Экспорт российской нефти резко сократился в середине ноября после того, как США начали вводить санкции против "теневого флота", – сообщает Bloomberg. На предыдущей неделе танкеры вывозили из морских портов РФ 2,7 млн баррелей в сутки – это минимум за последние три месяца. По сравнению с неделей ранее объемы экспорта упали на 16%. Российские нефтяники стали испытывать сложности с поиском танкеров под свои баррели. Это произошло после того, как США приняли решение ввести санкции против пяти танкеров, возивших российскую нефть по ценам выше 60-долларового потолка, пишет Reuters. В общей сложности расследованием американского Минфина находятся около 100 танкеров, чьих владельцев подозревают в нарушении санкций против России и в том числе "потолка" цен.
Нефтегазовые доходы от внешней торговли до сих пор давали России почти половину валютных пополнений бюджета. То есть и без того задавленная санкциями экономика может получить новый удар в самое слабое место*.
О том, что сырьевая экономика – зло, на протяжении многих десятилетий не говорил в России только ленивый. Однако с этим злом предпочитали мириться и генеральные секретари КПСС, и президенты постсоветской недоимперии. В 2014 году Джон Маккейн назвал Россию "бензоколонкой, пытающейся выдать себя за страну", и эта формулировка была настолько красноречивой, что в 2020-м Путин в очередной речи припомнил обидные слова американского сенатора, заявив, что "теперь мы точно больше не страна-бензоколонка".
И правда, доходы от нефтепродуктов и других полезных ископаемых в бюджете слегка разбавили доходами от продажи сельскохозяйственной продукции и оружия. Но все равно почти половину прибылей продолжали приносить нефтяники и газовщики. Да и продажа оружия, которая давала миллиарды долларов, во многом росла именно за счет вливаний "нефтяных денег" в ВПК. Отечественные вооружения, от танков и самолетов до современного стрелкового оружия, пользовались на внешних рынках неплохим спросом не столько благодаря своим выдающимся характеристикам и качеству (с качеством как раз были некоторые проблемы), сколько за счет своей невысокой цены. А опустить цену ниже, чем у конкурентов, позволяли нефтяные доходы государства.
Это были колоссальные деньги, на которые не строились больницы и школы, а разрабатывалось новое оружие, формировалась профессиональная армия, увеличивался штат полиции и Росгвардии, финансировалась пропаганда и подрывные операции за рубежом. Поэтому вполне естественно, что идея лишить Россию нефтегазовых доходов после начала войны в Украине буквально "витает в воздухе". Отечественные политики и бизнесмены не желают в это верить, как не верили они в отключение банков от SWIFT, как не верили во многие другие санкции. Они действительно похожи на хозяев старой бензоколонки, которые убеждены, что без них никому не обойтись. Но, кажется, обойдутся. И очень скоро.
Тогда "нефтяная зависимость", которой уже многие десятилетия болеет экономика России, из хронической болезни может мгновенно превратиться в смертельный недуг. Но почему этой болезнью заболела именно Россия? И почему она не смогла вылечиться от нее ни в прошлом, ни в нынешнем столетии?
Русская нефть – от "густы" до братьев Нобеле
Вообще-то нефть иногда сама выходит на поверхность, поэтому неудивительно, что люди начали использовать ее с самых древних времен. Египтяне применяли ее при бальзамировании умерших, строители вавилонских стен заполняли нефтяными производными (асфальт и битум) зазоры между камнями, древние греки, видимо, делали из нее свой знаменитый "греческий огонь". Даже библейский царь Навуходоносор печь, в которой безуспешно пытался сжечь трех еврейских юношей, согласно преданиям, топил именно нефтью.
Византийцы использовали "греческий огонь" для защиты от внешних врагов (в том числе славян), пытавшихся штурмовать Константинополь. Киевский князь Олег ведет войско на Царьград. Миниатюра XV века
На Руси о нефти тоже знали с давних времен. Ее, хоть она и была редкой диковинкой, использовали повсеместно: привозную, так называемую "персидскую нефть", добавляли в краски иконописцы, заправляли в "неугасимые лампады" в монастырях, а лекаря применяли "черную" (то есть не перегнанную) и "белую" нефть (керосин) как лекарство от всех возможных недугов. "Аще нефтью помажем больные, тогда болезнь отнимается. Белая ж нефть отнимает болесть, коя была от студености. Чёрная же нефть не много приятная по рассуждению кашель отнимает, колотие во чреве", как говорится в одном из русских "лечебников" XVII века.
Но была уже и "своя" нефть, которую, правда, по сравнению с заграничной сперва и нефтью не считали. В летописях сохранились сведения о "горючей воде – густе", привезённой из Ухты в Москву при Борисе Годунове. Там, в Предуралье, она была не в диковинку, поскольку сама собой просачивалась со дна реки Ухта и покрывала поверхность воды густой маслянистой пленкой. Достаточно было набрать воду в ведро и осторожно сцедить, чтобы получить черную горючую жидкость. Но вскоре выяснилось, что ее тоже можно перегонять, получая фракции "белой" нефти, которую использовали для светильников в богатых домах.
Именно в Ухте в середине XVIII века и начались первые попытки российской промышленной нефтедобычи, но "густы" там получалось начерпать не густо – чуть меньше тонны в год. Впрочем, и того было по тем временам достаточно, ведь спрос на нефть оставался небольшим. Вполне хватало привозной, заграничной.
Все изменилось лишь в 50-е годы XIX века, когда изобретатель Рудольф Дитмар из Вены придумал простую, безопасную и долго горящую керосиновую лампу с "плоским" фитилем, а в США началось ее серийное производство. Знаменитая "керосинка", которая была по карману даже простому крестьянину, в считаные годы завоевала мир, и спрос на керосин немедленно взлетел до небес.
Тогда в той же Ухте, как раз там, где нефть попадала в реку, пробурили скважину, и выкачали оттуда 32 тонны черной жидкости – после чего она, к удивлению русских добытчиков, закончилась. Пробурили еще несколько, но и они оказались не богаты. Надо было осваивать новые месторождения, тем более что нефть, мазут и керосин стремительно входили в моду: теперь их начали использовать не только для освещения, но и в качестве удобного топлива для топок паровозов и кораблей.
В 60-е годы XIX столетия нефти в России хронически не хватало, и, например, керосин для уличных фонарей в Санкт-Петербурге и Москве продолжали импортировать из США. И это при том, что империи уже принадлежали нефтяные месторождения в окрестностях Баку! Вот только осваивать их, перерабатывать и перевозить нефть в столичные города казалось невыгодным и трудоемким делом. Отечественные предприниматели браться за него не спешили.
Медаль Нобелевской премии
Но богатства редко остаются без хозяина, и, как водится, на помощь пришли иностранцы. Предприниматели с простыми и звучными фамилиями: Ротшильды и Нобеле. Об этом редко вспоминают, но Альфред Нобеле, знаменитый изобретатель динамита и основатель премий, заметную часть своего состояния нажил не взрывчаткой, а именно доходами, полученными от торговли бакинской нефтью.
Впрочем, России тоже доставалось немало: к началу XX столетия иностранные фирмы и конкурировавшая с ними "Русская генеральная нефтяная корпорация" (чья штаб-квартира, впрочем, тоже располагалась в Лондоне) эксплуатировали более 300 скважин на Каспии, на Кубани, в Грозном и на Урале и использовали десятки нефтеперегонных заводов, что не только полностью обеспечивало потребности страны, но и позволяло стать крупнейшим игроком на мировом рынке.
Изобретенные братьями Нобеле вагоны-цистерны и нефтеналивные суда (танкеры) поставляли российскую нефть и керосин по всему миру. Почти половина нефтепродуктов, использовавшихся в промышленности Англии и Германии, была российского происхождения. Больше на мировой рынок поставляли только США, чья доля в мировом экспорте тогда составляла 63 процента, против 20 с лишним процентов России, то есть перед Первой мировой войной мы владели пятой частью мирового рынка нефти. Благодаря революции этот рекорд отечественных нефтяников, как и многие другие достижения царской России, так и остался непревзойденным.
Черная "рука дружбы"
Когда советская Россия начала потихоньку приходить в себя после революционного шока, выяснилось, что от былого нефтяного богатства не осталось и следа. Нет, конечно, месторождения нефти никуда не делись, вот только вся инфраструктура, построенная иностранцами и русскими предпринимателями, пришла в негодность. Перерабатывающие заводы лежали в руинах. Но еще много нефти оставалось в нефтехранилищах, и советское правительство, отчаянно нуждавшееся в валюте, лихорадочно наращивало ее экспорт, распродавая "наследство" царской России. Большевики так усердствовали, что к началу тридцатых, когда в стране была объявлена индустриализация, оказалось, что не только продавать, но и самим использовать уже почти нечего.
А теперь нефти требовалось много больше, чем в прежние годы, ведь из нее производился бензин для автомобилей, тракторов, самолетов. И для танков, чёрт побери. А это уже совсем не шутки.
Даже восстановив добычу нефти и производство бензина на Каспии и в Грозном, СССР теперь испытывал "нефтяной голод". И тут на сцену вышли геологи.
Еще в 1932 году благодаря изысканиям академика Ивана Губкина, который предполагал наличие нефти на Урале и в Западной Сибири, было открыто Ишимбаевское месторождение в Башкирии, которое тут же назвали "вторым Баку". Вскоре нашли еще несколько месторождений на Урале, но нефть там залегала относительно глубоко, на двухкилометровой глубине, и добывать ее было непросто. Требовались мощные буровые установки, продвинутые технологии.
Поэтому к началу Второй мировой войны СССР большую часть нефти, как и прежде, добывал на Кавказе. Вот почему, кстати, немцы так одержимо рвались туда, а получив отпор, мертвой хваткой вцепились в Сталинград, рассчитывая отрезать центр России от нефтяных месторождений. К счастью, им это не удалось, и на войну нефти хватило – но стало окончательно ясно, что одним Кавказом отечественная нефтяная промышленность жить дальше не может. Да и месторождения постепенно истощались.
Башкирская нефть тоже не спасала ситуацию, ведь теперь надо было "кормить" нефтью страны социалистического лагеря, которым нечем было заправлять их "трабанты". Туда, в ГДР, Венгрию, Чехословакию и Польшу, пришлось протянуть трубопровод с символическим названием "Дружба", который исправно "выпивал" почти всю Волго-Уральскую нефтяную провинцию, "второе Баку". А первого – явно не хватало.
И геологические изыскания в Сибири начались с новой силой.
Никто тогда не ожидал, что они обернутся настоящей "нефтяной революцией", которая снова выведет Россию на одно из первых мест в мировой добыче нефти.
Я нашел нефть тчк Вот так зпт Салманов
Поиски в Западной Сибири, в Приобье, велись еще до войны, однако тогда до нефти там просто "не добурились", ведь она располагалась на глубине больше двух километров. Законсервировав скважины, геологи по приказу министерства перебазировались в сторону Кузбасса, где в пятидесятые годы безрезультатно искали "черное золото". Туда же после окончания Азербайджанского индустриального института направили и Фармана Салманова, человека, сыгравшего важнейшую роль в истории поисков сибирской нефти.
Он с детства мечтал стать нефтяником и в студенческие годы проникся идеями своего научного руководителя, академика Михаила Абрамовича, который верил в нефтеносный потенциал Среднего Приобья. Салманов мечтал попасть именно туда, в признанный "неперспективным" район, чтобы доказать правоту своего учителя. Однако начальство не обращало внимания на его просьбы, год за годом продолжая изыскания в бассейне Кузбасса.
И однажды Салманов решился на авантюру: он самовольно погрузил свою партию из 150 человек на баржи и увел ее по течению Оби на север, где предполагал найти богатое нефтяное месторождение. Разразился скандал, но ему повезло: как раз в те дни "наверху" было принято решение о сворачивании геологических изысканий на юге Урала, и начальство решило дать непокорному геологу шанс, подписав приказ о новом месте разведки задним числом.
А 21 марта 1961 года первая же скважина, пробуренная в районе селения Мегион, с глубины 2180 метров дала огромный фонтан "черного золота". Затем вторая, третья… Торжествующий Салманов рассылал телеграммы всем скептикам, сомневавшимся в открытии нефти Приобья – в Тюмень, в Москву, в главк нефтяной промышленности: "Получен фонтан нефти дебитом 200 тонн. Вам это ясно? Приветом Салманов". И даже в Кремль, лично Хрущёву: "Я нашел нефть. Вот так, Салманов".
Это были времена, когда генеральный секретарь уже всерьез собирался развязать шнурки на ботинках, подходя к трибуне ООН, и находка сибирской нефти порадовала его не меньше, чем успешные испытания ядерной "кузькиной матери". Тем более что в следующие годы Салманов (ставший позднее заместителем министра нефтяной промышленности) открыл еще 150 месторождений, четыре из которых вошли в десятку крупнейших в мире – Уренгойское, Ямбургское, Бованенковское и Заполярное. Россия обрела богатство, которому Америка и Европа могли только позавидовать. И трудно было представить, какую злую шутку оно сыграет с нашей страной.
Хорошо – это очень плохо
В 1965 году в СССР было объявлено о начале так называемой косыгинской реформы, которая в сущности должна была изменить развитие страны, введя в плановую экономику элементы рыночного регулирования. Сейчас эти преобразования даже сравнивают с теми, которые осуществил в последние десятилетия Китай, сумевший стать крупнейшей экономикой современного мира. Был ли такой шанс "сверхразвития" у СССР? Об этом можно, конечно, долго спорить, но у истории нет сослагательного наклонения.
Алексей Косыгин (справа) на заседании Политбюро. Москва. 1971 год
У реформ были и сторонники, и противники, однако обстоятельства подсказывали, что в "тормозящей" социалистической экономике нужно что-то менять. Это понимал даже Брежнев, неохотно соглашавшийся на "развитие рынка в рамках социализма". В казне становилось все меньше денег для государственных проектов, их не хватило даже на победу в "лунной гонке", которую в итоге выиграли американцы… Что-то надо было делать.
И вдруг оказалось, что нет. Можно расслабиться и жить как прежде.
Потому что в мире разразился нефтяной кризис.
Во многом это была заслуга арабских нефтедобывающих стран, которые объединились в ОПЕК и сделали нефть инструментом своего политического влияния. После знаменитой "шестидневной войны" они резко сократили поставки нефтепродуктов в Америку и Европу. Поначалу это не слишком отразилось на мировом рынке, ведь европейцы продолжали покупать нефть через страны-посредники. И тогда ОПЕК придумал средство, которым эффективно пользуется до сих пор. Квоты на добычу нефти. Грубо говоря, нефтедобывающие страны стали качать ее в разы меньше, нефть и бензин стремительно подорожали во всем мире, и тут Европа действительно буквально взвыла…
Израильские военные в пригороде Иерусалима. Шестидневная война. 1967 г.
"Арабы нынче – ну и ну! – Европу поприжали, а мы в шестидневную войну их очень поддержали", – пел об этом Владимир Высоцкий. И он был прав: симпатии СССР в арабо-израильском конфликте, безусловно, были на стороне арабов. Но доллары, как говорится, не пахнут. Особенно нефтедоллары.
Когда уже не молодое советское государство оказалось перед искушением многомиллиардными сделками с западными партнерами, выбор сразу стал очевиден. Надо было только его обосновать. Но это как раз было самым легким делом.
"Мы не хотим потворствовать странам Запада, но не будем забывать, что там живут простые трудящиеся, которые сегодня страдают из-за бензинового кризиса, и наш долг им помочь!" – сказали в ЦК. И вздохнули с облегчением.
Косыгинские реформы теперь можно было спокойно отправить в архив и ничего не менять. Еще бы, ведь нефтяной экспорт покрывал все издержки государства, да еще и приносил прибыль. Он увеличился в четыре раза, и платили за нефть не какими-то там тугриками, а крепкой валютой. Живи – не хочу!
В 1972 году даже американские аналитики полагали, что СССР обеспечил свое безбедное будущее на много десятилетий. Оставаясь сверхмощной военной державой, через 20 лет он будет иметь самый высокий уровень жизни на планете! И по меньшей мере до 2000 года его экономике ничего не грозит.
Разливы нефти в Югре
Но они не учли, что эта экономика, помимо нефтяного сектора, продолжала стремительно разрушаться. Для ее развития теперь просто не было никаких стимулов. Еще бы, ведь если в 1970 году валютная выручка СССР благодаря продажам нефти едва превышала 1,5 миллиарда долларов, то к 1980 году она выросла до 15 миллиардов, то есть в десять раз! При таких доходах выгоднее было не развивать свою промышленность и сельское хозяйство, а закупать импортные товары. Явление, которое мы теперь называем "экстенсивной экономикой", обрушилось на Советский Союз и нанесло ему гигантский ущерб, с которым невозможно справиться даже за много десятилетий.
Что было дальше, все прекрасно знают. Стоило нефти подешеветь (с 35 долларов за баррель в 1980 году до 10 в 1986-м), и она окончательно "убила" экономику СССР, приведя страну к кризису, из которого ей уже не суждено было выбраться в прежнем виде.
Москва. Август 91 года. Танки перед "Белым домом"
Но, несмотря на все это, в 90-е годы нефтедобыча в России продолжала увеличиваться. Начались закупки импортного оборудования, которое позволило разрабатывать "неудобные" месторождения, повысило эффективность добычи и уменьшило себестоимость продукции. Строились новые нефтепроводы, по которым "черное золото" перекачивалось на Запад. При этом новые нефтеперерабатывающие заводы почти не строились, и немалая часть готового топлива шла в Россию "реверсом", из соседних стран, где оно производилось из отечественной нефти. Так было быстрее и выгодней.
С 2000 года и вплоть до наших дней "нефтяная" экономика обеспечивала огромные поступления в российский бюджет. Путину повезло: буквально с момента его появления у власти нефть начала дорожать и, хотя ненадолго обвалилась в самый неподходящий для него момент, летом 2014 года, довольно быстро вернулась к росту. Именно это позволило следующие 8 лет интенсивно продолжить модернизацию армии и готовиться к тому, что происходит сегодня на наших глазах. Безусловно, газонефтяная отрасль России сыграла в нынешних событиях ведущую роль. Она создала то богатство, которое, как полагают в Кремле, можно легко конвертировать в геополитические амбиции. Но, кажется, именно нефть, если Запад введет эмбарго на ее продажу, в очередной раз подпишет экономике нашей страны смертный приговор.
* Текст из архива Сибирь.Реалии