Девятнадцатилетнюю Александру, пациентку дома-интерната для умственно отсталых детей, привезли в районный суд села Молчаново Томской области, чтобы оформить перевод в психоневрологический интернат для взрослых. С точки зрения закона это была простая формальность. После достижения совершеннолетия воспитанники детского дома должны отправиться во взрослое казенное учреждение и провести там остаток жизни. Обычно суду не приходится тратить много времени на принятие таких решений. Но в этот раз рутина заседания неожиданно была нарушена.
Секретарь суда Ольга Луговская обратилась к председателю с заявлением о том, что она готова стать опекуном девушки. На вопрос, чем продиктовано такое решение, Ольга ответила, что хочет спасти Сашу от "Заботы".
Те, кто бывал внутри, говорят, что это "просто ад"
Именно так называется Томский областной психоневрологический интернат для взрослых, куда обычно попадают выпускники детских домов-интернатов с особенностями ментального или физического развития. Те, кто бывал внутри, говорят, что это "просто ад". Здесь содержится около 700 пациентов, у которых нет ничего своего, ни одной личной вещи. Даже одежда общая – после стирки принято надевать то, что выдает прачечная. Жалобы на грубое обращение и побои со стороны персонала в этом году подтвердились записью с камеры видеонаблюдения, после чего Следственный комитет по Томской области начал проверку.
То, что во взрослом интернате девушку не ждет ничего хорошего, понимали и сотрудники детского дома. Чтобы задержать Сашу в родных стенах, руководство даже придумало для нее "постинтернатуру". Но 19 декабря Александре исполнилось 19 лет, и никакого права занимать место в детдоме она не имела.
– Когда Сашу привезли в суд в очередной раз, она шепотом призналась, что страшно боится ехать в интернат для взрослых, потому что много раз слышала, что там происходит, а потом расплакалась, – вспоминает Ольга Луговская. – Саша очень сообразительная девочка. Несмотря на её диагноз – ДЦП и "умственная отсталость", она умеет читать, считать, писать и с интересом участвует во взрослых разговорах. В интернате она была звездой на всех праздниках. Очень артистичная, любит выступать на сцене. Вот и когда приехала к нам в суд, начала читать стихотворение о родине. В этот момент у меня в душе все оборвалось. Я поняла, что нельзя отдавать такого человека в психоневрологический интернат. Она бы там погибла!
У самой Ольги Луговской двое детей. С мужем она разведена. Её дочь живет и работает в Томске, а сын ходит в местную школу. Не так давно Ольга и её мать продали свои квартиры, чтобы построить большой дом и жить всем вместе.
– Дом получился почти 200 квадратов. Живем с мамой и младшим сыном. Старшая дочь в Томске. Зато вместе с нами проживает племянница Настя с ребенком. Это родственница моего бывшего мужа. Мы давно развелись, но его родня до сих пор и моя родня, так что на "своих" и "чужих" я никого не делила и делить не буду.
То, что и Саша ей "не чужая", Ольга почувствовала на первом же судебном заседании. И решение, говорит она, пришло само собой. Когда документы на опеку были оформлены и Саша переехала в новый дом, выяснилось, что девушка не имеет представления об элементарных вещах. Не знает, что такое деньги. Какой вкус у мороженого. Как определять время по часам. Чайные пакетики казались ей чудом. А пылесос – фантастикой, наподобие робота из сказки.
– Для меня было потрясением узнать, что детям в интернате не рассказывают о нормальной жизни, – говорит Ольга Луговская. – Мы с Сашей всего за один вечер научились определять время по часам. Для неё это оказалось не сложной задачей. Да что говорить, она ведь никогда ничего не ела кроме "интернатской еды". В честь ее приезда мы закатили пир – сварили "детские" пельмени, которые она давно мечтала попробовать. Восторг был полный.
В медицинском заключении Александры написано, что она очень замкнутый "ребенок", боится посторонних и не вступает с ними в контакт. Однако на несколько вопросов корреспондента "Сибирь.Реалий" Саша ответила.
– Что ты помнишь об интернате?
– Все помню: и как раньше было, и как потом. Как мы там жили. Как праздники были. Как гости приезжали. Разные были. На Новый год утренник был, елка, подарки, чаепитие. Я там долго жила.
– Не скучаешь?
– Нет, но встретиться с воспитательницей хочу. Нянечка ко мне тоже хорошо относилась. Я им звоню и прошу еще с одной девочкой поговорить. У нее телефона нет, и они ей дают свой телефон. А больше у меня там подружек не было, говорить не с кем.
– В новой семье нравится?
– В семье нравится, и вообще такая жизнь больше нравится. Дом делают (ведется стройка), и я…. (пытается рассказать, что тоже участвует, помогает). Недавно пылесосила, это тяжело. Я раньше видела пылесос, но не знала, что с ним делать. Я тут люблю есть пельмени, вареники, рыбу, мясо. Я такое раньше не ела. Оля добрая очень, а еще коты есть. Играют со мной.
Переезд в новый дом должен был состояться еще в конце лета, но затянулся. В новостройке вдруг начались проблемы с отоплением, к тому же Ольга спешно заканчивала ремонт в комнате Саши на первом этаже.
– Раньше она жила в комнате с другими ребятами, там было несколько кроватей, все вместе лежали… А тут она одна стала хозяйкой целых 20 квадратных метров. Представляете, какое счастье?! У нас даже были опасения, что от слишком сильных эмоций Саше может стать плохо. Сотрудники детдома вспоминали, что однажды её пришлось положить в больницу, и смена места настолько шокировала, что Саша долго приходила в себя. И это еще одна проблема детей из интернатов: их ведь никуда не вывозят, и они ничего не видят, поэтому любая смена места – сильнейший стресс.
А еще в детском доме Саше никогда не делали специализированные массажи, хотя при ее диагнозе ДЦП это жизненно необходимо.
– В итоге сейчас она сильно горбится, а когда пытается встать (чтобы перебраться из коляски, например, на кровать), начинает упираться головой в человека, который ей помогает, и только сама себе мешает. Спрашиваю: "Почему так делаешь?", а она отвечает: "Привыкла… По-другому никто не показывал". В итоге сейчас пытаюсь заниматься с ней самостоятельно, но скоро найду профессиональных массажистов и реабилитологов, которые помогут привести мышцы в тонус! Шансы есть: всего за месяц, благодаря элементарным упражнениям, мы научились сидеть без поддержки, ровно держать спину, твердо опираться ногами.
За судьбой Саши весь год следит журналист Светлана Сырова, автор проекта "Дети из Сети", в котором рассказывается о тех обитателях детских домов и интернатов, которые ждут своих приемных родителей и усыновителей.
– Раньше ребятам из Тунгусовского детского дома был предначертан единственный жизненный путь. По достижении совершеннолетия девушки и юноши переселялись в психоневрологический интернат. К счастью, пусть медленно, но сегодня меняется отношение к детям с ограниченными возможностями, и волей сильных приемных семей некоторые из этих ребят получают перспективу совсем иной дальнейшей жизни. Cемь месяцев назад уехала в Самару девочка-колясочница Яна. Всего же благодаря только моему проекту "Дети из Сети" устроено в приемные семьи уже более 170 томских детей. Правда, все они были младше Саши, ни один из них не достиг совершеннолетия. Когда же я написала пост про Александру, то мало надеялась на успех. Но на мое сообщение почти сразу откликнулась прекрасная мама из Екатеринбурга. Однако тогда же выяснилось, что для Саши уже готовит свой дом Ольга! И вот теперь у девушки есть настоящая розовая комната – мечта всех девчонок, но главное, что Оля позаботилась обо всех нюансах и "мелочах". Например, установила в доме поручни. Я счастлива, что у Саши началась новая жизнь благодаря доброте этой замечательной семьи, и буду рада время от времени рассказывать о новых достижениях девушки, у которой осуществилась, казалось бы, неосуществимая мечта.
Из Тунгусовского дома-интерната Саша ничего забирать не стала. Ольга пообещала девушке: "Будет только новое!" Сейчас у Саши есть модные кофты, новые брюки и стильные куртки, большую часть которых её опекунша сшила сама. К вопросам о том, зачем ей нужны все эти хлопоты, Ольга привыкла:
Никаких денег за опекунство я не получаю
– Отвечаю сразу: никаких денег за опекунство я не получаю, ведь Саша уже не ребенок. Но ведь я и не для этого ее брала, а забирала, чтобы спасти от той жизни, которая была ей уготована нашей системой. И сейчас, надеюсь, шанс на новую судьбу у моей подопечной уже появился. Правда, перед этим предстоит рекордными темпами исправить то, что не делалось годами. Например, обучить Сашу какой-то профессии. Она проявляет интерес к шитью, но руки с непривычки плохо справляются с ножницами. Я принесла ей кипу журналов, чтобы она тренировалась вырезать из них фотографии и таким образом "набивала" руку. А еще я умею печь торты и хочу, чтобы Саша тоже этому научилась. Она уже взбивает яйца венчиком и помогает с украшением. Каждый раз, когда у нее получается сделать что-то новое, она восторженно восклицает: "Ух ты!" Так что за пару недель пребывания в нашем доме эмоций у нее больше, чем за 10 лет жизни в интернате.
Помогать тем, кому больше помочь и некому, Ольге уже приходилось:
– В доме, где я жила раньше, – говорит она, – была одна квартира, в которую администрация переселяла одиноких старушек. Они там жили, как в коммуналке. А мы – соседи – им помогали. Мыли полы, покупали еду. Ну и, конечно, хоронили. Деньги на погребение от государства положены мизерные, а хотелось, чтобы всё было по-человечески. Последняя "наша" бабушка умерла в январе 2017 года, но это не значит, что помогать стало некому. Людей, которым не на кого опереться, – огромное количество. И Саша была одной из них.
Воспитатели Тунгусского детского дома сейчас продолжают поддерживать связь с Сашей и ее новой семьей. И говорят, что за будущее своей воспитанницы они теперь спокойны.
– Как Саше живется в новой семье, мы можем проверять постоянно, – говорит и. о. директора детского дома Марина Алистратова. – Недавно, кстати, соцработник интерната приходила к ней на день рождения и видела, какой прекрасный праздник был организован для нашей Саши! За два года это уже четвертый случай, когда наших воспитанников забирают в семьи, до этого детей просто не брали, все-таки ребята у нас проблемные, со сложными диагнозами, поэтому то, что сегодня ситуация изменилась, люди перестали бояться и едут в Сибирь из других регионов – это удивительно! Еще большее чудо – такие усыновители, как Ольга. По правилам, прежде чем отдать Сашу, мы долго разговаривали с ее будущей мамой, и я лично убедилась, что никаких корыстных мотивов или "двойного дна" здесь нет. Просто Ольга – человек с большим сердцем. А работая в суде, она, видимо, еще и насмотрелась на людей с непростыми судьбами и решила изменить хотя бы одну из таких судеб.
