Чуть больше года назад, 26 июля, у новосибирского инженера и предпринимателя Игоря Кондратьева из испытательной лаборатории, арендованной в одном из институтов СО РАН, украли более 20 ферм для майнинга криптовалюты* на 2,5 млн рублей. Но в полиции ему предложили ловить вора самостоятельно. И Игорь нашел злоумышленника, а затем решил создать интернет-сервис для тех, кто, как и он, столкнулся с равнодушием полиции и следственных органов.
Оборудование собственного производства проходило тестирование, прежде чем отправиться заказчику в Красноярск, был такой проект – "криптозавод", остановившийся завод стройматериалов переделать под новую отрасль. История вышла громкой, сюжеты о ней показали федеральные телеканалы. Полиция возбудила дело по ч. 4 ст. 158 УК РФ ("Кража, совершенная в особо крупном размере") и вроде бы начала поиск преступников. Стоимость украденного компьютерного оборудования оценили в 2,5 млн руб. Но расследование зашло в тупик уже на начальном этапе, полагает Кондратьев, более того, по истечении некоторого времени преступников в полиции ему предложили искать самостоятельно. Теперь он готов делиться своим опытом и помогать тем, кто оказался в схожей ситуации.
– Что произошло за этот год?
– Сменилось уже четыре следователя. Почему, мне не объясняют. Первая дама за три недели не сделала вообще ничего. Прихожу к начальнику райотдела, удивляюсь, мол, в чем дело? Тут же назначили другую даму, постарше, звездочек на погонах побольше. И тут начинаются чудеса в решете. На месте преступления были обнаружены вполне отчетливые следы, какие-то окурки, предположительно, их оставили воры.
Три этажа в отделении, и все, чем они занимаются, – пишут отчеты
Она мне заявляет: мы назначим генетическую экспертизу, но только результаты будут в ноябре, лаборатория на весь город одна, раньше никак. Понимая, что время уходит, обратился к знакомым, которые раньше еще в милиции служили, так, мол, и так, пошукайте по старым связям, вдруг кто чего где слышал? Через два дня у меня была уже фотография и данные на человека, который в краже этой вроде как участвовал. Он своим дружкам похвастался, как вынес компьютеры из института. Ну, а у старых милиционеров агентура в этой среде все еще работает. Вполне такой целевой гражданин – две ходки, первая за кражу, вторая за разбой. Прихожу снова в райотдел: ребята, есть вот такой подозреваемый, давайте по нему отработаете? Не, говорят, мы так не можем. А как можете? Нужны какие-то улики, доказательства – так, а чья это работа, переспрашиваю в ответ, кому законом дано право на оперативно-розыскную деятельность и кто получку получает за это?
Украденные фермы. Фото сделано незадолго до кражи
– Что же вам ответили?
– А мне отвечают: по прописке он не живет, телефон на него не зарегистрирован, так что, перспектив у расследования никаких. Дело закрываем и отправляем в архив. Разве что вы сами его найдете и приведете его нам. Я, понятно, в изумлении – к начальнику, что, спрашиваю, происходит? А мне в ответ: нормально все, работа идет, они мне отчеты пишут. Понимаешь? Три этажа в отделении, и все, чем они занимаются, – пишут отчеты, как только человек не живет по прописке – так сразу и найти уже не могут.
– И вы действительно стали его искать самостоятельно?
– Самое смешное, что человека этого я нашел в итоге, к январю. Заплатил денег нескольким частным детективам, позадавал разные вопросы людям, выяснилось, что он работает фактически в 200 метрах от места кражи. Прихожу в полицию, так и так, вот, говорю, адрес, телефон, место работы, занимайтесь. Допрос длился 15 минут. Человек сказал, что ничего не знает, и его отпускают. У меня такое ощущение, что они там в райотделе то ли совсем не для того, что им служебные инструкции прописывают, сидят. То ли мы живем в какой-то другой матрице, и все правила поменялись. Откровенно не понимаю, что происходит.
– И дальше что?
– И все. На этом все остановилось. Пытаюсь разговаривать с меняющейся чередой следователей, узнать, что они сделали и собираются делать, пишу ходатайства со своей стороны, какие действия имело бы смысл предпринять, а в ответ слышу: тайна следствия. У меня полное впечатление, что под эту тайну следствия все свои ошибки, всю свою лень списывают. С результатами расследования меня не знакомят, движется ли вообще как-то расследование – не понимаю, а прошел уже год.
Есть в списке подозреваемых некий деятель сибирского рынка криптовалюты, c опытом работы в правоохранительных органах, с обширными связями
И меня они тоже не слушают. Вот яркий пример: на институте 23 камеры наблюдения висит. Часть записей скопировали и к делу приобщили. По мере развития собственного расследования изучал эти записи тоже, и надо же, как раз в момент кражи там несколько минут видео удалено.
– Так надо ведь, наверное, как минимум, вызывать на допрос того, кто за это видеонаблюдение отвечает?
– Вот и я об этом следователю сказал. Более того: ходатайства написал – реакции ноль. Дело снова ушло в прокуратуру на какое-то очередное процессуальное продление, а месяцы идут
Окно, через которое воры проникли в лабораторию
– У вас есть версии, почему так происходит?
– Понятно, что обычный уголовник не будет воровать дорогостоящее оборудование для майнинга. Он всего лишь исполнитель. Более того, по данным, которые мне стали известны, работала "бригада", известно, когда и под какие условия эту "бригаду" собирали. Есть в списке подозреваемых некий деятель сибирского рынка криптовалюты, c опытом работы в правоохранительных органах, с обширными связями. Вполне можно предположить, что этот опыт позволяет тормозить расследование. Может быть, это совпадение, но как раз за несколько дней до кражи он активно интересовался, какое у меня есть оборудование, какая у него производительность. Нанес мне визит в компании откровенно криминальных личностей, представив их мне как "инвесторов", которые якобы хотят вложить деньги в производство оборудования для майнинга. При этом разговор этот якобы "инвестор" строил примерно так: "Слышь, братан, отдай вон те железяки за миллион".
На днях Игорь Кондратьев написал заявление в прокуратуру Советского района Новосибирска, где попросил принять меры по фактам бездействия следователей районного отдела полиции. "Налицо явное равнодушие следственного органа, вероятно, не имеющего никакой профессиональной заинтересованности в раскрытии совершенного тяжкого преступления", – сказано в заявлении. Но в эффективность этого обращения автор верит мало. Поэтому решил создать интернет-сервис для тех, кто, как и он, столкнулся с равнодушием полиции и следственных органов.
– Можете описать, в чем суть этого проекта?
– Представляется, что это агрегатор, некая "биржа труда фрилансеров", где встречаются, с одной стороны, граждане или организации, которым не могут или не хотят помочь официальные структуры, и исполнители, представители каких-то специальностей, потенциально полезных для поиска истины в рамках этих задач. Это могут быть частные детективы, бывшие сотрудники правоохранительных органов, специалисты по интернету, безопасности, полиграфологи, эксперты в программном обеспечении и так далее. По аналогии с сервисом такси Uber, который сводит клиентов и водителей. Подчеркиваю, речь идет только о работе в правовом поле.
Это какая-то деградация системы, потеря опыта и функций
– А вам приходилось раньше сталкиваться с правоохранительными органами? Почему вы считаете, что таких историй, как ваша, много?
– Давно занимаюсь предпринимательством, как в "Белом солнце пустыни", помните? "Давно-о-о здесь сидим". Не первый раз обкрадывают, но как-то раньше все случаи доходили до завершения, следствие работало, суды, виноватые находились, сколько-то человек по тем ситуациям получили приговоры. Опыт общения с милицией у меня, наверное, тянется с начала 90-х годов. И всегда удавалось вырабатывать нормальные, рабочие отношения.
– Как считаете, почему все изменилось?
– Наверное, ситуация в стране изменилась, все отрабатывают какие-то свои задачи: условно говоря, Путин строит вертикаль власти, Госдума принимает важные законы, а в полиции произошли заметные сокращения и перестройки-перекройки. Как понимаю, старое поколение оперов ушло, со скандалом, с нервами, многих сократили при реформе полицейской. И просто прервалась цепочка опыта, те навыки и умения, которые были эффективны, ушли в прошлое, а новые поколения слабо мотивированы на работу. И теперь непонятно, делает ли следователь ошибки по злому умыслу, или просто никто не подсказал, как надо делать. Фактически получается, что это какая-то деградация системы, потеря опыта и функций.
А как следствие – только не смейтесь, такой случай – в Иркутске обокрали коллегу пару недель назад. Насколько понимаю, тоже следствие движется ни шатко, ни валко. Коллега нанял шаманов, чтобы те наслали ворам кары небесные и телесные.
Игорь Кондаратьев
Суть ситуации в чем? Нет веры, что сотрудники уполномоченных на то органов справятся с поисками негодяев, шаманам начали верить больше, чем представителям власти, это что такое? А где авторитет власти, куда засунули прописанную в учебниках монополию на судопроизводство и наказание преступников? Возвращаемся, что ли, лет на 500 назад, когда с шаманами отождествлялась власть?
Если полиция демонстрирует нежелание задачи решать, то кто-то ведь должен занять это место?
– Чем ваш проект будет отличаться от работы обычного детективного агентства?
– Я не собираюсь быть детективным агентством, чур меня! Опять же из своего опыта знаю, что при обращении в детективное агентство ты не всегда можешь получить результат, а в худшем случае, тебя еще и обманут, часть агентств откровенно занимаются фальсификацией деятельности, и прямо сейчас одному такому агентству как раз выставлен иск за подлоги и инсценировки.
Проект будет построен на принципе рейтингования. Те люди, которые обращаются, они ставят оценку по результатам работы. И те, кто приходит после, они видят отклик предыдущих пользователей. Если ты урод и пытаешься людей накалывать, то тебе ставят минусы, и в рейтинге этом скатываешься вниз, лишаешься внимания клиентов. А в дальнейшем – с этого рынка уходишь.
– Думаете, проект будет востребован?
– Если полиция демонстрирует нежелание задачи решать, как в моем случае, то кто-то ведь должен занять это место? Сдается мне, что мой случай не единичный, и количество людей, которые столкнулись с тем, что их проблему не могут решить официальные структуры, достаточно велико. Сколько их, не знаю, это может выяснить либо практика, либо дорогие маркетинговые исследования.
С другой стороны, взрослые люди в каком-то смысле рассчитывают, в первую очередь, на себя. Для того чтобы ситуация как-то двигалась, ситуацию надо двигать самому. На это и расчет, на самостоятельное ведение расследований.
– Кто-то наверняка скажет, что вы хотите нажиться на неэффективности работы полиции и бедах людей, которым она не помогает…
– Стоп. Я вовсе и не говорю, что этот сервис будет бесплатным, с одной стороны, с другой стороны, схема монетизации для меня выглядит рекламной. То есть какие-то детективные агентства либо другие сервисы, которые заинтересованы в работе этого сервиса, будут платить за рекламу, и таким образом, расходы на содержание этого сервиса возмещаться будут. Совершенно далек от мысли спонсировать эту деятельность бесконечно
– То есть для вас это не бизнес?
– Это, скорее, хобби и желание получить некий рабочий инструмент, который бы помогал людям в ситуациях, когда непонятно, что делать, к кому обращаться. Как бы пафосно это ни звучало, тут уже за державу обидно. Получается, что нарушается основной принцип закона – наказуемость, люди, которые заказали и ловко обстряпали преступление, уйдут от ответственности.
– А может быть, все-таки стоило заставить систему работать, свой райотдел полиции, в частности?
– А как бороться с системой? Я не участник вертикали власти, у меня нет какого-то родственника в чине генерала ФСБ, и, как я слышал, телефонное право еще не отменили, и это типа вполне обычная ситуация. Повлиять на работу полиции я не могу. Исходя из своего опыта, я примерно представляю, что они могут делать, а что не могут, столкнувшись с противодействием какого-то человека со связями, с родственниками в силовых структурах. Но это их жизнь, я тут уже ни при чем.
В официальном ответе на запрос "Сибирь.Реалий" в ГУВД по Новосибирской области сказано, что в рамках уголовного дела проходят все необходимые следственные мероприятия, направленные на поиск преступников. По окончании расследования потерпевшего ознакомят с его результатами. "Факты незаконных действий и ненадлежащего расследования со стороны следователя не подтвердились", – говорится в сообщении.
Примечание:
* Майнинг – создание новых структур (обычно речь идет о новых блоках в блокчейне) для обеспечения функционирования криптовалютных платформ.