В Омске суд 22 марта оштрафовал на 30 тысяч рублей Ивана Куницкого из села Поповка. Он вышел на антивоенный пикет в центре города после выступления президента Владимира Путина на митинге в "Лужниках" 23 февраля. За это на него составили протокол о "дискредитации" армии России, а соседи напали на его дом. В итоге Куницкому пришлось вместе с семьей покинуть Россию. Как это происходило – в материале Сибирь.Реалии.
"Поедешь на передовую". Пикет и задержание
23 февраля 45-летний житель села Поповка (Омская область) Иван Куницкий пришел на Соборную площадь Омска, рядом с которой расположены администрация и заксобрание области. С собой он принес плакат "Нет путинской тирании! Хватит войн" – это была его первая акция протеста в жизни.
Куницкий нарисовал плакат утром, а идея пикета пришла к нему накануне, 22 февраля, после московского концерта на стадионе "Лужники", приуроченного ко Дню защитника Отечества и де-факто к годовщине начала войны в Украине. Мысленно он был готов заплатить штраф за свою акцию, потому что "свою позицию высказывать надо".
– Изо дня в день, из месяца в месяц живешь с мыслью, что все это закончится, а уже год всё длится, – говорит Иван. – Думаю, факт годовщины послужил триггером для выхода, как и путинский концерт: танцы на костях, где люди веселятся, еще детей каких-то вытащили на сцену. Для меня это такое безумие.
Куницкий простоял в центре Омска около получаса: прохожие, по его словам, показывали ему "классы", и только один человек высказался против. Затем на площадь подъехал гражданский Hyundai Solaris без опознавательных знаков. Из него вышел младший офицер полиции по имени Марат (фамилию его Куницкий не запомнил). Он несколько раз сфотографировал Ивана, представился и предложил ему проехать в отдел полиции.
В участке пикетчика в присутствии понятых досмотрели и увели на дачу объяснений, в которой по очереди участвовали три сотрудника полиции: дежурный сержант, задержавший Куницкого Марат и майор. Задержанного попросили выложить телефон на стол.
"Как тебе съездилось в Польшу? Для чего туда ездил? Тебя там завербовали", – начал майор, вспоминает Куницкий. В марте 2021 года он действительно на полгода ездил в Европу на подработки, а потом вернулся обратно в Россию. За это сотрудник полиции назвал Куницкого "предателем" и начал нецензурно оскорблять его.
– Я старался ничего не говорить, потому что понимал, что он старается вывести меня на эмоции. "Пробили", куда я выезжал [за границу]. В августе и сентябре прошлого года я ездил в Казахстан покупать детям вещи к школе, и так совпало, что это было начало мобилизации. Майор начал: "Ты уклонист, трус, мы тебе повестку прямо здесь вручим, поедешь на передовую". Но повестки у меня не было, я нигде не скрывался, – рассказывает Куницкий.
Его увели в другую комнату для снятия отпечатков пальцев. Дежурный, по словам Куницкого, пытался просьбами и угрозами заставить его пройти дактилоскопию. Куницкий отказался, и его вернули в кабинет. Своего телефона на столе он не нашел. Мобильный ему отдали только тогда, когда он согласился подписать все протоколы полиции.
– На выходе майор спросил у дежурного: "Все с него взяли, отпечатки, сфотографировали?" Сержант: "Нет, он не дал отпечатки". Майор возмутился, мол, чего не могли надавить на него, силу применить? – вспоминает Куницкий.
На выходе из отдела его ждала беременная жена Анна. Пока Иван был на допросе, знакомая из села Поповка прислала ей фотографию мужа, который стоит с плакатом. Ей в свою очередь фото скинул местный участковый.
– Жена говорит: "В деревне уже знают, что ты вышел на пикет", – вспоминает Куницкий. – Думаю, ничего себе, для меня это был шок, что полиция начала, видимо, через районных участковых рассылать мои фотки.
"Пацаны гибнут, а ты против войны". Нападение на дом
Вечером, добравшись до дома (село Поповка находится в Азовском национальном районе, в 15 километрах от Омска), Куницкие и их двое дочерей, 13 и 15 лет, стали собирать вещи. Накануне они продали свой дом, в котором прожили пятнадцать лет, и готовились к переезду в Жигулёвск (Самарская область), к теще Куницкого.
Примерно в полдвенадцатого ночи семья услышала сильный стук в дверь, который разбудил детей.
– Послышался шум, как будто кто-то сильно стучит кулаком в дверь и окна, – рассказывает Сибирь.Реалии Анна Куницкая. – Мы сначала подумали, что нам это кажется. Потом сверху прибежали дети: "Мам, там кто-то сильно палкой стучит". Мы подумали, что пришла полиция.
Выйдя в пристройку с окном, супруги увидели 37-летнего Андрея Перешивкина из соседней Сосновки. Им показалось, что он был сильно пьян. Перешивкин попросил Ивана выйти, чтобы "разобраться и поговорить". Куницкий до этого не часто общался с Андреем: "Пару раз одалживал рабочие инструменты. Отношения были нормальные, как и со всеми в поселке".
– Он сказал что-то вроде: "Хорошо тебе с плакатом стоялось? Наши пацаны там гибнут, а ты выходишь против войны", – вспоминает Анна. – Муж отправился к двери, Андрей – тоже, он засунул руку в карман, и мне кажется, у него был нож. Я сказала Ване не выходить. Дети со второго этажа увидели, что за нашим высоким забором стоят еще пятеро человек.
Иван Куницкий вернулся домой, Анна же попросила Перешивкина уходить. Тот, по ее словам, в порыве ярости взял лопату и начал бить по окнам дома, разбил внешнее стекло и попытался выломать дверь.
Сибирь.Реалии не удалось поговорить с Андреем Перешивкиным: человек с его номером прочитал сообщение и не ответил. Его жена, Олеся Перешивкина, в разговоре с корреспондентом редакции сказала, что Андрей пришел к Куницким без лопаты, постучал в дверь и попросил Куницкого "выйти на улицу поговорить".
– Куницкий отказался, ушел вглубь дома. Больше Андрей его не видел. У них не было конфликта, – приводит свою версию Перешивкина.
– А почему Андрей вообще решил пойти к Ивану? Что его возмутило?
– Мы патриоты своей страны. К предателям всегда есть вопросы.
В то время, как Перешивкин ломился в дом, рассказывает Анна Куницкая, ее младшая дочь спряталась в шкаф, а старшая позвонила друзьям семьи, живущим в полутора километрах на аэродроме, а также набрала номер 112.
– Один из друзей позвонил знакомому майору, который живет в соседней Сосновке, сообщил о нападении, и тот сразу спросил: "Куницкие?" То есть он уже знал, что к нам кто-то может прийти, – объясняет она.
По словам Куницкой, Перешивкин и еще несколько жителей села ушли от дома, когда приехали друг семьи с женой. Полиция отреагировала на вызов только через два часа, когда Куницкие уже собрали оставшиеся вещи и выехали ночью 24 февраля в Жигулёвск.
– Я понимал, что в Омской области нас могли найти, потому что полицейские начали охоту, – говорит Иван Куницкий. – Люди же пришли разобраться со мной за плакат по наводке. Прошло три часа с моего пикета, фотки были только у полицейского – ну, вот откуда [они могли знать]? Это прямое доказательство, что полиция дала команду "фас" на меня.
– Как вы думаете, почему люди, по сути, незнакомые были готовы расправиться с вами, только лишь из-за того, что вы думаете как-то иначе? Откуда эта злость?
– Не знаю, я сам в шоке. Живешь-живешь бок о бок с людьми, которые, на первый взгляд, адекватные, приветливые, вроде бы, зла не желают, а как только узнали мою позицию, что я не поддерживаю войну… [К ограде] пришел муж девушки, которая работает в местном магазине. Видишь ее каждый день, улыбаешься всегда, а она написала в группе села Поповка: "Наши мальчишки пошли давать ******** [люлей] Ване, а он зассал и не вышел". Создали отдельную группу для обсуждения того, как я себя повел.
"Не моргнут глазом – отберут детей". Эмиграция
– Мы понимали, что если останемся, то нам не дадут переночевать – нас просто убьют. У меня были и злость, и обида, и непонимание, – говорит Анна Куницкая. – Живот и поясница потом сильно болели, у меня беременность и так была с угрозой прерывания. Лекарства выпили – и в путь.
Дорога до Самарской области заняла у семьи около суток. В пути, когда они проезжали Екатеринбург, Ивану и Анне стали приходить уведомления о неудачных попытках входа в их Google-аккаунты с неизвестного устройства из Оконешниковского района Омской области (скриншоты экранов есть в распоряжении редакции).
На страницы Куницких в "Одноклассниках" заходили одни и те же люди, которые, как полагают они, были сотрудниками МВД. Но полиция не ограничилась интернетом.
– Приезжали к моему другу в селе, узнавали, какая у меня позиция, – говорит Иван Куницкий. – Спрашивали: "Может, ты ему подсказал, чтобы он вышел на пикет?" Он сказал, что "мы не общаемся" – не захотел проблем.
– А почему приехали именно к вашему другу?
– Он сам не знает. Видимо, в селе сказали, с кем я более-менее чаще виделся, общался. Участковый сказал, что ему "пришла команда сверху".
Утром 25 февраля Иван проснулся от звонка двоюродной сестры из Омска, которая прочитала на "Дожде" новость о его преследовании – история с нападением быстро получила огласку.
– Когда я увидел, что я в СМИ, я испугался, – вспоминает Куницкий. – Жене позвонил с Азовского района майор по фамилии Классен. Он пытался через ситуацию с Андреем [Перешивкиным] выяснить, где мы находимся и когда вернемся: "Вам побили окна, надо дать объяснения". Друзья сказали, что к ним даже кто-то приезжал из Москвы.
После звонка майора, который знал новый адрес семьи в Жигулёвске, Иван взял такси и поехал в самарский аэропорт. По дороге он купил билеты на первый рейс за границу, в Армению, когда уже шла регистрация на рейс. В здании аэропорта он ходил в капюшоне, опасаясь камер видеонаблюдения.
– Я боялся, что на меня дали наводки, но, слава богу, прошел таможню. Я понимал, что в Ереване оставаться опасно, так как там выдают оппозиционеров российским силовикам. Сразу же взял билет в Стамбул и через восемь часов, ночью, вылетел туда. У меня не было сомнений, я понимал, что за меня взялись серьезно, – говорит Куницкий.
Анна Куницкая не планировала уезжать из России. Так как семья планировала переезд в Самарскую область, детям загодя подыскали новую школу, кружки. После отъезда Ивана его жене позвонили из школы в Поповке – на подростков собирали справки и характеристики для органов опеки.
– Мы думали, что Ваня отсидится, а мы не поедем, были свои дела. А когда взялись за детей, сказали, что лишат родительских прав, у меня была истерика: дети-то при чем? Ваня и старший брат сказали уезжать: "Не моргнут глазом – отберут детей". Билеты из Самары до Стамбула нам на троих обошлись в 90 тысяч, – говорит Анна Куницкая.
"Хочется быть свободным". Новая жизнь
До вынужденной эмиграции в Турцию Иван Куницкий работал в частной компании, занимался монтажом электрики и слаботочных сетей. После начала преследования его начальнику также позвонила полиция: Куницкого уволили, потому что "проблемы не нужны".
Анна Куницкая восемь лет проработала воспитателем в основной общеобразовательной школе в Поповке. На теперь уже бывшем месте работы против нее развернули травлю из-за антивоенного пикета мужа.
– Одна мамочка рассказала, что ее ребенок пришел со школы и сказал, что на уроках "страшные вещи говорят про Анну Павловну", что "дядя Ваня вышел с плакатом против Путина и России", что "они предатели Родины, фашисты". Среди детей есть те, кто выпускался у меня, и они знают меня с другой стороны, у них другой взгляд. Детям страшно: их запугивают на профилактических беседах, что "никакие посты не пишите, ничего не лайкайте", что это опасно.
Одна из недоброжелателей Куницкой, по ее словам, учительница начальных классов Людмила Андрюхина, теща Андрея Перешивкина. Его жена Олеся Перешивкина в разговоре с Сибирь.Реалии утверждает, что у ее мамы не было конфликтов с Анной Куницкой.
– Но об их предательской позиции я говорила директору школы [Елене Худорожко]. Оттого, наверное, Куницким и показалось, что у них там со всеми конфликт. В деревне много людей, которые общались с ними, а сейчас стыдятся этого, – добавила она.
– А что мы сделали? – не понимает Анна Куницкая. – Такое ощущение, что мы какие-то преступники, "предатели Родины", только из-за того, что не хотим смертей. Сейчас другая политика: "молодцы, что воюем". А для кого и чего, никто не объясняет детям.
Иван Куницкий признается, что после начала вторжения в Украину 24 февраля он несколько дней "был в шоке, не выходил из интернета, читал новости", надеясь, что это неправда.
– А что вас больше всего шокировало?
– То, что вообще произошло это нападение. Как вообще такое можно допустить? Россия и Украина – тут же все родственники, это как одна семья. У меня две бабушки – коренные украинки. Родная сестра меня не поддерживает, мы перестали общаться, теперь практически не созваниваемся. Ее позиция: "Правильно, надо долбить украинцев, убивать их". Я ей говорю: "Почему? У тебя же бабушки из Украины". Но человек смотрит телевизор, поэтому что-то объяснять бесполезно. Мы стараемся рассказывать детям, что война и убийства – это плохо.
– Как изменились ваши взгляды и отношение к российской власти за несколько недель, как вас начали преследовать?
– Гайки дальше закручиваются: принят законопроект [об ужесточении наказания] за "дискредитацию", еще эта история с девочкой [Марией Москалевой] и ее отцом. Уезжать тяжело, но хочется быть с семьей, быть свободным и жить своей жизнью, а не сидеть и бояться каждый день, что к тебе могут прийти, оштрафовать, посадить. Что твоих детей могут в школе упрекать за каждое слово отца. Я считаю, что это не государство, а какая-то тюрьма, – говорит Куницкий.
Сейчас, по его словам, жизнь придется начинать "с нулевого километра", возвращаться в Россию Куницкий не планирует, пока в стране не сменится политический режим – "как минимум в ближайшие пять лет".
В прошлом году у него умер тесть, в России остается теща с сахарным диабетом, которая "никогда не была одна". Семья продала один из своих автомобилей и сейчас живет на эти деньги в Турции.
– Когда приехали к Ивану, стало поспокойнее, – говорит Анна Куницкая. – Он сказал, что уже нечего бояться: детей не отберут, а его не посадят. Каких-то определенных целей сейчас нет. Эмоционально стало спокойнее, но как дальше жить?
