Прокопьевск – кузбасский город горняков, где закрылись шахты и откуда массово уезжают. А фотограф Виль Равилов, наоборот, вернулся сюда после жизни в Питере и Европе и по-новому увидел "Жемчужину Кузбасса" – так помпезно именовали Прокопьевск в советские годы. Это название он иронически позаимствовал для своего фотопроекта о городе. Снимки Равилова включены в экспозицию международной фотовыставки "Я здесь живу", которая 15 апреля открывается в Главном штабе Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге.
– Одна из первых фотографий проекта "Жемчужина Кузбасса". В тот момент я учился на фотофакультете имени Гальперина (одна из старейших школ фотографии в России. – СР) и сделал этот снимок для курсовой работы, – рассказывает автор. – Фотографией увлёкся году в 2009-м. В 2012-м на четыре года уезжал в Черногорию, где снимал морские пейзажи, всякий трэвел, занимался астрофотографией. Сегодня те снимки не кажутся мне интересными, но какие-то навыки получил. В Черногории большую часть года скучно. Отправился в Питер, чтобы учиться фотографии всерьёз. На фотофакультете им. Гальперина очень хорошо "прокачали" по репортажной фотографии, научили погружаться в среду. Наш куратор Станислав Марченко – сильный фотограф, который и сегодня продолжает снимать. Отучившись там год, я перешёл в питерскую Школу современной фотографии "ДокДокДок", где узнал о совершенно новых направлениях – постдокументальная фотография, визуальная антропология. Эти знания осмысливаю до сих пор. Хотел бы поступить в "ДокДокДок" ещё на одно направление.
Вернувшись в Прокопьевск, я хотел снять тот упадок, который здесь был и продолжается. Шахта "Коксовая". Плакат "С праздником!" на фасаде, конечно, мило выглядит, учитывая, что шахта уже закрылась, и даже административное здание, которое в кадре, рассыпается.
"Прокопьевск – чёрная жемчужина Кузбасса" – знакомый с детства слоган. До сих пор его на растяжках пишут и по телевизору произносят, на этом целая идеология построена. Но шахт и работы не осталось. Мой брат ездит работать вахтовым методом в другие регионы.
После Черногории и Питера взглянул на Прокопьевск по-новому. Здесь есть вещи, которых больше нигде нет. Эти копры (копёр – сооружение над шахтой для установки подъёмника. – СР), этот чёрный снег. И сплочённость, вот эта "сибирскость" – люди гордятся, что они сибиряки. Надеюсь, в моих снимках есть личное отношение. Мне не безразлично, что происходит с городом и с регионом.
– Сделал эту фотографию, гуляя по улице Гайдара. Дедушка на первом этаже просто открыл окно и наблюдал за жизнью во дворе. Я залез на сугроб, чтобы сфотографировать. Дедушка что-то говорил про то, как был ударником труда, как его награждали в Москве. Я сосредоточился на съёмке и не очень вслушивался.
В снимке зрители обнаружили скрытые смыслы. В одной открытой створке окна отражается панельный дом – в таких пол-России живёт. В другой створке труба. Это котельная, но по снимку можно решить, что труба завода. Дом, работа, потом пенсия и смерть – вот и вся жизнь. На руках дедушки советские татуировки, если приглядеться.
Фотография получила некоторую известность. Мне через соцсеть написала женщина – дочь этого дедушки. Поблагодарила за снимок. Оказалось, через несколько недель после съёмки его не стало. Вроде ходишь, снимаешь, и никому это не надо, а потом оказывается, что нужно всё-таки.
– Окрестности шахты имени Дзержинского. В Прокопьевске все шахты закрылись, эта остановилась последней. Район называется Нижняя Манеиха, а неофициально – посёлок Кулацкий. В 30-е годы здесь селились раскулаченные ссыльные.
Баннер на доме – реклама парфюмерии. Такие баннеры жители где-то находят и используют, чтобы защищать дома от ветра. Постсоветский пейзаж и гламурная картинка. Зрители говорят, что у женщины на баннере хищный взгляд, что это "взгляд капитализма".
Фотография уже историческая. Черненьких копёров сейчас уже нет. Там рядом угольный разрез, на снимке видны ямы, которые сейчас гораздо глубже.
Какие-то люди там по-прежнему живут, насколько знаю.
– Эта фотография подтверждает главное правило фотографа: поднять задницу с дивана и пойти туда, где что-то происходит. Накануне в чатах кто-то выложил фото или видео ДК ПЗША (Прокопьевского завода шахтной автоматики) и написал, что на днях ДК сломают. Я не поленился приехать и увидел, что сносить будут не на днях, а прямо сегодня. И не пропустил момент.
Самоизоляция. За несколько дней до сноса здания на памятник кто-то надел респиратор. Фотография динамична и визуально интересна. Облако пыли выглядит как фигура какого-то монстра. Снимок можно назвать "Конец эпохи": советское наследие уходит, а взамен в Прокопьевске почти ничего не создаётся.
– Маленький человек на фоне горы угля. Наверное, символично. У нас ценность отдельного человека ниже, чем в Европе и в европейской России. Это сама Дзержинка, непосредственно территория шахты. Уже когда там некоторые здания снесли. В кадре, скорее всего, бывший шахтёр, который теперь здесь всё разбирает, ликвидирует. Сейчас на этом месте просто пустошь.
– Снимок, который сделал в Прокопьевске для национального фотопроекта "Один день из жизни". В назначенный день сотни фотографов делают снимки в разных городах какой-то одной страны – США или, например, Австралии. Лет тридцать назад "Один день" состоялся и в СССР. Фотограф Василий Прудников решил повторить этот проект в современной России. Дата – 22 сентября 2017 года. 340 фотографов со всей страны участвовало. Вероятно, из-за недостатка финансирования только в конце 2020 года большой фотоальбом по итогам проекта издали и отправили всем участникам. Там два моих снимка, в том числе и этот.
Я на момент этого проекта работал в прокопьевской газете. Потом уволился: не сошёлся с главредом во взглядах. Там не было и нет фоторедактора. И как в советские времена без зазрения совести практиковали постановочные снимки. Говорили: "Ты – режиссёр. Ты должен выстраивать сцены". Но я не режиссёр, а репортёр. Не могу выстраивать – это будет неправда.
– У меня часто спрашивают, как реагируют жители провинциального города на человека с фотоаппаратом? Многое зависит от самого фотографа. Если закрадываются сомнения, страх, люди это чувствуют. А если идёшь с уверенностью, что всё делаешь правильно, к тебе вообще никаких вопросов не возникает. Иногда, особенно на окраинах, сами просят: "Засними! Покажи, как мы тут живём!" Официальные СМИ к ним не ездят. Независимые фотографы, журналисты и блогеры становятся для таких людей рупором. Как они ещё о себе заявят?
– Ангелочки на фоне развалин. День посёлка. Какой-то детский коллектив готовится к выступлению. Это внутренний двор ДК на Красной Горке. В Прокопьевске не так много праздников, когда жители выходят и делают что-то сами для себя. Лично мне творческие коллективы, которые там выступают, малоинтересны. Но это настоящая отдушина для пенсионеров, которые в основном и населяют окраины города, бывшие посёлки. Мне очень нравится там снимать. Нет негатива, все приветливы и отзывчивы.
– День города у Дворца спорта "Снежинка". К вечеру бывает очень депрессивно. Собираются самые маргинальные персонажи с окраин. Они как будто весь год работали, работали, а потом приехали на этот праздник с горя напиться. Идёшь с камерой и смотришь по сторонам, чтобы на тебя какой-нибудь пьяный здоровяк не налетел, который не видит, куда идёт. После таких праздников у "Снежинки" горы мусора остаются… Но это вечером. А днём, когда сделан этот снимок, всё хорошо. Прокопчане приходят семьями, какие-то интересные штуки происходят, выступают народные коллективы
– Тоже День города. На таких мероприятиях всегда увидишь что-то интересное. Это типичная стрит-фотография. Какая-то непонятная ситуация, тени… "Стрит" – это полная свобода. Ты выходишь с фотокамерой, и у тебя нет никаких границ. Нет чёткого определения, что такое "стрит-фотография". В этом направлении стали работать очень многие. Уже не определяю себя как стрит-фотографа. Сейчас мне ближе понятие "документальная фотография".
– Турнир по хоккею. Эта фотография в нескольких конкурсах участвовала. Наш мир: Дед Мороз, чуваки с клюшками бегают, чёрный дым из трубы. Наш пейзаж, сибирский. Есть отсылка к живописи Брейгеля, что многие заметили. Именитые фотографы такие отсылки делают красиво, концептуально. У меня всё получается немножечко топорно и абсурдно.
– Масленица. На такие праздники идёшь, чтобы форму поддерживать. Я уже эту Масленицу в разные годы по-всякому снимал: и бухающих людей, и нашу депрессивность. Захотелось что-то ещё в этой теме поискать. Это ещё не самый странный снимок со столбом. На другие жутковато смотреть. Непонятная фигура, вроде бы даже не человеческая. Что-то абсурдистское. Не скажу, что специально это культивирую, но какое-то наследие стрит-фотографии в сознании сидит. Может быть, пора переходить на другие уровни. А может, и не надо. Есть фотографы, у которых всё тяжёлое: цвет, свет, даже сами темы. Конечно, если ты берёшься за какую-то сложную тему, например, снимаешь онкобольных, нужна деликатность, ирония неуместна. У других лучше получается, у меня к этому душа не лежит. Мне нравится делать забавные фотографии на улице.
– Рядом с углеобогатительной фабрикой. На заднем плане уголь, штыба, а на переднем чёрный снег. Такое получается общее полотно. Там большое распыление угля. Это в старом центре Прокопьевска, оттуда километров пятнадцать до Киселёвска, где "киселёвские канадцы" живут.
Тема экологии – одна из самых важных. Думаю, с какой стороны к ней подойти. Хочу снимать социальные пейзажи, из которых будет понятно, как угольные разрезы "подъедают" города, посёлки и деревни, как мы меняемся вместе с ландшафтом.
"Киселёвские канадцы", 2019 год. Через несколько недель после того, как они записали знаменитое видеообращение, попросив экологического убежища в Канаде. Что люди живут рядом с разрезами в условиях жуткой экологии – это в Кузбассе дело привычное. Понравилось, что они придумали сильный ход для привлечения внимания к проблеме. И им действительно ответил премьер-министр Канады, только ничем не помог.
На фотографии активисты, в том числе Виталий Шестаков. "Канадцы" подошли посмотреть участок, где происходил подземный пожар. Несколько часов назад участок засыпали глиной, но эта глина уже успела нагреться. Охранник, который в кадре, тоже свой. Все друг друга знают, все всё понимают…
Протест "канадцев" так ничем и не закончился. Им некогда митинговать – надо деньги зарабатывать, чтобы детей кормить.
– Зачем в январе я ездил на протесты в Новокузнецк? (Соседний с Прокопьевском город, который неофициально называют второй столицей Кузбасса, в нем, как и во многих других городах 23 и 31 января прошли массовые акции протеста в поддержку А. Навального. – СР). Полицейские тоже спрашивали, – смеётся Виль. – Поехал, потому что народ вышел, как-то проявил своё отношение к происходящему. Для Кузбасса это большая редкость. Там собрались не только новокузнечане, но и прокопчане, и неравнодушные из других окрестных городов и посёлков. Молодёжь, и не только. Это историческое событие, почти проигнорированное другими профессиональными фотографами, решил запечатлеть я. Делал не для редакций, просто хотел, чтобы остались снимки. В голове были какие-то установки. Как учили: показать массовость, показать какие-то детали, и как это событие влияет на жизнь города. Фотографировал ручейки людей, вышедших на протестную прогулку. Зафиксировал несколько конфликтов с полицейскими во время акции. Пытался что-то снять, например, через стёкла магазинов, чтобы показать, в каком контексте всё это происходило, но времени на это не оставалось.
Эту фотографию считаю самой удачной из снятых 23 января. Женщина на переднем плане – не участница митинга. Просто стояла и курила. 23-го в Новокузнецке на прогулку вышло около тысячи человек. Вроде бы, немало, но для полумиллионного Новокузнецка – капля в море. Возможно, горожане, наблюдавшие шествие, вообще не понимали, что происходит. Два мира, которые не соприкасаются.
– 31 января я вместе с ещё двумя прокопчанами приехал в Новокузнецк минут за сорок до начала. Когда мы подходили к Новокузнецкому драмтеатру, там уже были и участники акции, и полицейские. Что полицейские на месте, нас, конечно, не смутило. Но они подошли и неформально, с шутками-прибаутками, рассказали, что вчера кто-то якобы ограбил почтальона, и они теперь проверяют всех подряд. Что надо пройти в автобус, где нас быстренько пробьют по базе и отпустят. В итоге отвезли всех в отделение полиции на ЗапСибе (название крупного предприятия и отделённого района Новокузнецка. – СР). На три часа всё это затянулось. Ну, что делать? Начал снимать в автобусе. Там всё снято с одного места. Сфотографировал полицейского, который убеждал: "У вас нет права здесь фотографировать". Хотя на самом деле есть.
В автобусе один из ребят спросил молодого полицейского: "Вы фильм смотрели про дворец Путина? " – "Смотрел". – "И как вам?" Но вмешался другой задержанный: "Что ты у него спрашиваешь? Им же не положено отвечать".
На акциях 23-го и 31-го в Новокузнецке были люди в штатском со значками, на которых изображён флаг России. Мы потом догадались, что они либо сотрудники полиции, либо осведомители. В автобусе были агрессивные женщины в шубах – какие-то начальницы. У меня теперь нетерпимость к ним, потому что они к людям относятся как к отбросам. Ещё на акции 23-го эти женщины командовали полицейскими. Показывали на участника шествия: "Так. А ну-ка, его остановите и проверьте!" У рядовых полицейских и росгвардейцев ещё есть какое-то сочувствие, а у этих "шуб" всё человеческое стёрлось…
– В отделении полиции на ЗапСибе 31 января. Ставшую позже знаменитой фотографию, сделанную Дмитрием Марковым, на которой полностью экипированный силовик сидит под портретом Путина, в тот момент ещё не видел. Наверное, мне надо было покрупнее снять этого полицейского. Всего было два или три автобуса, задержанных развозили по разным отделениям на окраины города. Нас привезли. Посадили вот в этот зал. Полицейский говорит: "Никому с вами не охота торчать. Давайте всё быстро сделаем, и вы уйдёте". Коммуникативные навыки у них развиты. Они старались сглаживать конфликты. Кто-то из задержанных сказал: "Что, нас теперь участковые будут мурыжить?" Я добавил, что на разгоны таких акций время и ресурсы у правоохранителей находятся, а в Прокопьевске своего участкового, который должен обеспечивать нашу безопасность, я и не видел ни разу. Полицейский, который с нами сидел, тут же нашёлся: "Так это же хорошо! Значит, ты живёшь в хорошем доме с хорошими соседями, и проблем никаких нет". Потом заставляли пройти дактилоскопию. Полицейские опять шутили. Дескать, вдруг с вами что-то случится – по отпечаткам пальцев можно будет опознать. Отпечатки пальцев брать они не имели права, но все задержанные, кроме одного парня, согласились эту процедуру пройти, чтобы уйти побыстрее.
– Это 14 февраля, Прокопьевск. Накануне написал в соцсетях, что ищу прокопчан, которые выйдут с фонариками. Пришло единственное сообщение. Ответил: "Ладно, я не буду участвовать, чтобы оставаться объективным, буду просто "мимо проходить", и сфотографирую. Они там выложили сердечко из свечек – День святого Валентина всё-таки. Только одна девушка зажгла фонарик. Эти люди – мои знакомые. Они тоже собирались в Новокузнецк на акцию 31 января, но подъехали чуть позже, и поэтому в отделение полиции не попали. Они были на автомобиле, и меня забрали потом с ЗапСиба. Девушка на фотографии – домохозяйка, которая сейчас в декретном отпуске. Она далека от политики, не фанатка Навального, но 31-го увидела всё это беззаконие и несправедливость в Новокузнецке и решила выйти 14-го. Не знаю, вышел ли ещё кто-то в Прокопьевске в тот вечер с фонариком. Мне другие случаи неизвестны.
– Снимок – финалист фотоконкурса "Зеркало искусств", экспонировался на московской выставке. Насколько знаю, там 2 тыс. фотографий на конкурс прислали, в финал вышли пятьдесят. Эта огромная голова – часть декорации прокопьевского спектакля "Фронтовичка". Она хранится в боксе. Специально попросил предупредить, когда перед спектаклем голову будут транспортировать, чтобы сфотографировать, как это происходит.
– Драмтеатр – одно из самых узнаваемых зданий Прокопьевска. Может быть, последний символ города. Я около года работал фотографом в театре. Заядлым театралом не стал, но многие спектакли мне очень нравятся. В театре проходят читки новых пьес, лаборатории современной драматургии. Есть сообщество постоянных зрителей, которых Прокопьевский драматический объединил, но чтобы стать центром культурной жизни города, театру необходимо быть ближе к людям.
– Сделанная случайно фотография, которая стала необычайно популярна в Instagram, разошлась по всему миру. Это тоже Прокопьевск, хотя, пожалуй, к проекту "Жемчужина Кузбасса" отношения не имеет. Проекту уже четыре года. К пятилетию надо подводить итоги – делать выставку или книгу. И закрывать проект либо брать паузу.
Виль Равилов. Фото из его архива
На международной фотовыставке "Я здесь живу", которая 15 апреля откроется в Главном Штабе Эрмитажа, представлены 300 работ 50 фотокорров.
Виль Равилов также участвовал в выставках и конкурсах:
– финал Makers of Siberia Photo Prize (2019 год)
– финал конкурса Союза фотохудожников России "Молодые фотографы России" (2020 год)
– почетное упоминание жюри конкурса репортажной фотографии имени Александра Ефремова (2020 год)
– финал первого всероссийского фотоконкурса "Зеркало искусств" (2021 год)