В Сибири и на Дальнем Востоке с наступлением холодов произошло два смертельных случая подряд, когда бездомные замерзли, не попав в приюты. Из-за карантинных мер многие социальные учреждения вынуждены ограничить приём нуждающихся в помощи. А некоторые – отказать в нем совсем.
Вмёрз в лёд
20 ноября утром во Владивостоке у Покровского храма прохожие обнаружили бездомного, умершего от переохлаждения. Морозы стояли такие, что за ночь его тело вмёрзло в лёд. Местные СМИ выяснили, что погибшему было около 60 лет, он не имел постоянного места жительства и последние несколько месяцев жил на улице рядом с храмом. В полиции сообщили, что признаков насильственной смерти нет.
Второй случай произошёл в Иркутской области. В Братске сотрудники городской больницы привезли бездомного к дверям социального госучреждения. По словам местного журналиста Елены Кутергиной, в Комплексном центре социального обслуживания населения Братска и Братского района его не смогли принять из-за ограничительных мер в пандемию.
– Ситуация в городе аховая. Мне поступает много обращений о бездомных людях, которые сейчас зимой оказываются на краю гибели. Этот бездомный так и умер, потому что его некуда было пристроить, – говорит Елена Кутергина. – Подробности такие: бездомного отказались принимать в городскую больницу №3, из больницы его привезли на крыльцо социального учреждения, но там в приёме тоже отказали. Спустя несколько часов его, наконец, увезли в городскую больницу №2, где он и умер. Это произошло в ноябре.
В центре соцобслуживания Братска эту информацию частично подтвердили.
– Прием новых постояльцев в государственные приюты ограничен из-за пандемии. Этого человека, о котором вы говорите, к нам [в комплексный центр соцобслуживания] привезли из третьей больницы, оставили на ступеньках, – говорит замдиректора по социальной работе Центра Елена Гусейнова. – Сотрудники тут же вышли, посадили его в теплую машину, переодели и начали работу – стали выяснять, чем нужно помочь и куда на это время определить. Дело в том, что наше отделение на Южной стационара не имеет, мы можем помочь с восстановлением документов, оформлением инвалидности или пенсии и т.п., но разместиться у нас невозможно, только можем найти подходящий приют. И мы, конечно, сначала отвозим бездомных в больницу для анализа на опасные инфекции, включая коронавирус. Но дожидаться результатов иногда приходится по несколько суток – где спать бездомному, если у нас морозы 40 градусов достигают? В этот раз мы договорились о размещении этого человека в одном из частных приютов, но у бездомного проявились симптомы обострения болезни (не скажу точно, не медик, но вроде бы диагностировали инфаркт), поэтому было решено везти его во вторую городскую больницу. Медики спасти его не смогли.
Директор Центра соцобслуживания Евгения Шпакова поясняет, что принять новых постояльцев в госприюты можно только после медобследования, которое сейчас провести просто негде.
– Инфекционное отделение больницы №5, в которой до сентября мы могли обследовать нуждающихся, отведено под ковид. А если мы не можем проверить бездомных на опасные инфекции, в том числе на коронавирус, направить в соццентр тоже не вправе, – поясняет Шпакова. – Пока выкручиваемся за счет частных приютов. Я имею в виду ночлежки при церквях, там принимают без медобследования. Пятнадцать человек за 2020 год мы направили в такие приюты. В центр соцадаптации только четверых за весь год – тех, кто до второй волны пандемии успел пройти медобследование. Плюс еще вот сейчас оформляем пенсионерку из больницы. В этом случае "повезло", что она уже находилась в больнице, когда выяснилось, что ей негде жить. Мы попросили медиков заодно взять еще несколько анализов. Иначе пришлось бы обращаться в приюты при церквях. Мы с сентября бьём тревогу, обратились в мэрию в надежде, что они обратятся в областной минздрав и те как-то повлияют на городские больницы. Пока же нам остается ждать окончания пандемии.
Но пока пандемия продолжается, сообщений о бездомных, которым некому помочь, всё больше.
– "Помогите, жалко, там умирают". Таких сообщений в соцсетях все больше с момента начала пандемии, – говорит журналистка Елена Кутергина. – Как ни ужасно это звучит, но со стороны ситуация выглядит так: мы боимся заразиться коронавирусом, поэтому пусть бомжи умирают на улице от переохлаждения и других болезней.
Жильцы многоквартирного дома по улице Курчатова в Братске с октября пишут во все инстанции – от Минсоцзащиты до прокуратуры – с просьбой помочь безногому бездомному, поселившемуся в их доме.
– Живёт под лестницей. Он без ног. Сидит в инвалидной коляске. Естественно, ходит под себя. Вонь невыносимая. До квартиры идёшь, не дыша. Полиция, соцзащита не реагирует. Обращались неоднократно. Отвечают так: "Нам что, его к себе домой забрать?!" Что делать нам, жителям дома? Это невыносимо! – говорит одна из жительниц дома Анастасия Хохлова.
– Специально для помощи такому контингенту на деньги налогоплательщиков в городе содержат казённые соцучреждения, целые штаты сотрудников. Почему они бездействуют? Мы не понимаем. Конкретно этот бомж является инвалидом первой группы, а это – пенсия, и на неё можно обеспечить человеку необходимый минимум опеки и содержания, – говорит другой житель дома на Курчатова Сергей Королёв.
В декабре из Комплексного центра соцобслуживания жильцам дома сообщили, что к бездомному выезжали соцработники и взяли анализы, в том числе на коронавирус. После получения результатов инвалиду пообещали найти приют. Сам бездомный, однако, утверждает, что никто из соцработников к нему не приезжал и никаких анализов у него не брали.
– Меня зовут Кодолов Владимир Александрович. Я на улице живу несколько лет. Стал бомжом через год после того, как остался без ног и стал инвалидом. Жена выписала из квартиры под предлогом, что я в доле в квартире дочери, потом попросили отказаться и от нее, – говорит бездомный. – Нет, сюда ко мне никто не приезжал, никаких соцработников не было. Полицейские были. Два раза. Сказали, что их вызвали недовольные моим проживанием жильцы. Полицейские меня подняли под руки и выставили на крыльцо, коляску мою тоже вынесли (теперь она сломана). Я их спрашивал: "Может, до приюта довезете?" Помотали головами: "Ты нам всю машину провоняешь, мы свое дело сделали – из подъезда убрали". И уехали. Ну, я тут же и вернулся под лестницу.
"Пять лет мне обеспечены"
Частные, работающие как правило на гранты, благотворительные организации также вынуждены приспосабливаться к новым условиям работы в период пандемии. Столовая благотворительной организации "Пища жизни" в Ангарске закрылась вскоре после начала второй волны пандемии. До этого столовая выдавала бездомным и малоимущим жителям города примерно 80 горячих обедов в день.
– Дело в том, что у двоих наших волонтёров подтвердился ковид. Нет, мы не думаем, что они заразились именно здесь, на выдаче обедов, но, честно говоря, боимся проверок – к нам проявляют сейчас какой-то нездоровый интерес. Поэтому приняли решение на время закрыться, хотя бы пока число новых заболевших перестанет расти день ото дня, "на плато" выйдет. Потому что как бы ты ни старался обеспечить максимум безопасности, выходит не на 100% – ведь посетители нашей столовой не самые послушные товарищи, могут и ножичек достать, – рассказывает волонтёр-управляющий областной благотворительной организации "Пища жизни" Давид Ушаков. – За дистанцией в очереди у нас следил отдельный волонтёр, но, например, многие посетители собирались задолго до начала обеда и скапливались у входа, хоть сколько ты им объясняй. А это чревато. Поэтому решили не рисковать.
Его коллега, создатель благотворительного фонда "Оберегъ" с филиалами-приютами в Иркутске и Ангарске, Александр Соболев говорит, что карантин в соццентре ввели еще в феврале.
– Мы с весны работаем исключительно через карантинное отделение. Человек с улицы приходит, мы его в карантинное отделение кладем, анализ сдаем, и только если подтверждается, что он не болен ничем опасным, в том числе коронавирусом, – переводим его в основной отсек. Достаточно быстро все реорганизовали, дней за 10. Власти объявили меры только рекомендательного характера, мы сами ввели эти жёсткие ограничения, я не могу допустить вспышки у себя. У меня по каждому умершему уголовное дело заводят: в течение года максимум человек 6–8 умирало, по каждому приезжает полиция. Мы такую ответственность несем! Если, не дай бог, накормил просрочкой, или не оказал первую медицинскую помощь, или надлежащий уход не делал, или не обеспечил карантин – меня посадят. Если я допущу какую-нибудь лихорадку, туберкулез, умрут несколько человек – пять лет лишения свободы мне обеспечены. При этом из полиции нам звонят: "Придите, пожалуйста, на вокзал, заберите человека". Как вы себе представляете: я просто так приехал, взял человека, к себе привез, у меня все заболели – и все отлично, спасибо за звонок? Потому что анализ было не взять – мы звонили в больницу, с которой у нас официально контракт заключен: "Можно тест?" Они: "Все переполнено, даже не будем брать ваш анализ". Но благодаря мерам, которые мы у себя предприняли, приюту удалось избежать вспышки коронавируса. У меня сейчас живет 186 человек, два человека заболели из проживающих и два человека персонала – всех локализовали, больше никаких случаев не было за весь период пандемии.
При этом Соболев считает, что обвинять приюты, даже государственные, в обострении ситуации с бездомными не следует.
– Хорошо в тёплом месте сидеть и обсуждать проблемы, – говорит создатель "Оберега". – Волонтёр, журналист или полицейский привозит бездомного в приют: "Возьмите тело – это ваш контингент". Какого-нибудь обкаканного человека, с одной ногой, кровоточащего, гниющего – возьмите его. Журналист или блогер думают, какой же я молодец, доброе дело сделал, привез, столько лайков получил. Но основной объем работы делают не они и не я как организатор, а сотрудники на местах, которые этого мужика раздевают, одежду уничтожают, его отмывают, обрабатывают все его гнойники, пролежни, кровотечения, глистов у него выводят, все болячки подлечивают. А в ситуации пандемии им приходится еще и бояться, что он, может, коронавирусный. Проблема есть, этих людей жалко, улица, морозы, но у меня и нынешнего персонала едва на 80 человек хватает, это тяжело.
Тем не менее, запрет чиновников на приём бездомных в государственные приюты без какой-либо альтернативы – незаконен, заявляют юристы.
– Во-первых, это нарушение статьи 40 Конституции России, обеспечивающей каждому жителю страны право на жилище. Она дает гарантированную законом возможность для каждого быть обеспеченным постоянным жильем, стабильного пользования имеющимся жильем, неприкосновенность жилища, право на улучшение жилищных условий, а также обеспечение для проживающих в жилых домах, жилых помещениях здоровой и безопасной среды обитания, – перечисляет юрист- правозащитник Роман Сукачёв. – Кроме того, чиновников, если их бездействие привело к смерти бездомного, можно привлечь по статье 293 часть 2 УК РФ. Статья предусматривает, что квалифицированный вид халатности, когда неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей повлекло по неосторожности смерть человека или тяжкий вред его здоровью, виновный может быть наказан 5 годами работ или лишением свободы на срок до 5 лет.
В Минсоцразвития и опеки Приангарья оперативно прокомментировать проблему соццентров с отказами в медобследовании бездомных не смогли, попросив направить официальный запрос. Ответ на него редакция пока не получила.
