В октябре – ноябре 1917 года элита казахского общества начала невиданный для степи социальный эксперимент – создание демократического правового государства, Алашской автономии.
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм
Под руководством Алихана Букейханова, журналиста, этнографа и депутата 1-й Государственной думы, Алашская автономия два года пыталась убедить сменявшие друг друга "российские" и "сибирские" правительства в необходимости ориентированных на западные ценности самоуправляемых автономий. Не убедили. Алашская автономия рухнула вместе с правительством Колчака, а вместо нее большевики учредили Киргизскую (затем – Казахскую) автономную республику.
Говорят, что история не терпит сослагательного наклонения. Однако подлинный трагизм отдельных исторических событий можно прочувствовать только лишь через сослагательное наклонение. Будь проект Алашской автономии удачным, в Казахстане еще сто лет назад утвердилась бы демократическое правовое государство в лучших западных традициях. А значит, не было бы голода 30-х годов, стоившего жизни каждому второму казаху, не было бы сталинских лагерей и ядерных полигонов, не было бы тяжелого постсоветского транзита.
Мир, где в сердце Центральной Азии в начале XXI века существует 50-миллионный Казахстан со столетней демократической традицией, – это совсем другой мир. Которому, к несчастью, не суждено было сбыться.
Важные оговорки: коренное население этой части Центральной Азии в тексте единообразно именуется "казахами" (хотя сам Букейханов и его современники часто употребляли этноним "киргизы"). Фамилия Алихана Букейханова и другие употребляется в традициях русского языка (хотя по-казахски используется Букейхан). Территория, на которой разворачиваются действия, именуется Казахстаном. Это не несет никакой идеологической подоплеки.
Несостоявшийся демократический Казахстан
Через полтора месяца после Октябрьского переворота в Петрограде, 13 декабря 1917 года, в Оренбурге состоялся второй Всеказахский курултай, на котором после чтения протоколов с мест (на местах все в основном голодали и воевали друг с другом) и решения о сборе по рублю с каждого казаха для голодающих и выделении верблюдов для перевозки им хлеба делегаты провозгласили первое в истории государство казахов практически в границах современного Казахстана – Алашскую автономию. Государство назвали в честь мифического хана, некогда владевшего всеми казахскими землями.
В отличие от десятков других подобных съездов, которые в эти месяцы проходили по всей бывшей Российской империи, курултай казахов был вполне легитимным собранием – в нем участвовали 43 избранных депутата Всероссийского учредительного собрания и по два избранных представителя от областных казахских комитетов и уездов.
Правительство автономии возглавили тоже неслучайные люди. Из 15 фактически избранных членов восемь – с высшим юридическим образованием, четверо – бывшие депутаты Госдумы, пятеро – бывшие комиссары Временного правительства. Все пятнадцать – избранные на прямых и свободных выборах депутаты Учредительного собрания.
Во главе Автономии встал Алихан Букейханов – потомок Чингисхана, один из нескольких сотен казахов, получивших в России высшее образование, депутат первой Государственной думы, бывший член ЦК кадетской партии, бывший комиссар Временного правительства в Тургайской области (кстати, первый мусульманин на этом посту), публицист, член редколлегии словаря Брокгауза и Ефрона, мастер масонской ложи "Великий Восток народов России". Словом, воплощение сливок ориентированной на Запад казахской интеллигенции.
На курултае было решено, что в месячный срок лидеры автономии проработают все юридические вопросы, а к заседанию Учредительного собрания (которое тогда еще планировалось даже большевиками) подготовят Конституцию автономии.
Как мы теперь знаем, Учредительное собрание ничего не учредило и было разогнано большевиками через несколько недель. Лидеры "Алаша", мотаясь между переговорами с Лениным и Сталиным, комитетом членов Учредительного собрания в Самаре и даже правительством Китайской республики, в итоге сделали ставку на Временное Сибирское правительство, образованное в июне 1918 года в Омске. Благо, что лидер сибирских областников, ставших ядром этого правительства, Григорий Потанин был фактически наставником Букейханова, а сам Букейханов успел побывать министром Временного Сибирского правительства, избранного в октябре 1917 года.
11 июня 1918 года правительство Алаша отменило на территории Казахстана все решения советской власти, а решения Временного правительства – восстановило (включая свободу слова). 24 июня – отменило частную собственность на землю и фактически передало землю казахам – отобрав ее у русских переселенцев. Учредило свои суды и народную милицию. Свой Госплан – "Алашский союз развития национального хозяйства и фабрично-заводской промышленности". Свое Министерство обороны – Военный совет. Объявило об отделении религии от государства и даже о равенстве мужчин и женщин – задолго до большинства "цивилизованных стран".
Ошиблись они только в одном – в безоговорочной вере в законность и добрую волю своих союзников. Сначала Временное Сибирское правительство, а потом и правительство Колчака, свято верившие в "единую и неделимую Россию", в сентябре 1918 года официально ликвидировали все автономии. А приезжавшего к ним с бытовыми просьбами Букейханова отправляли из кабинета в кабинет как мелкого просителя по каким-то пустяковым вопросам.
Большевики никаких особенных принципов не имели и полагали, что на войне все средства хороши. В результате вначале часть Алаш-орды, подкупленная Сталиным, пошла на сделку с советской властью, а затем и вся Алашская автономия в декабре 1919 года была захвачена Красной армией. Большевики, конечно, тоже обещали автономию, но первый уроженец Казахстана стал управлять республикой только в конце 1940-х годов, а еще до этого страна испытала голод, стоивший жизни каждому второму казаху. Так советская власть уравнивала кочевое и оседлое хозяйства – с революционным задором. А исполненная в лучших европейских либерально-демократических традициях казахская государственность так сто лет назад и не состоялась.
Потомок Чингисхана с высшим образованием
Алихан Букейханов родился в 1866 году в ауле в степи между Семипалатинском (ныне – Семей) и Балхашем. Правда, Букейхановым он стал только в 24 года – попросил изменить фамилию в честь своего предка Бокей-хана, чингизида (то есть потомка Чингисхана), хана части Среднего жуза в 1815–1817 годах.
К рождению Букейханова Россия шаг за шагом колонизировала всю территорию Казахстана и установила здесь именно что колониальный режим: бесправное местное население, пытающееся решить хоть какие-то вопросы с непонимающими по-казахски пришлыми чиновниками. Сам Букейханов в своей работе "Киргизы" в 1910 году описывал обстановку в степи говорящими народными афоризмами: "Если имеешь русского друга, то имей за пазухой топор", "Если русский ест хлеб, то он берет взятки", "Если киргиз – линяющий верблюд, то русский – кустарник" (верблюды во время линьки чешутся о кустарник, поэтому поговорка имеет смысл: русский сдерет с казаха последнюю шкуру).
Так что любому казаху – будь ты хоть потомок самого Чингисхана – в те годы была уготована в лучшем случае весьма скромная карьера – максимум волостным управителем. Но Алихану повезло – говорят, из-за врожденного таланта. Из школы для детей-казахов его забрал генерал-губернатор Омской губернии (Алихан решил предложенную им математическую задачку) и определил на полное довольствие в Омское техническое училище. Оттуда – "за отличное учение и примерное поведение" – он попадает в Санкт-Петербургский императорский лесной институт.
Казах с высшим образованием в конце XIX века годился для музейного экземпляра, поскольку таковых было всего около 120 человек (грамотными-то были всего около 5%). Букейханов – один из них.
После учебы он возвращается в Омск. Там он много пишет, проводит несколько лет в экспедициях, изучающих хозяйство Казахстана, дружит с сибирскими областниками, в 1913 году активно сотрудничает с газетой "Казах". Само название которой – вызов режиму, поскольку русские чиновники именовали жителей степи "киргизами".
К первой русской революции Букейханов – твердый западник, при этом хорошо понимающий свою страну. С одной стороны, он пишет: "Мы – западники. В своем стремлении приобщить народ к культуре мы не смотрим на восток, в Монголию, мы знаем, что там культуры нет. Наши взоры устремлены на запад".
С другой стороны, на понятном языке на митинге (трибуна – спина верховой лошади) объясняет своим сородичам, что случилось в Петербурге:
"Вы знаете, что бывает, когда жеребца облегчат? (кастрируют. – СР): жеребец делается мерином; вот это теперь случилось и с царём; вместо жеребца он будет мерином..."
Казахи понимают эту речь – и избирают Букейханова в депутаты первой Государственной думы Российской империи. Еще один депутат от Сибири – будущий председатель Временного Сибирского правительства Петр Вологодский, через 15 лет он будет держать Букейханова в своей приемной и фактически откажет казахам в автономии. А пока они равны – оба депутаты, и оба не успевают доехать до Петербурга к моменту разгона первой Думы.
Затем его несколько раз арестовывают за политическую деятельность, отправляют в "добровольно-договорную" ссылку в Самару (подальше от своих избирателей). Февральскую революцию Букейханов встречает в штабе Западного фронта – туда он попадает как волонтер, защищающий права призванных соотечественников: в июне 1916 года "инородцев" впервые призывают – хотя пока и не в действующую армию, а на тыловые работы.
Временное правительство назначает Букейханова – первого среди мусульман – своим комиссаром в Тургайскую область (это практически нынешняя Костанайская область Казахстана).
Как и для многих интеллигентов с окраин страны, для Букейханова это время – шанс реализовать свои проекты, о которых он писал как публицист и исследователь.
Казахская нация
Во-первых, заявить о существовании самостоятельной казахской нации – такой же, как канадцы или французы. Эту нацию – именно в этих границах и именно с таким названием – Букейханов со своими соратниками культивировал полтора десятка лет.
Еще в 1905 году, выступая на Общероссийском съезде земских и городских деятелей, он ошарашил присутствующих своим сообщением, что национальные проблемы существуют не только в Польше и Финляндии – а там, в степи:
"Когда я слушаю все, что рассказывают здесь поляки, малороссы, латыши и другие, я точно читаю старую книгу. У нас тоже преследуется школа с киргизским языком, нас тоже давит цензура. Вот уже 13 месяцев я, например, не могу добиться от цензуры разрешения на издание киргизского перевода 46 басен Крылова".
В том же 1905 году именно Букейханов печатает в газете "Семипалатинский листок" некролог Абаю Кунанбаеву – так просвещенный мир узнает об этом казахском поэте, памятники которому в современном Казахстане установлены на главных площадях страны.
Наконец, в 1913 году Букейханов становится одним из основателей газеты "Казах". Уже в следующем году у газеты более 3 тысяч подписчиков – в основном образованных казахов от Семипалатинска до Варшавы. Собственно, сам этноним "казах" предложил использовать в качестве самообозначения народа именно Букейханов. Он же определил и границы будущей казахстанской нации – территории, где казахи доминировали над крестьянами-переселенцами. Эти границы почти полностью совпадают с границами нынешней Республики Казахстан.
В своей работе "Киргизы" в 1910 году Букейханов писал, что в степи существует два течения национальной интеллигенции. Первая – "интеллигенция, верующая в европейскую культуру, видящая счастье родины в здоровом претворении плодов западной культуры". Вторая – "национально-религиозная интеллигенция, воспитанная в духе восточной ортодоксии".
В 1917–1919 годах Казахстан выбирал, по существу, между этими двумя течениями.
Российский доминион Казахстан
К началу революции 1917 года у Букейханова была четкая политическая программа для изобретенной им казахской нации.
Еще в 1911-м соратник Букейханова Барлыбек Сыртанов разработал так называемую "Конституцию страны казахов" ("Қазақ елінің уставы"), которая в 1917 году станет частью программы партии "Алаш".
Согласно этому документу, "Страна Казахов" должна была стать доминионом России (к этому времени в мире уже были такие примеры – доминионы Канада, Австралия, Новая Зеландия и Южная Африка). Высший орган - Национальный Мажилис, который избирает президента, а тот выбирает министров.
Но, пожалуй, самое интересное было в разделе "Права и свободы". Здесь говорилось о недопущении дискриминации по признаку религии, пола, социального или этнического положения, равенства мужчин и женщин, свободе слова и свободе совести. К тому времени такое было реализовано только в четырех государствах мира – Австралии, Новой Зеландии, Финляндии (в составе России) и Норвегии. В СССР конституционная норма о равенстве мужчин и женщин появится только в 1936 году.
Ровно об этом же Букейханов говорит на Сибирском областном съезде в октябре 1917 года (там его выбирают одним из министров – правда, Октябрьский переворот оставляет все решения неисполненными). Он предлагает закрепить конституционный статус автономий, равных правах наций, полов и классов.
Даже на Государственном совещании в Уфе в сентябре 1918 года (где Алаш-орду, как и все "областные правительства" официально ликвидируют), он говорит об автономии и единстве с "демократической федеративной республикой Россией":
"Автономные области в концерте мировых держав не могут играть никакой роли, если бы они захотели создать какое-нибудь маленькое сепаратное государство. … Мы это вполне понимаем, но от этого нужно теперь отказаться, потому что Россия федеративная, демократическая, единая, и мы пойдем с русским народом, чтобы создать великую, счастливую Россию".
Советская власть вроде бы тоже была за автономию. Политэмигрант Иосиф Сталин в своей статье "Марксизм и национальный вопрос", написанной в Вене в 1913 году, так и говорил: "Единственно верное решение (национального вопроса) – областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т. д.". Нарком по делам национальностей Иосиф Сталин в газете "Правда" в ноябре 1918 года утверждал, что единственная его претензия к "областным правительствам" заключается не в том, что они областные, а в том, что они "буржуазные по природе".
На практике, впрочем, все вышло иначе. В реальности у большевиков не было никакого четкого проекта национального строительства, поэтому даже в Конституции 1918 года не объясняется, чем, скажем, просто "республика" отличается от "автономной республики", "автономной области" и все они – от губерний.
В 1920 году, уже на обломках Алашской автономии, советская власть так спешила удовлетворить волю трудящихся Казахстана, что учредила Киргизскую АССР в составе РСФСР на полтора месяца раньше, чем провела Учредительный съезд советов этой самой АССР. Кроме того, в состав новой автономии не включили Оренбург, формально объявленный ее столицей, – это пришлось исправлять через месяц после учреждения советского Казахстана.
Оренбург был нужен в качестве столицы еще и потому, что здесь было много рабочих и мало казахов. Потому что казахи на выборах в Учредительное собрание поддержали "Алаш", а города с расположенными в них военными гарнизонами и рабочими казармами – за большевиков. Например, в Омске большевики набрали 27,5% голосов (Алаш – 0,4%), а в Семипалатинском гарнизоне – 51,3% голосов. "Алаш" в гарнизоне взял несколько процентов, в Семипалатинске в целом – 33,3%, а уже во всем Семипалатинском уезде – 85,6%.
Наконец, автономная республика, конечно же, была Киргизская (с 1925 года – Казакская, с 1936 – Казахская), но вот только самих казахов до руководства решили на всякий случай не допускать. За небольшим исключением в виде Мухамедхафия Мургагалиева (руководил с января по июль 1921 года), а первого уроженца Казахстана допустили к высшей партийной власти в республике только в 1946 году. А среди руководителей 10 регионов автономии в 1920–1921 годах было 19 русских, 3 латыша, 2 украинца, 1 еврей и только 3 казаха. К 1936 году ситуация мало изменилась: из 8 регионов только в 3 были руководители-казахи, а кроме того – 2 русских, 2 еврея, 1 армянин и 1 якут.
Хозяйство, основанное на опыте поколений
У Алихана Букейханова, в отличие от большевиков, была хозяйственная программа – прежде всего, решение земельного вопроса.
Программа эта была не голословной – в конце XIX – начале XX века Букейханов исколесил северный и центральный Казахстан в составе нескольких экспедиций, в ходе которых они посчитали буквально каждую овцу и козу (это не преувеличение: было установлено, скажем, что в родном для Букейханова Каркаралинском уезде 584 180 овец и 57 241 коза).
Результатом стала скрупулезно собранная статистика потребления хлеба и мяса у казахов: оказалось, что мяса они употребляют в шесть раз больше, чем русские крестьяне, а вот хлеба – в два раза меньше. И очевидный вывод: "Овцеводство, ложно трактовавшееся некоторыми учеными как примитивное, неразвитое, невыгодное занятие, на самом деле является прекрасно развитой системой ведения хозяйства, основанной на тысячелетнем опыте поколений, приспособленной к условиям окружающей среды, сохраняющей единство и неразрывную связь между человеком и природой".
Была в современном Букейханову Казахстане и еще одна проблема – русские крестьяне-переселенцы. В 1879 году русским переселенцам официально разрешили селиться в Казахстане, а в ходе столыпинской реформы их стали к этому еще и стимулировать. В результате к 1910 году в Турганской области они составляли 22 процента населения, а в Петропавловке или Кокшетаве – 69% населения.
Проблема была еще и в том, что в конце 1860-х годов царское правительство объявило землю в степи государственной собственностью. В один момент казахи стали не собственниками, а арендаторами, которых к тому же могли попросить "на выход" в любой момент.
И действительно, откуда брались земли, выделяемые переселенцам? Только из земельного фонда, который отбирали у казахов, выделяя им взамен землю где-нибудь в солончаках центрального Казахстана. По подсчетам Букейханова, к 1917 году у казахов изъяли 45 миллионов десятин земли. Это около 413 тысяч квадратных километров – чуть меньше площади нынешней Швеции.
Больше того: земли скупали даже не русские крестьяне, а коррумпированные чиновники. По данным Букейханова, старший товарищ председателя последней Госдумы Сергей Варун-Секрет имел в Казахстане 20 тысяч десятин земли, граф Тимофей Потоцкий – 15 тысяч десятин, и так далее.
Поэтому в программе партии "Алаш" было записано: "Земля – вначале туземцам, затем – переселенцам. Все ранее отобранные у киргиз земли – возвратить обратно". А еще предполагалось (и было сделано) запретить частную собственность на землю. Сам Букейханов объяснял это так: "Казах если получит в собственность землю, то поступит как башкир, продаст ее соседнему мужику и через несколько лет обнищает, останется совершенно голым" (из статьи "Почему я вышел из партии кадетов?", декабрь 1917 года). По-нынешнему: патерналистская политика государства с целью защиты от мошенничества.
Разгромившие Алашскую автономию большевики, напротив, считали, что сельское хозяйство по всей стране должно вестись социалистически – то есть одинаково. Поэтому очередной руководитель Казахстана, истовый большевик Филипп Голощекин, стал перемещать казахов в "точки оседания" и "ликвидировать кулачество как класс". Результатом стал голод 1932–1933 годов, который унес в Казахстане, по разным оценкам, от 2,3 до 3,5 миллиона человек.
Консенсусной считается оценка, что в Казахстане эта сельскохозяйственная политика большевиков унесла жизни примерно 20% населения республики (и половины казахского этноса) – это пропорционально в полтора раза больше, чем знаменитый Голодомор в Украине (потери – 13% населения).
Добавим к этому репрессии (больше 100 тысяч убитых), результаты многих других социальных экспериментов и получим, что при сохранении Алашской автономии в нынешнем Казахстане могло бы жить не 20, а 40–50 миллионов человек – в два раза больше, чем во всей азиатской части России.
"Мы сидели без дела, не зная, что будет дальше"
Не то чтобы у Алихана Букейханова был особенный выбор, с кем заключить политический союз. На западе у него почти всегда были большевики. На юге, после ликвидации в начале 1918 года Кокандской автономии, – те же большевики. Оставалось сделать ставку на Временное Сибирское правительство – тем более что идеологически Букейханов был тем же областником, только более успешным и решительным.
Уже в середине июля 1918 года Букейханов пишет письмо Временному Сибирскому правительству, в котором не просит ничего особенного: взаимное признание двух автономий, собственную армию в союзе с сибирской, а еще – "в виду того, что государственные банки и другие финансовые учреждения, имеющиеся в пределах автономии Алаш, подчинены пока Временному Сибирскому правительству, необходимость обеспечения сибирским правительством займа Алаш-Орде".
В августе Сибирское правительство обсудило предложение Алаш-орды и постановило: пункт о взаимном признании "снять с обсуждения", пункт о передаче Алашской автономии их же денег – "оставить временно без обсуждения ввиду отсутствия в составе комиссии представителей министерства финансов, представителю Алаш-Орды Букейханову поручено непосредственно выяснить этот вопрос в министерстве финансов". Иными словами – товарищи, вам в другой кабинет, но там пока обед. Если и есть примеры классического бюрократического издевательства, то вот они, перед нами.
Добрые традиции игры в больших начальников продолжило и правительство Колчака – даром, что чиновники там остались практически те же, что и в правительстве Вологодского. Сохранился журнал заседания от 11 февраля 1919 года о "Предварительном междуведомственном устройстве казак-киргизского народа" под руководством целого замминистра внутренних дел Петра Коропачинского.
Чиновник этот был, по-видимому, чрезвычайно занят важными государственными делами, поскольку не находил времени провести это заседание почти полгода, с сентября 1918 года – когда его правительство ликвидировало все автономии, включая Алашскую. Букейханов через месяц был назначен "главноуполномоченным по управлению Алашем", но без конкретных инструкций – как он сам писал, "после указа 22 октября 1918 года мы сидели без дела, не зная, что будет дальше".
Букейханов просит у комиссии опять же немного: разрешить ведение судопроизводства на казахском языке, поручить им организовать сельское самоуправление, вооружить для борьбы с большевиками уже имеющуюся милицию, решить земельный вопрос. Председатель собрания отвечает ему: вопрос с милицией решайте с военным министром, вопрос земли – с министром сельского хозяйства, вопрос судопроизводства – с министром юстиции. Заседание закрыто, всем спасибо.
Возможно, главной причиной, по которой Колчак проиграл, был обычный чиновничий снобизм. Кстати, не только в отношении казахов – обрушению фронта с большевиками Колчак обязан своей непримиримой позицией по отношению к автономии башкир. В ноябре 1918 года Колчак принял решение о ликвидации башкирского правительства, а в марте 1919 года башкиры перешли на сторону большевиков.
"Никакого договора между Ревкомом и Алаш-Ордой не было"
Главным преимуществом большевиков было отсутствие каких бы то ни было моральных и правовых принципов. Пока крайне образованный, безусловно, легальный и избранный на прямых выборах Алихан Букейханов старался работать в правовом поле, большевики применяли все доступные средства.
Еще в ноябре 1917 года они создали и профинансировали ручную партию "Уш жуз", которая должна была стать оппозицией партии "Алаш". "Уш жуз" выборы с треском проиграл, получив, например, в Петропавловском уезде 23 голоса против 1113 у Алаша.
Затем Ленин и Сталин пытались подкупить приехавшего к ним на переговоры в марте 1918 года одного из лидеров Алаш-Орды Жаншу Досмухамедова, пообещав не только финансирование, но и признание Алашской автономии взамен на признание советской власти. Досмухаметов, заехав в апреле с выступлением в Саратовский совдеп, в мае объявил на западе Казахстана о создании "Уильского Вилаята", а себя объявил его ханом. В сентябре Букейханов уговаривает его разжаловаться из ханов обратно в члены правительства, и "Уильский вилаят" становится "Западным отделением Алаш-Орды".
1 декабря 1919 года большевики взяли Семипалатинск – столицу Букейханова. Следующие девять месяцев Букейханов с другими представителями правительства скрывается в степи, но в итоге они идут на сделку с Военревкомом Киргизии – новым советским правительством степи.
Военревком приглашает лидеров Алашской автономии приехать в Оренбург (еще бы – где их там искать, в огромной казахской степи), обещает амнистию и участие в управлении Казахстаном путем включения "некоторых членов Алаш-Орды в состав Военревкома Киргизии".
Когда Алаш-Орда соглашается, их, естественно, по-бандитски обманывают. Несмотря на амнистию, высылают из степи, в работе в правительстве отказывают ("ввиду враждебного отношения части киргизского населения") и в дополнение ко всему постановляют: "Опубликовать в газетах, что никакого договора между Ревкомом и Алаш-Ордой не было, а условия перехода этих алаш-ординцев – личная неприкосновенность и амнистия".
"Советскую власть не люблю, но признаю"
В Казахстане, как и в России, был свой "философский пароход". Только русских вольнодумцев высылали в Европу, а казахских – в Москву.
После работы на проходных должностях в советских государственных органах Алихана Букейханова отправляют в Москву и вскоре запрещают поездки в Казахстан. Подальше от своего потенциального электората.
В Москве он работает литературным сотрудником Казахской секции Центрального издательства народов СССР. В сентябре 1937 года в рамках "Алашского дела" (одного из нескольких десятков дел по уничтожению независимой национальной интеллигенции в СССР) Букейханова приговаривают к расстрелу за принадлежность к "террористической организации". В последнем слове он говорит, что "советскую власть не любил, но признает". Приговор приводится в исполнение в тот же день.
Одновременно с ним расстреливают Ныгмета Нурмакова – ярого коммуниста, председателя Совнаркома Киргизской (Казахской) АССР в 1924–1929 годах. В декабре 1937 года будет расстрелян Ахмет Байтурсынов – соратник Букейханова, член Алаш-Орды, ставший видным советским деятелем и первым наркомом просвещения Казахстана. Еще через три года будет расстрелян Абдыкерим Сыдыков – в 1917 году он был лидером пишпекского (Бишкекского) отделения "Алаш-Орды", а вскоре – одним из лидеров советской Киргизии. И так далее.
В советском Казахстане никакого Алихана Букейханова и знать не будут. В официозных исторических работах он и его соратники будут фигурировать под фразой "представители буржуазно-феодальной верхушки". В 1989 году Букейханова реабилитируют. В 2021 году памятник лидерам Алаш-Орды был открыт в столице независимого Казахстана – Астане.
В Индексе свободы прессы в 2024 году Казахстан занимает 142-е место из 180, в Индексе демократии (The Economist) – 120-е место из 167. И через 100 лет после ликвидации Алашской автономии восстановить прежние позиции пока не удается.
Литература:
- Алаш-орда. Сборник документов. Алма-Ата. Айкап. 1992.
- Аманжолова Д.А. Большевистская элита Казахской АССР 1920–1930-х гг.: эволюция социально-политических характеристик // Мир большого Алтая. 2019. №2. С. 248–259.
- Аманжолова Д.А. Казахский автономизм в 1918 г.: конкуренция проектов и динамика альянсов // Российская история. 2021. №1. С. 63–78.
- Аманжолова Д.А. Казахский этнополитический проект в 1917 г.: динамика приоритетов и поиск альянсов // Петербургский исторический журнал. 2020. №1 (25). С. 169–182.
- Аманжолова Д.А. Советский федеративный проект и коллизии нациестроительства в 1920–1930-е гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2024. Т. 23. №1. С. 30–40.
- Букейханов А. Киргизы. Формы национального движения в современных государствах. (Под ред. А. И. Костелянского), СПб, 1910.
- Исмаилов С.С., Кожирова С.Б. Вопросы формирования Казахско-Российской границы в 1920–1930-е годы // Вестник ЕНУ им. Л. Гумилева. Серия: Исторические науки. Философия. Религиоведение. 2022. Т. 141. №. 4. С. 50–66.
- Казиев С.Ш. Ислам, тюркизм и становление казахской этнонациональной идентичности в начале XX века // Вестник Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова. 2015. Т. 12. №1. С. 75–83.
- Коробейников А.С. Воображая Алаш: анализ деятельности казахской интеллигенции в контексте кризиса Российской империи. 1905–1917 гг. // Россия и Казахстан: исторический опыт сотрудничества и перспективы интеграции. 2015. С. 68–76.
- Красовицкая Т.Ю. Федерализм тюркских элит в модернистских и большевистских схемах // Мир большого Алтая. 2019. Т. 5. №2. С. 260–279.
