Тогда губернатор, в частности, упомянул, что обижен на Алексея Зеленина и Нину Лопатину.
В среду вечером Владимир Путин встретился с главой Следственного комитета Александром Бастрыкиным. Он сообщил президенту, что, по мнению следствия, пожар, скорее, возник из-за неисправности электропроводки и системы пожаротушения, чем из-за поджога. По его словам, уже есть показания свидетелей, которые за день до пожара чувствовали в ТРК запах горящей проводки. Впрочем, версия поджога пока также не исключена. Путин поручил главе СК встретиться с родственниками погибших, провести расследование с учетом их соображений и пожеланий, а также привлечь к нему столько сотрудников, сколько понадобится, чтобы работа не затягивалась и была проведена на высоком профессиональном уровне.
Между тем родственники погибших в "Зимней вишне" подали в прокуратуру Кемеровской области три жалобы на непрофессиональные действия сотрудников полиции и МЧС во время пожара. Им до сих пор не дали ответа на вопрос, почему пожарные не смогли спасти детей и взрослых, запертых в одном из кинозалов на 4-м этаже? В тот момент, когда пожарные расчеты были уже на месте, заблокированные в кинотеатре люди взывали о помощи по телефонам, а потом стали прощаться с родными. Все ли возможное было сделано для их спасения, или пожарные подразделения МЧС в силу целого комплекса причин продемонстрировали свою неподготовленность и профнепригодность? Ответа на этот вопрос ждет сегодня весь Кузбасс. А 28 марта, в день траура, в Кемерове хоронили первых жертв пожара.
