3 августа инспектор отдела охотнадзора из таймырского села Хатанга Александр Беляев отправился в рейд по правому берегу одноименной реки – местный житель сообщил ему о расстреле десятков оленей на переправе. Отстрел животных в воде запрещен даже при наличии охотничьей лицензии и квоты на отстрел. Но только на берегу Беляев насчитал около двух десятков туш с огнестрельными ранами. Еще сотни мертвых оленей лежали в воде и на другом берегу Хатанги. При этом приехавшие на вызов инспектора полиция и ветслужба в своих рапортах в разы занизили количество погибших животных.
Пытаясь добиться справедливого наказания и поиска браконьеров, Беляев заявил о попытке занизить ущерб через местные СМИ. На отстрел оленей браконьеры, по словам инспектора, нередко прилетают на вертолетах вместе с чиновниками и даже сотрудниками надзорных органов. Заявление инспектора не понравилось местным чиновникам и руководству – принципиального инспектора вынуждают уволиться.
"Режим ЧС – не гарантия того, что дело не замнут"
– Судя по всему, расстрел велся ночью 3 августа. Получив анонимный звонок о том, что на водной переправе неизвестные ведут отстрел оленей, я выехал проверить информацию, она подтвердилась – буквально в 15 километрах от села Хатанга на берегу увидел десятки мертвых туш. Среди тех, что валялись на земле на берегу с моей стороны, я насчитал 17 оленей с огнестрельными ранами. Еще десятки животных истекали кровью в воде: по всей ширине переправы – от спуска с поселка до реки Казачья – берег был усыпан телами телят. Конечно, многих подавили при переправе, может быть, когда началась стрельба. Но немалая часть явно погибла не только от того, что не смогла переплыть Хатангу или переохладилась, а от пуль! – рассказывает охотинспектор Александр Беляев.
– В целом я в тот день насчитал 56 мертвых особей на одном берегу. Вызвал на место ветеринарного инспектора. Но сначала в полицию позвонил – с сотового телефона на телефон дежурной части. Сообщил о мертвых оленях, признаках браконьерства, чтобы выехали сотрудники полиции, все это дело зафиксировали, как полагается по закону. Но сотрудник ветслужбы почему-то занизил число оленей с огнестрельными ранами – сначала сказал про 5, потом в СМИ читаю – вообще уже 3. Полиция тоже приезжала – я пытался убедить их забрать туши оленей как вещдоки, они сказали, что забирать их не будут. Осмотрели место, опросили меня и уехали. Наутро этих оленей на месте уже не было.
А в релизах полиции уже пишут, что якобы только два оленя с ранами были. Представляете, с 17 до двух!
– 14 августа районная администрация ввела из-за массовой гибели оленей режим чрезвычайной ситуации. Говорят, для того, чтобы специалисты оценили масштаб произошедшего и утилизировали туши погибших животных. Это разве не означает, что расследование будет?
– Начнем с того, что режим ЧС ввели как раз из-за шумихи в СМИ. До этого все шло совсем тихо и гладко.
А во-вторых, пока и этот режим ЧС – не гарантия того, что дело не замнут. Число застреленных оленей в материалах дела не поменялось ведь! Это по-прежнему сильно заниженные цифры, что скажется и на мере наказания для браконьеров, если их найдут. И на резонансности дела: одно – если двух застрелили, совсем другое – если им вменяют два десятка убитых!
– Прокуратура сейчас утверждает, что 4 оленя с огнестрельными ранами. Что тоже существенно меньше.
– Прокуратура фиксирует со слов ветеринара. Я не исключаю, что мог ошибиться на 1–2 туши, но не больше – с огнестрелом на берегу было явно больше 10!
– А те, что лежали в воде, – там еще могли быть со следами от пуль?
– Там в основной массе были утопленники: то есть при переходе воды крупные особи подавили маленьких. На другом берегу более тысячи оленей лежали.
– По вашему мнению, что там могло произойти?
– Точно не берусь утверждать. По крайней мере, с моей стороны Хатанги были видны следы огнестрела, а что было на другом берегу… Надо делать экспертизу, проводить обследование, делать вскрытие, проверять причину смерти. Может быть, была какая-то паника у них, они потонули, может быть, другая ситуация.
В целом появление такого большого стада в этой местности – это норма, естественная миграция оленя. Он мигрирует из Эвенкии через нашу реку и уходит севернее. Миграция происходит два раза в год, весна, осень, поэтому это нормальный ход.
– Браконьеры знают о маршрутах миграции?
– Они отслеживают. Конечно, они хорошо понимают, что это противоправно – стрелять в оленей в воде, охота на водной переправе категорически запрещена. Олень, переправляясь через реку с сильным течением, находится заведомо в беспомощном состоянии. Когда олень бежит по тундре, у него есть шансы уйти от пули, уйти от охотника, на водной переправе таких шансов нет, он плывет, у него одна голова торчит из воды и по головам стреляют. Такая охота запрещена. Даже вблизи реки стрелять в животное нельзя. Если олень в 200–300 метрах от воды (точное расстояние зависит от длины реки), запрещено стрелять: олень должен выйти, отойти на расстояние в 200 метров, только тогда разрешена охота.
– Почему столько утопленников... Предполагаю, что устроили бойню на воде, и более крупные особи подавили мелких. Думаю, была паника из-за того, что браконьеры устроили пальбу, олени начали метаться, подавили молодняк.
– Подобное часто случается на Таймыре или такая бойня – редкость?
– Я тут всего третий месяц работаю, до этого был юристом. Три года назад приехал из Алтайского края. Несмотря на то что работаю недолго, к несчастью, случается подобное периодически. Но об этом столько не писали, потому что попыток вот так внаглую занизить вину охотников при мне еще не было. Поэтому и пришлось вынести все в СМИ. Когда я понял, что хотят скрыть количество застреленных, стал говорить с журналистами, бить тревогу, что дело начали заминать. Если бы им занимались как надо, не было бы никаких публикаций.
– А что ваши коллеги, которые дольше там работают, говорят, были случаи занижения отстрелов в их практике?
– Они не комментируют. Нам вообще нельзя комментарии давать по этому поводу.
Я пошел на нарушение своей должностной инструкции, потому что хотел защитить животных и наших людей. Честные охотники (а таких здесь немало) тоже страдают от браконьерства. Убийство оленей, особенно молодых животных, неизбежно приведет к уменьшению численности особей, а значит, и сокращению выданных на отстрел разрешений. А это же еда и заработок малых народов Севера.
Три, нет два
В пресс-службе МВД по Красноярскому краю прокомментировать редакции отказ полицейских забрать с берега мертвых животных и сохранить туши как вещдоки отказались. Позже ведомство выпустило релиз о том, что следы пуль были только на тушах 2 оленей.
12 августа прокуратура Красноярского края заявила, что в реке Хатанга найдено около 1,2 тысяч трупов северных оленей, из них со следами от пуль – 4.
– По состоянию на 11 августа поднято из реки и складировано в отдалении от населенного пункта почти 700 туш, около 500 туш остаются на мелководной части реки. Работы по их удалению из реки продолжаются, – сообщили в ведомстве, причиной смерти животных указав "попадание воды в легкие".
Прокуратура также объявила о том, что в МВД края по факту обнаружения огнестрельных ран на тушах оленей завели уголовное дело о незаконной охоте с причинением крупного ущерба (ч. 1 ст. 258 УК РФ), но незаконной в ведомстве назвали добычу только 4 туш дикого оленя.
– Причиненный ущерб государству составил 120 тысяч рублей. Внешний осмотр погибших оленей, в том числе путем вскрытия мертвых животных ветеринарными врачами, показал, что раневые каналы либо иные следы физического воздействия человеком отсутствуют. Причина смерти всех животных – асфиксия от попадания в легкие воды, – сообщили в пресс-службе прокуратуры, добавив, что эксперты отобрали пробы биологического материала "для исключения у животных наличия болезней", а трупы оленей будут сожжены.
"Надо прекратить заниматься этой историей"
После первого комментария инспектора Беляева СМИ на его сотовый стали звонить неизвестные, угрожая увольнением и "другими неприятностями". В охотнадзоре Минэкологии и рационального природопользования края комментировать ситуацию по телефону отказались – на письменный запрос редакции ответа также нет.
– Неизвестный названивал, голос мне не знаком. Предлагал "прекратить общение с прессой, с журналистами". Сказал, мол, "надо прекратить работать по данному направлению" и это дело не освещать, иначе у меня "будут неприятности", вплоть до увольнения. "Возможно, будут последствия", – так сказал. Предполагаю, что, скорее всего, выгонят с работы, – говорит Беляев.
– Что говорит ваше прямое начальство?
– Пока у нас не было личных встреч, разговоров. Но я думаю, придется мне работу менять. Вы же понимаете, что для того, чтобы до тебя донесли такое – прямой разговор не нужен. Есть система, против системы очень сложно идти. Очень много людей приезжают сюда на охоту, "пострелять и отдохнуть", как на сафари. Это в том числе известные люди, иногда прилетают на вертолетах с самими проверяющими…
– Это только на Таймыре так принято? Или везде?
– Думаю, такие проблемы и в других регионах, не только здесь. Так устроена система: нет тела, нет дела. Сотни трупов оленей убрали – и "все нормально".
– Что местные вам говорят? Поддерживают или наоборот?
– Мнения у жителей разделились. В основном люди поддерживают, потому что браконьерство их промыслу тоже мешает. Люди, которые у власти, не очень. Говорят, что сейчас начнутся проверки, оперативные мероприятия, ничем хорошим такое не заканчивается. Боятся, что начнут закручивать гайки.
А я считаю, человеку, который честен и живет в рамках закона, ему бояться нечего. Кто соблюдает закон, у кого есть документы необходимые для ведения охоты, у которого есть разрешение, лицензии, который соблюдает правила, ведет охоту или выдачу лицензий по закону – ему бояться нечего. А тот, кто делал не совсем правильные вещи, он, естественно, переживает по этому поводу.
– Лицензия на отстрел в вашем районе выдается именно физлицам, не организациям? И это не всегда представители малых коренных народов?
– Да, физлицам. У нас в том числе и русским, которые не являются коренными жителями, выдаются, они тоже имеют право на охоту. Кто-то из охотников мне ведь и позвонил с предупреждением о браконьерах. Многие охотники, в основном, люди порядочные: берут документы, берут лицензии, стреляют, как положено – с соблюдением всех требований. И сообщили они, чтобы эти факты браконьерства пресечь, чтобы впредь такого не было, потому что тоже не хотят ужесточения в этой сфере.
У меня тоже своя цель была – браконьерство пресечь, чтобы охота шла в рамках закона, а не как в 90-е, когда у нас стреляли по улицам.
Я же для этого и менял работу. Всю жизнь работал юристом, в сфере образования, потом ЖКХ – офисный червь, отчеты и прочее. Мне эта работа нравилась до поры до времени, но, видимо, в какой-то момент любому человеку хочется больше смысла видеть в своей работе. Может, кризис среднего возраста, не знаю, но захотелось какую-то лепту внести в сохранение экологии, природы. Здесь, думал, найду свое призвание, и багаж накопленных знаний, навыки пригодятся. Оказалось, тут свои "нюансы".
В Сибири и на Дальнем Востоке браконьеры нередко нападают на охотинспекторов и даже пишут на них заявления, по которым заводят уголовные дела.
- 13 августа стало известно о том, что в Амурской области неизвестные обстреляли автомобиль госинспекторов управления по охране животного мира во время патрулирования территории. Один из инспекторов ранен.
- В марте против охотинспектора из Бурятии Сергея Красикова возбудили уголовное дело после того, как он задержал с поличным пятерых браконьеров на территории на территории Алтачейского федерального заказника (находится под управлением ФГБУ "Байкальский государственный заповедник"). Они охотились запрещенным способом: ослепляли животное ярким светом автомобильных фар и отстреливали оцепеневшего зверя. В задержанном автомобиле инспектор обнаружил туши двух незаконно добытых косуль, изъял оружие. Ущерб природе в Минприроды оценили в 80 тысяч рублей. Во время задержания Красикову сломали руку и нанесли черепно-мозговую травму. После инцидента задержанные сами написали на инспектора заявление в Следственный комитет. Дело закрыли только в апреле после общественного резонанса.
