В условиях распространения коронавируса в большинстве российских регионов объявлен режим самоизоляции, когда из дома можно выходить только в случае крайней необходимости. Жесткий карантин поставил в безвыходное в буквальном смысле слова положение наиболее социально уязвимых людей.
"Помощи нет, у всех выходной"
Жительница Красноярска Анастасия Смирнова живет в изоляции уже 8 лет, с тех пор как родился сын Ваня. У Вани тяжелая неизлечимая форма эпилепсии. Мальчик парализован, зависим от аппаратов и кислорода, но его интеллект полностью сохранен.
Последние 5 лет Настя растит сына одна, отец ребенка ушел. Самая большая проблема – выйти на улицу. С собой нужно тащить аппаратуру и тяжелую инвалидную коляску. До поликлиники без помощи не дойти. Что-то купить в магазине и принести домой сложно, толкать коляску с ребенком, держа в одной руке пакет, нереально. Единственная возможность выйти за продуктами – если кто-то пришел посидеть с Ваней.
Раз в квартал в соцзащите Насте с Ваней выдают продуктовый набор. Он разный, в этом квартале состоял из макарон, муки, сахара, риса, консервов, масла и чая. Всего понемногу, хватает ненадолго. Раз в неделю к Насте должен приходить соцработник, но нуждающихся в его помощи так много, что он просто не успевает и приходит два раза в месяц. И тогда Настя может на пару часов сбегать по делам.
– За это время я должна успеть по максимуму: аптека, поликлиника, магазин, Пенсионный фонд, про свои дела нет времени даже подумать, в парикмахерской я не была уже много лет. Сейчас карантин и пускать в квартиру постороннего человека я не могу – боюсь, что может занести вирус. А любые заболевания для Вани очень опасны, он трудно восстанавливается. Поэтому мы остались совершенно одни. Сегодня приехала знакомая, оставила под дверью пакет с продуктами и ушла. Если заказывать еду через курьеров, они тоже должны зайти, чтобы забрать деньги. Если оплачивать покупки удаленно, например, в "СберМаркете", получается намного дороже. Сама я хожу в "Батон" и выбираю то, что подешевле. Для нас это очень важно, так как живем мы на пенсию Вани. Будет ли у нас завтра еда, я, честное слово, не знаю. Если здорового 8-летнего ребенка можно оставить ненадолго одного, то Ваню нет. У него в любой момент может начаться приступ эпилепсии, и эти 10 минут могут очень дорого стоить. Во время приступа у сына останавливается дыхание, нужна реанимационная помощь, которую я оказываю ему сама. Иногда, когда ему особо плохо, он меня даже в подъезд мусор выбросить не отпускает, – рассказывает Анастасия.
До рождения Вани Анастасия работала в Сбербанке на хорошей должности, получала приличную зарплату, могла многое себе позволить. Оказаться вдруг изолированной в "четырех стенах" было непросто. Но психологически она с этим уже научилась справляться.
– Книги – мой наркотик, читаю запоем. Я активна в соцсетях, веду Ванину группу, переписываюсь с друзьями, это очень сильно помогает. Если вдруг в течение дня я ничего нового не выкладываю, знакомые начинают звонить и спрашивать, все ли у нас нормально. А вообще, нас спасают люди. Вдвоем мы бы не выжили. В очень тяжелые времена, когда из еды были только макароны за 12 рублей и приходилось отдавать вещи за продукты, они приходили и помогали. Когда мне становится очень плохо, я пою. Для себя и для сына, – делится Настя.
В министерстве социальной политики Красноярского края прокомментировала ситуацию семьи Анастасии Смирновой так:
– Наши соцработники как обслуживали, так и обслуживают сейчас на дому, но только тех, кто состоял у нас на учете раньше. Те, кто не состоял, могут обратиться к волонтерам "Народного фронта", – пояснила пресс-секретарь министерства социальной политики Красноярского края Елена Злобина.
То же самое ответили и по телефону горячей линии по вопросам противодействия коронавирусной инфекции: "Чтобы не выходить из дома в магазин, обращайтесь к волонтерам, они помогут купить и принести продукты".
Анастасия, конечно, состоит на учете в социальной защите. Но на обслуживание на дому никогда не оформлялась: до ситуации с пандемией в этом не было необходимости. А сейчас это уже нереально, пока не кончатся карантинные мероприятия и на рабочие места не вернутся чиновники соцзащиты.
– Только после 5 апреля, когда начнут работать социальные службы (сейчас работают только сотрудники, которые ходят по домам, в момент разговора еще было неизвестно, что нерабочим будет объявлен весь апрель. – Прим. СР). Собрать все необходимые документы, принести в социальную службу своего района, их в течение 5 дней рассмотрят и примут решение. Если доход ниже прожиточного минимума, такое обслуживание будет бесплатное, если выше – платное, – пояснили на горячей линии.
В Центре социального обслуживания Октябрьского района, к которому территориально относится Анастасия, посоветовали обратиться с этим вопросом в другое учреждение.
– Мы обслуживаем только взрослое население: инвалидов и пенсионеров. Здесь же инвалид ребенок, поэтому вам лучше перезвонить в "Центр социальной помощи семье и детям "Октябрьский" и уточнить у них, могут ли помочь, – пояснила заместитель директора Светлана Лушина.
В Центре социальной помощи семье и детям "Октябрьский" ответила бухгалтер, которая сказала, что, кроме нее, в здании никого нет: нерабочий день. Где руководитель и выделен ли на неделю "каникул" дежурный, она не знает. И это значит, что пока для Анастасии выход из сложившейся ситуации один – волонтеры.
"Предлагают стать волонтерами"
Как оказалось, семьи с детьми-инвалидами в точно таком же положении не только в городе, но и в районах края.
Наталья Алёнкина живет в Шарыпово, воспитывает 9-летнего Никиту и двух приемных дочек. Никита – паллиативный ребенок, ДЦП, эпилепсия и еще куча серьезных диагнозов. Чтобы сын хоть как-то развивался, нужны ежедневная реабилитация и лечение.
– В связи в пандемией наша реабилитация, конечно, прекратилась. Делаем то, что возможно, дома. Муж мой еще до начала карантина уехал работать на вахту, я дома с тремя детьми. Меня знают все в городе, но ни из социальной службы, ни из администрации города никто не позвонил, не проинформировал, как нам справляться. В магазин бегом, Никиту оставляю с девчонками. Они, конечно, не смогут ему помочь, если, например, он сползет из коляски, он тяжелый, но хоть будут рядом и оперативно позвонят мне. Страшно занести заразу в дом, но другого выхода нет. Социальные службы у нас сейчас не работают, у всех выходной. Я состою в чате шарыповских мам особых детей и там тоже не видела информации, чтобы кому-то помогала социальная служба. С портала "Госуслуги" мне пришло сообщение: если я желаю стать волонтером и помочь тем, кто не может самостоятельно закупить продукты и лекарства, обращаться туда-то и туда-то. А мне помочь никто не предлагал. Какой-то цинизм. Хотя в Шарыпово нас таких мам не много, можно было каждую обзвонить, – говорит Наталья Аленкина.
В Управлении соцзащиты по городу Шарыпово действительно не отвечает не один телефон, как и в самой администрации города.
"Живем телевизором и радио"
Еще одна категория людей, которые вынуждены большую часть жизни проводить дома, – пенсионеры. Екатерина Викторовна Самойлова с мужем всегда были довольно мобильны, старались несколько раз в неделю гулять во дворе у дома. Но в прошлом году Иван Сергеевич сломал шейку бедра, и уже девять месяцев он не встает.
– Выйти в магазин для меня сейчас огромная проблема. Из-за большого веса я медленно передвигаюсь, – говорит Екатерина Викторовна. – Поход может растянуться на 3–4 часа. Оставить мужа так надолго одного я не могу. А если, не дай Бог, по дороге мне станет плохо с сердцем или откажут ноги – он без меня умрет с голоду. Поэтому мы взаперти, живем телевизором и радио. Продукты и бытовую химию нам привозит сын раз в две недели. Приезжать чаще у него возможности нет, он работает за городом. Раньше сын мог побыть с отцом хоть какое-то время, заменив меня, но сейчас мы стараемся не контактировать. Он работает на две семьи: свою и нашу, если вдруг заболеет, мы останемся совсем без помощи.
Екатерина Викторовна звонила на горячую линию по вопросам противодействия коронавирусной инфекции – это единственная оперативная информация, которая есть на сайте министерства социальной политики Красноярского края. Но там ответили, что на дом приходят только к тем, кто уже стоит на учете. И уточнили, что она может обратиться к волонтерам. Чтобы встать на учет сейчас, нужно собирать документы и идти по кабинетам. Сил на это у пенсионерки Самойловой нет, а риск заразиться – имеется. Поэтому выход тоже один – волонтеры.
С началом карантина "Общероссийский народный фронт" в Красноярском крае стал оказывать помощь людям старше 65 лет. Открыта круглосуточная горячая линия, на которую пожилой человек может позвонить и сообщить, какие ему нужны продукты и лекарства. Волонтеры их купят и доставят по адресу.
– Еще несколько дней назад у нас было 10–20 заявок в сутки, сегодня уже за 100. Пока успеваем обеспечивать доставку быстро. Если позвонили утром, то привезем уже вечером, если после обеда, то на следующий день. Огромная проблема с лекарствами, большинство препаратов аптеки выдают только по рецептам и лично в руки пациентам. Сейчас мы ведем переговоры с Министерством здравоохранения края, чтобы нашим волонтерам разрешили получать и рецепты у врача, и лекарства в аптеках за пациентов, – рассказала представитель Фронта Юлия Горчакова.
"Я осталась с пустым холодильником"
Ирина из Красноярска просит не называть ее настоящее имя. Она одна воспитывает трех детей, с которыми живет в съемной комнате площадью около 20 квадратов в Октябрьском районе. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Ирина работает сразу в двух местах, продавцом в цветочном магазине и швеей в ателье. И то, и другое закрылось после того, как президент Путин объявил текущую неделю нерабочей. Следом в Красноярском крае вышло соответствующее распоряжение губернатора.
– Знаете, я честно говоря, не хочу, чтобы знали мое имя, где именно я работаю и так далее. Неудобно как-то… На работе ко мне неплохо относятся, но они вынуждены были закрыться на этой неделе, когда вышел этот указ. Сразу в двух местах лишилась заработка. Мы и так бедно живем, а тут я вовсе осталась в съемной квартире (отдаю за нее около 12 тысяч) с тремя детьми и пустым холодильником. Помочь нам, по сути, некому.
Ирина не обращалась в благотворительные фонды или службу социальной поддержки населения, поскольку просто не успела – новость о том, что временно работать будет негде, пришла слишком неожиданно. А узнали о ее ситуации случайно. Она оставила комментарий о своем бедственном положении на странице одного красноярского журналиста: посетовала, что врачам красноярской больницы, которые работают в режиме карантина, не покидая учреждение, нашлось много желающих привезти пиццу, а ей помочь некому. Автор страницы с коллегами и подписчиками собрали для Ирины около 3 тысяч рублей и купили продукты.
– Неловко было очень, но спасибо им большое. Непонятно только, сколько таких, как я, в целом по стране. Выходит, что первыми страдают те, у кого нет сбережений, те, у кого нет поддержки вообще никакой. Сейчас тревожно вдвойне, потому что никто не знает, что будет дальше.
Жительница Красноярска Ксения Дербенева также живет в комнате общежития с тремя детьми. Она работает инвентаризатором в одной из крупных торговых сетей. Когда в школах объявили вынужденные каникулы из-за угрозы коронавируса, Ксении пришлось взять отпуск за свой счет: оставлять дома 10-летнюю и 4-летнюю дочек пока нельзя.
– У меня мама еще есть, но деньгами она не поможет. Вся в кредитах сама. Отвезти к ней детей тоже нереально, потому что мама на карантине, плюс она пожилой человек, просто не справляется с ними. Сколько это может продолжаться? Да никто не знает… Как я слышала, школы открывать не собираются, так до лета и будет все закрыто.
Третья дочь Ксении находится в реанимации: у двухлетней девочки туберкулезный спондилит – инфекционное поражение позвоночника. Мама с дочерью должны были ехать в Питер, но теперь нужно возвращаться на работу и собирать деньги на поездку. Обычно Ксения зарабатывает 18 тысяч рублей на основной работе, 12 тысяч – на подработке, а еще около 1,5 тысяч получает в качестве детского пособия от государства. Сейчас у семьи нет никакого источника дохода. И если многие россияне смогли запастись продуктами питания на период карантина, то у многодетной матери попросту не было средств на покупки.
– Сколько у меня сейчас денег? 800 рублей. С продуктами тоже не очень, сегодня есть еще что-то приготовить. Завтра покупать уже надо будет, сами понимаете, что такое 800 рублей на троих, а еще дочке надо в больницу что-то отвозить. В общем, пока морально держимся, но что будет дальше – я не знаю…
