Уважаемый господин Муханов!
Я требую от Вас соблюдения закона Российский Федерации, согласно которому заключенный имеет право получить лечение от врачей, которым он доверяет. Сложившаяся в российских тюрьмах порочная практика фактического неоказания медицинской помощи заключенным не отменяет закон.
Весь мир сегодня знает, что врачи Вашей колонии предлагают заключенному Алексею Навальному лечение, устаревшее около 30 лет назад. Весь мир, затаив дыхание, следит за ухудшением здоровья заключенного Алексея Навального, которое сегодня – на Вашей совести.
Я призываю Вас немедленно исполнить его законное требование допустить к нему независимых врачей, которым он доверяет.
Неисполнение этого требования является убийством человека, за жизнь которого сегодня отвечаете лично Вы.
Я призываю Вас немедленно прекратить убивать Алексея Навального.
Я призываю Вас помнить, что если даже Вы надеетесь избежать наказания в прекрасной России будущего, то есть Божий суд, избежать которого Вам точно не удастся.
Это письмо начальнику ИК-2 Муханову, где сидит Алексей Навальный, я написала с подачи Виктора Шендеровича, который написал свое письмо с подачи Григория Чхартишвили (Бориса Акунина), у них же и адресок подсмотрела ik2@33.fsin.gov.ru . И комментариями зачиталась, где люди выкладывают свои письма начальнику ИК-2. Художник Катя Марголис, например, уговаривая г-на Муханова пустить к Навальному нормальных врачей, пишет: “В детстве Вам наверняка читали сказки. Вряд ли Вы мыслили себя трусом и негодяем. У Вас и сейчас есть шанс им не быть. Кроме начальственного заказа, есть совесть”. Автор другого письма предположила, что у г-на Муханова, возможно, была мама: “Она же его добру учила, наверное”. Правда, под этими словами развернулась дискуссия. Еще одно письмо напоминает: “Все мы ходим под Богом, и от тюрьмы и сумы зарекаться нельзя никому. Так что лучше использовать шанс остаться человеком и поступить по закону и по совести".
Тем, кто хотя бы детстве застал советские времена, наверное, попадалась в руки книжка “Баранкин, будь человеком!” Валерия Медведева. Там два двоечника, чтобы не исправлять двойки, превращаются сначала в воробьев, потом в бабочек, потом в муравьев. Потому что быть человеком – муторно, накладно, все от тебя чего-то ждут, пристают, чего-то требуют. У меня есть серьезное подозрение, что те, кто сегодня бьет дубинками и электрошокерами мирных демонстрантов, штампует им под копирку штрафы и сутки ареста, мучает Алексея Навального и других заключенных, – все они тоже, как те двоечники, устали быть человеками. Нет, конечно, они не думали превращаться в мелких птичек или насекомых, они, наоборот, представили себе мелкими птичками и насекомыми тех, кто находится в их полной власти. Но эффект получился неожиданный – перестали быть людьми именно они сами, а не объекты их мучительства. Поэтому, конечно, взывать к их чувствам довольно бесполезно – “зло не имеет чувств”, как написала одна из комментаторов к посту про письмо начальнику колонии.
Но это не значит, что бесполезно писать такие письма. И не только потому, что такое занятие делает нас самих немножко больше людьми, чем мы были до этого момента. Засыпать ФСИН такими посланиями – действительно неплохая идея, тем более что исполнение доступно каждому.
Но напишут не все. При этом меня не удивляют тролли, коверкающие фамилию Навального по известной подлой методичке и изрекая сентенции вроде того, что “в колонии у з/к есть врач” – с этими все понятно. Но когда твой давний знакомый, умный человек, историк, после всего, что произошло с Алексеем, продолжает писать, что это проект Кремля, что вот вы увидите… Тут как-то холодеешь. То есть власть с изощренным садизмом убивает человека на глазах у всего света, но люди, которым этот человек по какой-то причине не нравится, игнорируя факты, игнорируя логику, продолжают защищать свою картину мира, блистательно опровергнутую действительностью.
На самом деле, все мы – из советской шинели, это она накрывает наши бедные головы двоечников, подгоняющих решение задачки под желаемый ответ. “Учение Маркса всесильно, потому что оно верно” – кто помнит эту мантру, тот вздохнет и опустит очи долу. Точно так же вздохнет и тот, кто помнит вранье, хлеставшее из советского телеящика и радиоящичка – про надои молока и тонны мяса, которого не было в магазинах. Зато многие выходцы из той шинели начисто никому не верят: ни родной маме, ни свату, ни брату. Моя соседка по даче, милая пожилая женщина, не верит, например, в массовые репрессии: нет дыма без огня, зря не сажали и весь набор. Мы с ней стоим по разные стороны забора, я кипячусь: как же так, ведь документы архивные опубликованы, там цифры, подписи, сколько людей реабилитированы, дела признаны сфальсифицированными! "Ну, – пожимает плечами соседка, – документы любые можно подделать". – "Тогда, – говорю ей в сердцах, – ваш паспорт тоже подделан, я не верю, что он у вас настоящий, на самом деле вы японская шпионка, вижу по глазам". Крыть моей соседке нечем, с тех пор мы с ней разговариваем только о котиках.
Понятное дело, что Навальному эти люди тоже не поверили. Потому что, если поверить, это значит, надо жизнь свою менять. Объединяться с соседями и убирать мусор у себя в лесу, выгнать проворовавшегося поселкового старосту, взять, наконец, и – страшно сказать – самому пойти в муниципальные депутаты, проверять, как расходуется бюджет, настаивать, чтобы тротуары на улице проложили, фельдшерский пункт открыли, не отдавать участок у реки под застройку. Работать надо, короче говоря, и не одному, а с соседом – но ты же ему по жизни не доверяешь, а раз не доверяешь и палец о палец ударить не хочешь, значит, Навальный плохой и проект Кремля. Мне правда кажется, что такое яростное отрицание Навального – это защитная реакция людей, в чью картину мира входит бездействие как краеугольный камень. Бездействие оправданное и узаконенное: все вокруг так плохо, что его все равно с места не сдвинешь, а кто будет стараться, того лучше заранее объявить негодяем – для собственного спокойствия.
По сравнению с этой сложной конструкцией жест Андрея Михалкова-Кончаловского, попытавшегося снять свою картину с номинации кинопремии “Белый слон”, потому что фильм Алексея Навального оказался там же в номинации “Событие года”, кажется гораздо более понятным. Гильдия кинокритиков выдвинула фильм Навального на премию еще в середине марта, и если бы режиссер сразу же снял свою картину, это еще можно было бы объяснить порывом оскорбленного художника, но трехнедельная пауза наводит на размышления – не был ли этот жест вынужденным, не объяснил ли Кончаловскому кто-то, от чьих объяснений невозможно отмахнуться, что так будет лучше.
Так что одни отрицают Навального по экзистенциальным мотивам, другие – по чисто прагматическим, а третьи – из банального страха, как, например, типографии, отказывающиеся печатать листовки с его именем. Еще бы – ведь только что из питерского штаба полиция изъяла все агитационные материалы, и теперь наклейки “Россия будет счастливой” и “Любовь сильнее страха” будут проверять на экстремизм. А что – и найдут, как миленькие, потому что и впрямь – если любовь сильнее страха, значит, негодяям не сдобровать, сколько бы у них ни было дубинок и электрошокеров – и тогда Россия точно станет счастливее.
А битва между тем продолжается: Алексей Навальный голодает, следя за тем, чтобы ему в карманы не подкладывали конфеты, приходя на кухню за водой из бачка строго под видеорегистратором и утопая в запахе гренок и курицы, которую вертухаи методично жарят у него под носом. И описывая все это замечательным русским языком, энергичным и веселым. Видимо, ФСИН принимает его за мышь, которую сподручнее всего ловить на промасленную гренку – но ФСИН ошибается.
И пока Алексей Навальный голодает с шуткой на устах и Библией в руках, прямо на наших глазах совершается процесс, величественный в своей простоте – отделение овец от козлищ. Тот самый процесс, который описал Христос, когда рассказывал, как он придет и обратится к праведникам: “Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне”. Тогда праведники скажут Ему в ответ: “Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?” И Царь скажет им в ответ: “Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне”.
Вторая часть этого рассказа – зеркальная, она обращена к грешникам: “Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный…: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня”. Тогда и они скажут Ему в ответ: “Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?” Тогда скажет им в ответ: “Истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне” (Мф, 25).
Эти простые и ясные слова я бы молча раскрывала перед каждым, кто сегодня кидается камнями в заключенного Алексея Навального. Я думаю, они их давно не перечитывали – если вообще читали. Потому что, независимо от того, верят они в Христа, Магомета или Макаронного Монстра, именно на этих словах строится цивилизация, которая, в соединении с римским правом, дала нам тот мир, в котором сосредоточились наивысшие достижения человечества. И Навальный, голодающий в тюрьме, голодает не только за то, чтобы к нему пришел нормальный врач, но за тот мир, в котором накормить голодного, принять странника, помочь больному и заключенному – это хорошо, а не сделать всего этого, даже если тебе велит начальство, – это плохо. Навальный, голодающий в тюрьме, ставит наш мир с головы на ноги – и от этого у многих начинается ломка. На этом оселке – отношении к Алексею Навальному проверяется прочность человеческого вещества: у кого оно настоящее, тот не будет рассуждать о том, хорошим или плохим президентом станет Навальный и что он говорил в 2007 или 2013 году, а возьмет и обратится к начальнику владимирской ИК-2 словами из детской книжки: “Муханов, будь человеком!” Но сначала адресует этот призыв к самому себе.
Софья Рогачева – журналист
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
