Жертвами наводнения в Иркутской области стали 16 человек, еще девять числятся пропавшими без вести, в том числе один ребенок, сообщает "Интерфакс" со ссылкой на источник в органах здравоохранения региона.
В Тулуне волонтеры с момента начала наводнения спасали жителей, вытаскивали из воды домашних животных, а сейчас приступили к разбору завалов на улицах, с которых отступила вода. В эфире "Настоящего времени" был волонтер Сергей Деревяга.
– Что сейчас происходит в городе?
– Сейчас идет уборка части улиц, которые вода освободила. Картина, конечно, открывается не очень радостная: трупы животных, разрушенные дома. Жители немножко в растерянности, даже те, у кого дома устояли. Жители, у которых дома не устояли, те, можно сказать, вообще руки опустили, потому что администрации и вообще в принципе власти люди не верят, вообще ни на что не надеются.
– За все время этой трагедии что вас больше всего поразило, впечатлило?
– Впечатлила меня людская доброта, отзывчивость и бескорыстие. А поразила циничность властей и хладнокровие властей. Безразличие.
– Что именно имеется в виду?
– Безразличие со стороны администрации, безразличие со стороны МЧС. Понимаете, такой цинизм. Люди, наши частные люди работают день и ночь на своих лодках, на своей какой-то технике, людей вывозят. Никто ни в одном репортаже [об этом не упомянул], единственный репортаж, единственный канал – это "360° Ангарск" – сказали только о том, что люди самостоятельно помогают друг другу. Остальные все – "Россия", "Вести" – все говорят, что справляются силы МЧС.
– Это все-таки вопрос к российским федеральным каналам. Что вы имеете в виду [когда говорите], что вас впечатлил цинизм властей?
– Понимаете, власти на самом деле предвидели и знали. И многие уже говорили – люди, которые были в верховьях реки, которые отправились туда на рыбалку, звонили и говорили, что идет огромный паводок, огромная вода. Я лично разговаривал с человеком, который туда выбирался. Он говорит: "Я был пять дней в воде, мы там утопили четыре машины, кое-как выбрались. Мы звонили, мы говорили, да в принципе предупреждали". Но мэр города посчитал, что панику создавать не нужно и лишний раз волновать людей, предостеречь их не посчитал нужным. Я не думаю, что люди бы его осудили, если бы он людей эвакуировал из зон затопления, и вода бы не зашла, и они спокойно бы вернулись со своими вещами. Я не думаю, что хоть один бы его осудил.
– Сергей, что лично вы потеряли?
– Я лично ничего не потерял. Небольшой урон на даче, потому как мой дом находится высоко на горе. Но у меня друзья, знакомые потеряли некоторые полностью все. Дома уплыли. Я спрашиваю: "А почему ты дом не покинул, почему ты не эвакуировался?" А он говорит: "А никто даже не предупредил". Ведь был обычный рабочий день. Я вот женщину лично перевозил с одной стороны города, когда вода поднималась, уже фары машины были в воде, она вообще с работы бежала домой. Никто не знал. Как может мэр утверждать, что была эвакуация объявлена, когда был обычный рабочий день? По-моему, в режиме эвакуации рабочий день отменяется.
– Мы только что давали последние данные о 16 погибших, об этом сообщает "Интерфакс" на данную минуту. Что о количестве погибших знаете вы?
– Об этом рано говорить. Сведения разнятся, никто никого никуда не пускает. Даже когда трупы вывозят, людей отводят. То есть нам не дают это видеть. Естественно, в морг никто никого не пустит. И сейчас сказать что-то, утверждать сложно. Люди просто говорят: да, находят, да, видели, слышали.
Непосредственно я слышал историю, как семья какая-то плыла сверху откуда-то до города, их смыло с какой-то деревни, и пока дом держался на плаву, они на крыше сидели. Но когда дом столкнулся с преградой – он сложился и вся семья в воду булькнулась. А в воде долго продержаться нереально, особенно если [это] ребенок. Потому что вода ледяная. Даже если человек зацепился где-то, вот я плавал, я видел собак, которых не отпустили люди, я вплавь добирался до них. Несмотря на то что я немножко подготовленный человек, мне было очень тяжело, потому что вода ледяная просто.
– Власти уже отчитываются о том, что будут выплаты. Что в городе говорят об этих компенсациях, которые обещают?
– Если честно, люди смеются. Никто не верит. Какие-то выплаты, дают по 10 тысяч, когда человек потерял все. При этом потом с дальнейшими выплатами все это так туманно и сомнительно. Нужны будут документы, подтверждения. У некоторых людей просто дома нажиты, документов нет. Бабушка, дедушка, прабабушка построили эти дома, они живут. Документы не то что утонули – их в принципе не было, они не оформлены были.
И второй момент: мы сегодня ходили расчищали. Проверяли дома на наличие пострадавших. Вы знаете, заходишь в дом, ну вот дом, допустим, жила какая-нибудь бабушка. Он и так старенький, ветхий, вода попала, он даже высохнет – он разрушится, он просто превратится в труху. А условия ставят, что если вообще нет жилья, то значит одни выплаты, а если жилье устояло – то другие. Но это жилье, оно, можно сказать, не устояло, оно под снос только.
Ирина Ромалийская, "Настоящее время"
