"Мы будем убивать вас и жечь ваши дома"

В ночь на воскресенье, 17 февраля, в алтайском селе Верх-Бийск сгорел дом Владимира Швецова – местного жителя, активно сопротивляющегося вырубкам леса в окрестностях своего села и Телецкого озера, что в 30 километрах от Верх-Бийска. В минувший понедельник Владимир стоял в пикете у здания полпредства в Новосибирске и передал полномочному представителю президента в СибФО Сергею Меняйло коллективное обращение к Путину с просьбой о помощи от жителей Турочакского района. А сегодня помощь понадобилась уже ему лично. О подробностях пожара и угрозах в свой адрес он рассказал корреспонденту "Сибирь.Реалий".

– Примерно в три часа ночи услышал лай собак: "кавказец" и "немец" у меня в вольере во дворе, лай именно такой, когда люди чужие приходят, – говорит Владимир. – Встал, почувствовал запах дыма. Вышел из зала на веранду и увидел, что диван, штора и крыша моментально, прямо на глазах начинают полыхать. Буквально как вспышка молниеносная. Как будто от бензина. Я 15 лет назад уже тушил пожар – шкаф загорелся, но я тогда успел и семью вывести на улицу, и огонь закидал снегом, а тут все полыхнуло мгновенно, я голый выскочил на улицу. От потока воздуха пламя разгорелось еще сильнее. А у меня дома осталась собачка – я два года назад подобрал на дороге замерзающую чихуашку с замороженными лапками, сделали ей пять операций, с тех пор она со мной везде, и в Китае, и во Владивостоке, и на Байкале.

Я кинулся за ней, на четвереньках пробежал по веранде, забежал в зал, поймал собачку, схватил телефон и термобелье. Это все, что я успел сделать, и выскочил в окно, потому что веранда уже горела вовсю, стена огня. Все это заняло секунд 20. То есть если бы я проснулся минуты на две позже, уже бы, наверное, не выбрался. Сгорели кот с кошкой, все имущество, разумеется, у меня там был ряд старинных предметов, медали сына – он вольной борьбой с пяти лет занимается. Денег сто тысяч наличными. Ущерба, я думаю, в общей сложности, на пару миллионов. На улице было минус 28. Надел кальсоны, поскакал немного, побежал к соседу, тот дал мне куртку, потом прибежали другие соседи, одели-обули. Голый ходить не буду, у нас квартира в городе, но сюда приезжаем, я здесь родился, вырос. У меня тут еще и турбаза.

Пожар в селе Верх-Бийск, Алтай

– Ваша соседка в интервью нашему корреспонденту сказала, что в селе все уверены: дом ваш подожгли, и связывают это с вырубкой леса…

– Да, этой осенью у нас начали рубить лес. Мы стали протестовать. Конкретно я участвую в протестах, потому что родился, вырос здесь, в этом бору ходил в походы, сок березовый собирал, землянику. Я не могу это перенести! Это реликтовый бор, 30 километров до Телецкого озера! Валят буквально в 20 метрах от реки Бия, а это одна-единственная артерия, которая вытекает из озера.

Я люблю свою родину, поэтому стал бороться. И – да, на 99 процентов я уверен, что это поджог: в том углу, где полыхнуло, у меня не было ни проводов, ничего. Правда, стоял масляный обогреватель, но он был выключен. Из слов полицейских я понял, что они не хотят воспринимать это как поджог и будут продвигать версию короткого замыкания. Они с нажимом сегодня допрашивали человека, который мне делал электричество, – мол, были ли там провода? Он говорит, не было ничего, единственная розетка – в противоположном углу. И пожарные сегодня, которые, кстати, ехали больше часа, говорили, что не видели ни одного пожара, чтобы человек выскочил, но не успел даже паспорт схватить. Полыхало бешено. А когда рассвело, обнаружилось, что у меня за баню идут следы, к соседям в огород. Соседи сейчас живут в Новосибирске, и мой родственник ходит каждый день топить их дом и проверяет, все ли там в порядке. И он говорит, что еще вчера никаких следов там не было!

Пепелище

​– Почему вы так активно стали протестовать против вырубки леса именно сейчас? Разве раньше его не рубили?

– Рубили. Но вы же знаете, каков русский Иван, "моя хата с краю, ничего не знаю". Они начали рубить далеко от нас, где-то в 70 км, в сотне от озера. Никто там не бунтовал. Но когда дошли до нас, наша спокойная деревушечка взбунтовалась. Я приехал из города, мы собрали первый сход, приезжал прокурор, потом организовали второй сход села, на нем был глава района. Потом у лесорубов кто-то сжег вагончик и пристрелил собаку. Понаехала полиция, я и еще один активист попали в число подозреваемых, все село на детекторе лжи допрашивали, фотографировали подошвы, пошел конкретный прессинг местных активистов. Потом мы устроили первый протестный митинг, писали письмо губернатору Бердникову, приглашали его к нам, но он не приехал, зато приехала полиция, спрашивала, зачем вы это делаете, не надо, мол. Давил на меня и глава района – дескать, а не пошел бы я куда-нибудь, всех достал, всех будоражу. Затем у одного лесоруба сгорела пилорама, тоже было много полиции. А сегодня к нам приезжали журналисты Алтайской ГТРК, им предложили снять мое пепелище – мол, поедемте, у активиста сожгли дом. Они говорят – нет, мы в это лезть не будем, вы нам покажите пилораму, которая 3 месяца назад сгорела, беда там, беда не здесь. Видимо, не было команды сверху снимать меня.

– А кто, по-вашему, поджег пилораму и вагончик?

– Я думаю, это сделали местные жители. Каждый борется как может. Кто матерится, кто угрожает, мы вот стали митинговать, а кто-то так свой протест выразил.

– В понедельник в полпредстве удалось чего-то добиться?

– Полпред выслушал нас, показали мы ему отписки от полиции, где говорится, что все вырубки законны, там леса нет, а есть кустарниковая растительность. Не сосна, а кусты. Передали ему письмо на имя Путина, под которым подписи собирали по всему Турочакскому району. Нас выслушали, сказали, что у нас почти "Дагестан творится", пообещали подумать, помочь.

И вот недели не прошло, у меня сгорает дом. Перед Новым годом мне неоднократно угрожали рубщики. Мы их называем черными лесорубами. Среди них есть, например, один человек, ингуш, по-моему, бригадир, он мне сказал: "Вы сожгли наш дом и трактор, пристрелили собаку, мы будем убивать вас и жечь ваши дома". Примерно те же угрозы я слышал и от других людей, Казандыкова Анатолия, Приходько Тимофея.

Владимир Швецов на пикете у полпредства СибФО, Новосибирск, 13.02.18

– Каким образом лесорубы оказались здесь?

– Это земли сельхозназначения, их скупили за копейки. И теперь лесничества ничего не могут с ними сделать, нам говорят, что это частная собственность. Хотя документов нам никто не показывает. Мы это знаем со слов полиции и чиновников – мол, все по закону. Новые хозяева этих земель предоставили какие-то проекты, что, дескать, будут здесь высеивать пшеницу и кукурузу. И по бумагам леса вроде как здесь и нет.

А фактически есть, да еще какой: вековые сосны! И эти собственники пускают на свои участки всех желающих, кто хочет заняться вырубкой. Они выходят на доверенных лиц владельцев, платят определенную сумму за гектар и заходят без лесобилета, без документов каких-либо и начинаю валить. А потом уже продают лес перекупщикам. Те как коршуны налетают, из Бийска, Барнаула, приезжают, забирают его и дальше продают – в Китай, как правило. Помню, как-то ехал в Бийск, за два часа насчитал 27 КамАЗов с прицепами. На каждом – 27–30 кубов. Мне ведь тоже предлагали, когда я начал протестовать. Мол, тебе что, нужна сосна? Ну вот, пожалуйста, рядом с селом, 5 тысяч кубов бери, вали. Я говорю, никогда в жизни. Ну все, потом начали меня стращать. Я почему-то думал, что если начнут жечь, то с машины начнут, у меня есть джипы, но они сегодня прошли мимо них и сожгли мне дом.

– Как вы думаете, могло ли это быть покушением на убийство?

– Не уверен. Возможно, машину не стали трогать, потому что подумали, что она застрахована, а дом – наверняка нет. А там уже – либо попугать, ну, а сгорел бы – тоже неплохо. Наверное, так рассуждали.

– Кому именно принадлежат сейчас эти территории?

– Документов, как я уже говорил, нам никто не показывает. По нашим сведениям, один владелец – это господин Кыдатов, депутат Эл Курултая Республики Алтай. А второй – Щекин Виктор Михайлович, ему лет 70, он приезжал на открытые слушания в Турочак, мы о нем мало что знаем. Но слышали, что у него очень много лесов, от Верх-Бийска до Телецкого озера – это северная сторона. На юге в Улаганском районе и в Чемальском районе много земель. И он там творит что хочет. Приезжают туда и власти, и полиция, а сделать ничего не могут, это пробел в законе. Но у земель, за которые мы боремся, как выяснилось, есть два свидетельства из Росреестра – один оформлен на Лесхоз, другой – на частника. И по идее, прокуратура, коль спорный вопрос, должна наложить запрет на вырубку лесов на этих землях, но лесорубы все равно приезжают. Прокуратура приезжает, закрывает эту вырубку, они едут в другой квартал и там начинают рубить. Пока их там хватятся, они 500–1000 кубов успевают свалить.

– В протестных акциях против вырубок леса в сибирских регионах часто упоминают жителей Китая. Почему?

– Китайцы – основные покупатели древесины. У них много денег, они могут дать аванс, сделать большой заказ. То, на что российские потребители не способны. Именно китайцы взвинтили цены на древесину. Россияне, владельцы пилорам, уже фактически не могут покупать по таким ценам. Но китайцы в основном берут березу, поэтому она сейчас стоит 2400, хотя стоила всегда 1000–1200 максимум. В Паспауле Чойского района, насколько я знаю, китайцы построили уже 12 пилорам, общежитие и должны были завести туда 300 человек. У нас тоже было четверо, сейчас вроде один остался. У нас они ничего не рубят, просто скупают древесину. Сосну пока не покупали, я думаю, именно из-за этих скандалов – до поры до времени опасаются. Но я борюсь не против китайцев. Наш народ ополчился на них на фоне вырубки этого реликтового бора. Если бы не эти вырубки, они бы спокойно здесь жили и скупали бы потихоньку, а сейчас народ разъярен, и они прицепом пошли.

– Если вы правы и это действительно поджог, что он изменит в ваших намерениях и действиях?

– Злее будем. У меня жена сначала плакала, просила остановиться. Я говорю, Наташа, я по-другому жить не умею, я уважать себя перестану. Я такой человек. Сейчас вот сын пришел у меня из армии, десантник. Я говорю, ну что, сынок, останавливаться? У тебя машину сожгут, у меня сожгут. Он говорит, да нет, папа, надо идти вперед.

В распоряжении редакции "Сибирь.Реалии" имеется официальный ответ прокуратуры Республики Алтай на обращение местных жителей, датированное 25 января 2018 года. В нем говорится, что рубка, осуществляемая под видом расчистки сельхозземель от древесно-кустарниковой растительности, на самом деле являлась именно заготовкой древесины, которая велась с нарушениями правил пожарной и санитарной безопасности. Вырубались наиболее крупные деревья, представляющие товарную ценность. В документе также говорится, что прокуратурой подан иск к четырем хозяйствующим субъектам с требованием прекратить вырубку деревьев и вывоз древесины с земельного участка, на котором производились работы. Суд данное ходатайство удовлетворил. Однако вырубка деревьев на землях сельхозназначения не является уголовным преступлением и привлечь к уголовной ответственности лиц, осуществляющих данные действия, "не представляется возможным".