Война, которую Россия развязала против Украины, возвращается домой через Белгородскую область. Первые "прилеты" здесь увидели еще в начале марта 2022 года, а 22 мая 2023-го на территорию региона зашла диверсионно-разведывательная группа (ДРГ), которая впоследствии сумела взять в плен российских солдат. Вскоре и обстрелы, и рейды ДРГ стали вполне привычными, а с 1 июня приграничный райцентр Шебекино пришлось полностью эвакуировать и закрыть – теперь артобстрелы там не заканчиваются. Корреспондент Север.Реалии побывал в Белгородской области накануне Дня России и увидел, как жители приграничного региона до последнего пытаются не замечать войну.
"Раньше мы были глубоким тылом"
На поезд Санкт-Петербург – Белгород за пару дней не найти билетов, даже сидячие места заняты. Хотя сейчас в Белгородской области, которая перестала быть прифронтовой и стала просто фронтовой, мягко говоря, неспокойно. Попутчик корреспондента Север.Реалии петербуржец Сергей едет в Белгород, чтобы устроиться в местную территориальную оборону. Он говорит, что хочет пойти воевать, но его не берут, потому что много хронических заболеваний.
– Раз так, я все равно хочу пользу приносить, а то какой от меня смысл тогда. Я хочу устроиться в тероборону Шебекина. Буду наводчиков ловить, да за порядком следить, – говорит он.
Поезд до Белгорода идет почти сутки. И каждый раз, пересекаясь в коридоре вагона с военными, Сергей отдает им честь и жмет руки.
– Я родился в Питере, ну, в Красном селе. В армии заборы не красил, кое-что умею. В "вагнера" я не хочу, сомнительная это компания, а армия меня не берет. В военкомате сказали, что целее буду на гражданке, но мне тут скучно, да и за парней я волнуюсь, помочь хочу хоть как-то. Новости читаю, а там как-то не радужно. По телевизору да, там радужно, но это ж все брехня, что они рассказывают, – считает Сергей.
Тероборона Белгородской области начала формироваться в декабре 2022-го года – на исходе первого года войны. Берут туда местных жителей, желательно имеющих боевой опыт – как раз тех, кто не подходит по состоянию здоровья в ВС РФ. Чтобы попасть в тероборону того или иного района, надо обращаться к гражданскому руководству района.
Еще один наш попутчик – Василий Анатольевич. Ему за 50, отслужил две чеченских войны, подполковник, комиссован по ранению. Пуля прошла у него в районе плеча и вышла над поясницей, причем на месте не могли понять, осколок это в спине или пуля, разобрались только в госпитале.
Василий Анатольевич любит Путина и считает, что альтернативы ему нет.
– Я живу под Белгородом, поселок Майский. У меня дома уже свой подвал есть. Там вообще я библиотеку организовать хотел. Я сделал, но теперь этот подвал для другого, конечно, нужен. В Петербурге у вас еще нормально, а вот в Москве, а в регионах что – чеченцы себя как дома чувствуют. Я помню, у нас возле части РНЕ (Русское национальное единство, неонацистская организация с идеей "Великой России" в основе. – СР) свой сход объявила. Перекрыли там все, мы их шугали, потому что люди жаловались, а теперь думаю, что где-то правы они. Ну раз даже я стал разочаровываться в нашем руководстве, то что уж до остальных. Я надеюсь, что Путин что-то придумает, ведь раньше мы (Белгородская область. – СР) были глубоким тылом, – замечает он.
Василий Анатольевич бывает в Петербурге раз в полгода. У него там, в местной полиции, служит сын. Уже дослужился до подполковника.
Feeling good, looking cool
В Белгороде летом жарко и на первый взгляд как будто нет войны: родители с детьми отдыхают в парке, пенсионерки торгуют цветами в переходах, студенты спешат на зачеты и экзамены.
При этом на каждом здании надписи "укрытие" и немало плакатов с портретами погибших белгородцев: "Наш земляк, доброволец… Награжден посмертно". В нескольких точках города открыты "пункты выдачи гуманитарной помощи жителям Шебекинского городского округа".
У первого пункта, который находится у СК "Космос" на улице Королева очередь пересекает всю площадь. За спинами людей – награжденный посмертно земляк, перед глазами – уже выцветший плакат ко Дню Победы. С тремя белыми пакетами и одним оранжевым из палатки волонтеров вышла супружеская пара. У него футболка с буквой Z на животе, у нее – кофточка Feeling good, looking cool.
Они из самого Шебекина, не представляются, но охотно показывают "детский набор" (оранжевый пакет), где сушки, баранки и конфеты. В остальных пакетах – консервы, кофе, туалетная бумага, стиральный порошок.
– Что с нашим жильем, мы не знаем. Но мы вернемся обязательно. Думаю, это к осени скорее будет, когда "зеленка" спадет (опадут листья с деревьев. – СР). Тут все организовано хорошо, но народу много, мы стояли часа полтора, наверное. Губернатор (Вячеслав Гладков. – СР) молодец, старается. Он поседел за полтора месяца. Думал, наверное, приду, буду как сыр в масле кататься, область-то образцово-показательная, а тут такой [кошмар]. А сняться уже не может. С такого места сами не уходят. Раньше крупный такой был, лицо круглое, волосы темные, а сейчас страшно посмотреть. Такое чувство, что он у меня на организации пахал, – говорит собеседник. Место своей работы он называть не стал.
На то, как про происходящее в Шебекине рассказывают в пропагандистских ток-шоу, пара обижается:
– Вон, один из "Единой России" говорил, что "ударим авиацией по Шебекину", он же даже не знает, где это, что это Россия. Хоть бы карту глянул перед выступлением. Говорят как попало: то село, то ПГТ, то Шемякино.
Житель Шебекина говорит о депутате Госдумы Андрее Гурулеве, члене комитета Госдумы по обороне. Тот в эфире передачи "Соловьев.Live" сказал, что авиация должна "разобраться в Шебекине планировочными бомбами". Ведущий Владимир Соловьев добавил, что надо забрать Харьковскую область, которую Россия покинула 11 сентября 2022 года.
– Я не понимаю, чего они (командование ВС РФ. – СР) ждут. Отошли бы от границы вглубь, чтобы не стреляли по нам. Туда бы засечную черту поставили, – сокрушается шебекинец в футболке с "зеткой".
Они живут у родных в Белгороде, войну называют "СВО", агрессию поддерживают и жалеют, что никого не расстреляли за сдачу Харьковской области, рассуждая, что был бы Волчанск под контролем ВС РФ, ДРГ бы не заходили на территорию Белгородской области.
– В Новой Таволжанке дома почти у границы стоят. Там посадка лесная. И она заходит на Украину, а там "зеленка", не видно ж ничего, а там дороги есть. Вот они и заходят. В Шебекино они же почему не могут зайти – потому что там с обеих сторон поля, – объясняет местный житель. – Там с леса вышел, можешь уже фотографироваться: названия улиц уже пошли. Думаю, что в Таволжанке будут уже новостройки стоять. У меня там знакомый бригадир. У него там старенький домик от бабушки достался. Думает, что разбомбят, так государство построит ему двухэтажный. Он расскажет, что у него там евроремонт был.
– Три портсигара отечественных, кожаная куртка – три…
– А так и есть. У него жена главный бухгалтер. Думаю, она насчитает так, что полстраны выплачивать будет. А что плакать, – оборачивается он к супруге, – живы, здоровы, руки, ноги есть, работа есть, что еще надо. Еще ж не 70, а 40 – это не срок. А ты вообще молодая, тебе переживать не надо.
Позади очереди в двух тележках лежат двухлитровые бутылки воды. Рядом парень лет восемнадцати в клетчатой рубашке. Рассказывает, что пришел поволонтерить, чтобы не скучать дома:
– Решил сегодня прийти и помочь. Положить, там, пакеты еды, все такое. Я никак не устраивался, просто пришел. Эту воду мне дали. Делать нечего дома, вот и решил людям помочь. В Шебекине я бывал. За людьми я здесь не следил, не знаю, какие у них настроения. Завтра, скорее всего, все уже, перестану. Таких, как я, маловато. Почему так – без понятия.
Возле плаката "День победы" – синие стулья, вероятно, с трибун стадиона. Там отдыхают те, кто уже отстоял очередь.
– Я из села Боровское. Над нами только летают ракеты. Бывают прилеты, но редко, у нас поспокойнее. Но я уехал, потому как у нас ни транспорта, ничего. Один магазин, куда не успевают завозить продукты. Сметают все сразу. Свет есть, вода есть. Остановился у родственников. Сейчас стоял где-то час. Ладно, побежал, нам еще деньги получать, – сказал корреспонденту Север.Реалии пожилой человек в белой шляпе и быстро ушел.
Недавно губернатор Вячеслав Гладков пообещал по 10 тысяч рублей всем шебекинцам. Кроме того, по 50 тысяч на члена семьи должны получить те, у кого поврежден или уничтожен дом. Гладков обещал обойтись без лишней юридической волокиты.
"Нас на откуп отдали?"
Следующий пункт раздачи гумпомощи находится у торгового центра "Пять звезд". Здесь очередь движется медленнее. Группа из трех человек держится вместе – они соседи по Шебекину.
– Как в три часа началась эта стрельба, так сразу и уехали. Я живу у дочки. Мы тут уже были, третий раз приходим получать. Думаю, пару часов еще ждать, – говорит тучный усатый человек в майке и шортах.
– Можете отметить, мы этим недовольны, – перебивает его Виктор Васильевич, сухой пожилой гражданин в рубашке и джинсах, – тут жара, никто не развозит воды попить, медиков тоже нет. Несколько сот человек стоит, а хоть бы отношение… отношение было лучше к беженцам с Украины.
Соседи его поддерживают, подтверждают. "Я вам тут сейчас расскажу", – воодушевляется Виктор Васильевич:
– Я вчера был в Шебекине (город сейчас закрыт, на трассах стоят кордоны и останавливают машины – туда не пускают даже по прописке. – СР). Я безопасными пешеходными тропами туда прошел, переночевал там, привел дом в порядок. Собаку покормил, ночь просидел в оцепенении. Обстрелов не было, но, когда человек находится один в такой ситуации, это страшно. Утром встал, вроде не стреляют, покормил животных. Потом оказалось, что мой сосед в тероборону вступил. Они меня пообещали вывезти днем. Потом замес начался утром. Я пересидел, ребята не обманули, приехали в 13:10, вывезли меня в безопасное место. Суть не в этом: город действительно пустой, мертвый город. Никаких велосипедистов, прохожих, машин, только ребята теробороновские. На моей улице один человек остался. Думают какие-то меры принимать?! Нас на откуп отдали, на разбомбление, на уничтожение или что? Теперь у нас все внимание на Херсоне, на "контрнаступе"? А мы что, быки, что ли? У нас в Красноярске, в Иркутске нет войск, что ли, которые можно подвезти сюда? Они там кого охраняют? Только бравады, что все под контролем – нихера под контролем нету! Власть не делает то, что должна. Новую Таволжанку растерзали, Шебекино растерзали, вот их (украинцев. – СР) успехи мы видим. А наших не видим. Сейчас транспортную блокаду продлили. Это значит, что эти "товарищи" продолжат добивать наш город. Теперь мы действительно беженцы и вернуться нам будет некуда.
Виктор Васильевич считает, что рейды ДРГ на территорию России продолжатся. Его настроение: сегодня – Шебекино, а завтра – дальше по России:
– В Кремле все знают, ему докладывают, а нам от этого не легче. Мы многое поняли за это время о своей стране: там бомбят, через 20 километров под Белгородом – пикник, празднование. Я не понимаю этого. У них на выходных музыка, шашлыки, епрст. А одна область. А это мы, это наши люди, а что говорить о регионах других?
– Пока по Москве не прилетит, никто не отреагирует, – вступает в разговор Александр. Он тоже из Шебекина.
– Так прилетали по Москве беспилотники…
– Да что там прилетело? Вот пусть как в Шебекино прилетит – тяжелая артиллерия и "Град", – говорит он.
– Поезжайте в субботу в парк, который недалеко от Шебекина – машину будет поставить негде. Праздник, парк. В это время люди в Шебекине гибнут, – продолжает Виктор Васильевич. – Нам не надо лозунгов. С кем там Россия консолидировалась? Каждый только за себя. Россия меня даже не спросила. Вот предприятие, на котором я работаю, – мне даже не позвонили, не спросили, что со мной. Я нахрен никому не нужен. Скоро 12-е число. Сейчас попразднует Россия.
– Мы своих не бросаем, – напоминает Александр.
– Вот-вот. Сейчас опять эти лозунги. Кто-то, не будем называть, выступит на стадионе. Закричит Россия-Россия, а тут все продолжится. Никто даже эвакуацию из Шебекина официально не объявил, чтобы "не раскачивать ситуацию в стране". На Сахалине должны понимать, что война идет! А страна будет праздновать. Даже здесь в Белгороде будут.
– Кому только честь и хвала, так это теробороне, – перебивает Александр. – Спасибо им, если бы не они, больше людей бы погибло, полиции там нет.
– Может, они акцент сменят, не дай бог, конечно, – рассуждает Виктор Васильевич о будущей военной тактике ВСУ. – Сейчас же не только нас долбят – Валуйки долбят, Уразово долбят, не только же мы страдаем. Там поменьше, но не по количеству снарядов же мерят. Может, договорняки какие будут. А то у нас же крупные производства не бомбят. У нас завод федерального значения, а его не трогают – не удивительно ли это? [Зачем] Москве там думать? Население 40 тысяч, да плевать! Страдают – насрать! Надо подготовить трибуну к 12 июня, поскакать, да сказать какая мы единая Россия. Сейчас подождите, еще будут говорить, что понаехали тут беженцы, [блин], мешаете.
У Александра на фоне всего своя личная проблема. Он хочет забрать машину из Шебекина:
– Она на ходу, всю зиму стояла, я ее заводил, но сейчас что-то радиатор потек. Тарахтит.
"Когда говорят, что город умер, – врут"
До войны в Шебекине жило около 40 тысяч человек, на территории города и в окрестностях работало два десятка промышленных предприятий. В их числе известная макаронная фабрика, выпускающая марку "Шебекинские". Такие макароны есть в каждом магазине страны. Сейчас "Шебекинские" делаются на фабриках в Туле и Балашове (Саратовская область). В родном городе бренда задолго до войны не осталось ни одного предприятия.
Сейчас в Шебекине не работают магазины, после обстрелов электроподстанций нет электричества. Свет и водоснабжение временно возвращаются, когда волонтеры и военные привозят электрогенераторы. Волонтеры также раздают еду и питьевую воду. Купить в Шебекине нельзя ничего.
Попасть в закрытый райцентр обходными путями не так-то трудно. Шебекинцы ездят к себе домой регулярно. Километров за десять от города часто проезжают гражданские машины, они останавливаются около немногочисленных пешеходов, предлагая подвезти. Виктор на красном хэтчбеке ехал проведать свою квартиру и дом и взял с собой корреспондента Север.Реалии. Вез сигареты, так как в Шебекине у них особая ценность.
– А ты, [блин], не координаты едешь передавать? А то всякой мрази развелось, – строго спросил он на всякий случай.
В Шебекине водитель проехал по центральным улицам, где больше всего разрушений.
– Вот это все только здесь, в центре. В остальном город в порядке. Он цел, он живет. Здесь осталось очень много людей (по подсчетам губернатора Белгородской области Вячеслава Гладкова, 2703 человека. – СР). Когда говорят, что город умер – врут.
Во дворе у Виктора мы встретили пожилого человека в камуфляжной кепке и спортивном костюме. Водитель дает ему пачку "Оптимы", я спрашиваю, как ему в пустом городе.
– Мне-то нормально, – отвечает. – Я свое отбоялся. Обидно вот, как поступил сосед, Андрей. Бросил кошек, даже квартиру не закрыл. Мы справляемся, все сидят по квартирам просто, поэтому не людно.
К Виктору подъехал сосед, который просит его подвинуть машину, чтобы оба автомобиля оказались под деревьями. Порой на машины бросают гранаты с беспилотников, поясняет он. Соседа зовут Андрей (не тот Андрей, который бросил кошек). Он тоже приехал проведать квартиру.
Улицы города действительно пустые. В одной части города стоит вонь от горящей свалки. Со стороны домов пахнет тухлым мясом. Люди выбрасывают скоропортящуюся еду из неработающих холодильников прямо под окна, и это единственная еда для бездомных животных.
Большинство торговых точек перекрыты мешками с песком. Центральный рынок уже не работает. Рядом сгоревший еще в октябре 2022-го ТЦ "Галерея". Возле него новая воронка. Чуть поодаль останавливается темно-синяя "Хонда". В ней человек в камуфляже, но без бронежилета. Скорее всего, член теробороны.
– Дружище! Ты че как на экскурсии ходишь, уйди с открытого места, в лес уйди. Ну, или перейди хотя бы через дорогу, – говорит он и указывает на другую сторону улицы – там растут деревья, поэтому безопаснее.
В этот момент раздается громкий удар. На "безопасную" сторону дороги прилетает снаряд, но не взрывается. Водитель "давит в пол" и исчезает.
На одной из центральных площадей Шебекина раньше была красная надпись "Победа". Остался только каркас. На фоне догорает бизнес-центр. Огня не видно, но дым еще идет. Подходит улыбчивый местный житель, лет сорока на вид, представляется Алексеем и говорит, что уезжать из Шебекина не собирается.
Через полкилометра корреспондента остановил пожилой человек с длинной седой бородой, на груди у него георгиевская лента и российский флаг. Под ними – медаль "Ветеран труда". В руках открытые рыбные консервы – ищет кошек, которые раньше жили в его дворе. Больше всего переживает за Рыжика и просит помочь найти его.
– Волонтеры, говорят, помогают, но это все не то. Заходил я в подвал, а они связку сосисок бросили в упаковке! Эту упаковку с ножом-то непросто открыть. Я понимаю, что торопятся, но ведь пока ехали могли же открыть? Сыр так же швырнули, – расстраивается он.
Он охотно рассказывает историю города. В 1836 слободу Шебекино купил генерал-лейтенант и предприниматель Алексей Ребиндер, который активно стал развивать в городе промышленность. При нем появились сахарный и кирпичный заводы. В центре города стоит памятник Александру Алексеевичу Ребиндеру, который продолжил дело отца.
– Он делал для города все, – рассказывает кормилец кошек. – Давал рабочие места. Видит, что крестьянин бревно тащит на себе – распоряжается выделить ему лошадь. Видит вдову нищую – выделить корову. А потом его расстреляли. Большевики.
В этот момент к нам подъезжает машина с листком "эвакуация" на лобовом стекле. Оттуда выходят военные. Они предлагают воду, сигареты, ну, и эвакуацию, конечно. Дедушка отказывается от всего, кроме воды. Он гордится тем, что не курит уже 30 лет, солдаты говорят, что тоже бросили, и уезжают.
Мы недолго поискали Рыжика, но не нашли. На длительные кс-кс-кс прибежала только рыже-белая кошка.
– Так это же невеста моего Рыжика! – радуется дедушка. Мы идем дальше.
Впереди сгоревшие машины – последствия вчерашнего обстрела. На выходе из города собака убила курицу. Несет ее в пасти, летят перья. Здесь Шебекино заканчивается.
По окончании путешествия мы созваниваемся с Сергеем из поезда. В тероборону его не взяли.
– Там нужны те, кто знает город и местных, чтобы отличить наводчика от обычного жителя. Но, вроде, могут взять куда-то еще, поближе к Белгороду, улицы патрулировать, – продолжает надеяться Сергей.
С начала массированных обстрелов приграничных районов Белгородской области погибло минимум 13 человек. Более 50 пострадали. Всего за время войны в Белгородской области погибло около 50 человек. 6 июня стало известно о гибели трех солдат срочной службы во время обстрелов, еще семеро были ранены. Всех их направили в Белгородскую область "для учебной подготовки" из Екатеринбурга.
