Новосибирского ученого Дмитрия Колкера, у которого диагностирована последняя стадия рака поджелудочной железы, арестовали по подозрению в госизмене. Суд отправил его за решетку на 2 месяца. Колкера вывезли прямо из частной клиники в Новосибирске в Москву, где, вероятно, поместили в СИЗО.
Утром третьего июля родственникам пришла телеграмма о том, что Дмитрий Борисович скончался. Семье удалось дозвониться до больницы, где им подтвердили гибель ученого.
Дочь Дмитрия Колкера Алина Миронова прилетела из Петербурга в Москву на следующий день после задержания отца. На эту дату у нее был запланирован другой перелет – в Новосибирск, где она собиралась помогать семье ухаживать за Дмитрием Борисовичем, состояние которого резко ухудшилось в последние дни. Встретиться с отцом в столице или передать ему лекарства и специальное питание Алине не удалось.
О диагнозе семья ученого узнала два года назад. За это время 54-летний Дмитрий Борисович, заведующий лабораторией квантовых оптических технологий НГУ, обладатель множества патентов и руководитель одного из российских мегагрантов, пережил три операции. Результата они не дали.
– Пять месяцев назад нам сказали, что если ничего не делать, то отцу осталось жить три месяца, – рассказывает сын ученого Максим Колкер. – Если лечить – чуть дольше. Сейчас у него трубка в желчном протоке, несколько раз была желтуха и периодически происходят приступы гипогликемии. У него постоянные приступы рвоты черной жидкостью, он не может самостоятельно питаться и принимает сильнодействующие обезболивающие. За время болезни он похудел на 30 килограммов. И в таком состоянии его посадили на самолет.
Когда 30 июня в 7 утра Максиму позвонили, представились сотрудниками ФСБ и сказали, что его отец задержан, он принял это за развод мошенников. Накануне он лично на каталке привез отца в клинику и представить не мог, что такое может произойти. Два первые звонка он сбросил, но вскоре раздался звонок от отца, который подтвердил, что его задержали, и стал прощаться.
– Отец не был уверен, что переживет перелет, – рассказывает Максим. – Уже десять дней назад он не был в состоянии лететь на научную конференцию в Петербург и участвовал в ней удаленно. А после слов отца следователь сказал, что в "Лефортово" отличные условия и "даже есть холодильник". Человек через трубку в вене питается, а он про холодильник.
После задержания в квартиру ученого пришли с обыском, во время которого следователи изъяли всю технику. Пока Алина искала адвоката для отца, брат ученого Алексей написал жалобу в прокуратуру Новосибирской области. В жалобе он указал, что Дмитрию Борисовичу были выписаны барбитураты, что исключает возможность проводить с ним следственные действия.
"Его текущее состояние и терапия, которая ему проводится, влияет на его психику и возможность адекватно воспринимать окружающее. Любые показания и пояснения, данные в таком болезненном состоянии и при действии психотропных веществ, будут признаны недопустимыми доказательствами", – говорится в жалобе.
– Адвокат тоже прилетел в Москву. Договорились первоначально на 300 тысяч рублей. Это были деньги, отложенные на лечение отца. Теперь они, видимо, пойдут на его защиту в суде, – рассказывает Максим.
Сотрудники ФСБ показали ему материалы дела отца. В его основе – выступление Дмитрия Борисовича перед студентами в Китае в 2018 году. Среди них файлы с названиями "Лазерная спектроскопия газообразных сред", "Полупроводниковые лазеры" и "Лазерный лидар. Основные принципы".
Максим уверяет, что все эти лекции были проверены комиссией института, которая утвердила выступление (в распоряжении Сибирь.Реалии есть копия экспертного заключения о возможности публикации инкриминируемых статей с подписями членов комиссии ИЛФ СО РАН от 18 декабря 2018 года). Дмитрия Колкера, по словам его сына, сопровождал в поездке сотрудник ФСБ, который запрещал ученому говорить и выступать на английском.
За два дня до задержания Дмитрия Колкера в Новосибирске был арестован еще один ученый из Новосибирского университета – главный научный сотрудник Института теоретической и прикладной механики СО РАН Анатолий Маслов. По данным СМИ, 75-летнего профессора тоже увезли в московский изолятор "Лефортово". Маслова подозревают в передаче данных, связанных с гиперзвуком.
Как отмечает основатель проекта "Первый отдел" адвокат Иван Павлов, такие абсурдные обвинения в госизмене силовики предъявляют ученым все чаще.
– Последнее такое дело было заведено на ученого Валерия Голубкина. Он участвовал в международном проекте (по программе HEXAFLY-INT, согласованной с Минпромторгом РФ. – Прим. СР), должен был готовить отчеты и передавать их иностранным коллегам. Эти отчеты просматривали комиссии, проверяя в них наличие сведений, относящихся к гостайне. У самих ученых нет полномочий, чтобы оценивать такие сведения. Голубкин получил согласие комиссии, в которую в том числе входили руководители и авторитетные сотрудники института, то есть его начальство. И они решили, что все в порядке, гостайны нет. Но это не спасло его от выдвижения обвинений.
Алина Миронова считает, что дело ее отца может быть связано с уголовным делом научного руководителя Института лазерной физики Сибирского отделения РАН Сергея Багаева и директора института Алексея Тайченачева. Они проходят подозреваемыми по статье о мошенничестве в особо крупном размере.
По данным следствия, в 2017 году институт заключил контракт на два миллиарда рублей на разработку оптической системы лазера с "дочкой" института, которой руководил Багаев. Следствие считает контракт фиктивным, так как работы по нему выполняли сотрудники института в его помещениях и на его оборудовании.
По словам Максима Колкера, его отца просили дать показания против Багаева и Тайченачева, но он "отказался говорить то, чего не знал". Другая версия Алины – на ее отца пытаются повесить дело именно из-за состояния его здоровья. По данным Ивана Павлова, следствие по таким делам в среднем длится около полутора лет. Столько времени, в том числе на то, чтобы доказать свою невиновность, у Дмитрия Борисовича нет.
– Мой отец всегда был очень добрым, отзывчивым, светлым человеком, – говорит дочь ученого. – Он всегда старался помочь тем, кто в этом нуждался, заботился о том, чтобы у сотрудников его лаборатории были нормальные зарплаты – сейчас у нас с этим большие проблемы в науке. Когда отец столкнулся с болезнью, мы думали, хуже быть не может. Оказалось, может – это произвол спецслужб.
Из-за состояния здоровья ученого сейчас перед защитой стоит гуманитарная задача, подчеркивает Павлов. Либо освободить Дмитрия, либо обеспечить допуск к нему независимых врачей, которые будут оказывать ему помощь.
– Это психологически сложная задача, потому что адвокат будет защищать не просто невиновного человека от абсурдного обвинения, а больного человека, чья жизнь висит на волоске, – говорит адвокат.
Еще в 2020 году "Новая газета" подсчитала: "В России за последние 20 лет уголовному преследованию и арестам подверглись свыше 30 ученых: их обвиняют в шпионаже и измене Родине". При этом с 1999 года по этим статьям не было ни одного оправдательного приговора – максимум прекращение дела на стадии предварительного следствия.
Так, в 2020 году в сотрудничестве с китайскими спецслужбами обвинили доктора технических наук, члена-корреспондента Санкт-Петербургской инженерной академии, президента Арктической академии наук Валерия Митько. Ему сейчас 80. В 2021 году 77–летний ученый из ЦНИИмаш Виктор Кудрявцев умер после трех лет в СИЗО – его также обвиняли в госизмене.
Широко известно дело новосибирского физика Валентина Данилова, который отсидел десять лет по обвинению в госизмене. Ему удалось доказать свою невиновность в ЕСПЧ в прошлом году, спустя двадцать лет после возбуждения уголовного дела.
– Есть твердое мнение, что ученым нельзя предъявлять обвинение в госизмене, – прокомментировал Данилов дело в отношении Колкера изданию "НГС". – Максимум, что можно им предъявить, так это обвинение по статье о разглашении гостайны. Разница в тяжести обвинения огромная. Разглашение – например, ученый случайно проговорился и сказал какие-то цифры. Госизмена – статья особо тяжкая, наказание от 12 до 20 лет лишения свободы.
Ученый считает, что у Колкера не было умысла передавать гостайну другой стране и наносить вред своей: "Если бы хотел, то мог свободно эмигрировать и уже оттуда наносить этот вред".
