"Хрен с ними, с зарплатами, мужа верните!" Как живут многодетные семьи без мобилизованных отцов

Из Забайкальского края в нарушение указа Минобороны мобилизовали минимум тридцать многодетных отцов. Жалуются на мобилизацию глав многодетных семей и в других регионах Сибири и Дальнего Востока. Во всех семьях по трое детей, в большинстве – младшим меньше года. Почти все мобилизованные – из частных домов, где требуется носить воду, колоть дрова, косить сено, пасти скот, и женщинам без мужей с тремя детьми выжить практически невозможно.

Несмотря на постоянную занятость с маленькими или болеющими детьми, жены мобилизованных объединились и заявили в военную прокуратуру и Минобороны о том, что мужей забрали на войну незаконно. Им ответили, что вернуть их домой невозможно, так как они были мобилизованы еще до 4 октября, когда был принят указ, освобождающий от мобилизации отцов, имеющих трех и более детей в возрасте до 18 лет (для детей, обучающихся по очной форме обучения, – до 23 лет).

"Скот в поле, сено не кошено, дров нет – мужа увели". Село Бурулятуй, Забайкалье

Андрея, мужа Ольги А., мобилизовали прямо с животноводческой стоянки возле села Бурулятуй в Оловянинском районе Забайкалья. Он фермер, как и большинство соседей. По очереди они пасут сельское стадо – коров и лошадей. В 20-х числах сентября как раз была очередь Андрея. После того как его мобилизовали, Ольга осталась одна с тремя детьми и стадом своих и чужих животных без заготовленного на зиму корма для них.

– Повестка пришла 21 сентября о том, что ему нужно приехать на сборы 26 сентября. Но это обман оказался – его приехали забирать в ту же ночь. Мы даже не знали о мобилизации – просто у нас мобильной связи не было, сделали в конце сентября, ни интернета, ни телефона, у нас вообще тут глушь. Принесли повестку и принесли. Думаем: ну, ладно, 26-го поедет. А они в двенадцатом часу ночи тут же приехали, – вспоминает Ольга.

В части в Песчанке (воинская часть под Читой) муж Ольги оставался до 3 ноября, потом его перебросили в Украину.

– Сейчас он младший сержант, не знаю даже, к какой части относится. Связи сейчас нет. Если честно, не до разговоров даже: у меня трое детей – два годика, четыре годика и 7 лет. Старший в школу начал ходить, а эти дома сидят. Сада в селе нашем нет. В своем доме, сами знаете, работы с утра до ночи – воду натаскай, дров наколи, печь растопи, животным корма дай. Если сейчас сложно, то, когда Андрея увели, я прям за голову схватилась – ни сена, ни дров, стою одна посреди стоянки.

Мне же пришлось все на своих плечах – сначала стоянку расформировать: домой забрать свою животину, чужих лошадей и коров раздала их хозяевам. Сейчас лошади ходят, никто за ними не смотрит, потому что я просто не могу этого делать, мне детей и дом бросить придется. У нас ведь подсобное хозяйство еще. Дрова покупаем, воду покупаем, деньги, везде деньги. Иной раз и за деньги не купишь, только договориться с другими мужиками – а у нас же никого не осталось сейчас: только многодетных четверых забрали, без детей или меньше троих – вообще без вариантов, – говорит жена мобилизованного. – И работы у нас нет, только хозяйство. У всех скот, у всех помногу, потому что мы выживаем так, иначе никак не выжить. А мой даже не успел сено докосить.

По словам Ольги, первая зарплата мужа пришла в октябре и всего 27 тысяч рублей. При этом в сентябре семье пришлось полностью закупить Андрею обмундирование и продукты.

– Этих 27 тысяч даже не хватило. Столько всего закупали. По сути, на пособия детские его и собирали. Только после того, как он уехал туда [в Украину], зарплата упала нормальная – 156 тысяч. Но он большую часть вынужден оставлять себе, потому что им самим нужно закупать продукты, лекарства. Так что живем на пособия в основном. Там он постоянно болеет, они все болеют, кашляют и кашляют, все простыли. Условия такие. Сначала они в палатке жили, сейчас, не знаю, в окопах, наверное. Их месяц не трогали, никуда не отправляли, а 21 декабря на передовую кинули. Сейчас связи вообще нет, очень редко звонит. Но они [мобилизованные] все так отвечают: "Все нормально, не переживайте". Они же не скажут, насколько там тяжело.

Боевого опыта у Андрея нет. Больше десяти лет назад он отслужил в армии год: полгода в учебной части Читы, полгода – в Хабаровске.

Мобилизованный и сам писал в часть рапорт о том, что как многодетному указ Минобороны дает ему отсрочку от мобилизации.

– На него до сих пор ответа нет. Я обращалась в военкомат неоднократно, мне письменно ответили, что, мол, он призван до 4 октября, на него этот указ "не распространяется". Потом ездила туда, сама снова документы собирала, мы звонили в краевой военкомат буквально на прошлой неделе. Они собирали у нас эти документы, снова просили повторить заявление. Я не знаю, для чего – ничего ответить не могут. Сказали: мы просто собираем списки. У нас вообще вчера слух прошел, что эту директиву отменили – в нашем краевом военкомате такое ответили девушке. Генштаба решение, мол. В некоторых регионах даже дали бумажечку, что она утратила силу. Мы вчера все в панике были, ведь девчонки [другие жены мобилизованных из Забайкалья] в суды даже уже подали. Вроде, неправда оказалась, – говорит Ольга. – Но опять нужны документы. Мы, естественно, все документы собираем, отправляем им заново, вплоть до справок из администрации, с места жительства о составе семьи, о многодетности.

После сообщений забайкальских чиновников о "помощи семьям мобилизованных дровами" Ольга ждала ее несколько месяцев, а не дождавшись, написала Путину.

– Помощи нам никакой нет. Даже с дровами. Мне пришлось писать Владимиру Владимировичу.

– Это помогло?

– Да, телегу привезли дров.

– Через сколько?

– Я написала 30 ноября, 9 декабря привезли. Сейчас девчонки, которые пытаются это же сделать, получить дрова, ждут уже 20 дней, и до сих пор ничего нет, никакого решения.

– Вам этой телеги на сколько хватит?

– Уже все, нет. Хрен с ними, с дровами, с "зарплатами", нам этих денег, этой "помощи" не надо. Мужа верните! – срывается Ольга. – Детям отец нужен, все остальное сами заработаем. Старший уже все понимает, за отца сильно боится, переживает. Средний тоже, младший его потерял. У нас три мальчика, все трое с папой постоянно. Телефон звонит, маленький сразу бежит: "Это папа, папа!"

"Хронический остеоартроз и трое детей". Новосибирск

44-летнего жителя Новосибирска Андрея Назарова также мобилизовали, несмотря на троих несовершеннолетних детей и серьезные проблемы со здоровьем. Военные забрали Андрея, оставив его семью в недостроенном доме. 11 декабря его отправили на фронт.

– Мне 41 год, Андрею – 44. Мы познакомились, когда оба жили в Чите. Позже переехали в Новосибирск. Читинский дом продали всего за миллион рублей, на них в Новосибирске смогли купить только участок с голой коробкой вместо дома. Сняли дом по соседству и стали свой достраивать, въехали спустя год, но ремонт внутри идет полным ходом. Только все наладилось, мужу пришла повестка – его мачехе прислали в Чите, та позвонила, родственник-военный запугал: "Если Андрей не придет в военкомат, его могут судить как дезертира и посадить", – рассказывает Юлия.

То, что Андрей пошел в военкомат в Новосибирске "отметиться и встать на воинский учет", Юлия называет "самой большой ошибкой".

– Думали, что многодетного (у нас трое сыновей) и больного никуда не заберут. Естественно, ехать на фронт он не хотел. Там ему сказали ждать новую повестку, и уже через неделю она пришла, от него требовали явиться в военкомат с вещами. Тогда мы надеялись на медкомиссию – у него ведь хронический остеоартроз плечевых суставов, болевой синдром, из-за этого пришлось бросить прежнюю работу на железной дороге. На медкомиссии подтвердили, что у него рука поднимается только наполовину, но, несмотря на это, его мобилизовали, – говорит Назарова.

Через несколько дней после мобилизации Андрея его младшему сыну в детсаду сделали диаскинтест (тест на туберкулез).

– Результат "подозрительный", нас отправили к фтизиатру. Нужно было принести также свежие флюорографии родителей. Андрей прямо с полигона – на обследование, там выявили довольно большие остаточные очаги после туберкулеза, который он перенес в прошлом. Врач сказал, что с такими результатами его должны комиссовать домой, пообещал подготовить нужные документы. Но позже сказал обратное – ему поступил приказ отправлять на фронт людей даже с такими показателями, – рассказывает Юлия.

С жалобами на незаконную мобилизацию больного многодетного мужа она обошла все ведомства.

– В военкомате дошла до полковника, я ему рассказываю – он сидит и улыбается. На мои вопросы, задает свои: "Почему ваш муж молчал, ничего этого не сказал?" Но Андрей говорил об этом! – уверяет Назарова. – Я писала и Путину, и депутату Госдумы по нашему округу, запросы в военную прокуратуру, в военкомат районный Новосибирска, в администрацию области – отовсюду отписки: ваш муж годен для службы или "оснований для отсрочки по наличию трех и более детей у Назарова нет".

После мобилизации мужа Юлии пришлось уйти на другую, с меньшей зарплатой, работу, чтобы оставаться с детьми после сада и школы.

– Ходила в службу опеки, говорила, некому оставаться с сыновьями после мобилизации мужа. Ответили: "Ищите другую работу". В итоге я мою полы за 20 тысяч рублей. Живем на это и детские пособия в 10 тысяч рублей. На троих детей и содержание дома, конечно, не хватает. Андрей рассчитывал на "зарплату от Минобороны", но ее до сих пор нет. Пришла только разовая губернаторскую выплата в 100 тысяч рублей – ее мы сразу потратили на обмундирование, берцы и другие вещи ему, в итоге ничего от нее не осталось, – говорит Юлия. – Но дело же не в деньгах. В своем доме сложно без мужа, с печкой тяжко справляться, все время боюсь, что угорим. Но главное – их кинули уже на передовую, я не переживу, если с мужем что-то случится. Что с детьми будет? Они уже перестали ночами спать, ходят на взводе, чуть что – в слезы, ждут отца.

"Иначе посадят в тюрьму". Село Шишкино, под Читой

Мужа Виктории Трофимовой, отца троих детей: одиннадцати, девяти и двух лет, мобилизовали в первый же день, 21 сентября.

– 21-го в обед объявили мобилизацию, в 9 вечера нам пришла повестка. Мы живем в селе Шишкино, а за повесткой пришлось ехать в соседнее. Ему позвонили и пригрозили: "Приезжай сегодня же за повесткой, иначе посадят в тюрьму". Мы же не знали, что если не поедешь, не распишешься, то никуда не попадешь, никакой ответственности не несешь. Ему написали взять кое-какую одежду, он взял с собой носки, трусы, полотенце, поехал – и все, его сразу же забрали, увезли в часть в Песчанке, – вспоминает Виктория. – Медосмотра не было в принципе. Единственное, был психолог, чтобы решить – можно дать ему оружие или нет, проверить, нормальный ли он вообще. Но в военном билете проставили: "комиссия пройдена, годен 100%". Если бы была медкомиссия, его бы списали тут же – у него спина больная, с позвоночником беда такая, что вот-вот откажут ноги, но "годен".

У Трофимова диагностированы три грыжи – накануне мобилизации ему дали назначение на операцию, но в части на бумаги, по словам жены, никто не взглянул. Снимки сделали в частной клинике уже в Украине.

– В Песчанке они были два месяца. Потом их увезли в Ростов, из Ростова в Украину. И только там командир повез его специально в какую-то частную клинику, сделали снимки – нейрохирург, посмотрел, сказал: все, капец, тебе надо операцию делать ехать. Он может в любой момент прыгнуть не так, часть позвоночника совсем развалится и у него ноги сразу откажут. Командир знает об этом и молчит. Говорит: "Я не знаю, как тебя списать". Для этого нужно, чтобы диагноз подтвердил врач военный, но в полевой госпиталь его никто не везет: то машина сломана, то еще чего-нибудь. Конечно, специально!

Трофимовы живут на "остатки папиной зарплаты и детское пособие".

– Никакой помощи нет. Конечно, надо дрова, но я только слышала про эти обещания – пишут везде, что положены мобилизованному дрова, идешь дрова спрашивать, тебе говорят: "У тебя ж деньги мужа, 200 тысяч зарплата. Иди, купи себе сама машину дров". 158 тысяч путинских мужу заплатили в декабре, но ему самому нужно на еду и лекарства тратить. Один укол обезболивающего покупает за 3700 рублей, а их несколько в сутки нужно. Плюс даже если есть деньги, надо найти, кто привезет, кто расколет, кто сложит. А попросить и некого – всех забрали [мобилизовали], – говорит Виктория. – Да и не нужны нам эти "зарплаты", никакие деньги не заменят живого мужа. Пусть он лучше помогает по дому, ездит на работу. Я каждую минуту боюсь – он же если не под обстрелом, так из-за травм своих пострадать может. Откажут ноги, и все. Он недавно просто спрыгнул с камаза, у него спину переклинило так, что спать не может даже под обезболивающими. А перед этим он спину повредил, когда еще на ученья ездили. Это же не шутки – во всем обмундировании, 70 с лишним килограмм на нем. А представляете, в бою откажут, и что? Он из-за этого даже не может ставить те уколы, что заморозят полностью спину, потому что, когда начнут отказывать ноги, он это не почувствует. Приходится терпеть эту боль.

На заявления Трофимовой о незаконности мобилизации многодетного из военной прокуратуры и военкомата прислали одинаковые ответы. Но получить их она не смогла – бумаги прислали в соседнее село по месту прописки Алексея, откуда его и мобилизовали. Ответы ей зачитали по телефону.

– Позвонили, сказали, что пришел ответ, мол, вы не надейтесь: "Указ на отсрочку для отца троих детей был подписан 4 октября, а вашего мобилизовали 22 сентября. Они зачислены в ряды армии РФ до указа и не попали под его действие". А мне ехать до него несколько часов, я куда детей брошу?! Обещали: позже скинем фотографию. Но в итоге ни ответа, ни привета. Лично эту бумагу я в глаза фактически не видела, – говорит Трофимова.

Надежды на возвращение мужа по отсрочке для многодетных у Виктории уже нет – она видит безуспешный пример других жен, которые дошли до суда.

– У некоторых в январе должны были быть заседания, но перенесли. У единиц даже решение есть "вернуть", но они не исполняются – допустим, вернули часть забайкальцев, кто с тремя детьми, домой, а через неделю опять приехали и забрали обратно! У двоих такая ситуация была. Не знаю почему. Народу им не хватает, – говорит жена мобилизованного.

В целом получить решение судьи в пользу мобилизованного трудно, но возможно, считает юрист, основатель проекта "Военный омбудсмен" Максим Гребенюк.

– Для тех многодетных, кого мобилизовали до указа об отсрочке от 4 октября, шансы в суде небольшие (ответчик, Минобороны, делает упор на то, что в момент мобилизации отцам троих детей отсрочки не давали), но они есть. У тех, кого мобилизовали после 4 октября, шансы выше, но тоже не стопроцентные. Зависит от судьи, поскольку это не указ де-факто, а разъяснение Генштаба (об отстрочке многодетным), а оно не даёт прав. Да, всегда есть трудности с исполнением решения суда, но тут нужно действовать проще – в порядке самозащиты своих гражданских прав, просто ехать домой. Уголовного дела не будет, так как человек считается немобилизованным, если есть решение суда, – говорит Максим Гребенюк.