В этом году Енисейск – старейший в Красноярском крае город – отметил 400-летие. Юбилей праздновали в августе. Тысячи туристов приехали полюбоваться на отреставрированные старинные здания, на поднятые буквально из руин церкви… А знающие люди после "официальных" экскурсий отправились в маленькие музеи, расположенные в домиках в частном секторе Енисейска.
Создавали их не профессиональные музейщики или историки. Музей рубанка, внесенный в книгу рекордов Гиннесса, придумал бывший шофер Виталий Ислентьев. Музей конской упряжи – пенсионер Евгений Павлов. Хозяин "Фотоизбы", в которой собраны сотни предметов енисейской старины, – математик по образованию Петр Дроздов.
Истории создания всех трех коллекций примерно одинаковые: в сарае или на месте снесенного дома нашелся какой-нибудь необычный предмет – с него и начался музей.
"Я три года ходил в мозолях"
– Я вообще-то не столяр, я шофер. И коллекционировал поначалу другое: всю жизнь собирал пластинки, баянов и аккордеонов у меня штук двадцать разных: есть и современные, и довоенные. Есть немецкие, белорусские, вятские – всех размеров, тембров и характеров, – рассказывает житель Енисейска Виталий Ислентьев.
А Музей рубанков у Ислентьева получился всего за три года.
– У отца в сарае нашел их с десяток – он тоже не столяр, но мебель для дома мог сделать. И, знаете, я как увидел эти рубанки – прямо наваждение какое-то на меня нашло. Три года от верстака не отходил – найденные рубанки восстанавливал. А восстановления требовали все до одного. Пять дрелей сжег, руки постоянно пластырем были замотаны – все были в мозолях. Но вот так я три года жужжал-жужжал, вот и нажужжал целый музей
Виталий Ислентьев начал коллекционировать и восстанавливать рубанки в 2008 году. В первый год собрал больше сотни. В 2011 году его коллекция попала в Книгу рекордов России, а в 2013-м – в Книгу рекордов Гиннесса. Сейчас в его музее 1500 рубанков, двух одинаковых нет, и все в рабочем состоянии.
– Я сначала сам не знал, зачем их собираю – просто загорелось, вот и всё. Восстанавливал и складывал в сундук. Когда коллекция стала больше, хранилась прямо во дворе. А потом в Енисейск приехал тогдашний полпред губернатора Юрий Захаринский, посмотрел на мое собрание и помог со строительством дома специально под музей. Считаю, что это было дальновидно: сейчас-то весь мир у меня перебывал. Дело, видимо, в том, что я, как принято говорить, занял свою нишу – стал делать то, что до меня никто не делал, – говорит Ислентьев. – Правда, в самом Красноярском крае про мой музей, похоже, меньше известно, чем где-нибудь в Австралии…
Привозные рубанки стоили два рубля, стоимость коровы по тем временам. Представляете, какое бы у меня "стадо" было?
Как рассказывает Виталий Ислентьев, его коллекция пополняется "всеми способами, какие существуют на свете, кроме незаконных".
– Чтобы больше узнать о рубанках, я вышел в интернете на "мастеровой" форум. Там собрались ребята, которые занимаются ручной обработкой древесины. Я выкладываю фото недавно найденного рубанка – они сразу налетают, рассказывают, откуда он, какая у него может быть история. Пишут мне, например: "А это вам привет из Англии, год примерно 1740-й. А этот – Петровской эпохи". Кстати, до Петра Первого рубанки в России вообще не изготавливались, первые он привез из Голландии. А привозные стоили два рубля за штуку. По тем ценам это стоимость коровы. Представляете, какое бы у меня стадо было.
С участниками этого интернет-сообщества Ислентьев и рубанками менялся, а однажды одному из мастеров помог восстановить историю его семьи.
– Видите? На рубанке указана фамилия сделавшего его мастера. Это вообще большая редкость, у меня в коллекции таких всего два – именных, не очень-то это было принято. А этот рубанок делал Шитов – один из первых русских мастеров. И представляете, на том форуме отыскался его дальний потомок. Я выложил фото рубанка, а тот парень пишет: "Я тоже Шитов, и у нас в деревне под Кировом – тоже все Шитовы. И все столяры".
Виталий Ислентьев перебирает рубанки: вот 1847 год, Германия. А вот – 1850-й, Франция. Этот рубанок – на сто лет "моложе", он из первого металла Красноярского алюминиевого завода. А этот – из деревни Овсянка, с родины писателя Виктора Астафьева. Еще один немецкий – самый маленький из рабочих, меньше ладони. А этот – самый северный в коллекции, он из Норильска. К этому мастера приделали рог какого-то животного: одна из частей рубанка называется "рог", вот столяры и пошутили…
…Когда официально праздновалось 400-летие Енисейска, отдельной экспозиции на центральных улицах города, где проходили основные торжества, у Музея енисейского рубанка не было. Те, кто знал о его существовании, сами отыскивали его среди домишек частного сектора.
– Ничего, – говорит Виталий Ислентьев. – И до 400-летия мы жили, и дальше проживем.
"Конь у меня всегда нарядный"
Еще один необычный музей Енисейска, Музей конской упряжи, он же – "Подворье ямщика", находится на улице с "говорящим" именем – Каурова, в доме, где живут Евгений Павлов и его семья.
Как рассказывает Евгений Федорович, музей начался с коллекции стремян.
– У хорошего знакомого разбирали дом, во дворе был заброшенный сарай. А я люблю в таких местах копаться – много интересных штук можно там найти. Ну и нашел шесть стремян, все разные, – рассказывает Евгений Павлов. – Лежали они у меня, лежали, выбросить жалко. А потом приехал из Москвы друг, ныне покойный, – он здесь старинные монеты искал. А что металлоискателем найдет, а ему не годится – то бляшка какая, то вот стремя – отдавал мне. И так набралось у меня этих стремян уже несколько десятков. Он говорит: да у тебя же целая коллекция, давай музейчик делать! С того все и началось. Колокольчиков разных у меня тоже много было, но я их все раздал: про музей ведь поначалу и не думал.
Всё остальное, говорит Евгений Павлов, "приложилось" к стременам.
– Вот эти сани подарил мой сосед – у себя в доме их нашел. Им сто лет, но они в рабочем состоянии до сих пор. Ходовая часть, правда, сгнившая была, я уже из разных деталей сам ее подновил. Сейчас такие детали днем с огнем не найдешь! Я иногда на них туристов катаю – им интересно прокатиться как в старину: в сене, в тулупах, – рассказывает Евгений Павлов. – А эту пролетку я воссоздал по старинной фотографии. Этим летом телегу вот собрал. Но это уже более современная конструкция.
– А сбрую я сам шью, собственноручно, на старинные рисунки ориентируюсь, – рассказывает Евгений Павлов.
– Дуги тоже разные есть. Вот этой – больше ста лет. Такие дуги привозили из Томской области. Там было два традиционных рисунка – такой, как на этой дуге, и еще купола. Но сколько я ни ищу, мне с куполами так и не удается найти. Я одного местного мастера-резчика просил сделать на нескольких дугах такой же рисунок, как на этой томской. Мне с Кирова прислали палки круглые, загнутые – у нас никто нормально такие дуги не сделает, – я их обработал. Но резчик "томский" узор нанести не смог: померил – говорит, не влезает. В итоге просто расписали дуги под хохлому.
Коллекция "Подворья ямщика" – это не просто экспонаты. У Евгения Павлова живет конь Помпей, который, по словам хозяина, "всегда ходит нарядный, простую сбрую не носит".
Операцию по сбору денег назвали "Конь Павлова"
– Мне было шесть лет, когда я у родителей стал жеребенка просить. Но тогда мне, конечно, никто его не купил. Я себе поклялся, что, когда стану взрослым, у меня обязательно конь будет, – рассказывает Павлов. – Мечта сбылась, только когда мне исполнилось 50. Купили мы на красноярском ипподроме жеребца-двухлетку, он жил у нас 12 лет.
В начале этого года Парус – так звали того жеребца – умер. И жители Енисейска и Красноярска начали сбор денег на покупку нового коня: Павлова и его "Подворье ямщика" знают и любят, а сам хозяин-пенсионер такие расходы не потянул бы. Горожане в шутку называли операцию по сбору средств "Конь Павлова". И уже весной у Евгения Федоровича появился новый жеребец – Помпей.
Как рассказывает Евгений Федорович, он не единственный в семье, кто "болел" "лошадиной темой".
– Вот, смотрите, восстановил столетней давности фотографию моего дедушки. Рядом – его конёк. Это особая порода – на вид он маленький, но очень сильный. Уж дедушка в этом разбирался. Так что у меня это, видно, наследственное.
"Дому 132 года, а эти дверцы – еще старше"
Частный музей "Фотоизба" расположился в деревянном доме, построенном в 1887 году на углу Большой улицы и Никольского переулка в Енисейске (ныне адрес "Фотоизбы" – улица Ленина, самый центр Енисейска).
В позапрошлом веке кроме жилых комнат в доме размещалась бакалейная лавка, во дворе были конюшня и домик конюха, другие хозпостройки. После революции частный дом "уплотнили", разбили его на множество крошечных квартирок. А в 1997 году у него появился новый хозяин – фотограф Петр Дроздов. Он выкупил сначала половину дома, потом другую, затем и дворовые постройки и сразу же начал их реставрацию.
– Я родился в Норильске, а в Енисейске живу почти 50 лет – приехал сюда учиться на физико-математический факультет пединститута. А с чего начался музей – так сразу и не скажешь. Одно цепляется за другое, – говорит Петр Дроздов.
Как рассказывает Петр Яковлевич, страсть к коллекционированию появилась еще в детстве, в Норильске. Гвозди с клеймами мастеров, старинные весы, найденные после сноса соседского дома – так "выстраивалась" детская коллекция Петра Дроздова, примерно так собиралась и коллекция "Фотоизбы".
– Вот посмотрите, у вас за спиной печные дверцы, и каждая – произведение искусства. Вот эта дверочка имеет клеймо мастера, сделана она в 1896 году. И внесена в специальный каталог, в том же году изданный. Он у меня тоже есть, – говорит Петр Дроздов. – Иногда люди мне эти дверцы сами приносили. Было и так, что приятель продавал старинный дом, печку в нем разломали, а на печке была такая дверца. Вся забеленная, на сто рядов– потому что ей и самой больше сотни лет. Приятель собирался ее на металлолом сдать, а потом отдал мне. Я тщательно ее отчистил – а это очень трудоемкое дело, между прочим. Теперь она экспонат.
А вот это – части изразцов, которыми была облицована печь в доме, стоявшем на месте того, в котором сейчас "Фотоизба".
– А ведь моему дому 132 года. А тот, получается, еще старше. Изразцы эти я нашел у себя на огороде. Представляете, какая роскошь была в таком небольшом домике?
В советское время не осталось не только старинных церквей, но и их фотографий
Еще одно увлечение Петра Дроздова – и, пожалуй, главное – фотография. Ею он увлекся еще студентом. А потом ему случайно попалась коллекция старинных фотографий Енисейска 1903 года. Петр Яковлевич вспоминает: пришел в полный восторг и постепенно начал сам разыскивать старые фотографии города, и не только в самом Енисейске, а по всей стране. А вскоре один из друзей познакомил его с сыном и невесткой известного енисейского фотографа 1930-х годов Филиппа Конных. Сам Филипп Логинович был репрессирован, умер в тюрьме в 1938 году. Его сын, Герман Филиппович, много рассказывал Петру Дроздову об отце, показывал его аппаратуру, фотографии А потом решил передать ему все отцовское наследие: это были и старинные предметы, которые сейчас можно увидеть в "Фотоизбе", и, главное, стеклянные фотопластинки 1930-х годов.
– Они запечатлели и большое наводнение 1937 года, и старинные енисейские церкви, разрушенные в советское время. В том числе Троицкую – ее, как и другие соборы, восстановили перед юбилеем Енисейска. Но до последнего времени от нее не только стен, но и фотографий почти не оставалось. Насколько я знаю, в фондах Енисейского краеведческого музея хранился только один ее снимок. А второй передала мне семья Конных, – рассказывает Петр Дроздов.
На одной из фотографий, которую Петр Дроздов отыскал уже позже, запечатлен и сам Филипп Конных. Другой фотограф снимал, как сбрасывают колокола с Богоявленского собора, но сам собор, первые упоминания о котором относятся к 17-му веку, тогда был еще цел (вскоре и его разрушат, а восстановят тоже лишь к 400-летию Енисейска. – СР.). Один колокол уже на земле, несколько человек наблюдают, когда сбросят остальные. Среди них и Филипп Логинович Конных, который старается "поймать" момент падения колокола…
Старые фото, которые начал собирать Дроздов, помогли определить, где стояли исторические здания, как выглядели – до того, как началась большая их реставрация перед юбилеем Енисейска, мало кто из горожан об этом помнил, а большинство даже и не представляли: от двухсотлетних храмов долгое время оставались только руины…
– Старые фотографии издавались совсем небольшими тиражами – самое большее два десятка экземпляров, а чаще – по несколько штук. Всего в начале ХХ века было выпущено 80 видов открыток о Енисейске. Но полной коллекции нет ни у кого. Однако в наше время не проблема после необходимой подготовки переиздать те, что удалось найти, более крупными тиражами, – говорит Петр Яковлевич.
Начиная с 2007 года Дроздов переиздал несколько выпусков старых открыток о Енисейске и составил их каталог, который пополняется до сих пор. По словам Петра Яковлевича, эта тема неисчерпаема, как и коллекция "Фотоизбы".
