В пятницу, 8 марта, в Тбилиси в баре “Бункер” открылась выставка “Женское лицо протеста”. Собранные от ее проведения деньги организаторы переведут на нужды российских политзаключённых, а также украинских беженцев, оказавшихся в Грузии. На выставке в числе прочих будут представлены работы сибирских художников, как эмигрировавших после начала войны и мобилизации, так и оставшихся в России. Корреспондент "Окна" посетил выставку и пообщался с ее организаторами и участниками.
Называть имена женщин-заключенных, в пользу которых будут проводиться сборы, организаторы выставки не хотят, чтобы не навредить им. Деньги собирают на передачи и услуги адвокатов. Сегодняшняя выставка, как и предыдущие мероприятия, проходит в формате выставки-маркета, и вырученные средства идут в том числе на помощь беженцам из Украины, приехавшим в Тбилиси. Среди участников художники и дизайнеры из разных регионов России, из Белоруссии и Украины. Российские художники, остающиеся дома, выставляются на свой страх и риск.
– До сегодняшнего дня все наши ивенты были посвящены волонтерской деятельности. Мы рассказывали людям, кто такие волонтеры, чем они занимаются. Но в этот раз стимулом создания выставки “Женское лицо протеста”, послужило убийство Алексея Навального, которое нас, как и многих шокировало, конечно, – рассказывает куратор проекта Евгения. – После случившегося многие люди сейчас растеряны и не знают, что им делать. Нам хотелось как-то объединить их, познакомить друг с другом. В этот раз мы будем рассказывать об организациях и фондах, которые помогают женщинам, пережившим насилие, и женщинам-заключенным. В первую очередь, женщинам-заключенным, которые сидят за антивоенную позицию.
На выставке работают две площадки: офлайн и виртуальная. На офлайн-выставке – плакаты и картины разных жанров, посвященные женщинам, тюрьме, свободе, любви, войне, протесту, цензуре и авторитаризму. На проекторе и телеэкране будут транслироваться работы в цифровом формате, картины, анимация, видео-арт. В мероприятии примут участие художники Янина Болдырева, Вано Богомаз и Максим Евстропов.
– Изначально я рисовала только серию с чёрными флагами. Это, безусловно, про то, как сейчас себя чувствуют люди в России или принадлежащие к российскому культурному полю, – говорит участница выставки, новосибирская художница Янина Болдырева. – Чёрный флаг – это такой многозначный образ. С одной стороны, он использовался в разных интерпретациях, это и траур, и призыв о помощи, и как флаг некоторых государств он использовался, и у анархистов. Но я хотела, чтобы его значение, выходило из контекста действий, которые с ним совершают. В основном этот флаг манифестирует пустоту. В этом условном мире на рисунках ничего как будто и нет, кроме людей и флагов, всё заполняет пустота. Я хотела, чтобы он считывался и как скорбь по будущему – в данном случае в российском контексте, конечно, – и как отрицание прошлого.
Прошлое уже подвергается пересмотру, отмечает Янина, и многим, вероятно, еще только предстоит с этим столкнуться. Будущее же при этом максимально неопределенно. И “прекрасная Россия будущего”, на которую многие надеялись после начала войны в Украине, отодвинулась на совсем уж неопределённый срок. Строить что-то новое придется на обломках империи, и в основе этого нового будут лежать “не самые приятные чувства”: отрицание, скорбь и гнев.
– Вторая часть представленных работ – про надежду. Женские сорочки и платья в качестве знамени – это символ новой силы, что сейчас, как мне кажется, появляется среди этого мрака, привносится в него, – продолжает художница рассказ о концепции своего творчества. – Меня, по крайней мере, вдохновляет именно женская борьба с диктатурой. Возможно, потому что это ещё борьба не просто против войны, а борьба с патриархатом, её главной, наверное, причиной. Ну, и белый флаг – это символ просьбы или приказа о прекращении огня, и просто мне кажется важным очеловечить знамя. Все же флаги в основном абстрактны, но мне хотелось сделать именно такое знамя человечности и даже хрупкости.
Третья часть представленных на выставке работ Янины Болдыревой посвящена деконструкции, разрушению имперского нарратива и пресловутых скреп. Янина считает, что ее работы достаточно прямолинейны, и диапазон для их интерпретаций вовсе не широк, что не очень хорошо с точки зрения искусства, но вполне годится для манифеста.
Последняя серия работ – про взращивание нового, о том, что жизнь прорастает сквозь любые решётки, несмотря ни на что.
Все настоящее в России уходит в подполье
На онлайн-площадке выставки представлены фотографии акций “Партии Мертвых”, основатель которой, художник из Новосибирска Максим Евстропов, последние восемь лет перед эмиграцией жил в Петербурге. В декабре 2022 года Евстропова, уехавшего из России после начала войны, объявили в федеральный розыск. "Партия Мертвых" – коллективный проект и анонимная группа арт-активистов, известная своими антивоенными перфомансами с яркими, провокативными лозунгами. "Своих не бросаем (только их трупы)", "Матери! Ваши дети – фейк", "Русские русских не хоронят".
Идея создания партии возникла у Евстропова, когда он жил в Томске – как ответ на идею “Бессмертного полка”, впоследствии присвоенную официозом и опошленную.
– Я тогда наблюдал за развитием этого явления, и в итоге у меня появилась мысль прикрепить на древках вот эти портреты с черепами. А потом уже как-то возникла идея “Партии Мертвых”, – рассказывает Максим.
Поскольку выставка в Тбилиси касается женского сопротивления, на ней будет представлена подборка фотографий с разных акций, в которых принимали участие женщины. Участники "Партии Мертвых", по словам ее создателя, сейчас разбросаны по всему миру. Кто-то находится в России, кто-то в Грузии, а кто-то в Аргентине: география представленных работ тоже будет широкой.
– В Грузии у нас образовалась довольно бодрая ячейка “Партии Мертвых”, – рассказывает Евстропов. – Мы здесь впервые провели партийный съезд, хотя никогда раньше этого не делали. А в конце прошлого года мы провели здесь, в Тбилиси, акцию “Госсатанизм”, которая была приурочена к 666 дню так называемой спецоперации. Так совпало, что она прошла в один день с “голой вечеринкой” в Москве. А еще это был день зимнего солнцестояния. В общем, все совпало очень символично. Я уже не в первый раз замечаю, что у российской власти во всем какой-то странный оккультный подтекст проявляется. Это забавно, и это завораживает.
Как и в России, в Грузии "Партия мертвых" использует в своих акциях маски с черепами. Правда, здесь, по словам Евстропова, они имеют больше символический смысл, чем практический, поскольку опасность задержаний и арестов, которая постоянно висит над акционистами в России, в Грузии отсутствует. Одну из своих акций “мертвецы” организовывали возле грузинского парламента. Полицейские только поинтересовались происходящим и никак ему не препятствовали. Но некоторые риски, существуют, конечно, и здесь. Например, быть не впущенным назад в Грузию в случае выезда из страны. В России последняя акция "Партии мертвых" состоялась 1 мая прошлого года. Проводить что-то там, по словам Евстропова, сейчас опасно, потому что к участникам акций уже приходят постфактум, а не хватают их непосредственно во время их проведения.
– Я сам не очень выставочный художник. Я, скорее, ориентирован на искусство действия, которое создает не объект, а какую-то ситуацию, – рассказывает Максим. – Я не очень люблю слово “акционизм”, у меня к нему много вопросов.
Предыдущая выставка "Партии Мертвых" прошла в тбилисском баре “Революция” и открылась на следующий день после убийства Алексея Навального. А закрылась на следующий день после его похорон.
– Эта история с Навальным абсолютно чудовищная, конечно, она всех потрясла. Сначала само убийство, а потом еще невыдача тела, конечно, все это во многих откликнулась, независимо от отношения к самому Навальному и к тому, что он делал, – говорит художник.
Рассуждая о сегодняшней ситуации в России, сложившейся после двух лет войны, основатель “Партии мертвых” говорит, что в стране сегодня жесточайший кризис всех культурных институций, диктат цензуры и особенно самоцензуры.
– Все, что существует до сих пор официально, существует ценой моральных компромиссов. А те, кто на эти компромиссы идти не желает, уходят все глубже в какое-то подполье вроде квартирников или вообще в немоту.
Меня вызвали в “Большой дом”
Петербургский художник Вано Богомаз, родившийся и до 17 лет проживший в кузбасском Новокузнецке, отправил на выставку свои коллажи – евангельские персонажи с гравюр XVIII века на фоне фотографий сегодняшних разбомбленных городов Украины. В Петербурге он занимался антивоенным стрит-артом. Вано 42 года, он уехал из России в начале января 2024 года после обыска у него на квартире и беседы с сотрудником ФСБ.
– На выставке представлено несколько моих “красно-зеленых” работ, тематически все они так или иначе связаны с женщинами, – говорит Вано. – Это “Иаков и Рахиль”, “Рождество” и “Избиение младенцев”. Одна из моих работ сделана 9 мая 2021 на столетие Софии Шолль, одной из участниц организации антифашистского сопротивления “Белая Роза”. А через год началась война, и там уже были другие мои работы. И “Отто Панкок”, и “Желтое распятие” и “Иисус, ломающий ракету”. То есть это переосмысление христианских сюжетов. Для меня христианская тема и тема сопротивления войне изначально очень близки, поскольку я сам христианин. Для меня очень важен этот оммаж Отто Панкоку, в котором Иисус выступает в роли миротворца, разламывая само орудие убийства, ракету – поскольку я не только христианин, но еще и убежденный пацифист. А это не всегда идет вместе. Я вообще против любой войны. Когда летят эти ракеты, и от них умирают женщины и дети, неважно, с какой стороны они умирают. В Израиле или в Палестине, Армении или в Азербайджане, в Украине или в России. Это всегда горе.
Свою работу “Избиение младенцев” Богомаз в этой связи называет вненациональной, поскольку на нее могут посмотреть и узнать себя жертвы любой воюющей стороны.
– Точно так же и с городами. Ты смотришь на работу и понимаешь, что руинами может стать любой город, как Иерусалим, так и Багдад, – продолжает Богомаз.
И признается, что не очень любит деконструировать свои графические работы, поскольку они и так достаточно “плакатны” и просты. Он использует изображения классиков, помещая их в современный контекст. Иногда это спальный район, иногда экологическая катастрофа, война. Художественный и психологический эффект достигается за счет того, что герои как будто неуместны в том контексте, в который их поместили. Вано говорит, что его работы могут вызывать душевный дискомфорт, и сам он не хотел бы видеть их у себя дома на стене.
– Ими сложно любоваться. С другой стороны, я как художник не могу кого-то заставить так или иначе толковать мои работы. Но в отличии от моих инсталляций у красно-зелёной серии малый диапазон для трактовки.
Богомаз, как и Евстропов, говорит о том, что современное искусство уходит в подполье, и сравнивает сегодняшнюю ситуация с Советским Союзом, где люди работали “в стол”, как, например, авангардисты Лианозовской школы, которые нигде не выставлялись, а если и выставлялись, то “заканчивалось все это бульдозерами”.
Из России Вано Богомаз решил уехать после обыска, прошедшего у него в квартире, по уголовному делу, к которому он не имеет отношения, и последующей беседы с сотрудниками ФСБ.
– Уголовного дела на меня вроде бы не было. Но после этой истории с обыском меня вызвали в “Большой дом” на беседу. Расспрашивали сначала об арт-группе “Явь”, с которой у меня были общие проекты, – рассказывает Вано. – А потом уже моими работами интересовались. Спрашивали про “Желтое распятие”, где я его нарисовал. И мне это очень не понравилось. Они сказали, что хотели бы со мной еще раз побеседовать. Раз побеседуешь, два, а потом понятно, чем это заканчивается. И на вторую беседу я уже не пошел. Я не знаю, возможно, это все домыслы, конечно, но я решил не испытывать судьбу. Тем более я прекрасно понимаю, что в рамках своих законов о дискредитации какой-нибудь или оскорблении чувств верующих эти люди могут сделать со мной все, что угодно.
Мы не разглашаем имя автора этой публикации из-за угрозы уголовного преследования по закону о нежелательных организациях в России.
