В столице Иркутской области прошел Байкальский межрегиональный кинофестиваль, конкурсную программу которого составили игровые и документальные киноработы местных авторов и начинающих режиссеров из других регионов. Триумфатор прошлогоднего Московского международного кинофестиваля режиссер из Якутии Эдуард Новиков приехал в Иркутск судить конкурсантов, а заодно рассказал корреспонденту сайта Сибирь.Реалии, почему его последний фильм "Царь-птица" на якутском языке понимают и принимают в самых разных странах даже без титров и почему самые разные люди сегодня готовы поверить в любую мистику.
– Как вы оцениваете результаты конкурса и решение жюри? Все по справедливости было?
– Да, первый приз мы единодушно отдали фильму Николая Яковлева "Мой свет", хорошая документальная лента, по всем классическим канонам снята. Хотя выбор был большой – свыше 40 киноработ из Иркутской области, Бурятии, Якутии, Забайкалья и Красноярского края. Тем не менее, наиболее полно и глубоко языком кино образ главного героя, вернее героини, раскрыл Яковлев. Он, как и многие ребята-режиссеры из Иркутска, – студент иркутского филиала ВГИК. Хочу заметить, что вообще в Иркутске сейчас развивается именно документальное кино. В Якутии – больше игровым интересуются, больше заработать стараются. А кино должно и какие-то глубокие проблемы поднимать – чего у нас пока не хватает.
– Режиссеру, который, как вы, снимает авторское кино, трудно сегодня приходится?
– К сожалению, да. Я вот с 2002 года работаю в государственной национальной кинокомпании "Саха-фильм", но помимо этого есть частная студия, где я сам снимаю и сам же, бывает, монтирую. А при работе в документальном кино я и как оператор работаю. Экономия… И крановщиком, кем только не работал на кинопроектах. Случалось и халтурить – свадьбы снимать, юбилеи, рекламу. Все-таки семья, надо кормить. Сейчас у меня чуть улучшилась ситуация. Но без "халтуры" в нашем деле мало кто выживает.
– При этом именно Якутия лидирует среди всех российских регионов по количеству кинопродукции. Как это удается, чем можно объяснить этот бум якутского кино?
– В основном тем, что зрители на наши фильмы ходят, то есть спасает прокат. Мы же поэтому и снимаем в основном на родном, якутском языке. Народ хочет ходить в кинотеатры на фильмы на якутском языке. То ли какая-то рефлексия, национальное самосознание, то ли еще что... Но заинтересованность в национальном кино точно есть. Сейчас молодые ребята в Якутии умудряются даже блокбастеры снимать. К примеру, в прошлом году картина под названием "Агент Мамба" рекорд своеобразный поставила – 15 миллионов рублей фильм собрал по кинотеатрам. Это только в Якутии. На большой российский кинорынок или зарубежный мы не вышли, но амбиции есть. Это в будущем, конечно, но прогресс налицо – еще лет пять назад в республике выпускали ленты любительского уровня, а сейчас появились качественные картины. И зритель стал требовательнее, и сами производители стали профессиональнее.
– На стоимости производства фильмов это отразилось? Сколько в среднем тратится на создание полного метра?
– Меньше 5 миллионов рублей точно. На съемки "Царь-птицы" ушло около трех [миллионов рублей]. На кинофестивалях меня постоянно переспрашивали – мол, точно не в долларах? Не верили. Но, во-первых, у нас там мало актеров, он камерный. Выигрывает за счет актерского мастерства и драматургии. Во-вторых, снимали на фотоаппарат Sony Alpha. Для Якутии это обычное дело, почти все так и снимают. Хотелось чего-то более профессионального, но это то, что было на тот момент на "Саха-фильме": специально арендовать – чересчур дорого. Кстати, была из-за этой "экономии" своя сложность при совмещении кадров с орлицей, которые снимали в Киргизии, где нашли беркучи (охотник с орлами), и съемками в Якутии, которые делали с хромакеем – не хватило битрейта. В итоге ряд кадров с компьютерной графикой мне до сих пор кажутся не очень хорошо порезанными, будем дорабатывать. Снимали бы мы на профессиональные цифровые камеры – Red или ALEXA – этой сложности не было бы, – говорит Эдуард Новиков
Главные герои картины "Царь-птица" – старик Микиппэр и его жена Оппуос – доживают дни в глухой тайге Якутии в 30-е годы прошлого века. Однажды в начале зимы, несвойственное птицам время, к ним прилетает орел, прогнать его не смеют, так как орел – священная для якутов птица, и вынуждены всю зиму подкармливать, чтобы орел не нападал на скот. Шаман объясняет это небесной карой за то, что в молодости старик прогнал орлицу, не дал свить гнездо. В Рождество орел проникает в дом и занимает почетное место на полке с иконами, что старик воспринимает как прощение. Люди и птица начинают жить в одном доме вместе, когда спокойствие нарушают герои нового времени – молодые красногвардейцы.
– Работа с непрофессиональным актером – это осознанный выбор или тоже своего рода экономия?
– Я, конечно, хотел профессионалов привлекать, но некоторые актеры отказались. Степан Петров – актер непрофессиональный, всю жизнь работал водителем, потом в деревнях играл комичные роли, но он согласился, да и по фактуре подошел идеально. А актриса в фильме – Зоя Попова – профессионал, работает в Якутском драматическом театре имени Ойунского. Актерского дефицита особого нет, сейчас в республиканском филиале Щепкинского театрального училища уже четвертое поколение ребят учится.
Просто я сам пытаюсь выбрать такие истории, чтобы было мало актеров. Это также связано с финансированием – всем платить надо. Если денег нет, то остается выбирать истории, где мало актеров и мало локаций.
– Помимо финансовых и кадровых проблем в Якутии ведь еще приходится работать в суровом климате, как с этим справляетесь?
Что, не можем так, как французы снимать? Можем!
– Со съемками в морозы – проблемы огромные. И зима у нас длинная. Многие только в короткое лето стараются снимать. Есть, конечно, те, кто в –50° снимает: тогда в ход идут кофры, сухие грелки, аккумуляторы, которые крепятся прямо к телу. Сцены на улице и в павильоне строго разносятся по разным дням, потому что с мороза камера в помещении сразу покрывается инеем. Если вышел на улицу, то снимаешь до упора, а при серьезном минусе – это не очень долго. Каждый раз камеру укутывают и оставляют до следующего дня. Я так не рискую. Возможно, поэтому в "Царь-птице", есть у меня ощущение, маловато холода. Мы ведь специально запланировали съемки на март – в Якутии еще холодно, но морозы уже не лютые. А в тот год, как назло, весна случилась ранняя, в марте уже снег начал таять. В итоге пришлось ускориться до 10 съемочных дней, снимать рано по утрам. И вся группа таскала снег на точку съемки – все, и режиссер, и оператор, и актеры. А что делать? У нас же нет по десятку художников-постановщиков, как на других картинах.
Еще одна проблема якутского кино – сценаристов мало. Конечно, пишущие ребята есть, но… Мне повезло: давно дружу и работаю с писателем Сергеем Ермолаевым, по пьесе которого снимал и свой дипломный фильм – философскую притчу "Бог". Он с радостью согласился адаптировать рассказ якутского писателя Василия Васильевича Яковлева "Со мною состарившаяся лиственница", превратить его в сценарий.
– При этом вы согласились снимать "Царь-птицу" бесплатно – съемки шли за вашу зарплату на "Саха-фильм", так?
– Да. Но и это большая удача. Предыдущий директор студии не соглашался даже на этих условиях. Им развлекательные фильмы нужны были. И по большому счету никто в "Царь-птицу" не верил. Я много лет пытался сам деньги найти – никак. Скорее всего, просто из меня плохой продюсер. Нужен человек с другим духом, наверное. Я же просто ходил с краткой версией сценария, и люди не понимали: про какую-то птицу хочет снимать. А потом вон как выстрелило – мировому кинозрителю наш фольклор оказался очень интересен.
Меня печалит, что у нас в Якутии существует множество легенд интересных, на основе которых много хороших сценариев можно написать и снять ленты мирового уровня, но местным продюсерам они неинтересны. Какая-то уверенность у меня появилась после фестивалей, что если мы вынесем наши легенды на мировой рынок – это будет очень востребовано. Но для этого надо хороший продукт снять – на хорошей камере, с хорошим постпродакшеном.
Я почему еще так уверенно говорю – к нам лет 10 назад приезжала из Франции съемочная группа проекта "Волк". Это чисто французская лента, а тема-то наша, северная. Из Парижа в Якутию приехать! Сколько разрешений, сколько денег вливали! (французская кинокомпания МС4 привезла в Томпонский улус в Якутию 12 дрессированных волков и одну собаку для съемок фильма "Волк" про жизнь в стойбище эвенов-оленеводов; для того чтобы снимать в Якутии, французам пришлось представить таможенникам специальное экспортное разрешение. – С.Р)
– Они это сделали для картинки?
– Из-за локации – я эту картинку видел: Здорово сняли! Даже удивился, сам живя в Якутии, – такая природа у нас! А нашим это все не понравилось. Потому что работы местным не досталось, даже главные актеры были не наши. Наши-то подходят больше, но они из Франции специально везли азиатов, тайцев, что ли.
– Очень странно.
– Это не странно, это правила французской кинематографии. Допустим, их проект выигрывает грант, и тогда по их законам – очень хорошим, на мой взгляд, – если французская кинематография снимает, то и актеры должны быть гражданами этой страны. Вышло очень дорого – они еще и на кинопленке сняли. Ну, европейцы-то умеют деньги считать, на ветер их не бросают, это все равно окупилось, наверное, или окупится. А мы, живя здесь, на своем материале живя, не можем снять. Что, не можем так, как французы, снимать? Можем!
Природа наша очень востребована у кинематографистов всего мира – вот в 16-м году в Якутию приезжала болгарская команда, сняли фильм "Ага" (драма о столкновении жизни инуитов-оленеводов и цивилизации режиссера Милко Лазарова, 2018 год, производство Болгарии, Франции и Германии). В этом году они эту ленту от Болгарии в кандидаты на "Оскара" выдвинули. Вот они снимали наших актеров, и вообще наши ребята на съемках активно помогали. Сейчас этот фильм по миру ходит, по фестивалям, побеждает.
– Обидно, что на вашей теме имя делают иностранные кинематографисты?
– Это не обидно – пускай снимают. Обидно, что наши почти не снимают. В наших местах и на основе нашего фольклора. Все боимся – заинтересует или нет? А у них такого нет.
– Боятся, что не заинтересует иностранцев или что не поймут?
– Что не поймут. Просто интерес к экзотике – тоже не очень хорошо. Экзотика быстро надоедает. Но в основе фольклора – не экзотика, а истории, понятные любым народам. Плюс надо качественно снимать, конечно.
– Даже в вашем фильме "Царь-птица" ставка не на экзотику, а на архетипичную историю (старик со старухой и их "внуки"), которая всем понятна и без перевода немногочисленных слов на якутском.
Ощущение какой-то пустоты возникло, и не только у меня. У людей есть потребность возврата к разным религиям и идеям, которые в свое время советская власть выбросила
– Заметьте, не всякое столкновение разных верований, поколений приводит в этой истории к уничтожению одной из них. В жизни стариков изначально мирно уживались друг с другом православие и вера народа саха: у них стоят на почетном месте иконы, они празднуют Рождество и при этом не чужды язычества – зовут шамана при появлении проблемы с орлом и искренне верят, что появление когтистой птицы "не к добру". Когда за пределами их маленького мира в большом происходят войны, революции, меняются жизни многих народов, приходит новая религия, они и к ней пытаются приспособиться: когда к старикам приезжают комсомольцы, они быстренько прячут икону, вытаскивают, только когда те уезжают. Но в финале – да, их символ веры убивает один из "внучат", красногвардеец.
Еще я так думал, что орел у многих народов есть в мифологии как священная птица. Поэтому орел как символ веры понятен многим народам, и это должно волновать, наверное. Поэтому и по фестивалям хорошо прошла картина – история вроде бы простая и глубокая. Правда, мне не понравилось, что ее многие критики воспринимают буквально – мол, ругаешь советскую власть, раз у тебя в конце фильма красноармеец убивает орла, символ веры стариков. Значит, советская власть плохая! А ведь это просто исторический контекст, и все старое, включая веру и ее символы, уничтожают любые новые революционеры.
Журналисты и критики часто пытаются усмотреть то, что я в фильм не закладывал. Например, однажды спросили, означает ли значок с двуглавым орлом на костюме шамана образ российской империи или герб Российской Федерации. А мы и не сразу заметили-то этого орла: просто реконструировали специально для фильма настоящий костюм якутского шамана. Двуглавый орел у них означает силу.
– Вы идею "Царь-птицы" вынашивали несколько лет, наверняка, у вас есть заветная история для следующей картины.
– Да. У нас с Ермолаевым есть одна идея проекта о появлении православных миссионеров в Якутии, на основе рассказа Николая Лескова "На краю света". В то время Якутия была в составе Иркутской губернии (считай, я сейчас в Иркутск – в свою столицу приехал). Интересно, как первые миссионеры из Иркутска ехали в наши края, к язычникам, с христианской, православной верой. В этой теме мне и самому интересно разобраться, сам удивляюсь – почему именно православие выбрали, почему не буддизм или ислам?
Но есть в наше время опасность в этой теме. Постоянно разные люди и инстанции жалуются на оскорбление чувств верующих. Очень боюсь, что подумают, мол, православие показал плохим или язычество. В рассказе, напротив, есть какое-то единение религий, вера-то одна. Я сам не православный, с точки зрения язычника смотрю на эту историю: родился в советское время, 1971 год; школьником верил в коммунизм, что скоро коммунизм наступит и все будет хорошо. Я тут вдруг 90-е годы – и все провалилось… Поэтому ощущение какой-то пустоты возникло, и не только у меня. У людей есть потребность возврата к разным религиям и идеям, которые в свое время советская власть выбросила. После перестройки жители Якутии, можно сказать, большая часть обратилась к язычеству. К примеру, сейчас в республике празднуют Ысыах, праздник лета, языческий.
– Как вы относитесь к современным шаманам?
– Несмотря на прерванный в советское время процесс передачи опыта шаманами отдельного рода, мне кажется, удалось какие-то знания сохранить. Но на фоне массового увлечения этим появилось и немало лжешаманов.
– А что думаете об Александре Габышеве – настоящий он шаман?
– Сомневаюсь. Насколько я знаю, через процесс пробуждения, когда шаман узнает о своем предназначения через болезнь или другие несчастья, он не проходил. Это ведь большая ответственность, которой нормальный человек желал бы избежать, – ни семьи, ни возможности чем-то иным в жизни заниматься. И еще тот момент, что много политики в его истории, меня сильно настораживает. Как-то фальшиво сразу звучит.
Но отклик людей на его призыв, движение – вот это, безусловно, настоящее. Что он означает? Конечно, зерно истины в словах Габышева есть – несменяемость власти, задержания на мирных митингах, это все нехорошо. Но также этот отклик, мне кажется, говорит о том, что люди очень восприимчивы к любой мистике стали: хотят, чтобы чудесным образом все плохое исправилось, но сами для этого ничего менять и сами меняться не хотят.
