Вот уже четвертый год житель Бурятии Андрей Распутин живет один в глухой тайге. Сейчас ему 48 лет, и он говорит, что путь отшельничества выбрал осознанно и навсегда. Лишь раз в полгода он выбирается из леса, чтобы пополнить запасы продуктов и увидеться с родными – для этого нужно преодолеть около 200 километров. Все остальное время происходящее в большом мире ему абсолютно не интересно. Он утверждает, что счастлив тем, что имеет в тайге, несмотря на одиночество и практически полное отсутствие благ цивилизации.
Когда-то 10-летним мальчиком, оказавшись в дикой тайге с отцом и младшим братом, Андрей Распутин поразился тому миру, который ему открылся: лесным пейзажам, диким зверям, звукам и запахам тайги. Однако в те годы он даже представить себе не мог, что когда-нибудь захочет остаться в ней навсегда. О том, как и когда он принял это решение, Андрей рассказал в интервью Сибирь.Реалии.
– Я родился в поселке с необычным названием Карафтит, что в переводе с эвенкийского звучит очень красиво – "Журавлиное место". Потом семья переехала в поселок Багдарин (он находится в Баунтовском районе Республики Бурятия). Оба эти поселка расположены недалеко от леса. Отец – горный проходчик, мама – учитель начальных классов. У нас была многодетная семья, семеро детей, я самый старший. Конечно, мне приходилось родителям активно помогать. Нас отец с детства приучил к походам в лес. Летом он заготавливал дрова для геологоразведочной базы и нас с братом брал с собой. Первый раз я попал в лес, когда мне было 10 лет, брату 7 лет. Потом это было постоянно. Мы проходили порой по 40 км, ночевали в палатке на берегу ручья. Просыпались под шум ветра. Я тогда впервые увидел дикие пейзажи, все эти запахи, звуки. У меня тогда появилось ощущение, что именно там и есть настоящая жизнь. Все это на меня сильно повлияло. Потом от этих детских впечатлений я уже никуда не мог убежать.
– Вы тогда и решили, что будете жить в лесу?
– Нет, тогда мне было некогда об этом даже думать. Нужно было помогать матери поднимать на ноги сестер и братьев, поэтому сразу после школы я пошел работать. Освоил профессии водителя, строителя, охотника, вальщика леса и золотоискателя. Особенно тяжко было в 90-е годы. Была повальная безработица, денег не хватало ни на что.
Первый многодневный маршрут я прошел в одиночку в 2007 году. Сначала проводил в тайге несколько дней, потом неделю, потом оставался там месяцами. Построил зимовье, обустроился в диком лесу. Увлекся фотографией. Фотографировал диких зверей, природу, все, что видел. Искал лекарственные травы, которые потом можно было продать в поселке. Охотился на соболя, собирал грибы, ягоды. Рыбачить тоже любил. Словом, голодать в тайге не приходилось.
– Но вы все же возвращались в большой мир?
– Мне показалось, что я зря трачу свою жизнь, что я могу сделать что-то полезное для общества. Я переехал в город Улан-Удэ и поступил в вуз, на юридический факультет. Хотел стать адвокатом. Но уже на третьем курсе понял, что мне это совсем не надо.
– Почему, что произошло?
– Много причин. Начиная с того, что нас слишком много обманывают. Говорят, что Россия – это правовое государство, много говорят о правах, о демократии. Нас, студентов, учили тому, что полиция должна народ защищать, а я видел, как она палками бьет мирных граждан, то и дело появлялись новости о том, как полицейские пытками выбивают показания у подозреваемых. Я наблюдал за тем, что происходит вокруг, следил за новостями и понимал, что все вокруг совершенно не так. Особенно меня возмущала коррупция, то и дело появлялись новости о том, что власть имущие снова и снова воруют деньги, причем миллионами и миллиардами при строительстве каких-то объектов. Да и в принципе чиновники воруют – при любом удобном случае. Меня возмущает, почему в Китае есть жесткое антикоррупционное законодательство, а у нас в стране такого нет. В Китае чиновники так смело не смогут воровать, покупать себе дачи, машины, коттеджи строить или дворцы целые. Да и двойное гражданство там запрещено. Есть много других стран и примеров, когда чиновников держат в рамках, а у нас им дозволено что угодно.
Мне в целом политика нашего государства не нравится. Нет порядка. Самая богатая страна по ресурсам, а уровень жизни такой низкий. Доярки, пекари, хлеборобы получают по 15 тысяч, а чиновники или футболисты – миллионные месячные зарплаты. Где справедливость?
– Кстати, вы слышали о том, что в Бурятии недавно прошел, пожалуй, наиболее многочисленный за многие последние годы митинг против власти?
– Да, мне рассказали об этом. Я был удивлен. Если уже такая терпеливая республика, как Бурятия, так протестует… Любые кардинальные перемены снизу начинаются с одного бедного батрака или уставшего от нищеты работяги. Как говорится, из искры возгорится пламя. Может быть, тогда у властей проснется совесть. И тогда они будут учитывать интересы людей и меньше воровать, не назначать себе пенсии по 200 тысяч рублей и так далее. Но пока что менталитет в нашей стране такой, что чиновники живут для себя исключительно, а не для народа.
– Но как именно вы поняли, что юриспруденция – это не ваше и решили бросить учебу?
– Повлияло и то, что нам рассказывал один хороший преподаватель по административному праву, опытный практикующий адвокат. Он сказал, что самый главный нарушитель закона – это судья. И приводил многочисленные примеры из своей практики, когда судья выносил решения заведомо предвзятые, их потом приходилось обжаловать.
Позже я понял и специфику работы адвоката. Тут без лжи не обойтись. Я считаю, что честных судей сейчас мало, как и адвокатов. Подделывать факты, вестись на деньги, нечестно работать – я подумал, что я так не смогу.
Но все-таки доучился до конца, получил диплом. А потом пошел работать в лес. Стал предпринимателем мелким – заготавливал дрова и продавал.
– А как складывалась личная жизнь?
– У меня были недолгие отношения с одной девушкой. Строили какие-то планы. Но она вскоре вышла замуж за материально более обеспеченного мужчину. Я ее не виню, значит, так нужно было.
– Почему вы окончательно решили уехать в тайгу, что стало последней каплей?
– Я противник технологического мира и в какой-то степени даже научно-технического прогресса. Поэтому я выбрал теологический мир, а из технократического сбежал. В технократическом мире человек все время занят тем, что надо заработать на квартиру, на оплату коммунальных услуг, на кредит, на страховку, на машину. На магазинные поддельные продукты, совершенно некачественные, но которые стоят втридорога. Зачем мне это? Это не жизнь, а мучение.
– К какой конфессии вы себя относите?
– Ни к какой религии я себя не отношу. Для того чтобы верить, мне не нужны посредники в виде попов, икон, молитв или церкви. Просто знаю, что Бог есть, что Творец создал эту жизнь. А то, что душа бессмертна, в этом уже давно никаких сомнений нет. Я так считаю. Потому что десятки случаев реинкарнации уже доказаны. Такого понятия, как "смерть", во Вселенной не существует. Есть только переход из одной формы жизни в другую. Если я погибну (закончу своё существование в физическом теле), защищая ребёнка или любимую собаку, то моя жизнь оправданна. В этом и заключался смысл моего прихода на землю.
– Как вы сейчас живете, как обустроили свой быт?
– Я обустроился в тайге, примерно в 200 км от поселка Багдарин. Построил два домика, баню, летнюю кухню, сеновал, стайки для скота. Привёз дойную корову, телят. Хочу иметь свои натуральные продукты: молоко, сметану, творог, сыр.
Питаюсь скромно: овсянка, рис и курага, изюм, плюс молочка со своего хозяйства. Ещё ем рыбу, которую ловлю в реке. Отношение к алкоголю следующее: как говорил Авиценна, всё есть зло, всё есть лекарство. Могу и выпить. Могу отказаться.
Приобрёл и установил солнечные панели. Теперь освещение и зарядка аккумуляторов от солнца. У меня панель от солнца недорогая, маломощная – 100 ватт, ее хватает только на свет и зарядить телефон. Но мне больше и не надо. Еду я готовлю на печи, летом на костре. В бане и моюсь, и стираю. Бытового мусора у меня минимум. Часть сгорает в печи. Есть и выгребная яма, как наполнится, засыпаю её землёй.
Чтобы были какие-то деньги, собираю, засушиваю, а потом продаю лекарственные травы. Охочусь на соболей, так как их численность необходимо регулировать. Охотиться на других диких зверей считаю неправильным. Убивать их можно, только если ты очень голоден. Я проложил много своих маршрутов по дикой тайге, знаю самые живописные места, много фотографирую.
– На ваших снимках много диких зверей, снятых на довольно близком расстоянии. Как они вам удаются?
– Фотоаппарат у меня хороший, но дело не в нем. И не в том, что звери меня не боятся, конечно, это не так. Просто, когда ходишь по тайге часто, накапливаешь опыт. Я изучаю и уже знаю досконально повадки животных. Много читал. Благодаря этим знаниям, я могу сделать кадр дикого зверя намного лучше городского суперпрофессионального фотографа с самой дорогой оптикой. Это целая наука. Здесь нужны и знания, и опыт, и чутье природы. У меня и были опасные и неожиданные встречи лоб в лоб с тем же медведем, но, слава богу, все обошлось. Для любого зверя запах человека – самый страшный запах на свете, они его не переносят.
– Неужели вообще не интересны новости большого мира, что там происходит сейчас?
– Вне государства ни один отшельник существовать не может. Например, у нас пшеница не растёт, муку, хлеб можно взять только в магазине, как и другие необходимые вещи. Поэтому, конечно, раза два в год я бываю в поселке, пополняю свои запасы. В больницу пока ни разу не обращался, почти никогда не болею, в крайнем случае помогают отвары из лекарственных трав. Я занимаюсь спортом, не курю, не злоупотребляю спиртным, поэтому рассчитываю прожить долго. Но, кто знает, может, и помощь медиков или полиции тоже когда-то понадобится...
Что касается политики или в целом новостей, нет, мне это не интересно. Зачем мне все эти пустые разговоры о политике, о новостях, если у меня своих дел так много надо успеть сделать. Пандемия, экономический кризис, падение или рост курса рубля, доллара, зачем мне это все знать, переживать из-за этого, если я на это никак не могу повлиять или изменить? Это стоит принять как само собой разумеющееся. Я могу переживать только из-за того, на что могу повлиять, но не делаю этого. Например, собака ночью попала в капкан и мучается, воет. А мне хочется спать. Тут стоит выбор, и я его осознанно делаю.
– А есть то, чего вы боитесь?
– Боюсь уйти (умереть случайно, от ножа в драке), так и не закончив миссию. Но пути Господни неисповедимы. Всякое может случиться как здесь, так и при моих выездах. Могу вмешаться в драку или заступиться за слабого. Боюсь грешных мыслей. Боюсь не оправдать своё предназначение.
– Как вы его для себя формулируете?
– Человек приходит на землю с одной-единственной целью: для развития своей души. Деньги и всё материальное от лукавого. Смысл жизни человека – помогать и отдавать. Творить любовь и добро. Я уже выпустил две книги в виде фотоальбома "О Баунте с любовью", готовлю третий выпуск. Напечатанные фотоальбомы продаются в книжных магазинах Улан-Удэ. Еще я сейчас готовлю сборник рассказов и притч. Возможно, что мой смысл жизни заключается в том, что бы хотя бы один-единственный человек, глядя на мои фотоснимки природы или читая написанные мной рассказы, пришёл к пониманию, что жизнь на земле не конечна, это всего лишь школа, всего лишь экзамен. И поэтому надо заниматься развитием своей души, а не тратить жизнь на гонку за материальными благами.
– А потребности в общении нет? Каково быть одному долгие месяцы?
– Я прекрасно обхожусь без общения. Стоит мне взять в руки книгу или пойти гулять по лесу, и никакой скуки нет в помине. Я считаю, что общаться имеет смысл только с умным человеком, который может чему-то научить. А в целом, и в одиночестве человек не может себя чувствовать ущербным, скучающим. Одиночество – это дар, благо. Возможность подумать о смысле жизни, увидеть знаки, почувствовать шестым чувством существование высших сил. Ведь природа – посредник между богом и человеком. И у меня есть уникальная возможность видеть эти знаки повсюду. Подтверждения того, что бог рядом и он существует. На природе эти знаки повсюду. Они видны во всем: в запахах, в узорной паутинке, в капельках росы, в листьях деревьев, в реве гурана, даже в писке одинокого комара в ночи.
– Кому-то ваш выбор отшельнической жизни может показаться своеобразным побегом от какой бы то ни было ответственности, от забот, с которыми сопряжена жизнь в большом мире…
– У меня тоже забот немало. С раннего утра я ухаживаю за скотом, слежу за большим хозяйством, заготавливаю корм для скота, готовлю себе еду и т. д. Кстати, последние дни ко мне повадились ходить волки, которым понравились мои телята и коровы. Была и пара нападений, от которых скот спасли только мои отважные собаки. Так что хлопот и здесь, поверьте, немало. Речи не идет о побеге. Просто мой сегодняшний образ жизни мне больше по душе, но я не навязываю свои взгляды другим людям. Все живут так, как им удобно и интересно.
– Вы говорите, что не нуждаетесь в общении с другими людьми, но все-таки хотели бы найти единомышленников, которые бы жили с вами по соседству?
– Я был бы рад людям, которые тоже мечтают жить в лесу, держать хозяйство и работать. Если бы такие тут появились, в перспективе можно было даже обустроить нам тут целый поселочек. Быть может, где-то в нашей стране есть мои единомышленники, которые захотят жить так же, как и я. Я готов им помочь, приютить, научить всему, что знаю сам. Они могут написать мне и, может быть, мы найдем друг друга (адрес Андрея Распутина есть в редакции, пишите через форму обратной связи. – СР).
