За первый квартал 2022 года из России выехали 3,8 млн граждан, а основными направлениями для миграции стали Грузия, Армения, Казахстан и Турция. Через две недели после начала российского вторжения в Украину власти Грузии заявили, что в страну прибыли 20–25 тысяч граждан из России. В целом поток мигрантов в Грузию и Армению за год вырос в пять и три раза соответственно. Точное количество россиян, решивших не возвращаться в страну, неизвестно, но очевидно, что речь идёт о десятках тысяч. Сибирь.Реалии поговорили с теми, кто решился на переезд в менее традиционных направлениях: Кыргызстан, Камбоджа, Новая Зеландия, Аргентина и Узбекистан.
"Такого спокойствия в России не было"
Егор Лесной из Иркутска окончательно решил уехать из России после того, как его задержали на антивоенном пикете. Они с женой также опубликовали антивоенные посты в социальных сетях, после чего стали приходить угрозы. Сначала семья планировала переехать в другую страну, но поскольку у супруги Егора закончился срок действия загранпаспорта, выбор пал на Кыргызстан.
Семья переехала в марте, а он сам – на месяц позже. В Кыргызстане Егор нашел работу, о которой мечтал давно: он работает помощником инструктора по дайвингу в курортном городе Чулпан-Ату на берегу озера Иссык-Куль. В России Егор также занимался дайвингом: собирал со дна Байкала резиновые покрышки.
– Сначала был жесткий шок, депрессия и непонимание происходящего. Мы поняли, что не хотим находиться в России – такой стране, таком обществе. Чтобы наш ребенок там находился. При этом отъезд – абсолютный нырок в неизвестность, потому что про Кыргызстан я знал только то, что там есть горы и есть озеро Иссык-Куль. У нас там никого не было. Но от страны я испытал культурный шок, иначе не скажешь.
Это потрясающая природа: начиная от горных ущелий и каньонов, заканчивая Иссык-Кулем. Я вот сегодня плавал там и не понимал, почему это озеро не входит в топ мировых достопримечательностей. Второе про Кыргызстан – это культ еды. Тут очень любят покушать и даже поговорить о еде иногда. А третье – это люди – потрясающие, приветливые, дружелюбные. Они максимально контактные, у них очень высокий уровень доверия. Это клево. Мир вообще стал другим после того, как я переехал сюда. Я обрел то душевное спокойствие, которого у меня никогда не было в России, – говорит Лесной.
– Как бы стереотипно ни звучало, но тут совершенно другие люди. Ты можешь к незнакомцу подойти и спросить, нужна ли собака. И на тебя не посмотрят как на дуру. Меня удивило, когда мы на улице подобрали двух щенков, выходили их. И когда нужно было пристроить, я просто шла по улице и спрашивала людей, не нужна ли им собака. Это воспринимали совершенно нормально. Тут на рынке, например, есть радиоузел, из которого звучат объявления: сдается квартира двухкомнатная, например. Ты это слышишь, доходишь до радиоузла и просишь контакт, – говорит психолог Марина Домбровская, которая переехала в Бишкек из Петербурга.
По словам Марины, они с ее девушкой Машей тоже давно рассматривали вариант уехать из России. Когда началась война, их знакомую задержали во время митинга, в центр Петербурга въехали автозаки. Тогда девушки решили покинуть страну, а выбрали Кыргызстан, потому что Марина была там в 2018 году.
Кроме того, это довольно удобная страна для переезда: на ее территории работает карта "Мир", а из-за укрепившегося курса рубля жить в Кыргызстане стало относительно дешево. Например, двухкомнатную квартиру можно снять за 20–25 тысяч сом или около 15–20 тысяч рублей. На жизнь в месяц нужно примерно столько же.
– В каком-то смысле тут проще, чем в России, потому что здесь многие как будто бы вообще не знают, что такое ЛГБТ, – говорит Домбровская. – Хотя я и в Питере, где жила в центре города, слышала только один раз нам вслед с девушкой какой-то нелицеприятный окрик, но и то он был скорее ироничный. А тут вообще ничего такого нет, плюс мне удалось собрать вокруг себя такую тусовку, что мы не чувствуем никакого хейта на этот счет. Даже в инстаграм на меня подписаны френдли-кигризы, например, лор-врач, которая на меня подписана, знает, что я встречаюсь с девушкой, но все равно нас принимает иногда бесплатно, помогла найти нам дом. И все же после России мы стараемся не нарываться, не обниматься, не целоваться открыто.
По словам и Егора, и Марины, жители Кыргызстана гордятся тем, что в их стране народ решает многое: за последние 20 лет здесь произошли три революции. "Местные говорят: "Зачем вы ходите на митинги в России? Мы просто выходим с камнями к правительству, и меняем власть", – шутит Домбровская. В Бишкеке есть парк, где проводят митинги феминистки, противники войны и даже пророссийские активисты, но никто не боится оказаться в полиции.
– По моим ощущениям, у них есть гордость, что в своей стране ты можешь свободно высказывать свое мнение, – говорит Марина. – При этом они постоянно меняют власть, но, сколько бы ни происходило революций, ничего особо не меняется. По крайней мере, люди среднего возраста говорят, что суматохи с этой сменой власти много, но народу лучше не становится. Что касается войны, то я от таксиста вот слышала, что Путин – молодец, но война – в любом случае плохо. Мнения, что война – это хорошо, я не слышала ни разу. А молодежь, с которой мы тусуемся, говорит: "Ждем, когда Путин умрет, все вместе отпразднуем". В принципе позиция такая же, как у моих друзей в России.
"Сейчас моя Родина больна"
– Когда я смогу вернуться? Россия – моя Родина, и уезжая, я не сжигаю мосты. Сейчас, как бы это ни звучало банально, моя Родина больна. Я хочу, чтобы она выздоровела, но проблема в том, что большинство в моей стране не согласно с моей точкой зрения. Возможно, я захочу вернуться, когда люди поменяются. Я просто почувствую, когда буду готова.
Екатерина Русланова (имя изменено по просьбе респондента) после начала войны с Украиной переехала из Барнаула в Ташкент. Говорит, что давно собиралась уехать из России, но после начала войны решила сделать это незамедлительно. В новой стране она нашла работу в сфере маркетинга.
– О том, чтобы уехать из России, я начала думать в 2014 году по понятным причинам, – говорит Екатерина. – Меня смутило то, как ведет себя правительство моей страны в 21-м веке. Я не разделяю таких методов, а не разделять их и жить в нашей стране довольно сложно. Все, кто чуть-чуть разбирается в политике или геополитике, понимали, что никаким Крымом это не закончится. Одна нехорошая история переросла в другую. При этом никто не верил, что такое произойдет 24 февраля. Были тревожные звоночки, но чтобы так глобально и масштабно… Конечно, это был шок, мы проснулись в другом мире.
Екатерина говорит, что ее переезд в Узбекистан не составил проблем: друзья сняли ей жилье и встретили в аэропорту. Сейчас Екатерина с сыном снимают комнату у местной семьи, Русланова часто ездит в командировки в соседний Кыргызстан и в разные районы Узбекистана. У других россиян возникали проблемы, например, с арендой жилья, поскольку в страну приехали довольно много людей: в местном телеграм-чате о релокации – более 7 тысяч участников.
– Мы подружились с семьей, у которой снимаем комнату. Вместе ужинаем, обедаем. Они нам говорят: "Вы нам как родственники уже". Люди здесь вообще очень добрые, открытые, настроенные, внимательные. Например, к женщине среднего возраста всегда обращаются "сестра". Я уже скучаю по этому обращению, когда уезжаю куда-то.
Мы некоторое время жили в другом городе, где мало кто говорит по-русски. Но все – в банке, на почте, на рынке – пытались изо всех сил нам помочь, позвонить кому-то, кто говорит по-русски. Таксист меня подвозил, дал мне свой номер: "Позвоните мне, я вам переводить смогу, если будут сложности". Как здесь относятся к событиям на Украине? Обычные люди живут своей жизнью. Когда шла война в Афганистане, на вас это как влияло? Почти никак. И для Узбекистана война сейчас идет где-то далеко, в Европе. Здесь показывают и российские каналы, и европейские. И семья, где мы живем, говорят, что смотришь как будто две разных истории.
По словам Екатерины, Узбекистан – довольно удобная страна для переезда, поскольку иностранцы могут находиться в ней без визы неограниченный срок. При этом в течение трех дней после прибытия в стране нужно отметиться в локальном отделении полиции. В стране легко открыть индивидуальное предпринимательство или зарегистрироваться в качестве самозанятого. Русланова говорит, что Узбекистан стал значительно свободнее после смерти первого президента Ислама Каримова в 2016 году. В стране стала активно развиваться банковская сфера, в Ташкенте появились рестораны, отели и торговые центры европейского уровня.
– Нельзя забывать, что Узбекистан вышел из-под диктаторского режима меньше 10 лет назад, – говорит Русланова. – Если сравнивать Узбекистан с их недавним прошлым, то сейчас это глобально свободная страна. Например, еще восемь лет назад мужчине и женщине, если они не расписаны, нельзя было заселиться в один номер. Нужно было получать разрешение на выезд из страны, как в СССР. Теперь этого нет. При этом заграничный паспорт здесь можно получить за 45 минут, а самый большой срок выдачи – один день.
Для меня главный показатель – это молодежь. Я здесь много общаюсь с людьми, которым 21–23 года. Они говорят на трех языках свободно: узбекский, русский, английский. Многие учат турецкий, потому что он похож на узбекский. Многие собираются поступать в США, Японию, Корею, Европу. Страна меняется на глазах, и это радует. Меня вдохновляет то, что сейчас здесь происходит. Я вижу очень много толковых русских, которые сейчас сюда приехали. Они пытаются открыть бизнес, развиваться. Я всем говорю, что если сейчас Узбекистан создаст правильные легальные рамки, то у них есть шанс стать привлекательным для инвесторов со всего мира, площадкой для возобновления отношений между Европой и Россией. Поэтому что договариваться нам все равно придется.
"Условия для жизни райские"
Георгий Иванов (фамилия изменена по просьбе респондента) работает в сфере IT. Когда началась война в Украине, они с семьей реализовали давнюю задумку – уехать из России. Получилось не сразу. Ехать на машине через границу не решились, а два их авиарейса отменили. Лишь в конце апреля семья смогла улететь в Тбилиси, откуда через пару месяцев перебралась в Буэнос-Айрес.
– Удивительно, ты пролетел полмира, а голуби здесь такие же, как в Москве, – говорит Георгий. – Мы рассматривали много разных стран, но получилось так, что вместе с бедой пришла и хорошая новость: я скоро в очередной раз стану отцом. И мы подумали, что было бы неплохо роды провести в какой-то стране, где хорошая медицина, но нет виз и каких-то сложных требований для оформления статуса, где мы могли бы обеспечить себе адекватный уровень жизни. Дело в том, что моя бабушка 25 лет прожила в Латинской Америке, поэтому мы рассматривали Мексику, Уругвай, Бразилию и другие страны. Она просто в свое время уехала в командировку и не вернулась. В итоге выбрали Аргентину как оптимальное сочетание, так скажем, цены и качества. Женщина, которая рожает здесь ребенка, получает гражданство. К тому же паспорт Аргентины дает возможность посещать довольно много стран без виз. Правда, сразу после родов тебе паспорт не дают, а дают только ребенку. Процесс оформления занимает год-два, а иногда и пять лет.
Сейчас семья готовится оформить гражданство, а также ищет квартиру. Снять жилье в Аргентине непросто, поскольку по местным законам выселить жильцов с детьми даже из арендуемой квартиры довольно сложно – для этого придется идти в суд. Поэтому хозяева предпочитают сдавать одиноким жильцам. Накануне Ивановы смотрели трехкомнатную квартиру с отдельным входом для прислуги в центре столицы, рядом с посольством Ватикана. Хозяйка – местная писательница – на полгода уезжает в Бразилию. Однако цена семью не устроила – 900 долларов США. В итоге сняли в центре города за 550 долларов.
– Расходы на аренду недвижимости – ключевые, – говорит Георгий. – Квартиры сдают экспатам, в долларах в основном. Как правило, хозяева просят заплатить сразу за весь срок аренды. При этом аренда краткосрочная: три, шесть, в лучшем случае – девять месяцев, на год никто не сдаст. Сумма аренды может составлять от 700 до 1000 долларов. Ты должен заплатить, например, за три месяца, плюс 20% – комиссия агентства и страховой депозит за месяц. Наконец, здесь работают русскоязычные помощники, которые помогают найти варианты. То есть на круг выходит весьма приличная сумма: 5–7 тысяч долларов. Но! Это самая главная сложность.
В остальном, я бы сказал, условия для жизни здесь райские. Квартиру в принципе можно найти и за 300–400 долларов, просто надо понимать, что это будут варианты поскромнее, но и там жить можно. Умереть от голода тут невозможно, а цены на жизнь максимально приятные. Мы с женой ходили в очень дорогой ресторан: белые скатерти, услужливые официанты – все, как в старом Лондоне. Мы заказали чуть ли не килограмм стейка, морская рыба была наисвежайшая, бутылку вина, хамон. В переводе на рубли получилось 4 тысячи. Мы посмотрели друг на друга и посмеялись. В супермаркетах вообще есть ощущение, что все бесплатно: продуктовая корзина на неделю обходится примерно в 50 долларов.
Георгий ведет переговоры о работе в одной из международных компаний. При этом, по его словам, в Аргентине выгодно жить, зарабатывая в долларах или другой более стабильной валюте. Местная валюта песо постоянно дешевеет, а по уровню инфляции Аргентина находится на одном из последних мест в мире, наряду с Турцией и Россией.
– Человек, который нас вез из аэропорта, говорит, что несколько лет назад он тратил 5 тысяч долларов в месяц на трех человек. Потом наступил кризис, и сейчас он тратит 1,5 тысячи долларов, причем, чтобы их потратить, нужно хорошо постараться. И это в столице, в городах поменьше все еще дешевле.
– Как здесь относятся к событиям в Украине? Мне есть с чем сравнить, потому что мы два месяца прожили в Грузии. Там отношение выражается очень ярко. Встречается даже русофобия, например, сотрудник сотовой компании в офисе отказывался брать мой паспорт, потому что ему потом, дескать, этими руками детей своих обнимать. Здесь всем по большому счет безразлично, что происходит в Европе. Флаг Украины я видел только один раз, недалеко от российского посольства. Вчера утром я видел по телевизору какие-то сводки с фронта, показывали Шойгу, Пескова, но не более того.
"Жить без охраны я опасаюсь"
Тимофей Дюмин (фамилия изменена по просьбе респондента) решил уехать из России прямо 24 февраля. Потратив пару дней на сборы, 27 февраля он вылетел в Пномпень – столицу Камбоджи.
– По сути, я решил улететь одним днем, поэтому я не релоцировался, а фактически сбежал, а это сильно сужало выбор страны. Когда все случилось, у меня как-то сразу сложилась картинка: в военном билете у меня написано, что я не годен в мирное время, что меня полностью устраивало. Но мирное время кончилось, поэтому оставаться в России было опасной идеей. Я не хочу стрелять в братьев-украинцев. Тем более все тогда боялись, что власти закроют границы. Поэтому по факту я выбирал между Камбоджей, Турцией и Бали. Турция мне не слишком близка политически, а Камбоджу я выбрал, потому что на Бали все довольно дорого, плюс туда лучше ехать тусить, чем жить. Для меня принципиально важно наличие инфраструктуры: хороший интернет и магазины, где я могу купить определенную технику. В Камбодже с этим нормально, хотя я бы не сказал, что идеально. В России, конечно, техническая инфраструктура была на несколько голов выше. Но и здесь меня все устраивает.
По словам Тимофея, Камбоджа не слишком популярна среди мигрантов из России, хотя условия для жизни там относительно выгодные. Квартиру в доме с охраной, тренажерным залом и бассейном можно снять за 800 долларов в месяц. Еще около 100 долларов придется заплатить за электричество.
– Мне очень понравился остроумный тест, который показывает, сколько будет стоить жизнь в Камбодже, – говорит Тимофей. – Он говорит, что жить в Камбодже по стоимости будет равняться тому, сколько стоит ваш ноутбук. Если вы пользуетесь MacPro, то жизнь будет обходиться в полторы-две тысячи долларов, а если работаете на старом "Асусе" за 300 долларов, то этой суммы и будет достаточно. Я, как водится в новой волне эмиграции, айтишник, поэтому привык к высокому уровню жизни. У меня в месяц выходит примерно две тысячи долларов здесь. Но речь о довольно высоком уровне комфорта. А местные жители могут вполне жить на 300 долларов и содержать семью как-то на эти деньги. Жилье можно найти, конечно, и дешевле, чем 800 долларов, но там не будет, например, охраны, а я в неохраняемом доме жить опасаюсь. В Камбодже довольно высокий уровень преступности, а у меня много рабочего оборудования, поэтому я лучше доплачу.
В России у Тимофея свой бизнес в сфере геймдева – разработки игр. Но, уехав из страны, он устроился в другую компанию. По мнению Дюмина, российские власти предпринимают в целом логичные шаги по удержанию IT-специалистов в стране: предоставляют отсрочки от армии и льготные ипотеки. Хотя многие из тех, кто польстится на это, столкнутся с формальностями: чтобы получить льготы, по закону, работник должен иметь высшее техническое образование, которого нет у многих айтишников.
– Если говорить глобально, то мне не кажется, что получится удержать специалистов в России по довольно банальным причинам. В этой сфере люди зарабатывают довольно много, а когда у человека много денег, то вопросы безопасности, перспектив, судьбы национальной валюты волнуют его гораздо больше, чем человека, который сводит концы с концами. Чтобы их удержать, нужно создавать другую страну, в которой работают понятные системы ожиданий.
Страну, от которой можно ожидать того, что не будет событий, подобных 24 февраля. IT – очень международная сфера, а санкции мешают многим специалистам работать на международном рынке. Не потому, что компании не хотят брать специалистов из России, а потому, что в Россию сейчас сложно отправить деньги. Соответственно, айтишнику проще уехать, чем искать какие-то схемы получения зарплаты. Наконец, за границей просто платят больше. Получается выбор: либо оставаться в стране, где вообще нет никаких гарантий, либо уезжать.
"Виноваты будут все россияне"
Кирилл Тихомиров работал в крупной маркетинговой компании, а с началом войны в Украине уехал в Турцию, затем – в Индонезию. Позже он нашел работу на аналогичной должности в Новой Зеландии и до конца лета переберется в Окленд.
– Да, после начала всех событий с точки зрения работы произошло небольшое сокращение по зарплате, – говорит Кирилл. – Тем не менее я получал хорошую зарплату все равно и мог позволить дальше продолжать ходить в кафе и так далее. Но это противоречило моим внутренним ориентирам, не хотелось находиться в стране-агрессоре. Я не разделяю концепцию коллективной вины. При этом, как в законодательстве ряда стран прописана презумпция невиновности, так в отношении россиян сейчас будет действовать презумпция виновности. Ты виновен, пока не доказано обратное. Сейчас жителям Украины и других стран не до того, чтобы разделять россиян на тех, кто клеит букву Z, и тех, кто является адекватным. То есть коллективной вины нет, но виноваты будут все в той или иной степени.
Полтора месяца Кирилл рассылал резюме в компании в Великобритании, Новой Зеландии и Австралии, но в итоге остановился на Окленде, где подвернулся нужный вариант. С 4 июля Новая Зеландия отменила ограничения по рабочим визам, которые действовали из-за пандемии, и молодой человек планирует в дальнейшем обосноваться именно в этой стране.
– Здесь довольно дорогое жилье. Я не знаю, когда сложится прекрасная Россия будущего и сложится ли вообще, поэтому уже задумывался о покупке жилья в Новой Зеландии. Большая часть Окленда живет в частных домах, и здесь я бы ориентировался на сумме 1 млн новозеландских долларов за дом. Это довольно дорого, даже для Москвы, например. Но бояться этого тоже не стоит, потому что заработные платы высокие, а условия по ипотеке льготные для всего населения, а не как в России. Другие минусы по большей части бытовые: промозглая зима и нет центрального отопления, поэтому нужно более внимательно снимать жилье.
По словам Тихомирова, у российских рекламщиков довольно спорные перспективы, потому что оптимизация в условиях кризиса коснулась этой сферы в первую очередь.
– Сейчас мнения разнятся, но большинство экспертных заключений, с которыми я знаком, говорят о том, что по итогам года уровень падения инвестиций в рекламный рынок составит около 60%. Это большое падение, и сколько будет длиться восстановление – непонятно. Однозначно, в 2023 году его ждать не приходится.
Плюс многие большие компании ушли с рынка, забрав большой кусок пирога, поэтому оптимистичных прогнозов на этот счет у меня нет. Уход компаний – это не просто отток бюджетов, а отток кадров, технологий, подходов. Конечно, Сбербанк может начать рекламировать все свои продукты, Тинькофф захочет обратить в плюс свою странную политику в отношении комиссии на валютных счетах, но ситуацию на рынке это не спасет. Максимум – поможет сохранить какие-то рабочие места. Я думаю, в нашей сфере потеряли работу не менее 30% сотрудников, по крайней мере, я вижу это на примере многих крупных компаний. Маркетинг и рекламу всегда режут первыми.
"Ощущение, что нас обманули"
Несмотря на все сложности, Кирилл не исключает, что когда-нибудь вернется в Россию. "У меня нет ненависти к своей стране. Я рассматриваю вариант вернуться, но для этого должна поменяться система. Должно появиться адекватное разделение властей, должны начать работать суды, должно появиться человечное отношение со стороны правительства и силовых структур", – говорит молодой человек.
Егор Лесной будет заниматься дайвингом в киргизском городе Чулпан-Ату до конца лета, а потом планирует поехать в Южную Корею, выучить английский язык, чтобы с семьей перебраться на Филиппины.
– В Кыргызстане я нашел себя, нашел работу, которую давно хотел. Старой жизни просто больше нет. Я знаю, что не скоро вернусь в Россию. Когда я смогу вернуться? Я думаю, когда само общество начнет менять и осознает свои грехи за последние 8 лет. Но я не знаю, произойдет ли это вообще. Пока что мне просто больно от всего происходящего, – говорит Лесной.
Тимофей Дюмин пока возвращение в Россию не рассматривает, хотя и не исключает, что прилетит проведать родных. Год или два он намерен прожить в Камбодже, а потом переехать в одну из развитых стран. "В России, чтобы я был готов вернуться, должна произойти смена власти, как минимум, а как максимум – смена власти на людей, с которыми можно вести хоть какой-то политический диалог", – говорит Тимофей.
Георгий Иванов, напротив, не рассматривает вариант оставаться вне России всегда. Когда родится второй ребенок, они с семьей оформят гражданство, после чего будут следить за ситуацией.
– 24 февраля состояние было такое, будто тебя точно обманули, потому что нам же полгода говорили, что никто нападать не будет. В тот момент я понял, что никаких обязательств перед руководством страны у меня нет и пора уезжать. Вариант не возвращаться в Россию вообще мы не рассматриваем, другой вопрос – когда возвращаться и куда. Когда мы уезжали, я примерно сформулировал три варианта: быстрая смена власти, заморозка конфликта или наступление условного 1937 года, когда все будет еще страшнее, чем сейчас. Первый вариант уже не случился, второй наиболее вероятен, но остаются и предпосылки для третьего, когда государство скатится в глобальный террор, соседи начнут массово доносить друг на друга. Сейчас мы наблюдаем, не начнутся ли посадки, другие репрессии и прочее.
Марина Домбровская и ее девушка Маша пока продолжат жить в Кыргызстане, где Марина работает психологом. Впоследствии они рассматривают вариант перебраться в Польшу или Германию.
– Когда мы уезжали, то допускали вариант вернуться обратно. Сейчас я понимаю, что никакого "обратно" уже нет. Почему? Ну, потому что я вижу, что там происходит. Я смотрю сторис в инстаграме: все мои друзья уже в разных точках мира. Если раньше была надежда, что можно подождать и что-то исправится, то теперь такой надежды нет. Сейчас я думаю, что можно уехать в любую страну, где можно получить гражданство. Лишь бы было написано, что оно не российское. Лишь бы не иметь ничего общего. Я понимаю, что мне проще ехать куда-то дальше или оставаться здесь, но не возвращаться обратно. Оно того не стоит.
