Красноярскую пенсионерку суд признал виновной в организации митинга в поддержку хабаровчан и оштрафовал на 20 тысяч рублей. После известия об аресте 75-летней Антонины Полуэктовой и судебном решении люди за сутки собрали ей всю необходимую сумму на штраф. Во многих других регионах страны штрафы гражданским активистам также помогают оплачивать неравнодушные земляки.
"Сильнее всего задело враньё"
Антонина Петровна живет одна в старой хрущевке на правом (промышленном) берегу Красноярска. У нее маленькая однокомнатная, но чистая квартира. Всю жизнь она проработала на вредном производстве целлюлозно-бумажного комбината, в 90-е пережила выдачу зарплаты продукцией завода – обоями и бумагой, которые нужно было где-то продавать.
– Но люди выстояли, не сломались и детей вырастили, хоть и было очень тяжело. Работали на родину, не роптали и даже представить себе не могли, с чем придется столкнуться на пенсии, – рассуждает Полуэктова. – Сильнее всего в этой истории меня задело вранье. Я ведь привыкла доверять людям, особенно людям в форме. Когда меня полицейские задержали на митинге солидарности с Хабаровском, привезли в отделение, я все честно рассказала. Сотрудник полиции с моих слов составил протокол, попросил подписать. Я плохо вижу, у меня атрофия зрительного нерва, поэтому разобрать, что именно там написано, не смогла, поверила ему на слово и подписала. Оказалось, что в протоколе написано, что я являюсь организатором митинга, что пришла заранее, ходила по площади и агитировала людей. А этого же не было, это чистое вранье!
– Антонина Петровна, а как было на самом деле?
– В субботу, 15 августа, мы пошли с моей приятельницей на рынок, на улицу Матросова. Погода была хорошая, и мы решили прогуляться дальше, доехали до Театральной площади. Сели на скамеечку, разговариваем. Смотрим, в центре площади собирается народ. Мы тоже подошли. Какая-то пожилая женщина рассказывала, как на прошлой неделе, 8 августа, на митинге в поддержку хабаровчан ее задержали и отвезли в первое отделение полиции. Рассказ женщины на камеру снимал высокий мужчина. Мы решили, что это корреспондент. Женщина говорила, что у нее дома оставался сын-инвалид, который не может обходиться без ее помощи, она предупреждала об этом полицейских, но ее не слышали. В итоге ее признали организатором того митинга и сутки продержали в отделении. Меня это задело за живое, и я решила высказаться. Я как стояла сбоку от этого снимающего мужчины, так и начала говорить: "Посмотрите на нас, ну, какие мы организаторы. Мы мирные люди, без оружия, без бит. Когда у моего деда с войны не вернулись три сына, в том числе мой отец, было больно, но мы знали, что они защищали нашу родину от фашистов. А сейчас от кого защищают нас наши правоохранители, я не знаю". Вот только это я и сказала. Видимо, за то, что открыла рот, мне и прилетело.
– Ваши слова кто-то записывал или к вам в этот момент подошли полицейские?
– Именно в тот момент ко мне никакие полицейские не подходили. Но вокруг было очень много снимающих. Я не знаю, кто они, какие-то девочки, мальчики, подробно снимали всех говорящих. Их было больше, чем самих митингующих. Либо это были полицейские в штатском, либо те, кто потом отнес свои записи в полицию. Только один человек на площади был одет в полицейскую форму – он говорил, что нам нельзя собираться. Почему, я так и не поняла. Мы все были в масках, друг на друга не дышали. В общем, люди еще немного пообщались, даже песни попели и пошли по улице. До этого какая-то женщина сказала: "Пойдемте, погуляем".
– Позже в протоколе полицейские написали, что это сказала я. Мы перешли дорогу, никому не мешали, ждали светофор, пели песни. Тут моя приятельница позвала меня домой, мол, у меня еще дел много. Мы с ней развернулись, дошли до остановки, сели на автобус и уехали. Как я понимаю, за нами уже тогда следили. На своей остановке мы зашли в "Батон", я купила хлеба и лимонада, решила, что завтра поеду на огород. Дошли до перехода, и тут ко мне подходят два мальчика и говорят: "Вы арестованы!". Я спрашиваю: "Как, за что?". Мне отвечают: "Вы были на митинге". Приятельница добавила: "И я была на митинге". Ей отрезали: "Вас там не было. А вы – поехали в отделение!". Приятельница возмутилась: "Да вы что, ребята, пожилой человек, что вы делаете?!". Они: "Ничего страшного, объяснение напишет, и все". Я попросила их показать удостоверение, так как они были в штатском, они показали. После я сказала, что никуда с ними не поеду. И мы пошли в переход. Они за нами. На той стороне стоял полицейский уазик. Они мне: "Садись в машину". Я: "Не поеду". В это время водитель уазика крикнул: "Да толкайте ее в машину! Что значит не поеду?!". Я как представила, что меня будут толкать, мне противно стало. Тем более у меня тазобедренный сустав искусственный, еще повредят. И я села. Сначала мы поехали в Свердловский РОВД. Потом им позвонили, сказали везти в другой. Они развернулись, привезли в отделение полиции №1. Там уже было несколько человек, которых точно так же забрали с улицы: девочка молоденькая и женщина лет 40. Вскоре девочку отпустили, мы с женщиной остались вдвоем, – рассказывает пенсионерка.
Антонина Петровна вспоминает, как провела эти 5 часов в полиции, и у нее на глазах – слезы. Сначала на допрос увели 40-летнюю женщину, пенсионерка ждала в коридоре. Потом Антонину Петровну, по ее словам, словно рецидивиста, снимали на камеру со всех сторон и брали отпечатки пальцев. Вскоре подошла очередь её допроса.
– Во время допроса у нас был тихий, мирный разговор. Я рассказал все как было, по порядку. Дошла до своих слов на площади. Повторила их. Говорю, что мой отец, действительно не пришел с войны, что мама одна растила нас, пятерых детей, что было очень голодно. Тот, кто меня допрашивал, еще сказал, что у него дед вернулся с войны. После он передал мне протокол подписать. Я с плохим зрением, без очков, сама не видела, что именно он написал, но поверила и подписала. Уже дома, в очках, прочла и ахнула – оказывается, я была организатором целого митинга и агитировала людей. И еще, в протоколе стояло неверное число – 8 августа (за неделю до даты задержания). Получается, эти протоколы у них заготовлены были?! – недоумевает Антонина Петровна.
После допроса ее закрыли в камере. Две кровати-шконки, грязные, буквально черные матрасы. С ней же поместили 40-летнюю участницу митинга. Та начала возмущаться грязными матрасами, и дежурный, молодой парень, поменял их на чистые, принес постельное белье и заказал еду, хотя обеим в такой ситуации было не до ужина. Парень все время повторял: "Мне так жалко бабушку". В 12 часов ночи в камеру зашли со словами: "Полуэктова, на выход".
– Я вышла, автобусы уже не ходят, как, мне, полуслепой, до дома добраться?! Когда меня садили в уазик, я все спрашивала, привезут ли обратно. Заверили, что привезут. А тут ответили: "У нас машин нет". У той женщины, что осталась в камере, была адвокат, она долго там писала какие-то заявления. В итоге она с мужем довезла меня до дома.
В понедельник, 17 октября, Антонину Петровну вызвали в полицию, чтобы ехать на суд. Она приехала, в отделении ей стало плохо, пришлось вызывать скорую помощь и сделать кардиограмму. Суд отложили на 4 дня, у подсудимой не было защитника. Бесплатно защищать Антонину Петровну вызвалась адвокат, которая привезла пенсионерку домой.
– На суде показали видеозапись, где я говорю на площади. Мол, вот смотрите, вы же стоите, хлопаете. Судья с такой ненавистью на меня смотрела, не передать даже. Потом она ушла и через несколько минут вынесла решение. Думаю, оно тоже были заготовлено. Потому что за пять минут 2 листа никто не напечатает. Мне присудили штраф – 20 тысяч рублей. Апелляция оставила его в силе. Я на нее уже не ездила, только адвокат, так как упала и выбила плечо. Теперь думаю обращаться в Европейский суд по правам человека, – решительно настроена Полуэктова.
Месяц без еды и лекарств из-за штрафа
Чтобы заплатить штраф, Антонине Петровне нужно было целый месяц не есть, не покупать лекарства и не платить за квартиру. Пенсионерка понимала, что не сможет сэкономить на штраф и даже думала не платить: пусть описывают имущество. Но случилось чудо – когда ее историю рассказали на местном телеканале ТВК и сообщили номер, куда можно сделать перевод, чтобы помочь с оплатой штрафа, на карту Антонины Петровны стали перечислять деньги, не успела передача еще закончиться.
– Они буквально посыпались, я этого никак не ожидала. Суммы, разные: от нескольких рублей до 3 тысяч. Особенно меня поразила сумма в 7 рублей. Я не выдержала, легла на диван и расплакалась. Думаю, вот у человека было 7 рублей, и он их отправил. Последнее отдал, чтобы я им заплатила.
Всего за сутки на карту пенсионерки пришло около 40 тысяч рублей. Она заплатила свой штраф, а остальные перевела на оплату штрафа другой задержанной, которой тоже присудили 20 тысяч рублей.
– Это не мои деньги, это люди собрали, пусть они помогут еще кому-то.
– Не жалеете об аресте, суде, что так произошло?
– Нет, не жалею. Тем более когда люди так откликнулись. Им, наверное, тоже стало жутко оттого, что бабушку в таком возрасте могли отвезти и закрыть в камеру. Я что, способна на какие-то преступления? Не думала, что в моей жизни все так может повернуться: что я выйду на улицу, слово скажу, и меня за это посадят. Когда я в молодости приехала сюда, в Сибирь, мы никого не боялись, жили свободно, с удовольствием ходили на демонстрации. А сейчас нам, получается, вообще собираться не дают, – рассуждает пенсионерка. – Мы не привыкли бояться. Если бы я что-то своровала, был бы страх, что меня посадят. А так за что? Я живу нормальной, честной жизнью. Чем больше нас давят, тем больше мы поднимаемся!
"Моя цель – контроль на выборах"
Жительницу Барнаула Марию Пономаренко штрафовали уже не раз. За "оскорбление" Путина, за участие в мирных акциях и пикетах. На сегодняшний день у девушки штрафов на 70 тысяч рублей. Чтобы погасить политические штрафы активистов, оплатить работу адвокатов, Мария с товарищами создали в инстаграме специальный фонд. Сейчас в нем уже собрано 39 тысяч рублей.
– Свои штрафы я не собираюсь платить деньгами фонда. Я подам на рассрочку и буду выплачивать по чуть-чуть. Фонд создан, чтобы помогать тем, кому сложно ходить по судам. Например, 8 августа у нас состоялось очередное "кормление голубей" в знак солидарности с Хабаровском, и на нем попытались скрутить инвалида – человек с пластиной в голове. Мы, жители, не дали. Но штраф ему все же вменили. И мы оплатили его из фонда, – рассказывает Пономаренко, отмечая, что подобные незаконные задержания в Барнауле происходят постоянно. – Через неделю в отношении меня в городе объявили план-перехват. Двое суток меня держали в камере, хотя я говорила, что у меня дома осталась 11-летняя дочь.
Поскольку жители Барнаула планируют продолжать мирные акции, фонд помимо средств на штрафы будет собирать средства на работу адвокатов. Пономаренко каждую неделю отчитывается перед донатами (от англ. donate – жертвовать), объясняя, куда именно потратили собранные деньги. В будущем активистка хочет открыть официальный фонд, который бы юридически сопровождал деятельность гражданских активистов.
– Моя конечная цель – организация наблюдателей на выборы в Госдуму в следующем году. Я сама была наблюдателем и знаю, что можно реально контролировать выборы и свести фальсификацию к минимуму. Пока же власти всячески дискредитируют институт выборов, чтобы люди на них вообще не ходили, считали это бессмысленным, – говорит Пономаренко.
"У обычных граждан надежда только на таких же обычных"
Подобная практика благотворительных сборов на политические штрафы распространилась уже во многих городах Сибири. Житель Омска Роман Кинг на днях организовал сбор средств на оплату штрафов для активистов города, прикрепив к счету открытый аудит, позволяющий любому увидеть, куда перечисляют собранные средства.
– Мы завели "Яндекс.Кошелек", куда может перечислить любую сумму каждый желающий. Информацию об этом размещаем во всех доступных социальных сетях. К кошельку прикреплен открытый аудит – по нему можно отследить расход средств. Деньги пойдут только на оплату политических штрафов, – объясняет Кинг.
По его словам, идея такого сбора возникла после череды судов над жителями Омска, которые поучаствовали в мирной акции солидарности с Хабаровском 1 августа.
– В этот день около 200 жителей Омска вышли на мирную акцию в поддержку хабаровчан. Мы собрались у фонтана, поговорили, развернули плакат с надписью: "Хабаровск, Омск с тобой". Потом прошлись по улице до памятника Ленину, мирно, тихо, не нарушая правил дорожного движения, переходя дорогу только там, где можно. А спустя время людям начали приходить повестки. Выяснилось, что на шествии были сотрудники в штатском, которые снимали нас, а потом разыскивали по городу, – поясняет омский активист.
В итоге на участников акции солидарности полицейские Омска составили протоколы о нарушении постановления губернатора о соблюдении дистанции и нарушении правил проведения общественных мероприятий. На сегодня за это мероприятие оштрафовали уже 20 человек, и суды продолжаются. По мнению Кинга, у жителей Омска есть и другие причины устраивать подобные акции протеста – из-за многочисленных проблем, нерешаемых властями, город за последний год покинули 26 тысяч жителей.
– Нас тоже не устраивает, что делается в Омске. Для людей ровно ничего, все только для галочки. Это можно понять по статистике убыли населения. Нам обещали, что Омск станет центром туризма, что у нас будет набережная, как в Дубаях, но на деле этого нет, – разводит руками Кинг.
За акцию от 1 августа его тоже оштрафовали на 10 тысяч рублей. Часть других оштрафованных смирились и сами заплатили, часть отказывается оплатить, а некоторым – просто нечем, говорит активист.
– Мы собрали списки тех, кто не может заплатить, будем им помогать. В нашем кошельке уже 4 тысячи рублей, хотя мы только-только его открыли. Надеюсь, что люди будут откликаться. У нас, у обычных граждан, есть надежда только на таких же обычных граждан, – считает Роман Кинг. – По мнению властей, мы виновны, но нас судят ни за что. Это Москва боится – вдруг у нас тут Хабаровск повторится.
