Российские и белорусские медиа в изгнании пытаются вовлечь в сопротивление диктатурам в своих странах лидирующие IT-компании и доказать им, что сегодня "не тот момент, чтобы просто вести свой обычный бизнес". Но пока политика Big Tech, напротив, только добавляет сложностей независимым журналистам. 8 июня было опубликовано обращение российских медиа к руководителям крупнейших IT-компаний мира с призывом создать "рабочую группу "Инженеры против диктатуры" для выработки решений по предотвращению отключения России от остального мира". Север.Реалии рассказывает о том, какой поддержки ожидают независимые и находящиеся в основном за пределами своих стран СМИ от IT-гигантов и почему они ее до сих пор не получили.
Под Big Tech понимается группа крупнейших технологических компаний – Alphabet (Google), Amazon, Apple, Meta (Facebook), Microsoft. Они создают собственные цифровые экосистемы – сеть взаимосвязанных сервисов, платформ и услуг в интернете, образующих полноценное жизненное пространство для пользователя. Человек сегодня практически живет внутри Google или Apple – общается, делает покупки, работает, развлекается и, разумеется, получает информацию.
Средства массовой информации зависят от глобальных платформ если не во всем, то во многом. Инструменты для производства и хранения контента, способы его распространения и продвижения, контакт с аудиторией и обратная связь, монетизация – это все Big Tech. От алгоритмов поисковых систем и соцсетей зависит успех медиа.
В условиях войны роль Big Tech становится еще больше.
Санкции против российских медиа
Когда 24 февраля Владимир Путин отдал приказ о начале полномасштабного вторжения в Украину, большинство независимых российских медиа единогласно осудили войну. В первые дни войны в неподконтрольных государству СМИ появлялись одно за другим открытые антивоенные письма – ученых, журналистов, врачей, театральных деятелей. Петиция против войны в Украине, размещенная на Change.org правозащитником Львом Пономаревым, за четыре дня собрала миллион подписей.
На это власть ответила блокировками СМИ и серией репрессивных законов, которые криминализировали любой антивоенный протест, включая личное мнение. Под угрозой уголовного преследования в течение весны 2022 года большинство редакций независимых медиа уехали из России.
Но оказалось, что и за границей работать непросто. Visa и Mastercard ушли из России, оплатить привычные рабочие инструменты стало невозможно. IT-сервисы стали отказываться работать с российскими пользователями. YouTube отменил монетизацию для российских каналов, что подрубило бюджеты антивоенных блогеров и СМИ.
Вдобавок выяснилось, что алгоритмы Google, крупнейшего мирового поисковика, невольно подыгрывают российской власти. И в поисковой выдаче, и в рекомендациях новостей, сгенерированных Гуглом для конкретного пользователя, преобладают ссылки на государственные и провластные СМИ. Публикации "медиа в изгнании" будут точно не на первой, и даже не на второй странице.
Почему? Из-за блокировок: пользователь пытается зайти на страницу заблокированного в России СМИ, ему это не удается, и алгоритм поисковика отмечает ссылку как неработающую. В следующий раз этот "неработающий" сайт понижается в выдаче. И тогда даже читатели из свободных стран или установившие себе VPN просто не видят ссылки на статьи независимых медиа. Российская пропаганда опять выигрывает.
– После блокировки мы продолжили стратегию децентрализации контента. Сейчас у нас, по сути, есть несколько микроСМИ на разных площадках с акцентами на разный контент. Например, в инстаграме у нас больше упор идёт на позитивный поддерживающий контент, там "бомбежка" новостями точно не нужна, – говорит Григоренко.
Но продвигать контент, по его словам, получается не везде. Например, в фейсбуке журналисты зимой попали в теневой бан, из-за какой публикации – неизвестно. После начала войны возникли проблемы с бизнес-аккаунтом: использовать тот, что был в России, стало невозможно, а зарегистрировать новый очень сложно, говорит Григоренко.
"Российские деньги – токсичные по определению"
В теории Google мог бы "подкрутить" свой поисковик, чтобы не занижать в выдаче российские эмигрантские медиа. Но вмешательство в алгоритмы несет в себе репутационные издержки, а выгода в данном случае не очевидна.
– Вообще, ни у кого нет никакого резона что-то делать для России и для россиян. Потому что денег не заработаешь, а проблем может быть масса, – говорит Михаил Климарев, исполнительный директор Общества защиты интернета. – Российские деньги – токсичные по определению, никаких денег от россиян, от российских компаний ни Google, ни Facebook, никто вообще не хочет получать, потому что велик риск попасть под вторичные санкции. Можно говорить, что "вот они такие нехорошие, не хотят сопротивляться блокировкам", а с другой стороны, зачем им это? Сопротивляться блокировкам – значит тратить ресурсы. Вот для чего, чтобы что? У Телеграма был резон [сопротивляться Роскомнадзору, когда тот решил его заблокировать], он раскручивался таким образом. По сути дела, Роскомнадзор сделал ему пиар, Телеграм после этого вырос в разы, и не только в России. Но когда дошло до реальных блокировок, то в сентябре 2021 года они удалили боты "Умного голосования".
Big Tech и сам пострадавшая сторона в России, напоминает Климарев: Google получил рекордные штрафы за отказ удалять "запрещенную" информацию (7,2 млрд рублей в 2021 году, 21,77 млрд – в 2022-м), на счетах российской дочки, ООО "Гугл", заблокированы 1,5 млрд рублей как обеспечительные меры по искам федеральных телеканалов. Компания Meta (Facebook, Instagram) названа "экстремистской организацией", и любой платеж в ее адрес может стать поводом для возбуждения уголовного дела. Значит, зарабатывать в России невозможно, но тратить ресурсы на поддержку российских пользователей приходится. "То есть отсутствие России для них – это даже лучше, чем она есть", – говорит Михаил Климарев, объясняя, почему Big Tech не начинает "цифровое сопротивление" диктатуре, которого ждут эмигрантские медиа.
– Это важно для нас. А для Меты это какую важность представляет? Мало ли стран на планете, где не все в порядке с демократией. Индонезия, например, Малайзия, Филиппины, Индия, в конце концов – в этих странах пользователей гораздо больше, чем в России, – объясняет Климарев. – И вот представим себе, что Facebook начинает цифровое сопротивление в России, а Индия смотрит на это и думает: "Давайте-ка мы тогда вас тоже заблокируем, потому что вы не исполняете требования государства". Тем более фейсбук или инстаграм – они вообще про котиков.
Проблема не в том, как Facebook относится к российским СМИ, а в том, как он относится к СМИ в принципе – не очень хорошо, поясняет эксперт. Цифры говорят о том, что рядом с политическими постами рекламные ссылки не кликаются. Не продается реклама под войну и коррупцию – следовательно, соцсеть показывает меньше публикаций про войну и коррупцию. Ничего личного, просто бизнес.
Российские СМИ подозревают соцсети в дискриминации – речь идет про т.н. shadow ban, "теневой бан", когда публикации нарочно скрывают от пользователей. Ни одна соцсеть, разумеется, в таком не признается, а убедительных доказательств подобным манипуляциям нет, уверен Михаил Климарев: "Это бабушка надвое сказала – шэдоубан здесь, или публикация не видна пользователю просто потому, что Instagram в России заблокирован".
Почему (не)могут заблокировать YouTube
В условиях блокировок неподцензурная государству журналистика доходит до своей аудитории через Телеграм и YouTube – последние две большие незаблокированные в России платформы. Эксперты IT-отрасли не сомневаются, что в конце концов подойдет и их очередь. Но если создатель Телеграма Павел Дуров как минимум в прошлом демонстрировал готовность дать отпор Роскомнадзору, то владеющий Ютьюбом Google в борьбе за российский рынок сегодня никак не заинтересован.
– Мы очень надеемся, на самом деле, что сработает это последнее эффективное обращение. Всему сообществу [журналистов] стоит думать над тем, какие шаги ещё можно предпринять, потому что, безусловно, без технической поддержки со стороны владельцев площадок что-то сделать нам будет практически невозможно. Для начала было бы здорово хотя бы начать диалог между нами, – говорит она. – Я понимаю, что западные платформы стараются быть равноудаленными и не вмешиваться в политику. Однако, как показывает опыт нашей страны, политика невмешательства иногда очень хреново заканчивается.
Директор Общества защиты интернета сходу называет три причины, по которым YouTube будет заблокирован в России, а следом – три причины, по которым этого не случится.
– Почему YouTube должен быть заблокирован? Первое: потому что там Навальный и вообще все наши офшорные медиа. Второе: YouTube не удаляет контент, который требует удалить Роскомнадзор, он не подчиняется Роскомнадзору совсем. И третье: YouTube блокирует пропагандистские каналы: RT удален, "Царьград" удален, Соловьев удален, – перечисляет Михаил Климарев.
Пункт два и пункт три могут создать впечатление, будто YouTube сочувствует российской оппозиции и готов бороться с пропагандой. Но оно будет обманчивым. Просто "он выполняет законы своей страны", объясняет Климарев: удаляет тех, на кого наложены санкции США.
Но блокировать YouTube сегодня российским властям и невыгодно, и опасно.
Во-первых, ему нет замены. Российские сервисы, лояльные Кремлю, и близко недотягивают по функционалу – ни ВК, ни "Дзен", ни RuTube.
– На Рутьюбе модерация длится неделями. То есть ты выкладываешь видео, они вручную его отслеживают – глазами сидят и смотрят, какая-то бригада людей. Мы много раз специально загружали туда ролики Навального, создавали каналы, они нас банили, – рассказывает Климарев. – Там модерация жесткая, она может длиться неделями, и неделями видео не публикуется. Они пытаются работать оперативно с развлекательными каналами – ТНТ и так далее, – те проходят модерацию вперед. А для обычного пользователя все довольно долго. Плюс, видео на RuTube "лагает".
Это вторая причина: у YouTube (и прочих сервисов Google) есть Google Global Cache, а у российских сервисов ничего подобного нет. GGC – это сервера, которые Google за свой счет размещает на площадках провайдеров для того, чтобы ускорить загрузку контента и оптимизировать нагрузку на мощности провайдера при работе с гугл-сервисами. Чтобы показать пользователю популярный ролик, провайдеру не нужно идти за ним в Калифорнию, на родину Ютьюба – он уже будет в кэше, как раз на серверах, которые привез и установил Google.
– То есть популярные ролики хранятся близко к потребителю и поэтому получается очень быстрая загрузка. И за счет этого оператор связи экономит на полосе своих внешних интернет-каналов. Оператор связи, грубо говоря, покупает интернет-трафик оптом и в розницу продает каждому абоненту. И, соответственно, как раз оптовой закупке интернет-трафика, благодаря GGC, операторы очень сильно экономят. Ровно для этого YouTube и создавал такую систему – чтобы загрузки быстрее были, чтобы пользователю было лучше и оператору выгодно, – рассказывает Климарев. – При этом Google еще и платил провайдерам за установку своего оборудования.
– То есть операторы связи будут защищать Google на территории России?
– Конечно, будут защищать, потому что это деньги и немаленькие деньги. Примерно 30% вообще всего российского интернет-трафика – это конкретно YouTube. Он самый большой поставщик трафика для России. А если YouTube заблокировать, то тогда эта вся инфраструктура ломается, и как оно дальше будет функционировать – вообще загадка.
Наконец, третья причина, самая существенная: "Google сам может заблокировать Россию, и еще неизвестно, кому от этого будет хуже".
Как Google заблокирует Россию
– Это уже серьезная вещь, – говорит Климарев. – Существует очень много инфраструктурных сервисов, на которые опирается современный интернет не только в России, а вообще во всем мире. Начиная от того, что на каждом сайте стоит гугл-аналитика, которой пользуется в том числе и бизнес. Плюс, есть несколько очень важных структурных вещей.
Во-первых, это операционная система Android. Google может просто отказаться от обновления операционной системы для россиян, а это чревато тем, что постоянно будут возникать уязвимости и вы не сможете ничего этому противопоставить, потому что это обновление Google.
Во-вторых, это магазин приложений. Вспомните, сколько было слез, когда Сбербанк изгоняли из Google Play и App Store. Свой магазин приложений они (российская сторона. – СР) создать так и не смогли до сих пор, и я вообще не верю, что если создадут, то он будет пользоваться популярностью.
В-третьих, у операционной системы есть функция – пуш-уведомления, которые идут через инфраструктуру Гугла, она называется Google Firebase. Если ее отключить, то операционная система довольно серьезно потеряет в функциональности.
А четвертое – это чисто связистская инфраструктура, то, что связано с передачей данных как таковой. В частности, у него есть такой сервис, который называется Google Public DNS. Это пресловутые четыре восьмерки, адреса публичных серверов для DNS-запросов: 8.8.8.8; 8.8.4.4. На них в основном и работает "интернет вещей", то есть эти гугловские ДНС-адреса прописаны в прошивке множества различных бытовых устройств. Начиная от датчиков влажности, датчиков протечки и заканчивая датчиками, которые стоят на линиях электропередач. Их много. Обычному пользователю они просто не видны, а на самом деле их сотни миллионов штук. И все это на инфраструктуре Google.
– То есть Google может взять и отключить в России, например, электричество?
– Да, именно так. Причем предсказать это очень трудно. Просто мы не знаем многих вещей, как под капотом какие-то штуки выглядят. А через операционную систему Android, в принципе, Google может взять и "окирпичить" буквально все телефоны в России. Такая техническая возможность есть.
К слову говоря, на "Андроиде" работает довольно много, например, телевизионных приставок. Кассовые аппараты работают на "Андроиде". Буровое оборудование, кстати, – там тоже полно всего. Добыча нефти – это очень технологичная отрасль, где очень много интернета. Да о чем говорить, если сельхозтехника ходит по GPS! Фактически Google может просто взять и выключить многие сервисы в России. И ничего сделать нельзя, потому что в России нет своей операционной системы, нет Firebase, нет инфраструктуры для магазинов.
– Соответственно, возникает вопрос: как при такой зависимости от глобальной инфраструктуры можно было решиться на войну и взять курс на изоляцию России от остального мира?
– Но Путин же не умеет пользоваться компьютером! Это абсолютная безграмотность, конечно. Абсолютная безграмотность – вообще употреблять слово "импортозамещение", это полное непонимание того, как современный мир устроен. Это фраза, дай бог, из 60-х годов прошлого века, в 1960-х еще можно было о каком-то импортозамещении говорить, в 1980-х годах – уже нет. Сегодня ни одна страна в мире не владеет всем спектром технологий. Даже США, даже Япония, даже Китай.
– Сейчас нам сложно продвигаться во всем, что касается Meta, а все остальное – это наши личные проблемы, проблемы россиян, – говорит он. – Но важно помнить, что война все делит на два направления. И если соцсети имеют отношение к пропаганде, а они имеют, то делать вид, что ты просто занимаешься бизнесом, нельзя. Они должны дать работать и тем медиа, которые не запятнали себя пропагандой.
Продукция двойного назначения
Получается, что самим по себе своим существованием Google сделал невозможной свою блокировку в России. Поэтому YouTube до сих пор открыт и доступен для всех российских пользователей. Но антивоенные активисты, оппозиционеры и медиа в изгнании ждут от Big Tech большего – прямой помощи в борьбе с блокировками независимых СМИ и распространением пропаганды.
8 июня было опубликовано обращение российских медиа к руководителям крупнейших IT-компаний мира с призывом создать "рабочую группу "Инженеры против диктатуры" для выработки решений по предотвращению отключения России от остального мира". "Путинская пропаганда не должна получить монополию на информирование россиян", – заявляют журналисты и издатели. Обращение поддержали "Репортеры без границ", Европейская федерация журналистов и Ассоциация журналистов Нидерландов.
Поговорить об этом напрямую с представителями Биг-Теха российские и белорусские медиа в изгнании попытались на крупнейшей ежегодной международной конференции, посвященной современным технологиям и правам человека, – RightsCon-2023, которая прошла в начале июня в Коста-Рике. "Общий итог – разочарование", – говорит участвовавший в конференции Михаил Климарев.
– Разные картины мира, разное видение ситуации, – объясняет он. – Многие убедились, наконец, что это так не работает, что мы неправильно начинаем вести диалог – когда мы приходим к Big Tech с претензией, что они не борются с диктатурой, после того, как мы сами проиграли. Гугл говорит: "Мы и так делаем много, у нас украли 20 миллиардов рублей со счетов, нас пытались шантажировать посадкой наших сотрудников. Что еще мы должны сделать? Какое еще вам цифровое сопротивление?" У них образ мысли другой. Они вообще про другое думают. Они ничего нам не должны. Корень наших проблем не в Гугле вовсе. Корень проблем – в диктатурах.
На одной из сессий RightsCon прозвучали короткие доклады на тему "Как техно-санкции убивают антивоенные голоса", плюс была закрытая встреча россиян и белорусов с Big Tech. Реакции добиться не удалось:
– Они молчат. Если они так и скажут ("Россия нам не нужна". – СР), тоже не очень красиво получится, правильно? Поэтому они просто молчат. На самом деле, это довольно рациональная позиция – ничего не говорить.
Но сегодня – не тот момент, чтобы просто вести свой обычный бизнес. В условиях войны частная коммерческая компания не может делать вид, что от нее ничего не зависит, считает журналист Сергей Пархоменко, соучредитель премии "Редколлегия". Вопрос об ответственности IT-гигантов за свободу слова он поднимал в Брюсселе 5 июня на круглом столе представителей ЕС и "Демократической России".
– Вообще любая коммерческая компания могла бы сказать: я здесь ни при чем, я деньги зарабатываю. Коммерческая компания производит микрочипы. Эти микрочипы можно вставить стиральную машину, в микроволновку, в автомобиль. А можно – в баллистическую ракету. "Но мы-то тут ни при чем? Отстаньте от нас. Мы коммерческая компания". Между тем мировые политики научились разговаривать с такими компаниями, объясняя им, что в условиях, когда их работа может так или иначе оказать влияние на ход агрессивной, захватнической войны, нужно это учитывать и соответствующим образом понимать свою ответственность, – говорит Сергей Пархоменко. – Сегодня мы понимаем, что информация, а также каналы распространения информации – это тоже продукция двойного назначения. Это продукция, которая прямо влияет на развитие войны, на военные события, на продвижение агрессора и на защиту обороняющегося. И мы прекрасно понимаем, что вопрос о том, будет или не будет у российского населения доступ к неконтролируемым государством каналам информации – это вопрос военно-стратегический. Невозможно ожидать, что когда-нибудь население страны агрессора перестанет поддерживать своего диктатора, если шаг за шагом это население оказывается отрезанным от свободных источников и каналов доступа к информации.
В конце концов, мы, человечество, не можем себе позволить, чтобы диктатор, у которого есть доступ к ядерному оружию, получил бы и еще одно оружие – контроль за интернетом. Это сделает ситуацию еще более опасной, еще более трагической. Я считаю, что все разумные люди и все разумные компании заинтересованы в том, чтобы этого не произошло. И то обстоятельство, что кому-то хочется остаться просто коммерческой компанией, которая не имеет к этому отношения, не меняет дело. Вопрос не в том, чтобы помочь русским журналистам или помочь русским зрителям и читателям. Вопрос в том, чтобы сопротивляться диктатору. Которому нужны не фрагменты территории Украины, а господство над миром. Который затеял мировую войну и хочет идти до Калифорнии. Если кому-то кажется, что ему там, в Калифорнии, все равно, – то нет. Диктатор рассчитывает и на Калифорнию тоже, – говорит Пархоменко.
