Новосибирский краевед Андрей Поздняков и его сестра Ирина выпустили серию рисунков, на которых сибирские города представлены в образах типичных, на взгляд авторов, жителей. Не всем этот проект понравился.
По словам брата и сестры, их вдохновил проект художницы из Екатеринбурга, которая изобразила крупные российские города в стиле аниме.
– Мне показалось, что наши города намного жестче. Было ощущение излишней красивости. Идея была своеобразную ответочку сделать, – говорит Андрей Поздняков.
Серия рисунков новосибирцев вызвала неоднозначную реакцию сибиряков. Их обвинили в ангажированности и искажении реальности. Авторы рассказали корреспонденту сайта Сибирь.Реалии, почему они видят своих земляков именно так и что думают о самоидентификации сибиряков.
– Откуда вы берете эти образы сибиряков?
А.П.: Я практически во всех этих городах бывал и неплохо знаю людей оттуда, которые в некотором смысле являются носителями кодов этих городов. И еще из всех поездок привозишь не только фотографии, а какие-то байки, истории, местные словечки. Все это обсуждаем с Ириной, и так рождаются образы. Вот, например, Иркутск. Там университет, наверное, множество образованных людей, это один из самых интеллигентных городов Сибири. Но бросается в глаза и совсем другое: так называемые партаки. Их запредельно много. И это не какие-то красивые рокерские татуировки, а синие солнышки, имена, кольца и так далее. В основном их делают себе люди из Иркутской области: Ангарска, Братска, Усть-Илимска, которые где-то там отсидели, а потом приехали в областной центр жить. И нам захотелось в наших картинках отыграть не образ университетского интеллигента, а вот этих людей с партаками. Изначально у меня родился образ прям такого лютого зэка. Потом я понял, что это слишком грубо, Иркутск – это все-таки не зэковский город. И мы стали смягчать: человек отсидевший, он знает все зоновские понятия, но он не кичится этим, то есть это все-таки не маргинал. Отчасти прототипом можно считать легендарного местного музыканта – я первый раз его увидел году в 2003-м, наверное. Он стоял около местного ЦУМа с электрогитарой, подключился к какому-то простенькому усилителю и пел песни, которых я не знал. И он был весь в наколках, видно, что сидел. А песни-то прикольные! С налетом блатняка, но в принципе, это рок-музыка. А потом мне местные ребята и говорят: так это Серега Хакимов, его все знают. Я его потом в фейсбуке нашел, мы с ним задружились. Вот, пожалуй, очень яркий пример.
А из типичных сценок – я еду в иркутском автобусе, час пик, молодой человек, производящий впечатление офисного работника, звонит барышне своей, очень мило с ней общается, а потом вслух, на весь автобус, переходит на мат. Внимания на это никто не обращает, обычное дело. А мне прям по ушам резануло. Вот такие типичные истории из каждого города и ложатся в основу образов.
В комментариях к материалу о работах новосибирцев, опубликованном на одном из барнаульских интернет-ресурсов, местные жители пишут: "Не вижу ничего остроумного. Потешаться над бедностью своего народа некомильфо! для кого-то и Горный роскошь... И ещё... а вам, бывшие студенты Поздняковы, родители сумки не возили и копеечку не передавали? Эх вы", "Представленный на картинке образ вызывает ассоциации именно с жителем Новосибирска. Похоже, что авторы срисовывали своих земляков". Депутат Алтайского заксобрания Сергей Писарев высказался еще жестче: "Когда эта художница недалекого ума изображает жителей Сибири таким вот образом, я считаю, что это оскорбление и незнание жизни сибиряков".
– Барнаульский персонаж тоже на зэка похож. И как я понимаю, Барнаул очень сильно обиделся?
А.П.: Это все-таки не зэк. Это такой раскрестьяненный мужичок. И мне обидно, почему люди не понимают, что это не насмешка над ними, а в чем-то горький сарказм. Для нас с Ириной Барнаул почти родной город. У нас отец из Барнаула, по матери половина родни из Алтайского края. Все детство мы там провели, я в течение года раз 5–6 там бываю минимум, куча друзей. Видимо, такая реакция, потому что проняли сильнее всех, потому что все понимают, что в душе они колхозники и есть. Не в плохом смысле колхозники, просто разорившаяся деревня.
Алтай – сельскохозяйственный регион, а Барнаул – купеческий город, который этих крестьян обслуживал, переваливая товары в Ново-Николаевск, Томск и так далее. Когда пришла советская власть, деревня обеднела и поехала в большие города работать. И это продолжается до сих пор. Но, как говорится, девушку из деревни можно вывести, а деревню из девушки нет. Вот один из ярчайших примеров, который пугает абсолютно всех приезжих. Вечером молодежь вываливает тусить на Ленинский проспект. И такого нет ни в одном городе. Ты ходишь в облаках табачного дыма, вокруг тебя эти компашки, все щелкают семечки, сплевывают шелуху себе под ноги, и что-то очень напряженное чувствуется. На самом деле никакого напряжения. Это просто деревенские посиделки. Надо с девками семок поплевать, перед тем как спать пойти.
Обиды есть у всех. Я к этому абсолютно спокойно отношусь. Довольный человек реже гораздо пишет комментарии, чем недовольный. Для меня гораздо ценнее то, что если на 800 комментариев злобных есть десяток людей, которые пишут: нет ребята, все так и есть. И это доказывает, что мы скорее попали, чем не попали.
– Может быть, поэтому и злятся, что видят себя такими, какие и есть?
И.П.: Это еще Оскар Уайлд писал, что чудовище злится, когда узнает себя в зеркале.
А.П.: Мне это напоминает книгу про Незнайку, когда он решил художником стать и на всех карикатуры нарисовал, и все ходили и восторгались, что жители Солнечного города изображены как настоящие. А доходили до себя – и возмущались.
– Вот прозвучало слово карикатура. Ирина, вы свои рисунки можете карикатурами назвать? Есть в них сатирический посыл?
И.П.: Нет, это точно не карикатура. Скорее собирательный портрет. Я ездила несколько меньше, чем Андрей, но достаточно. И постоянно думаю, какие персонажу атрибуты характерные добавить, какое выражение лица, чтобы похож на местного был.
– На лицах ваших героев редко увидишь положительные эмоции.
И.П.: Чаще всего встречаются люди, которые очень трудно живут, с большим трудом сводят концы с концами. И это типично не только для сибирских городов, но и для России в целом. Очень мало причин радоваться.
– 20 лет по телевизору говорят, что Россия "встает с колен", что мы великая держава, а вы своими рисунками показываете – да нет, живем-то мы не очень хорошо. Может быть и поэтому такая у части людей реакция отторжения?
И.П.: Безусловно. В том же Алтайском крае ощущение, что у них те самые "лихие 90-е" не кончились, они так и продолжаются. Даже в столице края, в Барнауле.
– Вам говорят, что вы очерняете действительность?
А.П.: Конечно, сплошь и рядом. Типичный комментарий: "Такого нет уже лет 20". Но когда так говорят, то это значит, что как минимум оно было, 20 лет – это начало правления нашего президента, а стереотипы меняются гораздо медленнее.
И.П.: Насколько устойчивыми бывают стереотипы, я постоянно сталкиваюсь в Сети. Как только у меня в друзьях на фейсбуке появляется новый человек, мне целый день приходится объяснять, что Новосибирск – это не город ученых, что это относится к Академгородку, и то в Академгородке, по большей части, остались пожилые люди, молодые все оттуда уезжают, ну, или как минимум, к науке мало отношения имеют.
– Вот ваше изображение Новосибирска идет вразрез с официальным позиционированием. Власти любят использовать штампы вроде "Город, устремленный в будущее", "Новосибирск – город науки", а у вас его олицетворяет престарелая сотрудница НИИ.
И.П.: Ну, эта женщина патриот, она тут всеми корнями, не хочет ничего менять, у нее лучшие годы прошли в Академгородке. Она бы, может, и уехала, но тяжело стронуться с места.
А.П.: Наука на 90% сегодня держится за счет нерасторопных людей и фанатов науки в чистом виде, которые от своих березок никуда. Я сам окончил НГУ и прекрасно представляю ситуацию. И надо понимать, что мы не для новосибирцев эту серию делали, а для всей страны. А для всей страны Академгородок – это бренд номер один, это единственное, что знают про Новосибирск. Или вот, скажем, я не был в Благовещенске, но стереотип, что он существует благодаря соседнему Хейхэ, настолько устойчивый, что, сколько я с благовещенцами общался, это сплошная ориентация на Китай. Поэтому все было легко. Но у меня затык возник даже с теми городами, где я был. Допустим, я обожаю город Омск, но я не очень понимаю типаж. Как ни странно, у меня затык с Красноярском. Понимаю, что это какой-то город с понтами, мажористый, считающий себя столицей Сибири. Но пока я не готов воплотить это в очевидный образ.
– А есть ли что-то общее у наших сибирских городов? Я, например, за границей обычно на вопроc "Where are you from?" автоматически отвечаю "Siberia, Russia", вот в таком порядке. Существует у сибиряков какая-то самоидентификация?
А.П.: Сто процентов она есть, это прям железобетонно. Понятно, что шахтер из Кузбасса вообще не похож на студента из Томска, но они гораздо ближе, чем люди из европейской части нашей страны. Я месяц был в командировке в Белгороде и наблюдал там феноменальную ситуацию. Власти создают комфортные условия для приезжих специалистов, потому что свои при первой возможности уезжают в Москву. И туда валом валят сибиряки и дальневосточники. В итоге в 400-тысячном городе около трети – выходцы из нашего региона. И эта треть населения не общается с остальными двумя третями. Город состоит из двух общин русскоязычных жителей.
– Что же тогда нас объединяет?
А.П.: Да много что. Суровая зима, огромные расстояния. Это же феноменально – между Курском и Орлом 150 километров, но между ними разницы гораздо больше, чем между Иркутском и Омском. Мы найдем общий язык даже с Екатеринбургом, но ни они, ни мы не найдут общий язык с калужанами. Я ни в коем случае не говорю о каком-то сепаратизме, но это факт.
И.П.: Взгляд со стороны у меня был, когда я делала пересадку в аэропорту Стамбула. Как своих сразу опознать, кто летит в Новосибирск? По практичной одежде. У азиатов одежда нарядная, индийцы все будут в пиджаках или национальном платье. Но если видишь стайку людей в темном – точно свои. Японцы рассядутся на полу, подключат гаджеты и уткнутся в них, а наши будут сурово стоять, пока не объявят посадку. Они придут заранее, все время будут смотреть на табло и ждать команды.
– Как думаете, почему так?
И.П.: Сибирь – неустроенная такая территория, слишком много непредвиденных обстоятельств. Лучше прийти на вокзал заранее, потому что вдруг что-то случится, сломается или изменится, у всех это в крови, мы привыкли к этому с детства.