5 февраля 1924 года штаб войск Амурской губернии рапортовал о ликвидации Зазейского мятежа, названного так в честь поселка в окрестностях Благовещенска. В тех местах разворачивались основные события – это было самое массовое и крупное выступление крестьянства и казачества на Дальнем Востоке против Советской власти и методов ее правления. Более 300 протестующих погибли в ходе боев, 1200 были захвачены в плен, более 1000 – расстреляны.
О восстании и его причинах долго умалчивали. Даже студенты истфака местных вузов 1980–90-х говорят о том, что тему Зазейского восстания преподаватели избегали.
– В нашей семье это не обсуждали, – рассказывает профессор кафедры религиоведения и истории АмГУ Евгений Буянов. – Вообще, эта тема закрытая была, и только в 90-е стали об этом говорить. Даже когда я учился на историческом факультете в пединституте, мы эту тему второпях проскакивали, как будто преподаватели боялись чего-то лишнего сказать.
Всякое упоминание о восстании вычеркивалось из истории района и в целом Амурской области.
"Крестьяне не желали содержать тех, кто стал "всем"
– Мы ничего не знали. Я думаю, бабушка и сама про это не знала. Видимо, мать, чтобы уберечь их, просто не говорила, – рассказывает жительница Ангарска Светлана Алексеева.
Трое ее родственников отбывали наказание за участие в Зазейском мятеже. Но в семье об этом никто не говорил.
– Мои поиски начались с романа Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза". Он меня так зацепил. Я подумала, у нашей семьи тоже трагичная история, а по факту мы ничего не знаем. Все, что было известно до этого, что бабушка – Пьянова Полина Григорьевна – из семьи репрессированных. Она рассказывала, что они хорошо жили, что ее отец был скорняк, шил дубленки и варежки. Что ее родители – Григорий Федорович и Мария Семеновна – подобрали в деревне мальчишку-сироту, вырастили как родного, женили. В период раскулачивания советская власть посчитала приемного сына наемным работником и семью Пьяновых выслали в Хабаровский край.
Я начала искать. Мне повезло, потому что до выселения они жили в Козьмодемьяновке в Амурской области. А по этому селу краеведы проделали огромную работу по сбору и систематизации исторических данных, написали книгу. Она была в свободном доступе, и там оказались сплошь знакомые фамилии. Потом сделала запросы в ФСБ Амурской области, в ИЦ МВД Хабаровского края, в ГААО. В результате поиска удалось узнать, что раскулачили Пьяновых не из-за того, что они мальчишку вырастили. А потому, что у Григория Федоровича с братьями и отцом был кожевенный завод и 200 гектар земли.
Через Центральный фондовый каталог Архивного фонда РФ удалось узнать о наличии документов в Центре хранения страхового фонда в Ялуторовске. В полученных копиях были сведения об участии Пьянова Григория Федоровича в Зазейском восстании. За это он был осужден на 5 лет, которые отбывал в Благовещенской тюрьме. Освободили его досрочно. В 1927 году у Григория с Марией родилась моя бабушка. Вместе с Григорием в восстании участвовали его отец Пьянов Федор Акимович, отчим прабабушки Пьяновой Марии Семеновны – Власенко Ион с сыном Власенко Яковом. Они были приговорены к расстрелу, который позже заменили на тюремный срок, – рассказывает Светлана Алексеева.
Согласно архивным данным, середняк Григорий Пьянов арестовывал комсомольцев и рабочих мельницы, участвовал в захвате д. Козьмодемьяновки; кулак Я. И. Власенко раздавал патроны и участвовал вместе с бандитами в наступлении на мельницу; кулак И. Власенко производил обыски у коммунистов, избивал их, участвовал в разгроме мельницы в Козьмодемьяновке (книга "Белоповстанческий мятеж на Амуре и его разгром в 1924", В. Н. Фомин, К. В. Фомин, а те в свою очередь ссылаются на документы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве).
Поводом для Зазейского восстания стало увеличение Дальревкомом осенью 1923 г. продналога на 25%. И это при том, что последние три года в Благовещенском районе были неурожайными: сначала из-за засухи, затем из-за грибковой болезни злаковых. Сельхозподать советские власти выколачивали любой ценой, включая реквизиции и аресты должников.
"Крестьянин из с. Анновка Попов Г. имел налогу 157 рублей, а крестьянин с. Козьмодемьяновка Демьяненко К. – 296 рублей. У других налог составлял 400, а то и 500 рублей. К примеру, средняя стоимость дома в то время составляла 100–150 рублей; лошади и коровы – до 20 рублей за голову; свиньи, овцы – по 3 рубля за штуку. Получалось, что середняк должен был отдать государству налог в сумме 100 рублей, или 5 лошадей, а то и дом, – пишет в своей книге "...И был год 1924-й" Валерий Макин, работавший в 1983–1996 годах старшим помощником прокурора Амурской области. – Нужно учесть тот факт, что крестьяне тогда зарплату вообще не получали и даже не имели понятия о ней. Доход их был с продажи выращенных зерна, скотины. С недоимщиками власть обходилась жестко: накладывала штраф или отправляла в тюрьму, конфисковав все имущество".
До налоговой реформы крестьянство в Благовещенском уезде жило вольготно. Почти четверть хозяйств, по советской терминологии, считались "кулацкими", их земли достигали 500 десятин (545 гектаров). 70% населения были сердняками, у них хозяйство занимало 30 десятин (32,7 гектара). Лишь 5–6% местных жителей можно было отнести к беднякам, к которым относились погорельцы, семьи, оставшиеся без кормильца, или инвалиды. Жители уезда спокойно и регулярно пересекали границу с Китаем и покупали там то, чего не было в России. Зажиточные крестьяне брали кредиты на покупку сельскохозяйственного оборудования и часто гасили долги досрочно.
В селе Тамбовка задолго до лампочки Ильича появилось электричество. На мельнице, которая располагалась в первом каменном строении, еще в 1907-м заработали первые машины, которые обеспечивали районы светом.
– Амурская область была богатой землей. Это земля переселенцев. Туда приехали люди хозяйственные, трудолюбивые, которые пахали землю, сеяли, торговали. Насколько трудолюбивой была семья, способная обработать 200 гектаров земли при отсутствии специальной техники? В некоторых семьях были американские трактора "Фордзон", крыши домов уже тогда, век назад, были крыты волнистым железом – цинком. Естественно, крестьяне не желали содержать тех, кто "стал всем", – рассказывает Светлана Алексеева.
В секретных сводках 1923 года для советского руководства о положении в стране указывалось, что "в результате уплаты единого налога, низких цен на сельхозпродукты материальное положение крестьянства большинства губерний отмечается как крайне тяжелое. Это отмечается в 35 губерниях, из них четыре губернии Дальнего Востока, в том числе Приамурской" (Обзор политико-экономического состояния СССР за ноябрь ‒ декабрь 1923 г. "Совершенно Секретно": Лубянка Сталину о положении в стране (1922‒1934 гг.).
"Из протокола первого съезда депутатов Советов Благовещенского уезда от 1.07.1923
Тов. Плакушина:
– В прошлом году люди много плакали, когда платили налог. Зачастую граждане, видя, как везут продналог, злобно ругались, что советская власть берет налог с голодного крестьянина, и говорили: "Мы увозим последний хлеб, а сами остались голодные!" ...
Тов. Нижник:
– Когда я слушала товарища Плетнева, мне казалось, что у меня нет ни души, ни тела. Я видела рабочих, которые получают 15 рублей в месяц, а налогу с них будут брать 3–4 рубля, а детей семья имеет 7 человек, и это тяжело. Но когда я побывала в деревне, увидела ту же картину – и мне стало ясно, почему деревня так особенно кричит об этих налогах".
"Наконец-то вы избавите нас от коммунистов"
Ряд исследователей, посвятивших свои работы Зазейскому мятежу в последние десятилетия, пишут, что недовольством крестьян воспользовались некоторые из деятелей белой эмиграции в Маньчжурии. Эта версия, которая впервые появилась в советской печати еще в конце 1920-х, гласит, что восстание было поднято "под руководством зарубежных белогвардейских организаций, по директиве американских и японских империалистов".
Сегодня историки в основном согласны с тем, что в декабре 1923 г. в Харбине было проведено совещание во главе с генералом Сычевым об организации восстания в Амурской области, на котором присутствовал также казачий атаман Григорий Семенов. Он якобы передавал казакам оружие через пограничный город Сахалян (ныне Хэйхэ).
"Восстанием было охвачено восемь волостей с населением в 70 тысяч. Согласно аналитическим расчетам, доля мужчин в возрасте от 18 до 60 лет не может составлять более 1/10, значит, на охваченной восстанием территории было не более 7 тысяч боеспособных мужчин. Если верить существующим источникам, то в Зазейском восстании против политики большевиков приняло участие не менее пяти тысяч человек, из чего следует вывод о массовой его поддержке населением", – пишет краевед-любитель Владимир Шевченко.
Большинство исследователей склонны считать, что подготовка к восстанию в селах началась как минимум за полгода.
"После Гражданской войны рабочие и крестьяне взялись налаживать свое хозяйство. Но богатому крестьянину и кулаку в деревне стало хуже. Стали их давить налогами. <...> В чем дело, никак не поймут. Богачи, крестьяне писали в Москву, в край и область, ответа вразумительного не поступало. Мол, строим социализм и восстанавливаемых разруху после войны, – вспоминает уроженец Амурской области Петр Брагин в своей книге "Мой Век, завещанный потомкам". – Тогда богатые крестьяне и зажиточные стали между собой совещаться и приобретать оружие, то есть готовиться к восстанию".
Зажиточные крестьяне-баптисты, братья Родион и Петр Чешевы из села Тамбовка под видом ветеринаров объехали ряд деревень и собрали около 400 единомышленников. 4 января 1924 г. на границе в районе реки Амур при переходе боевой группы 200 человек из Маньчжурии произошло первое столкновение. Пограничникам тогда удалось одержать победу и взять в заложники 60 человек. Затем были бои у сел Гильчин и Тамбовка, по всей территории волостей восставшие спиливали телеграфные столбы и перерезали телефонные провода.
В новогоднюю ночь с 13 на 14 января есаул Маньков (некоторые историки, например, Владимир Абеленцев, называют его фигурой полумифической, о нем есть упоминания в документах о восстании, но фактических сведений о нем нет никаких) прибыл из Сахаляна в Гильчин с поддержкой около 200 вооруженных людей. Тут же была объявлена мобилизация бывших военнослужащих-белогвардейцев и офицеров до 45 лет. В вооруженные отряды в считаные дни записались как минимум 5 тысяч казаков и крестьян.
Днем восставшие сожгли железнодорожный мост на ветке Бочкарево – Благовещенск, из-за чего произошло крушение пассажирского поезда. Следующей ночью захватили Тамбовку, разгромили волисполком и уничтожили все дела по сбору сельхозналога. К 15 января восставшие были в Козьмодемьяновке, Новоалександровке, Куропаткине, Тостовке. Еще через двое суток мятежом были охвачены уже 20 сел.
Крестьянин Ефим Галыгин из деревни Паруновка, активный участник партизанского движения на Амуре, в 1930-е вел дневник, и там есть записи о причинах Зазейского восстания: "В январских выступлениях участвовали не одни кулаки, там принимала участие и беднота. Мне здесь хочется привести один яркий пример: будучи начальником экспедиционного отряда в подавлении Зазейского восстания, прибыл в одну из бедных деревень. Когда зашел ночью в квартиру, то старик полуголый лежал на печи, задав мне вопрос: "кто вы?", – я ответил, – мы ваши защитники. Крестьянин, видя на мне частную одежду, перекрестился "Слава тебе господин, наконец-то вы избавите нас от коммунистов, а то прям нет жизни, они замучали нас". Я тогда задал вопрос: "чем они вас замучили, – он ответил – "своими собраниями".<...> Когда было общее собрание граждан с. Песчано-Озерки, то помощник начальника волостной милиции тов. Затворный явился обвешанный гранатами, бомбами, наганом и шашкой, со словами: "А, так вы собрались, чтобы налога не платить" и начал бить по морде крестьян. В результате самодурства начальства были жертвы, погибло пять комсомольцев".
Штаб мятежников находился в школе в Тамбовке. По свидетельствам очевидцев, в подвале держали около 100 пленных: коммунистов и комсомольцев. По разным оценкам, было убито от 30 до 60 советских работников.
Из воспоминаний Т. М. Кайковой: "В Козьмодемьяновке в их руки попал организатор сельской комсомольской ячейки, начальник волостной милиции Веников. Его вывели в нижнем белье на мороз, обливали водой, а чтобы дышал и, значит, дольше мучился, лед вокруг рта отбивали, заморозили его живым". В Анновке арестовали председателя сельского Совета А. М. Куртина, выбили ему глаз, отрезали щеку и на глазах жены и дочери убили (книга И. Щукина "Очерки истории Тамбовского района Амурской области").
"Писали тогда в область, в край, в Верховный Совет, но никто на это не откликнулся"
Уже через неделю после первых боев повстанцы сформировали "Временное Амурское областное правительство". Руководителем стал Родион Чешов. В правительство вошли его братья Петр, Илья, Михаил, есаул Маньков, казаки Корженевский и Негрей. Своей главной целью новая власть провозгласила лозунг "Долой коммунистов от управления государством".
Кроме того, Временное Амурское областное правительство объявило политические свободы, в т. ч. свободу слова, печати и вероисповедания; неприкосновенность личности и имущества граждан, снижение налоговой нагрузки. Политика землепользования должна оставаться без изменения вплоть до решения этого вопроса избранным Учредительным собранием. Органы местного самоуправления – советы – планировалось переизбирать и переименовать в сельские комитеты.
На китайских станках начали выпуск собственных денег дореволюционного образца, на которых ставили печати: "Амурская область", "Гильчинский волостной комитет общественных объединений" и "Земля и воля". Мятежники рассчитывали, что вскоре их поддержат Приморская и Забайкальская губернии. Но на подмогу никто не шел. Тем временем на подавление мятежа направили части особого назначения Красной Армии. Командовал ими специальный уполномоченный ГПУ Федор Безлепкин.
"Временное крестьянское Зазейское восстание просуществовало около двух недель. Сколько раз атаковали Безлепкина с его отрядом – они отстреливались и уходили. Последняя крепкая засада сделана была между Кутеевкой и хутором Успеновским. Но отряд Безлепкина туда не поехал, он объехал деревню стороной и ночью скрылся в Благовещенске. Восставшие крестьяне поняли, что для ликвидации восстаний прибудут регулярные войска из Благовещенска – 5-й полк. Стали хорошо укрепляться, копать окопы в несколько рядов вокруг деревни. Все население Тамбовки было мобилизовано. Некоторые мужики говорили, что окопы ничуть не помогут против регулярных войск. Восставшие со всех деревень крестьяне с оружием сосредоточились и укрепились вокруг Тамбовки, ждали подходившие части 5-го полка из Благовещенска. Когда разведка восставших хватилась, тихо без шума и стрельбы, 5-й полк был уже близко и шел вокруг Тамбовки, – рассказывает в своих мемуарах Петр Брагин. – Началась стрельба с обеих сторон. Восставшие стреляли, кто из винтовок, берданок, винчестеров и дробовиков – пулеметов не было. А когда от 5-го полка затрещали пулеметы, тогда восставшие кто куда: в деревню, на коней и дальше утекать через тамбовский лес на Новоалександровку. И подались к Амуру, через границу – в Китай. Убитых и раненых с восставшей стороны было немного, потому что Красная армия знала, что там много невинных, бежавших от паники крестьян, и не сочла нужным за ними гнаться".
К 23 января большевикам удалось разгромить юго-восточную группу повстанцев в Тамбовской волости. К 1 февраля 1924 г. – северо-восточную в районе села Песчано-Озерка. Территория восстания была изолирована регулярными войсками с бронепоездами и артиллерией, отрядами ЧОН и ОГПУ. После этого восстание пошло на убыль. Больше половины восставших ушло в Маньчжурию со своими семьями (по данным ОГПУ – 400 человек), где и были обезоружены китайскими властями и интернированы в Цицикаре. Более 300 мятежников погибли в ходе боев, 1200 – захвачены в плен, более 1000 – расстреляны по решению суда, причем показательно, для устрашения.
"Бежали и организаторы этого восстания: Чешев Родион, Чешев Илья, Чешев Петр и один из Николаевки, фамилие не помню. Все они остались там жить: кто – в Сахаляне, кто дальше, по другим деревням. А кое-кто и назад вернулся тихонько. Вместе с Красной армией прибыл в Тамбовку и Безлепкин со своей командой. Красная армия свое дело сделала и вернулась обратно. А Безлепкин остался рассчитываться с восставшими. Кто его хотел уничтожить, тех, конечно нет, они все за границей, а из оставшихся крестьян, не бравших оружие, ни в чем неповинных, многие лишились жизней, – вспоминает в своей книге Петр Брагин. – Два месяца каждую ночь расстрел невооружённых, ни в чём не повинных старых и молодых крестьян и никакая власть не могла остановить разъяренного, озлобленного человека. Писали тогда в область, в край, в Верховный Совет, что, мол, те, которые брали оружие и восставали, скрылись за границу, а невинных крестьян расстреливают каждую ночь полками. Но никто на это не откликнулся, пока Безлепкин полностью не насытился, а потом скрылся. Вот такое было время тогда. Прошло месяца два после Зазейского восстания, было государственное воззвание к тем, кто сбежал с оружием и без оружия за границу. Правда, несколько человек вернулись домой как раз к посевной компании. Их пока не трогали. А те, кто чувствовали себя виновными, которые расстреливали коммунистов и комсомольцев, те, конечно, не вернулись, а наоборот хотели скрыться в Китае. Но китайская полиция тогда их задержала. А потом по договоренности с советским НКВД передала всех руководителей восстания ночью через Амур в Благовещенск. С ними расправились по советским законам. А те, которые вернулись по воззванию, тоже потом отбывали срок по-разному, но не менее 10 лет".
"От "авторов следствия" не требовалось установления истины"
В рамках узаконенной советской властью внесудебной расправы над участниками "бандитских налетов и вооруженных ограблений" в Амурской губернии было расстреляно более 1000 человек, которых сочли участниками восстания.
Секретарь Благовещенского уездного комитета РКП(б) в письме в Секретариат ЦК РКП(б) писал: "Ликвидация бандитизма показала крестьянам, что Советская власть сильна, решительна и шутить не любит с теми, кто с оружием в руках восстал против неё". Первые суды начались еще 2 февраля – тогда было расстреляно трое; на следующий день – еще четверо. 5 февраля штаб войск Амурской губернии рапортовал о ликвидации Зазейского мятежа. Однако еще несколько месяцев чекисты фиксировали налеты на сельсоветы и убийства советских чиновников и своих сотрудников в районах, где проходило восстание. В селах и деревнях начались массовые задержания и аресты. Хватали всех подряд.
"Видно, поначалу следователи хотели создать какую-то видимость законного хода дела. Главами "организаций" назначили самых грамотных – школьных учителей Ивана Пескова, Василия Комаровского да местного священника Михаила Новгородова, – писал в своей статье "Русский бунт. Бессмысленный и беспощадный" экс-губернатор Приамурья Леонид Коротков, возглавлявший регион 2001 по 2007 гг. – Расстреливали ночью на кладбище. Возили на санях. Набивали туда связанных, лицами вниз, сколько можно, сверху садился красноармеец со штыком…"
В Песчаноозерке были расстреляны два прадеда Короткова. В 1990-х он составлял генеалогическое древо своей семьи и делал запросы в архивы, прокуратуру и ФСБ. По сведениям, почерпнутым им из уголовных дел, настоящие участники восстания заблаговременно покинули опасный район и избежали гибели. К стенке поставили невиновных – тех, кто просто попал под горячую руку. В их числе оказались и его родственники.
Группа особого назначения составляла списки лиц, якобы участвовавших в восстании. В вину ставилось владение ружьем или винтовкой, родственные отношения с активными мятежниками. Если человек отдал повстанцам лошадь (добровольно или принудительно), то автоматически включался в списки участников восстания.
7 февраля 1924 года по приговору коллегии особого отделения полевой группы Амурвойск в Песчаноозерке были расстреляны 45 человек в возрасте от 17 до 63 лет. Расстреляли в ночь на 8 февраля, на краю кладбища, в двух больших вырытых могилах. Среди осужденных был 45-летний священник Михаил Терентьевич Новгородов, в протоколе допроса которого было написано всего три слова: "Ничего не говорит", а дальше – сплошная фантазия следователей: "Состоял в организации", "Посещал собрания" и тому подобное. Вместе с ним казнили и еще двоих священников – Андроника Любовича и Емилиана Щелчкова.
"От "авторов следствия" не требовалось установления истины. Иначе, чего доброго, можно было докопаться до первопричин крестьянского гнева и оправдать восставших. Директивы же сверху из Москвы и местного ГПУ требовали совсем другого, – пишет в своей книге "...И был год 1924-й" Валерий Макин, работавший в 1983–1996 годах старшим помощником прокурора Амурской области. – Поэтому все арестованные, за редким исключением, были признаны заклятыми врагами советской власти, ставящими целью ее свержение с оружием в руках не только в Приамурье, но и на всей территории Советской России, для чего организовали банды, руководимые из-за кордона, и принимали активное участие в боях".
Но одних показательных судов и расстрелов было недостаточно для усмирения казаков и крестьян. Властям пришлось пойти на исключительные меры и, по сути, хотя бы частично выполнить требования восставших: был снят арест с имущества участников мятежа, кроме главарей; а имущество тех, кто остался в Китае, было конфисковано и передано беднякам; из районов были отозваны скомпрометировавшие себя работники милиции; единый сельхозналог по губернии был снижен вдвое. Чтобы обеспечить нормальный ход весенней посевной кампании, бедным и середнякам, никак не связанным с мятежом, губисполком выдал 200 тысяч пудов семенного зерна.
– В основе официальных мнений о политических противниках большевиков, распространившихся среди руководства страны и населения, была ложь, сфабрикованная чекистами, – говорит историк Алексей Тепляков. – Это касалось масштабов вооруженного и идейного противоборства, целей противника, который представлялся могущественным, коварным, непременно связанным с иностранными разведками и вездесущим. Чекистская дезинформация была многогранной, нередко внешне правдоподобной, широко распространялась и пропагандировалась, поэтому поныне часто фиксируется в научных публикациях, включая новейшие работы квалифицированных исследователей. До сих пор распространена ложь о 25 тыс. якобы расстрелянных и замученных белыми в Екатеринбургской губернии в 1918–1919 гг., хотя реальное число жертв было на порядок меньшим.
"Практически в каждом селе устраивались показательные либо тайные расстрелы"
В период восстания властями была предпринята информационная блокада. Только после его подавления в газетах появились материалы о судебных процессах над участниками восстаний и письма сходов жителей сел, клеймивших "бандитов". Например, подробно освещался показательный процесс в апреле 1924 года над 58 обвиняемыми в газете "Амурская правда". О причинах восстания – ни слова. А вот зверства мятежников расписывали в красках: "Бандиты стали избивать раненных и остальных арестованных, причем били настолько сильно, что о голову одного из избиваемых поломали винтовку. Оставив огнестрельное оружие, бандиты начали резать арестованных на куски". Про то, что от рук ЧОНовцев гибли люди, в том числе случайные прохожие, советские газеты умалчивали.
– 2 февраля 1924 житель бывшей станицы Николаевской, 25-летний казак, служивший в годы Гражданской войны в Красной Армии, Евлампий Щукин, не участвовавший в Зазейском мятеже, вышел на крыльцо дома в тот момент, когда в село входил 5-й полк ЧОНа. Евлампию задали вопрос: "Казак?" Тот ответил: "Казак". – "А-а, контра!" – и тут же, на крыльце, он был расстрелян чоновцами. А в это время его племянник, Щукин Иван, мобилизованный красноармейцами, перевозил на санях чоновцев на подавление мятежа в село Куропатино и далее на Константиновку.
Тамбовчане, очевидцы событий января 1924 года, с ужасом вспоминают о расправе чоновцев над населением, о жестокостях 5-го полка и лично Федора Безлепкина, творимых над мирными жителями этого мятежного района. Детей, рожденных здесь в 1920–1940 годы, наряду с "букой", "бабаем" пугали… Безлепкиным.
Вина и участие в мятеже определялись при расследовании относительно легко. Слева в списке значились фио, справа – вина: "бегал с винтовкой", "бегал по деревне с берданкой", "стоял в карауле", "очень активный". Практически в каждом селе устраивались показательные либо тайные расстрелы тех, кто был схвачен с оружием в руках или по обыкновенному доносу. Мятежников расстреливали в тот же самый день, иногда через несколько дней. В уголовных делах той поры встречаются записки: "Арестованный такой-то убит при попытке к бегству лично товарищем Безлепкиным".
Сохранилось воспоминание: Безлепкин посреди улицы расстреливает из маузера врагов и щадит, отпускает на волю последнего, от страха перед ним наложившего себе в штаны. В ходе реабилитации, прошедшей в 1990-е годы, была установлена страшная арифметика и устрашающего суда над восставшими крестьянами: только по двум судебным процессам было расстреляно 60 жителей Тамовки, 31 житель Козьмодемьяновки, 21 житель Константиновки, 21 житель Гильчина, 18 жителей Николаевки, по 17 мужиков из Грибского и Верхней Полтавки. На основе архивных данных удалось подтвердить документальную гибель свыше 400 человек. Восстание было потоплено в крови, – рассказывает Иван Щукин, потомок крестьян-первопоселенцев и казаков Амурского казачьего войска, сельский учитель и автор книги "Очерки истории Тамбовского района".
"Как люди выжили в этом ужасе?"
"Отзвуки этого восстания болью отдавались в годы последующих политических репрессий, особенно в тех семьях, которые попали под подозрение еще в 1924 году. Из архивов видно, что разгул таких репрессий достиг апогея в первый раз в 1930–33 гг., когда нужно было отвечать кому-то – но не клану руководства ВКП (б) – за авантюру коллективизации, – пишет в своей статье о Зазейском восстании Валерий Макий, который в 1983–1996 работал старшим помощником прокурора Амурской области и описывает происходившие события как юрист-практик. – И второй раз – в 1937–38 гг., когда были подчищены остатки крестьян, имевших хоть малейшее отношение к тем событиям, включая даже тех, кто уже к тому времени отсидел в лагерях за старое или кому в пору восстания удалось чудом остаться на свободе по причине недостаточности доказательств их вины. Не миновали этой судьбы и дети участников восстания. Они подросли – и только по причине родства с бывшими повстанцами были причислены режимом к потенциальным врагам народа, пополнив и без того огромную армию политических заключенных и ссыльных".
Григория Пьянова, осужденного за участие в Зазейском мятеже, тоже не оставили без внимания.
– В семейной истории оказалось много страшных, трагичных моментов, – рассказывает Светлана Алексеева. – Восстание подавили, какую-то часть восставших расстреляли, часть посадили, часть амнистировали. Но и амнистированных не ждало ничего хорошего. В последующие годы репрессий участие в восстании было весомым аргументом при принятии решения о судьбе человека.
Осенью 1931-го моего прадеда, его жену и пятерых детей погрузили в телегу и отправили на лесоповал в поселок Обор в районе имени Лазо Хабаровского края. Там тогда строили железную дорогу и нужен был лес. На спецпоселении семья Пьяновых провела 20 лет. Григорий умер на Оборе в 1932 году. Бабушке было 5 лет. Во время репрессий один из братьев Григория – Андрей – застрелился, возможно, пытаясь таким образом спасти семью, но это не помогло, их все равно выслали. Внуки Андрея нашлись в Казахстане, они тоже ничего не знали. Второй брат был комсомолец, его не репрессировали, но потомков найти пока не могу. И была еще сестра – Воропаева Варвара Григорьевна. Ее мужа отправили в ИТЛ на 10 лет, а дети их умерли в 1932-м от голода. Прапрадед Федор Акимович (отец Григория Федоровича) умер от голода в том же 1932 году.
Три года назад ездила в Козьмодемьяновку. Смотрела на деревню, на дом, где жили предки. Когда я узнала историю семьи, у меня был шок, леденящий холод внутри. Я росла на книжных героических образах: тимуровцы, стахановцы, комбайнёры. В семье о трагедиях не говорили. О родных-фронтовиках до появления проекта "Память народа" тоже знали совсем мало. И тут открываются глаза. Был только один вопрос: а как люди выжили в этом ужасе? Я когда читала про условия на спецпоселении, думала, как прабабушка спасла, выходила, вырастила тогда пятерых детей от двух до 13 лет?
Они жили в бараках по 100 человек, в тайге, и выжили без медицинской помощи, без качественного питания. Бабушкина сестра Галина рассказывала, как ее не принимали в пионеры, потому что они дети врага народа. Бесконечные издевательства, вечно голодные. Ей мама куколок из тряпочек крутила, а самой любимой игрушкой был зайчик, которого брат Борька украл для нее со школьной елки на том же спецпоселении. У меня до сих пор состояние горечи. Потому что уже не спросишь у них, не поговоришь с ними обо всем этом.
Про Зазейское восстание прочитала все, что есть в открытом доступе. Не думаю, что это было локальное выступление белобандитов. Оно же было не единичным. Восстания полыхали по всей стране. Люди были настолько разозлены ситуацией с увеличением продналога, что в результате взялись за ружья, – делится Светлана Алексеева.
