18-летнему жителю Бурятии Дмитрию Назимову грозит пожизненное заключение. К такому результату привело его увлечение пиротехникой. Юношу обвиняют в подготовке массового убийства.
Пиротехникой Дмитрий увлекается с детства: всегда обожал что-то взрывать, с гордостью показывал друзьям свои "файер-шоу". Пару месяцев назад очередной опыт, который он устроил в развалинах старой избушки, привел к обрушению крыши. Силовики возбудили дело о незаконном изготовлении взрывчатых веществ, а потом добавили еще одну статью – "Подготовка массового убийства".
Олег Назимов
Отец 18-летнего Дмитрия юрист Олег Назимов воспитывал сына один. Мать была лишена родительских прав, когда ребенку было 4 года. С тех пор они жили втроем, вместе с бабушкой Димы. Олег говорит, что часто рассказывал сыну о своей службе в армии, показывал фотографии, где он держит оружие, позируя в военной форме. У сына загорались глаза. Однажды отец рассказал о том, как участвовал во взрывных работах на одном горнодобывающем предприятии. С тех времен у Олега даже сохранилась книга "Взрывные работы".
– Я рассказывал сыну про свое детство, когда я тоже увлекался хлопушками разными. Купил ему петарды, вместе взрывали их на Новый год. Вижу, сын оживился. У него ведь нелегкая жизнь, матери нет, думаю, хоть какая-то отдушина будет. Пусть хоть от компьютера оторвется, сейчас же все пацаны – игроманы. А он начал хоть на улице гулять, свежим воздухом дышать, когда с друзьями эти опыты проводил, – говорит Олег Назимов.
Со временем Дима так увлекся, рассказывает отец, что стал самостоятельно изготавливать "бомбочки", петарды, которые вместе с друзьями взрывал где-нибудь на пустыре или в ближайшем лесу. Составляющие для своих пиротехнических изделий Дмитрий покупал в обычных магазинах Улан-Удэ – садовых и хозяйственных. А все инструкции по изготовлению пиротехники есть в интернете.
– К тому же у Димы появилась мечта – стать сотрудником ФСБ, чтобы предотвращать теракты и взрывы, спасать людей, эта тема была ему интересна. Но со временем я стал запрещать сыну играть со взрывчатыми веществами, опасаясь несчастного случая. Но не доглядел, – говорит Олег.
На август Назимовы запланировали отдых у знакомых, живущих на Байкале. Выехали днем 1 августа.
– По пути, на 155-м километре, отворот есть к Байкалу в сторону турбаз. У нас с сыном традиция каждый раз туда заезжать. Там неподалеку когда-то был участок моего деда. Столько воспоминаний теплых связано с этим местом! У дедушки был свой огород, сад, много малины росло. Митька раньше удивлялся, зачем я туда еду, но с удовольствием угощался малиной, которую мы там еще долго находили. И хотя от дома деда давно уже почти ничего не осталось, проезжая мимо, мы с сыном всегда посещали это место. Ностальгия. В этот раз тоже заехали, побродили там, – рассказывает Олег Назимов.
Дмитрий
По его словам, с собой сын зачем-то притащил свой рюкзак. Как позже выяснилось, внутри была очередная самодельная "игрушка" Димы. Идея "бахнуть" где-нибудь рядом очередное самодельное пиротехническое устройство отца сначала не очень вдохновила.
– Я отчитал сына за то, что он даже в поездку берет с собой такие вещи. А потом призадумался. Что было с этим делать? Он же все равно ее бы потом взорвал без меня уже. Не дай бог, оторвало бы что-нибудь. Да и что было с этой вещью делать? И там не оставишь, и с собой не повезешь. С сыном договорились, что это в последний раз, и что он наконец завяжет со взрывами, как я уже давно просил, – вспоминает Олег Назимов.
Только зашли домой – звонок в дверь. Зашли два опера. Вытащили нас из квартиры
В итоге взрыв произошел. Но не так, как планировали сначала – устройство не присыпали землей в овражке, а положили внутрь ближайшего полуразрушенного строения. Как объясняет Олег, так поступили вынужденно.
– Во-первых, пошел дождь, нельзя было, чтобы влага попала, а во-вторых, думали, что волна локализуется внутри хибары, – объясняет Олег Назимов.
В итоге крыша постройки упала внутрь, поднялся столб пыли. Все дальнейшие события, как рассказывает Олег, были похожи на череду роковых совпадений.
Как раз во время взрыва на пустынной дороге вдруг появился грузовик. Водитель, видимо, увидел взрыв и записал номер автомобиля Назимовых. Опешившие от случившегося Олег вместе с сыном решили никуда не ехать, а вернуться домой.
– Только зашли домой – звонок в дверь. Зашли два опера. Вытащили нас из квартиры, говорят: "Заводи машину, поедем на твоей". Я отказался. Потом они стали нас с Митей сажать в разные машины, а я хотел, чтобы мы поехали вместе. Тогда один из полицейских мне врезал по затылку, заломил руки, говорит: "Сейчас я тебя посажу за неповиновение". Митю посадили в уазик, меня в Ниву и повезли в участок. Больше мы с сыном не виделись, вплоть до его попадания в СИЗО, – говорит Олег Назимов.
По словам Назимова, почти четыре часа его держали в дежурной части. Впоследствии адвокат подал в суд на ряд противоправных действий против него сотрудников полиции.
Я слышал, как ему звонили, кто-то говорил в трубку, мол, давите их нещадно, до последнего давите
– В протоколе задержания поставили неверную дату и время. Те часы, которые меня держали, нигде не фигурируют. Хотя нужно было указать реальное время ограничения свободы, с этого момента я имею право на адвоката. В документах указано, что меня якобы только в час ночи доставили к следователю, хотя я был в участке намного раньше, – утверждает Олег.
Допрос проводился в жесткой форме.
– Следователь мне сказал: "Ты наш враг, ты наш внутренний враг! Мы должны с тобой расправиться", и все в этом духе. Потом я слышал, как ему звонили, кто-то говорил в трубку, мол, давите их нещадно, до последнего давите. Все это время я думал, что я-то все это выдержу, а вот что там происходит сейчас с сыном? Во втором часу ночи мне стало плохо, я прилег уже на пол, не было больше сил.
В итоге 18-летний парень признался в изготовлении смеси, которая взорвалась внутри постройки. Ему инкриминировали статью 223.1 УК РФ. ("Незаконное изготовление взрывчатых веществ").
– Да какая там бомба или взрывчатые вещества! Это не бомба. Это цилиндр был, внутри которого был пиротехнический состав, а не взрывчатый! В этом плане в нашей стране есть неопределенности. Эту статью ввели 24 ноября 2014 года. То есть до 24-го числа все это не было преступлением, а тут раз – и 25-го числа стало. Кто об этом знает? Понятно, что нововведение связано с политикой, с событиями на Болотной площади. Вот и решили гайки завинтить, – возмущается Назимов-старший.
Да какой это жилой дом! 10 квадратов площадь, уже лет 20 как заброшенный стоит
По этой статье Дмитрий мог получить срок от 3 до 6 лет. Но затем полуразвалившаяся заброшенная хибара вдруг стала фигурировать в деле как "жилой дом". И "взрыв жилого дома", похоже, привлек к себе внимание начальства следственных органов.
– Да какой это жилой дом! 10 квадратов площадь, уже лет 20 как заброшенный стоит. В 2008 году на него был наложен арест, по заочному решению суда он должен быть снесен вообще. Так и стоял всеми забытый. Много лет мы видели с сыном, как он рушится. Ни окон, ни дверей. Внутри печка разбитая, пол проваливается от ветхости, мусор везде. Стоит на земле, фундамента нет. Согласно статье 130 ГК, такое строение вообще не является недвижимым имуществом, ведь дом должен иметь неразрывную связь с землей, а он просто стоит, его можно разобрать и увезти за пару часов, – уверяет Олег Назимов. – Я писал жалобы, чтобы изменили термин, это постройка, сарай, избушка, халупа, что угодно, но только не дом.
Дмитрий
В сентябре подошел к концу двухмесячный срок заключения Дмитрия под стражей, и тогда следователь ходатайствовал перед судом об очередном продлении ареста на два месяца. Однако суд не согласился с такой позицией и вынес другое решение: "Учитывая, что Назимов имеет постоянное место жительства, ранее не судим, по месту жительства характеризуется положительно, учитывая молодой возраст, болезненное состояние его и близких родственников – отца и бабушки, за которой он осуществляет уход, а также отношение к предъявленному обвинению (Назимов признался по статье 223.1 УК РФ. – Прим С.Р.), суд считает, что цели уголовного судопроизводства могут быть достигнуты при изменении меры пресечения под домашний арест".
Но уже на следующий день после суда СК вынес постановление о возбуждении уголовного дела по статье "Приготовление к убийству двух или более лиц, совершенное общеопасным способом". Дмитрия стали подозревать в покушении на крупный теракт в одном из колледжей города. Соответственно, тот же Советский райсуд на следующий день счел молодого человека "общественно опасным" и вновь отправил в СИЗО.
В постановлении о возбуждении уголовного дела следователем Казанцевым указано, что "у Назимова, испытывавшего личную неприязнь к ученикам и педагогам колледжа, возник умысел на совершение массового убийства учеников, дату его совершения он наметил на 2020 год". По версии следствия, "самодельное взрывное устройство он изготовил при помощи подручных средств и легковоспламеняющихся жидкостей".
Согласно материалам дела, "Назимов решил после изготовления взрывных устройств и приобретения огнестрельного оружия перед совершением преступления в 2020 году незаметно пронести в колледж данные взрывные устройства, установив их в местах массового скопления учащихся и педагогов, затем произвести поочередно их взрывы" и "расстрелять людей из огнестрельного оружия". После всего этого Дмитрий якобы собиралсяя покончить с собой.
– Как вы себе это представляете? Он что, Рэмбо? – говорит Назимов-старший. – Субтильный юный парень берет где-то оружие и вдруг идет расстреливать незнакомых людей. Но при этом зачем-то с собой берет кроме оружия еще и взрывчатку. Весь увешивается этим всем боевым снаряжением, топает по улице, его спокойно везде пропускают, и он начинает всех сначала расстреливать, а потом еще и взрывать. И потом еще и себя убивает напоследок. Это ли не бред? И какие у него могли быть мотивы для такого?
Дмитрий Назимов, подчеркивает отец, никогда не учился в том учебном заведении, в котором якобы должен был совершить теракт, соответственно, речь о личных обидах вряд ли может идти.
– Сын больше года проучился в Сибирском госуниверситете телекоммуникаций и информатики. Потом был отчислен оттуда. После чего друзья предложили ему поступить в Бурятский республиканский информационно-экономический техникум. Несколько раз он туда приходил, узнавал условия приема, какие документы нужны. Ему сказали, что его могут взять только на коммерческой основе. Я сыну сказал, что согласен платить, говорю, поступай хоть куда, только получи образование, а не шатайся по улицам. В сентябре мы должны были туда поступать. Но в августе он сел за решетку. А они говорят, что он туда приходил для того, чтобы что-то разглядеть и хорошенько подготовиться к теракту!
Олег читает письмо сына из СИЗО
В ходе обысков в доме и гараже Назимовых огнестрельного оружия не нашли. Дмитрий в подготовке теракта не признался. Зато в изъятом компьютере были найдены "подозрительные" запросы в поисковике, 11 видеороликов, на которых Дмитрий с друзьями засняли свои пиротехнические опыты и прочее. Старая, изданная еще в СССР, книга отца о взрывных работах тоже вызвала подозрения. На них и строится версия следствия, что юноша замышлял теракт.
"Указанное преступление не было доведено до конца по независящим от Назимова обстоятельствам, в связи с его задержанием правоохранительными органами 01.08.2019 года в процессе приготовления к совершению особо тяжкого преступления. Своими действиями Назимов совершил преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 30 и п.п. "а", "е" ч. 2 ст. 105 УК РФ – приготовление к преступлению путем приискания, изготовления лицом средств и орудий совершения преступления, приискания соучастников преступления, создания условий для совершения преступления – убийства, то есть умышленного причинения смерти двум или более лицам, общеопасным способом, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам", – написано в постановлении о привлечении Дмитрия в качестве обвиняемого, подписанном руководителем второго следственного отделения отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по РБ.
Вот уже третий месяц, как Дмитрий сидит в СИЗО. За решеткой он отпраздновал свой 19-й день рождения. Как он рассказал позднее отцу, именно в день рождения его в очередной раз избили.
– Сына в камере душили пакетом, прижигали сигаретами, избивали. Требовали подписать признания какие-то, угрожали. И даже при нём демонстративно ставили за него "его" подпись. Били в том числе по голове. Сейчас у него бывают провалы в памяти. Когда я об этом узнал, был просто в ужасе! Мы в какой стране живем? Я написал обращения в прокуратуру республики и генеральную, Следственный комитет, ФСБ, в комиссию по правам заключенных.
По словам отца, в роли истязателей выступают якобы сокамерники Дмитрия. Которых Олег Назимов называет "подсадными утками".
– Сын сидит в одной камере с особо опасными преступниками. С ним вместе сидят убийцы, маньяки, психи. Я писал в суд по этому поводу. Если вина пока не доказана, то должны действовать принципы гуманности и законности. Человек не считается преступником, пока приговор не вступил в законную силу, но Диму уже подвергают наказанию и издевательствам. Мы с сыном не раз обсуждали новостные телесюжеты о терактах. И Дима всякий раз возмущался и отказывался понимать мотивы таких преступлений. Особенно сильное впечатление на него произвело ЧП в Улан-Удэ (19 января 2018 года в школе №5 Улан-Удэ в поселке Сосновый бор ученик девятого класса топором ранил шестерых школьников и учительницу, после чего поджег учебное помещение и ранил себя ножом. – Прим. СР). Дима был в шоке и осуждал зачинщика нападения. Говорил, что не понимает, как вообще школьник мог пойти на такой ужасный шаг – напасть с топором и ранить столько людей, – говорит Олег Назимов.
Бывшие одноклассники Димы не верят в те обвинения, которые ему предъявляет следствие.
Алексей Посельский:
– Я в шоке от того, что узнал, в чем подозревают Диму. Он на такие вещи просто не способен, не такой он человек. Дима любил играть в компьютерные игры (мы с ним вместе играли по сети), увлекался музыкой – слушал рок. Он хороший человек, лёгкий в общении. Всегда позитивный и спокойный. Агрессии никогда не проявлял, в драках не участвовал. Мы были друзьями, хотя в нашем классе у него было много друзей.
Никита Лобкович:
– Про Диму могу сказать, что я знал, что у него есть проблемы в семье, что не было мамы. А вообще он очень тихий и добрый парень, никаких конфликтов у него ни с кем никогда не было.
В Следственном комитете отказались комментировать ход расследования, сославшись на статью 161 УПК РФ и ст. 6 ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации".
Олег Назимов продолжает писать жалобы в разные инстанции, надеясь на справедливое расследование дела его сына:
– Наш адвокат считает: всё дело в том, что наши органы просто обязаны оправдать то, что они существуют и работают. Ведь есть отдел в МВД по борьбе с терроризмом, они же что-то должны делать и потом отчитываться? А тут прекрасный случай подвернулся. Сейчас по всей стране бурлит тема борьбы с терроризмом, а в Бурятии была тишина, – говорит Олег. – И по его официальным характеристикам видно, и я как отец говорю. Мой сын не террорист! Он и мухи не обидит, он добрый, домашний мальчик. Жестокости или агрессии в нем не было никогда. Моего сына обвиняют в том, чего он не делал. И я вижу, что машина против нас заработала на всю катушку!