В российские военные суды поступило больше 2900 дел против контрактников и мобилизованных по статьям, ужесточенным с началом мобилизации: о самовольном оставлении части, неисполнении приказа, дезертирстве и других преступлениях. Число таких дел с каждым месяцем растет, что может говорить о нежелании военных и мобилизованных принимать участие в боевых действиях в Украине. Сибирь.Реалии совместно с расследовательским проектом "Система" – о том, солдаты из каких регионов чаще других отказываются от военной службы и как их за это наказывают.
21 сентября 2022 года в России началась мобилизация на войну в Украине. Через три дня после ее начала в силу вступили поправки в Уголовный кодекс, которые ужесточили наказание для военнослужащих (в том числе мобилизованных) по ряду статей.
Статьи из главы Уголовного кодекса, касающейся преступлений против военной службы, дополнили новыми частями о действиях, совершенных в период мобилизации или "военного времени". Теперь, к примеру, за самовольное оставление части можно получить не пять, а десять лет лишения свободы.
В своем анализе мы будем учитывать эпизоды преступлений, совершенные после принятия сентябрьских поправок, то есть в которых есть упоминание мобилизации или факта ведения боевых действий.
За 11 месяцев после начала мобилизации в военные суды РФ поступило 2930 дел, связанных с новыми поправками в УК, подсчитали Сибирь.Реалии. Примерно в 75% из них суды уже вынесли обвинительные приговоры.
Регионами – лидерами по числу новых дел стали Московская (201 дело), Ростовская (156) и Свердловская области (127). На востоке России чаще всего дела заводили в отношении военнослужащих из частей Приморского края – 118 дел. Как минимум три дела рассматривались за пределами России.
Число поступающих в суды дел против военнослужащих растет с каждым месяцем: в январе 2023 года их было 82, в марте – 378, а в июле – рекордные 522 дела. Только с января по первую неделю мая 2023 года в российские суды поступило больше дел против военнослужащих, чем за весь 2022 год, ранее обратила внимание "Медиазона".
Помимо роста дел, увеличилось и число обращений военнослужащих за юридической помощью и советами о том, "как мне уволиться", говорит директор правозащитной группы "Гражданин. Армия. Право" Сергей Кривенко.
– Рост идет по экспоненте. До сентября прошлого года была лазейка: можно было заявить о своих [антимилитаристских] убеждениях и на этом основании уволиться с военной службы. Не отказ от выполнения приказа, а просто требование увольнения – и это был хоть какой-то выход для тех, кто не хочет воевать, но его перекрыли в сентябре, ужесточив наказание. Поставили плотину: несколько месяцев это сдерживало, но потом прорвало, потому что люди не хотят воевать, они хотят потихоньку уходить. Плотину начинает размывать, – говорит правозащитник.
Первое уголовное дело по новой части о самовольном оставлении службы поступило в суд через месяц после принятия поправок, 31 октября 2022 года – подсудимым оказался контрактник Дмитрий Яковлев из Татарстана. Он не появлялся на службе больше месяца и получил за это три года колонии-поселения.
Чаще всего военных судят за самовольное оставление войсковой части (статья 337 УК)– 2630 дел (90% от общего числа – это, по данным "Медиазоны", в два раза больше, чем за весь 2022 год, и в три раза больше, чем за весь довоенный 2021-й). В 200 случаях солдаты отказывались исполнять приказ командира, то есть отказывались уезжать на фронт.
Чаще всего в России за неисполнение приказа судили военнослужащих из частей в Приморье (27 дел). Так, 30 августа мобилизованных Виталия Джунковского и Ивана Тарасова приговорили к 2 годам и 8 месяцам колонии-поселения. Они попали в зону боевых действий в Украине, однако в октябре 2022 года подали рапорт об отказе участвовать в войне. В ответ командование стало угрожать мобилизованным убийством и физической расправой, но все же вернуло военнослужащих на прежнее место дислокации.
В апреле и мае 2023 года Тарасов и Джунковский трижды отказались возвращаться на войну, мотивируя это угрозами от сослуживцев и отсутствием подготовки. Суд в Приморье же посчитал, что они не хотят воевать, так как "опасаются за свою жизнь и здоровье", что является преступлением.
Два года и десять месяцев колонии-поселения получил авиадиспетчер из Магаданской области Андрей Капацына. Участвовать в войне он отказался "по религиозным убеждениям", указав, что "не может брать в руки оружие и использовать его против других людей". Владивостокский гарнизонный военный суд не счел эти аргументы убедительными и вынес обвинительный приговор.
Правозащитник Сергей Кривенко отмечает, что до войны статья о неисполении приказа была непопулярной, так как органы следствия должны были доказать факт причинения вреда военной службе из-за отказа солдата. Сентябрьские поправки добавили в статью формулировку, из-за которой неисполнение приказа приравнивается к "отказу от участия в боевых действиях". Кривенко называет эту норму как "антиконституционную".
– В соответствии с третьим пунктом 59-й статьи Конституции любой гражданин Российской Федерации в случае наличия антивоенного убеждения имеет право на замену военной службы на альтернативную гражданскую, и это касается не только призывников, а всех граждан России, – подчеркивает правозащитник. – Если это приказ, противоречащий международным договорам, Женевским конвенциям, связанный с обстрелами гражданских объектов, убийством пленных, то военнослужащий должен иметь право отказаться от его выполнения. В Уголовном кодексе есть статья, в которой говорится, что если приказ был неправомерным, то отказ от выполнения не будет преступлением. Но введение [в сентябре] полного запрета [неисполнение приказа] в 332-й статье противоречит этому, потому что не делается никакой ссылки, никакой оговорки, [в каких случаях можно не исполнять приказы].
Часть дел, которые следствие квалифицирует как дезертирство, суд при рассмотрении изменяет на "самоволку", то есть менее тяжелое обвинение. По словам Кривенко, разница между этими статьями в умысле – что военнослужащий не просто не явился на службу, а именно хотел покинуть Вооруженные силы.
– Дезертирство – более сложная статья для правоохранительных органов [с точки зрения доказательства вины]. А самовольное оставление части более легкое: покинул часть, и все. Если ты через месяц-два заявляешься или если тебя поймали, говоришь, что покинул по таким-то условиям: лечился или, например, в семье тяжелые обстоятельства – это не умысел дезертирования, – объясняет эксперт.
Мы собрали и изучили данные электронных картотек всех гарнизонных военных судов России с 24 сентября 2022 года по 24 августа 2023-го – в том числе тех, что расположены в странах СНГ, за исключением оккупированных в 2022 году территорий Украины, так как их сайтов не существует.
В своей выборке мы учитывали только те статьи о военных преступлениях, в которые вносились поправки от 24 сентября 2022 года, то есть после объявления мобилизации на войну в Украине: части 2.1–2.2.2 статьи 332 (неисполнение приказа или отказ от участия в военных действиях), ч. 3 ст. 334 (насилие в отношение начальника), ч. 2.1, 3.1, 5 ст. 337 (самовольное оставление части), ч. 3 ст. 338 (дезертирство), ч. 3 ст. 339 (уклонение от службы путем симуляции болезни), ч. 3 ст. 344 (нарушение уставных правил).
Уголовные дела по вышеперечисленным статьям возбуждают против солдат, служащих в армии по контракту, а также мобилизованных.
Как и за что мобилизованные избивают свое начальство
В 50 уголовных делах по новым частям встречались эпизоды насилия в отношении начальства (ст. 334 УК). Сибирь.Реалии изучили несколько таких приговоров.
В ночь на 30 октября 2022 года в части 126-й бригады береговой обороны (Крым, Симферопольский район) произошла массовая драка со стрельбой, в которой погиб военнослужащий. Одним из пострадавших оказался Альберт Абазов.
Конфликт начался с того, что Абазову не понравилось замечание, которое ему сделал командир: военнослужащий разговаривал по телефону в гражданской одежде, что было запрещено внутренним распорядком. Альберт ударил своего начальника кулаком в голову – тот получил средний вред здоровью. За это Абазова приговорили к шести годам лишения свободы (финальный срок был увеличен за счет других обвинений). Другие военнослужащие свидетельствовали, что осужденный часто "говорил на повышенных тонах" и "не уважал старших по званию".
Пожалуй, самый известный случай применения насилия по отношению к начальнику произошел в ноябре 2023 года на подмосковном полигоне "Патриот". Мобилизованный Александр Лешков на повышенных тонах высказал подполковнику Денису Мазанову претензии по поводу экипировки и недостаточной, по его мнению, огневой подготовки военнослужащих. Затем он оскорбил офицера, выдохнул ему в лицо дым от сигареты и толкнул в грудь. Все действия Лешкова попали на видео, которое позже разошлось в соцсетях.
Одинцовский военный суд приговорил мобилизованного к 5,5 годам строгого режима, а апелляционная инстанция увеличила срок до 7 лет – несмотря на то что Лешков признал свою вину и извинился перед офицером.
В январе 2023 года Омский гарнизонный военный суд приговорил мобилизованного Станислава Рыбина к 6 годам строгого режима за то, что он толкнул плечом другого мобилизованного, которого назначили командиром роты, и приставил к его горлу охотничий нож. Рыбин был недоволен работой своего начальника и "необоснованным использованием властных полномочий".
Смотри также "Получил оплеуху от системы, в которую верил". В Омске на шесть лет осудили мобилизованного, который поругался с майоромЕще одного мобилизованного из Омской области, Илью Мартынова, также приговорили к 6 годам строгого режима, но за более серьезное преступление: он, будучи пьяным, нанес не менее 20 ударов по голове заместителю командира батальона, чтобы "добиться снижения его требовательности" – пострадавшему диагностировали тяжкий вред здоровью.
В июне мобилизованному из Кабардино-Балкарии Александру Трепалину дали два года строгого режима за то, что он после распития алкоголя избил сержанта, сделавшего ему замечание. Сравнительно небольшой срок лишения свободы суд объяснил тем, что Трепалин "загладил вину" перед командиром, заплатив ему 20 тысяч рублей.
Отметим, что военные суды крайне редко публикуют приговоры по делам об избиении командиров. Например, в Крымском гарнизонном суде это объясняют постановлением Президиума Верховного суда РФ, которое запрещает публиковать решения, в том числе затрагивающие "безопасность государства".
Сергей Кривенко не считает, что подобные приговоры действительно угрожают государству, так как дела о насилии между военнослужащими касаются защиты прав граждан.
– Я думаю, что суды используют возможность не публиковать данные, чтобы не показывать, насколько сейчас выросло количество дезертирств и самовольных оставлений части, неисполнений приказа. Теоретически в условиях войны любые разглашения о потерях, о настроениях в армии можно подвязать к угрозе безопасности, поэтому логическая основа для таких решений судов есть.
Омские военные не появлялись на службе более 9 лет
Сибирь.Реалии отдельно изучили, как за отсутствие на военной службе наказывают в восточных регионах России.
В Сибири чаще всего на самоволке ловили военных из Омской области: суммарно они не появлялись в войсковых частях не менее 3475 дней, или не менее 9,5 лет. На Дальнем Востоке лидером стал Приморский край – 2054 дня.
В 68% дел о "самоволке" военнослужащие с регионов востока России получали условные сроки (от 1 до 8 лет), что позволяет их вернуть обратно в военную часть, в том числе – на войну. Согласно пятому пункту указа Путина о мобилизации, осужденного нельзя уволить из армии, если суд не приговорил его к реальному сроку.
Глава "Гражданин. Армия. Право" Сергей Кривенко считает, что тенденция вынесения условных наказаний связана именно с тем, чтобы военнослужащего можно было вновь отправить на фронт.
– Людей, конечно, запугивают, им угрожают уголовкой и преподносят дело таким образом, что "мы дадим тебе условное, ты соглашайся со следствием", не говоря о том, что человеку придется отправиться на фронт, – говорит правозащитник.
В апрельском приговоре Южно-Сахалинского военного суда мобилизованному Эрнесту Мартынову отмечалось, что командир требует оставить его на свободе для "отправки в зону специальной военной операции, где тот своим поведением и поступками сможет доказать свое исправление".
По наблюдениям Сибирь.Реалии, самые суровые наказания военнослужащим выносили в Сахалинской области. В марте Дмитрия Нарышкина приговорили к пяти годам условно за уход со службы на срок дольше десяти дней. Через три недели после приговора он снова сбежал с фронта и уехал в Долинск. 25 апреля Нарышкина задержали и увезли в войсковую часть, но через месяц он опять сбежал. За неоднократные попытки побега и судимость жителя Сахалина приговорили к двенадцати годам колонии общего режима.
В октябре 2022 года мобилизованный О Бен Сок сбежал с пункта временного размещения и уехал к сожительнице в село Углезаводск (Долинский район), его задержали в феврале. За "самоволку" на 4,5 месяца Южно-Сахалинский городской суд приговорил военнослужащего к восьми годам колонии общего режима.
Судя по опубликованным приговорам, в среднем солдаты не появляются на службе 62 дня, то есть около двух месяцев, и за это они получают 4,5 года условно, или же 5 лет заключения. Для сравнения, военнослужащие, осужденные за имущественные и коррупционные преступления, получают более мягкие наказания.
– Существует градация сроков [отсутствия на службе]: от двух до десяти дней, от десяти до месяца, и больше – с каждым разом срок увеличивается, – говорит Сергей Кривенко. – Если тебя в части преследуют, избивают или просто не принимают рапорт [об увольнении], то можно покинуть эту часть, явиться в следственный отдел или в военную прокуратуру на территории дислокации части. А по пути можно заехать домой на месяц, передохнуть. То есть люди выстраивают стратегию, когда покидают часть. Постоянно бегать готовы не очень многие. [Большинство] хочет убежать, чтобы справиться с каким-то беспределом: обратиться в госпиталь, если лечения не оказывают, или пройти обследование "на гражданке", чтобы доказать, что есть заболевание, а потом с этими документами явиться [в часть]. Если ты прячешься и скрываешься, то есть угроза обвинения в дезертирстве.
Начиная с июня, военные суды выносят более 100 приговоров только за одну неделю. К примеру, в Новосибирской области пятеро военнослужащих получили реальные сроки с 2 по 18 августа, то есть за полторы недели.
Дела о самоволке прекращают только в случае смерти фигуранта
Военные суды в основном выносят обвинительные приговоры. Согласно статистике судебного департамента при Верховном суде РФ, в 2022 году по статьям о военных преступлениях был вынесен всего один оправдательный приговор.
В январе журналисты "Медиазоны" заметили, что Верховный суд РФ перестал публиковать подробные данные статистики о решениях по делам о преступлениях против военной службы. Судебный департамент объяснил это приказами Минобороны и ФСБ о засекречивании сведений, которые "могут быть использованы против безопасности Российской Федерации".
Как подсчитали Сибирь.Реалии, с начала мобилизации суды прекращали уголовные дела о самовольном оставлении службы только в четырех случаях – из-за смерти подсудимого. На сайтах судов причины гибели не уточняются, кроме одного дела из Псковской области.
4 ноября 2022 года Романа Портнова мобилизовали на войну в Украине. В какой-то момент он покинул место временной дислокации, а 28 ноября его задержали сотрудники военной полиции в Новоржеве (Псковская область). 23 июня 2023 года мобилизованного нашли повешенным в лесу рядом с домом по улице Лесная, 1А в Пскове (в приговоре не уточняется, какая мера пресечения была ему избрана и почему он находился на свободе).
Близких родственников, как следует из справки ЗАГС, у Портнова не было, поэтому тело для погребения передали его тете. На момент начала процесса Портнов был жив; из описания карточки дела следует, что рассмотрение дела дважды приостанавливали: в середине мая военнослужащий был "тяжело болен", а к 21 июня он "скрылся" (через два дня Портнова нашли мертвым). Что могло стать мотивом для предполагаемого самоубийства, в карточке дела на сайте суда от 12 июля 2023 года не уточняется.
– Начиная с 2022 года дела о самовольном оставлении части прекращались судом только в случае смерти подсудимого. Какие причины для этого решения были раньше?
– Раньше дела по самовольному оставлению части прекращались, если выяснялось, допустим, что военнослужащий был негоден к военной службе. Были случаи, когда человек в силу каких-то обстоятельств покидал воинскую часть, потом его находили, возбуждали дело, а потом выяснялось, что у него что-то не так со здоровьем и он не годен к службе. И тогда дело прекращалось, потому что человек фактически не должен был служить, – говорит правозащитник Сергей Кривенко. – Также дело не могло быть возбуждено, если покидание воинской части стало следствием нарушения прав: была дедовщина, над человеком издевались.
В среднем военные суды тратят на рассмотрение дел военнослужащих около месяца, подсчитали Сибирь.Реалии. Впрочем, 29 декабря 2022 года пермскому судье Никите Трифонову потребовалось менее семи часов, чтобы изучить материалы дела о самовольном оставлении части военнослужащим Борисом Орловым и в тот же день вынести обвинительный приговор (его текст не опубликован) – это был самый быстрый судебный процесс с начала мобилизации. Апелляционную инстанцию это решение устроило.
Как дальше будет развиваться практика преследования военнослужащих?
Сергей Кривенко
– Как показывает опыт, власти действуют одновременно и кнутом, и пряником, продолжая усиливать жестокость наказания, изобретать новые [способы давления], но в то же время, когда это превышает некий уровень [допустимого], они могут объявить амнистию, провести демобилизацию, набрать новых [военнослужащих], потому что люди фактически находятся в армии без отпусков.
Летом прошлого года, когда появлялись "отказники" (в июле 2022 года "Верстка" насчитала около 1800 отказов российских военнослужащих от участия в войне в Украине. – Прим. СР), на них сначала не обращали внимания. Весной [2022 года] были десятки военнослужащих, которые отказывались от службы и требовали увольнения, и их увольняли. Сначала давили, отправляли в часть на территории России, но потом все-таки увольняли. Когда появилось уже больше сотни таких отказов, появились "ямы" и тюрьмы на территории Луганской области, их там пытались "перевоспитывать". Когда ["отказников"] стало все больше и больше, ужесточили законодательство.
Власти следят за этими тенденциями и в случае дальнейшего роста [дел по новым частям УК] примут либо ослабление, либо ещё большее ужесточение. Четко прогнозировать, что власть выберет, кнут или пряник, сложно. Мы не владеем всей информацией, насколько тяжела ситуация [в армии], – говорит Сергей Кривенко.