Следом за ЛГБТ Минюст РФ собирается запретить еще одно несуществующее движение – на этот раз чайлдфри, то есть отказ от рождения детей. Государство видит в этом угрозу для демографии и традиционных ценностей, но сами бездетные говорят, что чайлдфри – это осознанный и ответственный выбор. Запреты не заставят их поменять свою позицию, выяснил корреспондент "Окна".
Текст: Окно
Замминистра юстиции Всеволод Вуколов анонсировал разработку законопроектов "по недопущению распространения чайлдфри". Член комитета Государственной думы по безопасности Бийсултан Хамзаев направил письмо в Минюст с просьбой запретить "движение чайлдфри", приравняв его к "движению ЛГБТ" – такому же несуществующему, но, тем не менее, уже запрещенному.
Childfree – термин, который стал активно применяться в 1970-е годы как альтернатива childless (бездетный) в тех случаях, когда речь шла о личном выборе и стиле жизни. Причины, по которым люди становятся чайлдфри, могут быть самыми разными, и их, как правило, больше одной. Но всегда есть общее – сознательное решение не заводить детей.
Именно в этом представители российской власти видят экстремизм. Идеи чайлдфри формируют "основу деструктивного социального поведения" и идут "вразрез с традиционными семейными ценностями и государственной политикой Российской Федерации", – говорится в пояснительной записке к законопроекту о запрете чайлдфри. Его в Госдуму внесло законодательное собрание Башкирии в сентябре 2022 года. "Пропаганда сознательной бездетности, – написали авторы законопроекта, – ведет к деградации общественных институтов, вымыванию традиционных ценностных ориентиров, формирует обстоятельства для депопуляции населения".
"Не существует идеальной ситуации"
Для поборников традиционных ценностей, чайлдфри – это "культ праздной бездетной жизни". О них говорят как о безответственных эгоистах, которые хотят жить только ради себя. Однако в реальности дело, наоборот, в сверхответственном отношении к жизни.
– Мысли о детях вызывают у меня ощущение очень тяжёлой ответственности, которую ты не сможешь с себя снять больше никогда, – говорит 35-летняя Алена Дмитриева (имя по ее просьбе изменено). – Это навсегда с тобой, хочешь ты этого или нет. Я это ощущаю как потерю свободы. Так как я никогда не была матерью, я не могу себе представить того счастья, о котором говорят родители, но могу себе представить вот эти ограничения. А после событий 22-го года, мне кажется, вообще странно думать о рождении детей. Очень многие эмигрировали, очень многим тяжело финансово и психологически, и мне кажется, многие люди отказываются от этой идеи, как минимум на время. И не только из экономических соображений, но и просто не хотят приводить детей в такой злобный мир.
Алена родом из Коми, но после начала войны в Украине уехала из России в соседнюю страну. Эмиграция для нее – еще одна причина забыть о родительстве, хотя и работа, и любимый человек у нее есть.
Ирине (имя изменено) в этом году исполняется 45, она живет в северо-западном регионе России и постоянных отношений сейчас у нее нет. С последним партнером она прожила в гражданском браке более 10 лет, но мысли завести ребенка не возникало – сразу показалось, что кандидат в отцы не годится.
– Тут до фига внешних обстоятельств, – говорит Ирина. – И чем раньше ты начинаешь думать о внешних обстоятельствах, тем меньше шансов у тебя рано завести детей. Даже если ты решила родить "для себя", и тебе бабушка помогает, и даже, прости господи, муж есть – все равно остается проблема тупо садиков, тупо здравоохранения. Потом обучение дальнейшее… Ну или надо выйти замуж за олигарха, чтобы все эти проблемы сразу с себя снять. А так-то от государства, собственно, ждать нечего. Кто бы что ни орал, все равно те же садики, например, не открываются. То, что студентов призывают рожать, денег обещают, ясли при университетах – ну это же бред сивой кобылы. Все мы понимаем, что ничего этого не будет. Если денег и дадут, то это будет 300 рублей. Если ясли – будет выделена одна аудитория в университете. Нормальная мать, мне кажется, туда ребенка не сдаст. У меня бы не было уверенности в том, что вот я сдаю ребенка, иду на первую пару, после четвертой пары его забираю, а ему за это время там попу помыли, сиську дали, погремушкой погремели и погулять вывезли. В такое я что-то очень слабо верю.
Нина – активистка, и после начала войны уехала из Москвы за границу. Ей 25, но она уверенно называет себя чайдфри. Завести ребенка она не готова даже в идеальной ситуации – когда есть партнер, жилье, работа и социальная поддержка.
– Спасибо потрясающему российскому государству, у меня травма неопределенности достаточно сильная. Вот эта стабильность – сколько она будет продолжаться, насколько она будет долгая? Я сейчас живу в безопасной стране и все, в принципе, должно быть хорошо: и поддержка есть, и молодой человек есть, и у молодого человека есть дом, работа. Но, опять же, что я буду делать, если он умрет, что я буду делать, если я останусь одна с этим ребенком, потому что я не знаю, что может произойти, – говорит Нина. – Я знаю слишком много женщин, которые остаются с не самыми хорошими мужьями в отношениях. И плюс, я работала с домашним насилием, я знаю, что очень часто случаи насилия начинаются с первой беременности или рождения первого ребенка. Для меня не существует идеальной ситуации, чтобы я была достаточно спокойна, чтобы я чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы принести нового человека в этот мир.
Эта идея не нова. Есть такая философская позиция: антинатализм. Антинаталисты оценивают возникновение новой жизни как негативное и считают размножение неэтичным по целому ряду пунктов. Во-первых, рожденный обречен страдать. Во-вторых, он сам будет причинять страдания. В третьих, ребенок не дает согласия на то, чтобы его родили, ну и так далее.
Иллюстративное фото
В западном мире современные чайлдфри апеллируют еще и к экологии: это и проблема перенаселения планеты, это и углеродный след, это, в конце концов, голоценовое вымирание (массовое исчезновение множества видов растений и животных из-за человеческой деятельности за последние 12 тысяч лет). Существует целое международное общественное движение за добровольное вымирание человечества путем отказа от размножения, известное как VHEMT (Voluntary Human Extinction Movement). Его участники считают вид Homo sapiens угрозой экосистеме Земли.
"Я на вас свою жизнь положила"
Однако типичный россиянин далек от философских проблем. Он разрывается между инстинктом размножения, давлением родственников, государственной пропагандой – и собственными желаниями вкупе с рациональной оценкой обстоятельств.
Алена говорит, что "с детства не любила детей" – она не испытывает ни малейшего умиления при виде младенцев, тогда как детский плач и визг вызывает раздражение. Нина же наоборот в детстве мечтала выйти замуж и родить ребенка – пока у нее в выпускном классе не появилась младшая сестра.
– И так как мои родители были обычно заняты на работе, все ее воспитание легло на меня, – рассказывает Нина. – И я в достаточно юном возрасте на себе почувствовала, насколько это большая ответственность, насколько это сложно, насколько это стрессово. У меня годы и годы был очень чуткий "материнский" сон, потому что сестра с младенчества со мной жила в одной комнате, я просыпалась по ночам. Этот опыт дал мне понять, насколько нереалистичным было представление о материнстве.
Нина росла в абьюзивной семье, и психотерапия помогла ей увидеть, как ее собственная мать была несчастна из-за рождения детей и буквально ненавидела их.
– Она очень часто говорила, что вот вы неблагодарные, я на вас свою жизнь положила, а вы это, а вы то. Она приводила это как аргумент каждый раз, когда мы себя вели не так, как она хотела бы – не идеально, – вспоминает Нина. – А потом, когда я стала постарше, она уже стала пытаться через меня прожить свою жизнь. Каждый раз, когда я делала не то, что она хотела, она начинала презрительно относиться ко мне как к личности. И одновременно я знала, что для окружающих она строит картинку идеальной семьи, у которой все хорошо. При этом у нее был пьющий муж, и она одна справлялась со своим выводком и буквально ненавидела свою жизнь, потому что ни один из этих детей, естественно, не был запланированным. Она променяла свою жизнь на нас и сделала это нашей проблемой.
Нина считает, что ее мать, скорее всего, была жертвой той же самой иллюзии, от которой вовремя освободилась она сама: что "завести детей – это прикольно, дети – это счастье и цветы жизни".
– Благодаря терапии, я знаю, что я сто процентов буду лучшей матерью, чем была у меня. Тут нет никаких сомнений. Плюс я знаю, что я могу физически справиться с тем, чтобы воспитать ребенка. Проблема не в том, что я думаю, что не смогу. Я знаю, что я могу, и поэтому у меня есть этот выбор, и я смотрю на это как на осознанный выбор, – говорит Нина.
Логика "а кто тебе в старости стакан воды поднесет" современных чайлдфри не убеждает.
– Кто сказал, что наличие детей гарантирует этот стакан воды? Миллионы случаев, когда дети не заботятся о своих престарелых родителях, оставляют их, более того, бьют, отбирают их пенсии, – говорит Алена. – Тот факт, что ты родишь ребёнка, вообще не гарантирует тебе никакой стакан воды в старости. Наличие детей – это не гарантия от одиночества. И, во-вторых, мне кажется, чтобы человек не был одиноким, ему нужно быть, прежде всего, интересным самому себе. Если тебе интересно с самим собой, то неважно, сколько у тебя будет детей или у тебя их не будет.
"Нельзя навязывать эту ответственность"
Среди чайлдфри не так много людей, которые всерьез ненавидят детей или боятся беременности и родов, отмечают социологи. Гораздо больше "ситуативных чайлдфри" – тех, кто откладывает и откладывает беременность до лучших времен, а потом становится уже поздно.
Ирине 45, детей нет, мужа тоже. И она об этом не жалеет.
– Я считаю, что я все правильно сделала. Особенно в сложившихся обстоятельствах, нынешних, – говорит она. – Что, если вдруг пожалею? Я об этом думала. Обдумала и решила: ну, третьего кота заведу. Сублимирую туда. В принципе, тоже надо кормить, поить, жопу вытирать. Как раз к моменту вхождения человеческой особи в разум, к 18 годам, кот заканчивает свое существование. Так что, весь спектр соплей и заботы, пожалуйста, будет.
Нина в свои 25 уверена в том, что стабильности в мире не прибавится, а значит, и ее решение не переменится.
– В данный момент, я настолько уверена в своем выборе, что я думаю, что, когда мне исполнится 35, я перевяжу трубы и закрою этот вопрос для себя до конца жизни. То, что я люблю детей – это еще одна часть проблемы. Я живу с молодым человеком, и у меня бывают иногда шальные мысли, что было бы прикольно посмотреть, какого цвета глаза будут у наших детей. Или что было бы прикольно завести полноценную семью. Но каждый раз, когда я об этом думаю, я вспоминаю, насколько большой стабильности это требует, и насколько нестабильной была буквально вся моя взрослая жизнь.
Алена подумывала над тем, чтобы на всякий случай заморозить яйцеклетки, но как раз началась война. Сегодня она чуть-чуть завидует людям, которые не хотят детей сейчас и уверены, что не захотят никогда.
– Я бы тоже так хотела, – говорит она. – У меня нет железобетонной уверенности, что вот исполнится мне условно 40 или 45, и я их не захочу. Но меня немножко успокаивает мысль, что есть варианты в виде, например, усыновления, суррогатного материнства. В общем, буду решать проблемы по мере их поступления.
– А если вдруг партнер скажет, что хочет ребенка?
– Я не знаю, как я поступлю в этом случае. Я немного переживаю, что во мне сработает "пойду на уступки, лишь бы сохранить отношения", потому что это сильно неправильно, на мой взгляд. Но надеюсь, что я смогу сделать выбор в свою пользу, каким бы он ни был.
44-летняя Татьяна переехала в Латвию после начала войны. Она никогда не была чайлдфри, хотя и не считала, что дети – смысл жизни женщины. Сына она родила в 39.
– Конечно, мои ближайшие родственники надо мной нависали по полной программе: "Как это так, без детей?" Я как к этой ситуации относилась: есть дети? Отлично. Не получилось? Я не буду впираться и ходить по врачам, выяснять, в чем дело, сколько мне десятков ЭКО нужно сделать, чтобы наконец-то уже забеременеть.
Муж ее старше на несколько лет, так что ее беременность стала неожиданностью. Но устоявшуюся комфортную жизнь без детей они обменяли на родительство, не раздумывая.
– Конечно, тяжелее стало, потому что это невероятная ответственность, – признается Татьяна. – Но в то же время, когда тебе 40 лет, тебе кажется: ну, похоже, лучшая часть жизни уже осталась позади. А когда ты в 40 лет рожаешь, ты понимаешь, что у тебя должно быть еще минимум 18 лет, 20 лет плотной такой деятельности. И ребенок становится активным стимулом для этой деятельности. В этом плане я ребенку благодарна, что он открыл во мне это. До 40 лет я откровенно текла по течению. Сначала мама с папой говорили, что мне делать, потом чаще муж был таким путеводителем. А теперь ответственность, которая на меня легла с появлением ребенка, меня очень стимулирует, чтобы раскрываться самой как личности.
Отношение к чайлдфри она не изменила. У Татьяны есть бездетные подруги-ровесницы, которые живут полноценной счастливой жизнью: "Если ты не рвешь на себе волосы от того, как ты хочешь ребенка, не надо тебе его заводить. Зачем?".
– Я вижу абсолютно адекватных людей, которые живут для себя и делают нашу жизнь лучше. Но дело в том, что я не могла бы такую жизнь для себя жить, потому что те качества, которые есть в этих людях, во мне открыл ребенок. Вот эти всякие стремления, постановка целей, преодоление. Во мне ребенок их открыл. Но родительство – это дичайшая ответственность. Это когда твое сердце рвется (от заботы, от страхов того, что будет) всегда, в большей или меньшей степени. Оно никогда не бывает абсолютно спокойным. Ты постоянно находишься в состоянии серьезного тонуса, думая о будущем своего ребенка. Отсутствие этого тонуса у бездетных друзей меня слегка привлекает, но я понимаю, что с наличием ребенка – все, ты уже всю жизнь в таком тонусе будешь.
Новости насчет борьбы с чайлдфри Татьяну возмущают:
– У большей части людей, которые принимают такие законы, у них же есть дети! И тем более, блин, вы должны понимать, какая это лютая ответственность, что это огромная работа! И тем более нельзя навязывать эту ответственность и работу людям, которые не хотят этого. Мне это непонятно. Вы делаете кучу людей несчастными. Вы сейчас назовёте их экстремистами, и сделаете несчастными потенциальных детей, которые родятся потому, что так обществу нужно, а не потому, что их хотели. Непонятно, как люди, сами имеющие детей, могут принимать такие законы!
"Классическая параноидная история"
Бороться с идеологией чайлдфри Госдума РФ сначала хотела через расширение перечня вредной информации, от которой следует защищать детей. Поправки в федеральный закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" в сентябре 2022 года подготовил Курултай Республики Башкортостан. Однако после первого чтения их сняли с рассмотрения, формально по инициативе субъекта законодательной инициативы. По какому пути Госдума пойдет теперь, пока непонятно.
Когда еще до начала войны в Украине опять поднялась информационная волна по поводу борьбы с чайлдфри, СМИ вспомнили про "основателя движения чайлдфри" Эдварда Лисовского. "Госдума хочет меня запретить. На всякий случай уехал из страны", – сообщил он тогда в соцсети "Вконтакте".
Лисовский снова живет в России, и говорит, что "в целом жизнь заиграла более спокойными красками". На случай новых претензий у него есть ответ:
Эдвард Лисовский
– Ребята, я тут не при делах, у меня вообще-то сын есть! – смеется Эдвард. – Ну, нет же такого ООО Child Free, в котором есть генеральный директор Эдвард Лисовский, и у нас там офис где-нибудь. Такого нет. Это просто прозвище, которое я получил от журналистов. Пятьсот раз, конечно, пожалел об этом.
Свое "прозвище" – и статью в Википедии – Эдвард заслужил более десяти лет назад, когда открыл несколько пабликов на тему чайлдфри. Тогда они быстро набрали популярность.
– У меня была группа Child Free, в которой публиковались посты шуточного характера с высмеиванием девушек, которые сначала заводят детей, а потом "дайте тысячу рублей на корм" или еще что-нибудь такое, – рассказывает Лисовский. – Сначала я просто создал сообщество, потом начал получать большое количество историй девушек, где они пишут: мне 22 года, мама заставляла заводить детей, это было неправильным выбором, или: мне 25 лет, и я так рада, что я случайно наткнулась на ваш пост в ВКонтакте, и слава богу, что я не стала заводить детей, потому что тогда у меня был парень-алкоголик-наркоман, а сейчас я устроилась на хорошую работу, у меня наконец-то любящий муж, и вот теперь я заведу детей. Это не совсем про отказ от детей, это скорее про более осознанный выбор.
Эдуард создавал паблики про чайлдфри, когда ему было 18 лет. С "движением" стал бороться Виталий Милонов. Уже через год сообщество в ВК власти заблокировали.
– Мне сейчас 29, прошло уже больше десятка лет. За это время я успел переехать в другой город, потом переехать в другую страну, открыть кафе, открыть бизнес, что-то закрыть, стать предпринимателем. И меньше года назад у меня родился сын, когда я уже стал более финансово устойчив, когда уже несколько лет ходил к психологу, проверил все здоровье, нашел хорошие отношения, в которых все действительно правильно и так, как должно быть. И очень рад, что не стал заводить детей раньше, потому что это было бы не очень хорошо для меня. Возможно, я бы многое упустил, – говорит Лисовский.
Он по-прежнему уверен, что нужно "сначала дать лужайку самому себе, а потом уже заводить зайку", но в то же время, зная о демографических проблемах страны, понимает, почему власти ополчились на чайлдфри.
– Скорее всего, просто запретят продвигать такую идеологию. Нельзя будет говорить: я не имею детей, и это здорово, и вообще дети для неудачников, – рассуждает он. – Такое, скорее всего, смогут запретить – как все высказывания о "спецоперации". Но, если честно, я не думаю, что это очень сильно поможет нашей демографии. Очень слабо себе это представляю.
Анастасия Рубцова
Когда политики пытаются бороться с чайлдфри, они борются не с идеологией, а с низкой рождаемостью, говорит психолог, психоаналитик Анастасия Рубцова. Но демографии это действительно не поможет: в детородный возраст в России сейчас вступило самое малочисленное поколение 1990-х, рожать попросту некому. Мало матерей – мало младенцев.
–"Идеология чайлдфри", безусловно, существует – как система верований, где что-то объявляется правильным, а что-то неправильным. Как религия, по сути. С этой точки зрения, чайлдфри в России равно нулю, ну или сотым долям процента, – говорит Рубцова. – Как правило, женщины не придерживаются никакой идеологии. Они просто не хотят рожать. И это не из идеологических соображений.
– Насколько дискуссия вокруг чайлдфри и госпропаганда может повлиять на решение конкретной женщины, рожать или нет?
– Это, безусловно, повлияет, но не в том смысле, что она пойдет рожать, а в том смысле, что ей будет тяжелее жить. Тут надо понимать, что все вот эти пляски с бубнами вокруг рождаемости – это проблема не только России, это проблема всех стран, в которых происходит второй демографический переход, когда женщины получают доступ к образованию, карьере, контрацептивам и перестают рожать. И каждая страна тут что-то свое придумывает, поскольку понятно, что нужно воспроизводить свою численность. Но нигде особого успеха не достигают. И если пытаться давить на чувство вины женщины, то она не рожает больше. У нее возникает больше неврозов, больше чувства неполноценности, больше внутренних конфликтов, и как следствие – депрессии, она потребляет больше препаратов и становится менее эффективным сотрудником. А рожать не идет.
– Запрет идеологии чайлдфри имеет смысл?
– Это классическая параноидная история, когда людям кажется, что если о чем-то не говорить, то это перестанет существовать. И если не говорить женщинам, что можно не рожать, то они сами-то не догадаются! Есть люди, которые не рожают по социальным соображениям, потому что карьеру строят, есть люди, которые не рожают по материальным соображениям, потому что у них денег нет. И тут запрет чайлдфри вообще никак не влияет. Да запретите вы хоть что! Денег у людей больше не станет, и они не подумают, что строить карьеру плохо, если строить карьеру очевидно для них выгодно.
– А как вы думаете, может дойти до советских практик, типа налога на бездетность, например?
– Поскольку задача государства российского состоит в том, чтобы собрать как можно больше денежек, а не чтобы дать людям как можно больше благ, то почему бы им не дойти до налога на бездетность, налога на развод, налога на, не знаю, желтую одежду. Опять же, повлияет ли это как-то на рождаемость? Нет, не повлияет.
– А репрессии возможны? Несуществующее "движение ЛГБТ" заявлено экстремистским, и люди уже получают штрафы, аресты, просто за то, какие они есть.
– Представителей сексуальных меньшинств в любой популяции – около десяти процентов, не очень много. А женщин в любой популяции – пятьдесят процентов. Женщины репродуктивного возраста во многих возрастных группах составляют большинство. Подвергать половину своих граждан репрессиям любое государство, как бы оно этого ни хотело, не сможет чисто механически. Даже в широко известный 1937 год все равно не 50% населения подвергались репрессиям. Я думаю, что физически это невозможно. Какой-то символический налог на то, что у тебя нет детей, наверное, они могут придумать. Но в репрессии не верю.