Нерентабельные люди

Политика Министерства здравоохранения России по централизации и оптимизации медицины привела к ликвидации фельдшерских пунктов в маленьких и труднодоступных российских деревнях. Вместо профессиональной медицинской помощи в деревнях теперь создаются так называемые "ответственные домохозяйства": из числа жителей выбирают самого ответственного, учат его оказывать первую помощь при несчастных случаях или отравлениях, вручают аптечку и сотовый телефон, по которому в случае необходимости можно вызвать из близлежащего города скорую помощь. Но как быстро она сможет приехать?

О проблемах жителей маленькой хакасской деревни Дехановки за последние месяцы узнали много где: в республиканском правительстве, прокуратуре, Госдуме, администрации президента России. Но еще не факт, что их в итоге власти решат. А проблема, собственно, одна – 103 жителя Дехановки уже два года живут фактически без медицинской помощи. Об этом и пишут люди во все инстанции, но пока безрезультатно.

В 2015 году в деревне закрылся единственный фельдшерско-акушерский пункт. ФАПы закрывались в то время (и закрываются сейчас) не только в Дехановке и не только в Хакасии, а по всей России. Причина – нехватка медицинских кадров, прежде всего, среднего медперсонала, и взятый Минздравом курс на централизацию и оптимизацию здравоохранения. Смысл его в том, что лучше не "распыляться" по мелким больничкам и сконцентрировать хороших специалистов и современное оборудование в райцентрах, чтобы жители районов могли получать там качественную медицинскую помощь. А ФАПы в селах, где живут меньше ста человек, содержать и нерентабельно, и вроде бы бессмысленно.

Трудно сказать, как часто требуются высокотехнологичные медицинские услуги людям в маленьких деревнях. Но то, что в итоге они остались без той помощи, которая может им понадобиться в любой момент, – уже свершившийся факт.

– У нас в Дехановке живут в основном пожилые люди, большинству за 60, а есть и те, кому за 90, – рассказывает Вера Сутурихина, староста деревни. – Вот, например, баба Нина Мотанова, ей 92. У нее дети хорошие, благополучные, ее зовут переезжать, но она сама не хочет. Говорит, рядом с деревней источник целебный, я только за счет этой воды и живу. А есть и одинокие люди, им в их возрасте уезжать просто некуда, здесь доживают свой век. Вот таким бабушкам и дедушкам и нужен фельдшер, который, если что, им и укол бы поставил и давление грамотно сбил. А теперь им за всем этим нужно добираться до райцентра Беи.

Причем раньше между Дехановкой и Беей ходила только маршрутка, но мы в этом году добились, чтобы хоть иногда "Газель" людей туда возила. У нее расписание не очень удобное: к восьми едет в ту сторону, а к двум возвращается, а ведь мало ли как человеку процедуры назначили. Да и не каждый день она ходит: все зависит от того, есть деньги у главы сельсовета на бензин или нет. Например, вчера "Газель" в Бею не ездила, и завтра не поедет, и послезавтра…

Вера Сутурихина, староста деревни Дехановка

Если срочно надо к врачу, местные теперь вызывают такси: 200 рублей в одну сторону, столько же обратно. Если курс процедур рассчитан на 10 дней – вот и полпенсии сельского пенсионера ушло, говорит Вера Сутурихина.

Но самое главное – случись что серьезное, помочь людям будет просто некому.

​– У нас на весь Бейский район всего 4 машины скорой помощи, а одновременно дежурят всего две, – рассказывает Вера Ивановна. – Мы в 7 километрах от Беи, Буденновка – в десяти, Сабинка – в двадцати, наверное. Всего на "нашей" скорой семь деревень. Пока они в одну сторону на вызов доедут, пока в другую, да пока с больным побудут – сколько времени уйдет? Вызывать бесполезно. У меня давление тут как-то скакнуло за 220, я в скорую помощь позвонила, а мне говорят: "Вы таблетку выпейте, а через полчаса снова смерьте". Я запись этого разговора, когда до интернета добралась, в администрацию президента отправила. Видимо, там прочитали: меня вызвали в Бейскую ЦРБ, долго обрабатывали – мол, кончай жаловаться.

Исцелись сам

Закрывшимся фельдшерско-акушерским пунктам в стране нашли "альтернативу" – так называемые домовые хозяйства. Суть в том, что из числа жителей маленьких или труднодоступных деревень выбирают самого ответственного и по возможности образованного (медицинское образование при этом не обязательно), учат оказывать первую помощь при несчастных случаях или отравлениях, вручают аптечку, сотовый телефон с нужными номерами. Если что, именно к этому человеку односельчане и должны обращаться в экстренных случаях. А дальше – как получится.

– Раньше в Дехановке было 300 жителей, и там был свой ФАП. Сейчас осталось 100, и содержать в такой деревне собственный фельдшерско-акушерский пункт просто материально невыгодно, – говорит помощник министра здравоохранения Республики Хакасия Михаил Мальгин. – И это проблема не только Хакасии, во всей России села потихоньку умирают. И ФАПы закрываются повсеместно. А домовые хозяйства создаются тоже не только у нас, просто Хакасия была одной из первых. Сейчас в республике 46 деревень с населением меньше 100 человек, где есть домовые хозяйства.

Как их организуют? Мы ищем человека среди активных жителей (желательно пообразованнее – бывший учитель или агроном, например), он раз в год проходит переобучение по оказанию первой помощи. Подчеркну – не специализированной медицинской, а той, которую вправе оказать, например, водитель пассажирского автобуса или проводник поезда. Ему дают медицинскую укладку, сотовый телефон, по которому он может связаться с больницей или экстренными службами. Работает домовое хозяйство на общественных началах, люди денег за это не получают. Поймите, пожалуйста: в поселение, где живет меньше 100 человек, ни один медработник никогда не поедет. А заставить человека ехать туда, куда он не хочет, мы не можем. Поэтому домовые хозяйства – это хоть какой-то выход.

Михаил Мальгин, помощник министра здравоохранения Республики Хакасия

Дехановке в определенном смысле повезло. В этой деревне домовое хозяйство закрепили за фельдшером, которая работала в местном ФАПе до его закрытия, – больше, собственно, здесь и не за кем его закреплять. Но поскольку фельдшерского пункта теперь нет, а медику еще год до пенсии, она каждый день ездит на работу в райцентр, в Бейскую ЦРБ. Возвращается вечером. Домовое хозяйство весь день бездействует, хотя по закону должно работать круглые сутки. Впрочем, даже если бы фельдшер все время была на месте, "настоящую" медпомощь ей в статусе ответственной за домовое хозяйство оказывать все равно запрещено.

– Ничего более бессмысленного, чем домовые хозяйства, я не видел. О чем речь, если человек, за ним закрепленный, даже и медик, не имеет права ставить ни капельницы, ни уколы, – говорит Иннокентий Стряпков, глава Бейского сельсовета. – Понятно, что содержать здание ФАПа стоит определенных денег, особенно зимой. Да жители и сами понимают, что целый день работать ему, может, и ни к чему. Но пусть бы хоть на два часа в день открывался, когда надо процедуры провести. Если бы наше здравоохранение вышло на контакт с жителями, этот вопрос можно было бы решить.

Но все как о стенку горох. Мы собирали сход, звали представителей районной администрации и Минздрава. И вроде договорились про 0,25 ставки для фельдшера, чтоб ей официально работать разрешили. Но воз и ныне там, а собственных полномочий по здравоохранению у сельского совета нет. Я на том сходе поинтересовался: вот бюджет Бейской районной больницы складывается из расчета по 10 тысяч рублей на каждого приписанного к ней человека. На нашу Дехановку, получается, государство выделят около миллиона в год. Так неужели из этой суммы нельзя фельдшеру хоть символически доплачивать, тем более что здание уже есть?

Иннокентий Стряпков, глава Бейского сельсовета

Со зданием фельдшерско-акушерского пункта история тоже интересная. Сразу после закрытия его перевели в категорию жилья и вроде бы собирались продать. Люди возмутились – им объяснили, что здесь будет врач жить. "Но никакой врач в Дехановку сроду не поедет, даже из райцентра", – замечает Стряпков. В итоге бывшее здание ФАПа простаивает, а врачи, если приезжают в деревню, пациентов принимают в местном клубе.

– Клуб мы, кстати, сами в порядок привели, денег нам на это не дают, – рассказывает Вера Сутурихина. – Сейчас следим за ним, содержим в порядке, стараемся мероприятия проводить. Но все равно здание старое, крыша, бывает, протекает, мебель древняя. И вот мне говорят: Вера Ивановна, готовьте клуб, стоматолог-хирург приедет. Ну мы полы помыли, что еще? С крыши течет. И вот врач в таких условиях людям зубы удаляет… Совсем народ за быдло держат. Я считаю, что поколение, которое прожило и проработало тут все жизнь, всего добилось своим трудом, пережило 90-е годы, не спилось, не снаркоманилось, – уж как-нибудь заслужило два часа в день нормальной медицинской помощи.

Дождитесь повышения смертности

Есть ли шанс у Дехановки и других малых деревень вернуть себе фельдшеров? Вероятность мала хотя бы потому, что все время меняются цифры, на основании которых населенный пункт может иметь свой ФАП. Изначально речь шла о ста жителях, теперь упоминаются другие числа.

– По нашим нормативам сельский врачебный участок – это 1200 человек, фельдшерский – от 300 человек, – говорит Михаил Мальгин. – Но есть в Хакасии и села, где живут от 150 до 300 человек, но ФАПы в них сохранены.

То есть Дехановке, если следовать логике республиканского Минздрава, до восстановления работы ФАПа "не хватает" как минимум 50 человек. Но после многочисленных обращений сельчан во все мыслимые инстанции им все-таки был дан ответ: основания для открытия медпункта все-таки есть.

– Я куда только не писала. И депутату Госдумы Максимовой – нас тут перед выборами агитировали за нее, она только за счет Дехановки голоса и набрали. Но ответа я не получила. И Зимину, главе Хакасии, писала. К новому министру здравоохранения хотела попасть на прием – но меня не пустили. А из республиканского Минздрава мне знаете, какой ответ пришел? Мол, раз после закрытия ФАПа в деревне смертность не повысилась, то и оснований его открывать нет, – говорит Вера Сутурихина. – Но я читать умею. В законе написано: ФАП должен быть в населенном пункте, где больше 100 человек с учетом сезонности. А рядом с Дехановкой две базы отдыха, да многие дикарями приезжают. Так что летом нас тут и до 200 набирается. А ведь если с туристами что-то случится, им экстренно тоже никто не поможет. В прокуратуре мне наконец ответили: проверка проведена, ФАП рекомендовано открыть. Но на том дело и остановилось. Я снова туда прихожу, говорю: почему вы за исполнением своих же предписаний не следите? А мне отвечают: знаете, по-хорошему, пожилые родители должны жить с детьми. Разобрали бы стариков отсюда – и все вопросы бы решились.

– Знаете, что удивляет? – добавляет Иннокентий Стряпков. – Вот я сижу телевизор смотрю, Путин выступает и постоянно говорит: нельзя закрывать ФАПы и школы, если в деревне даже 10 человек живет, люди, мол, ценнее всего. А наши чиновники, когда снова что-то закрывают, прикрываются постановлениями правительства, которые тот же Путин и подписал. Я вот этих разночтений понять не могу. Да просто деньги не хотят тратить, вот и все объяснение. Но никакая оптимизация не должна делать жизнь людей хуже и оставлять их без самого элементарного. Тем более что по закону все имеют равные права на медицинскую помощь.

Сейчас Вера Сутурихина ждет, когда в их места заедут знакомые из Москвы: хочет отправить с ними все собранные документы, обращения с подписями односельчан, отписки из разных инстанций – в правительство и Путину. Говорит: может, москвичам быстрее удастся все бумаги передать. А то по почте сколько раз уже отправляла, а так и непонятно, дошло или нет.

Реальная медицина в России