"Обстрел здесь обычное дело". Как живется сбежавшим от войны россиянам в Мьянме

Янгон

Россия и Мьянма восстановили авиасообщение после 30-летнего перерыва, в Новосибирск прибыл первый регулярный рейс авиакомпании Myanmar Airways, сообщила Росавиация вечером 5 сентября. Россия стремительно сближается с этой страной, живущей под санкциями, где в феврале 2021 года власть захватила военная хунта и десятилетиями не прекращается гражданская война. С 1 августа жители Мьянмы, наряду с гражданами Вьетнама и Камбоджи, могут въезжать в Россию по электронной визе. А в Санкт-Петербурге и Новосибирске скоро откроются консульства Мьянмы. Три россиянина, уехавших после начала войны и поселившихся в Мьянме, рассказали Сибирь.Реалии, почему они предпочитают оставаться в стране, где теракты стали частью повседневной жизни.

Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм.

"На военных смотрят с озлоблением и обидой"

Владислав Кокорин переехал в Мьянму из Красноярска в мае 2022 года.

– Впервые я побывал в Мьянме еще в 2010 году и за несколько недель успел убедиться: это невероятно интересная страна, с богатой историей и древней культурой. Как и Россия, она пережила множество сложнейших перипетий и продолжает их переживать. Поэтому, когда началась война, я долго не думал, куда отправиться: сразу решил, что поеду в Мьянму, где люди хорошо знают, что такое плохо и как с этим жить, – рассказывает Владислав. – Мне хотелось сбежать как можно дальше от всего этого ужаса, в страну, где меня не будут окружать искаженные злобой лица под литерами Z. Поэтому, как только Мьянма открылась для иностранцев, я, не раздумывая, купил билет в один конец, и вот уже больше года живу в Янгоне (до 1989 года Рангун, столица Мьянмы, когда она называлась Бирмой. Прим. С.Р.). Мне повезло, что удаленная работа позволяет мне зарабатывать из любой точки мира. Честно сказать, ни одной минуты, ни одного дня я не пожалел о своем решении и ностальгия меня не мучает. В Мьянме я чувствую себя счастливым.

Девушка с древесной пудрой танакой на лице. Янгон, Мьянма

В Мьянме 135 народов и этнических групп. Многие представители этих народов стали моими друзьями. Люди – главное украшение любой страны, а люди в Мьянме – это вообще отдельная тема. Они честны, добродушны и открыты настолько, что порой даже неудобно становится. С ними никогда не чувствуешь какого-то подвоха, нет ни малейшего ощущения, что тебя пытаются обмануть.

Что самое удивительное, в современном унифицированном мире Мьянма сохраняет свой неповторимый колорит. Военное правительство, которое было у власти до победы на выборах демократических сил, на десятилетия закрыло въезд в страну. Был период, когда иностранцы могли приехать в Мьянму всего на 48 часов, потом – на 72 часа. Безусловно, это ударило по экономике, но позволило очень здорово сохранить самобытность Мьянмы.

– В чем она проявляется?

– Почти все мужчины здесь носят юбки. Подавляющее большинство жуют бетель (вид цветковых растений семейства перечных, в Юго-Восточной Азии традиционно используют листья бетеля в качестве тонизирующего, обезболивающего и антисептического средств), отчего складывается впечатление, что они недавно попили свежей кровушки. Ты словно попадаешь в мир вампиров. Бетель продается на каждом углу, это самый покупаемый продукт после риса. Почти все женщины, да и многие мужчины тоже, ходят со светлыми кругами на щеках. Это танака – специальная пудра из одноименного дерева, которой здесь пользуются не одну тысячу лет.

Возле каждого дома стоит отдельный домик для духов – натов. Все жители Мьянмы уверены, что они пристально следят за каждым их шагом, и боятся их разозлить. Эти древние верования сочетаются с невероятной верой в буддизм. Вера в Будду настолько сильна, что даже самая захудалая деревенька на последние деньги обязательно возведет пагоду и постарается покрыть ее настоящим сусальным золотом. На строительство прекрасных храмов здесь не жалеют никаких средств, хотя большинство людей живут очень бедно по любым меркам.

Когда я оказался в Мьянме в первый раз, автомобили были страшно убитые и ржавые, но при этом стоили безумно дорого. Мобильный телефон стоил не менее 2000 долларов, а сим-карта – еще около тысячи. В магазинах еще невозможно было купить товары западного производства. Не было ни кока-колы, ни "Орбита", ни "Мальборо". Еда, напитки, сигареты – все было только местное. С тех пор очень много поменялось, произошел серьезный рывок в развитии. Пошел вверх курс кьята, уменьшилась разница между официальным и неофициальным курсами – раньше они отличались чуть ли не в 10 раз. В Мьянму стали всерьез инвестировать Китай и Индия. Реализовывалось множество перспективных проектов, открывались офисы международных компаний. Начался туристический бум. Тот же интернет стал доступным и дешевым. Смартфон перестал быть знаком роскоши и богатства – сотовая связь теперь доступна всем, включая школьников. Произошел серьезный технологический рывок.

С 1962 по 2011 год страной управляла военная хунта, страна находилась в полуизоляции. В начале 2000-х годов в Мьянме началась демократизация, в результате которой в 2015 году в стране прошли первые свободные выборы. Страну возглавила бывший оппозиционер, лауреат Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи. На годы правления демократов во главе с Аун Сан Су Чжи пришелся пик конфликта с рохинджа – мусульманским меньшинством Мьянмы. В результате около полумиллиона рохинджа были вынуждены бежать в соседнюю Бангладеш. В 2021 году в стране произошёл военный переворот, вызвавший массовые протесты. Западные страны ввели санкции в отношении новых властей.

Экономический бум закончился в феврале 2021 года, когда военные совершили переворот. Аун Сан Су Чжи вместо домашнего ареста, как до прихода к власти, оказалось в реальном заключении. На страну снова наложили санкции, экономика лишилась возможности нормально функционировать, и курс кьята просел очень серьезно. Все это бьет по благосостоянию простых людей, и на военных они сейчас смотрят с озлоблением и обидой, считают их виновниками всех бед.

Маленькие монахи собирают подаяние

– У меня сложилось впечатление, что военные этой страны искренне убеждены, что без их железного кулака страна погибнет, будет подмята под Китай, как Камбоджа.

Показательно, что, сколько я ни общался с людьми, никто не может упрекнуть военных в том, что они пришли к власти только для того, чтобы набить карманы. Их обвиняют в зажимании демократии, много в чем, но не в корыстолюбии.

– А как жители Мьянмы относятся к Аун Сан Су Чжи?

– Она влюбила в себя народ, все говорят про нее с придыханием. Для простых людей она особенная, ее называют "Тетушка Аун Сан Су Чжи" – это как матушка в нашем понимании. Все очень переживают за ее судьбу. Когда она рано или поздно умрет – а ей уже под 80, – это будет национальной трагедией. Горевать будет вся страна, причем искренне, а не потому, что пришла такая разнарядка, как в той же Северной Корее.

Янгон, 2023 г, ограждение административных зданий

Но, по-моему, не стоит обвинять только военных во всех экономических и политических проблемах страны без исключения. По сути в Мьянме уже много десятилетий с разной степенью интенсивности продолжается гражданская война. Множество вооруженных группировок, в том числе этнических, рвутся к власти. И после военного переворота 2021 года все эти группировки подняли голову. Они действуют террористическими методами, и в итоге даже в самом центре Янгона большинство административных зданий огорожено противотанковыми ежами и колючей проволокой. Причем гибнут в этих терактах не только военные и проармейские чиновники, но и просто мирное население.

– Есть в стране сейчас мирная оппозиция режиму?

– Больше всего меня удивляет такая позиция: мы не будем платить за свет, потому что эти деньги пойдут хунте, и они воспользуются ими, чтобы угнетать демократию. Это такая форма протеста, проявление политической позиции, а не то что им жалко заплатить за свет, которым они пользуются. Так считает почти вся страна, и в результате у энергетических компаний копятся миллиардные долги.

Дошло до того, что контролеров энергетических компаний убивают в подъездах, потому что считают их пособниками хунты. А ведь это просто рядовые работники, которым поручили проверить счетчики. Люди не понимают, что если они не будет платить за электричество, то не будет возможности нормально содержать энергосистему страны. В итоге она находится в полнейшем упадке: половина городов вечерами погружается в темноту, по улицам хоть на ощупь иди, а веерные отключения стали нормой. Только генераторы спасают от полной темноты.

Демократы тоже не смогли решить эту проблему. Своего газа в стране не хватает. Нужно было развивать энергетику, но Аун Сан Су Чжи выбрала такую схему: возьмем в аренду плавучие электростанции, подгоним к побережью, они будут работать и обеспечивать Мьянму электричеством. Но когда были введены санкции, все арендованные электростанции снялись с якоря и уплыли к себе – кто в Корею, кто в Китай. Денег, чтобы разрешить проблему, нет, а санкции еще больше бьют по экономике и еще больше обескровливают бюджет.

Церемония шинпью – первого пострижения в монахи

– Откуда люди получают информацию о ситуации в стране?

– В основном через интернет. Он вполне доступен и стоит недорого. Как я уже говорил, у каждого бирманца есть смартфон. Но тот же ватсап искусственно замедляется, потому что "Мета" – это американская компания, а США – враги военных властей Мьянмы. Поэтому все устанавливают Телеграм и активно в нем общаются.

Уличная торговка

– Если США для хунты враг, то как военные относятся к России?

– Мьянма в последние пару лет очень сблизилась с Россией, и не только потому, что мы продаем им оружие. Действующий глава государства Мин Аун Хлайн неравнодушен к России, не раз бывал в нашей стране. Военные ежегодно отправляют несколько сотен студентов для обучения в российских военных академиях. Они изучают и заимствуют опыт противодействия оппозиции.

А простые люди знают о России очень мало. Им известно, что есть такая очень большая страна где-то там на севере. Но когда говоришь, что ты из России, никто не начинает сразу поднимать большой палец или с восхищением перечислять наших политических лидеров.

– Жители Мьянмы следят за ходом войны в Украине?

– Им это абсолютно не интересно. Для них это настолько же далеко и непонятно, как для россиян разборки неофициального военного правительства Мьянмы с группировками из штата Шан. Все знают, что идет война, но кто ее начал, почему, кто прав, кто виноват – никого это не волнует. Это не предмет обсуждения в разговорах за кружкой пива. Люди Мьянмы живут своими проблемами и понимают, что война в Украине на их жизни никак не скажется.

Бирманцев нельзя осуждать за их наивность – они слишком долго жили в изоляции, в своем мирке. Они не разбираются в геополитических и экономических процессах, не осознают, что серьезные перемены не происходят по щелчку пальцев. И с завистью смотрят на процветающий Таиланд, где вынуждены работать около 4 млн граждан Мьянмы.

– Вы задумывались о возвращении в Россию?

– Нет, ни разу. Когда мне задают этот вопрос, я отвечаю, что приехал на ППЖ – пока Путин жив. Пока не закончится война, пока в России не сменится политический режим, я не вернусь. Если будет возможность оставаться в Мьянме, буду жить здесь. Если визовая политика ужесточится – перееду еще куда-нибудь. Еще не все страны зарыты для людей с российским паспортом, и я буду ждать перемен за пределами России.

"Взрыв на автобусной остановке здесь обычное дело"

Евгений Кузнецов, уроженец ЗАТО Александровск под Мурманском, автор телеграм-канала "БуДДни бирманского монаха", поселился в монастыре деревни Нгапали штата Ракхайн:

Евгений в монастыре

– Я уехал из России 28 февраля 2022 года, – рассказывает Евгений. – Сначала жил в Таджикистане, потом в Узбекистане, пытался попасть в Афганистан – не получилось. Махнул в Индию – всю страну пересек на поездах, затем направился в Таиланд, где у меня живут друзья. А как только Мьянма приоткрылась, чуть ли не на первом чартерном рейсе в мае 2022 года улетел сюда. И вот уже больше года я живу в бирманском монастыре.

Еще зимой 2020 года я побывал в этом монастыре, договорился с учителем, что он меня примет, и сказал ему, что приеду летом. Потом грянул ковид и все страны замуровали свои границы. А Мьянма так и вовсе оказалась запаяна на двойной аргоновый шов, потому что в феврале 2021 года здесь произошел военный переворот. Поэтому, когда я уезжал из России, у меня была, конечно, цель попасть в Мьянму, но я не знал, когда страну откроют и откроют ли в принципе в ближайшие годы. То есть уезжал я в никуда. Но в целом я уже давно много путешествую, и в последние годы скорее заезжал в Россию, чем возвращался.

Церемония Тана Пющим – донат на нужды монастыря

– Ваше решение об отъезде был связано с началом войны?

– Я уехал после начала, но это не значит "вследствие". В голове был, конечно, сценарий про выездные визы – я родился в СССР в 1982 году и слышал про них, – но, к счастью, дело до них ни тогда, ни сейчас не дошло.

– Не жалеете, что поторопились, не смогли лучше подготовиться к отъезду?

– Нет, не жалею. Главное у меня уже было – два действующих загранпаспорта. А на подъем я легкий – уже в 42 странах побывал. Поэтому я загрузил всю свою жизнь в один рюкзак и уехал. Особых сбережений у меня не было, и жизнь монаха оказалась для меня идеальным вариантом. Еда и "спецодежда" бесплатные (смеется), лето – тоже, как и жизнь на берегу теплого океана. Ни за что платить не нужно. Зато параллельно можно собирать материалы для книги. Я писатель, уже написал несколько книг и сейчас работаю над новой – про жизнь бирманских монахов. Так что я поселился в монастыре еще и с исследовательскими и творческими целями.

– Раз вы живете в буддийском монастыре, значит вы буддист?

– Можно сказать и так (смеется). Дело в том, что в "сельском" варианте буддизма Мьянмы все довольно свободно. Если ты выполняешь нужные ритуалы и знаешь нужные сутты (священные тексты буддизма) – это достаточный минимум. Здесь нет массовых философских диспутов, как в Тибете с его традицией Махаяны (одно из направлений буддизма), и нет многочисленных сложных ритуалов, как в индийской традиции буддизма.

В монастыре религиозных фанатиков нет вообще. Монахи не проводят все время в медитации, не читают ежесекундно религиозные трактаты. Просто живут и думают о жизни. Очень много болтают и – внезапно – много смотрят телевизор. В итоге от жизни в монастыре складывается полное ощущение, что тебя увезли в мае к бабушке в деревню – и там забыли. Работать монаху запрещено. Утром ты ходишь и "майнишь" еду в котелок, потом немного читаешь сутты – и все, свободное время. Есть еще уборка, но я для этого считаюсь слишком взрослым и мне уже не нужно этим заниматься, в это время я сплю. А все оставшееся время размышляю о разном.

Янгон, пагода Zay Kabar

– Буддийские монастыри есть во многих странах Азии. Почему вы выбрали именно Мьянму?

– Потому что из Мьянмы нет экстрадиции. Депортация есть, а экстрадиции нет. То есть нет двустороннего договора о выдаче лиц, нарушивших закон, из Республики Мьянма в Российскую Федерацию. Это одна из немногих стран мира, откуда не выдают, – она в том же списке, что Великобритания, Израиль, Бутан и т.д.

– Почему боитесь экстрадиции?

– Нет, не боюсь. Просто как любой взрослый человек, переживший путч, ГКЧП и многие другие этапы непростой истории нашей страны, я пытаюсь предсказывать и учитывать возможные риски. Один из них сейчас такой: если придет повестка, то у тебя аннулируют загранпаспорт, далее административное дело, уголовное… Я такие риски стараюсь предусмотреть. Плюс у меня, как и у любого гражданина любой страны, есть некоторые разногласия с разными решениями власти. А на граждан с более яркими разногласиями могут завести дело о фейках или дискредитации, например. И пусть такие институты, как Интерпол, и перестали работать с РФ, по многим другим линиям сотрудничество все-таки осталось. Поэтому мне спокойнее жить в Мьянме, где нет экстрадиции.

Хотя, конечно, здесь есть свои риски. Например, сейчас я в аэропорту Янгона, собираюсь вылететь в Бангкок, а аэропорт не так давно, несколько месяцев назад, обстреливали ракетами… Взрыв в порту, на автобусной остановке или обстрел аэропорта здесь обычное дело.

Янгон

– Ощущается ли влияние санкций, наложенных на страну после военного переворота?

– Я бы сказал, что практически ничего не изменилось по сравнению с 2020 годом, когда я впервые побывал в Мьянме. Разве что электричество стали чаще отключать. Думаю, дело в том, что Мьянма долгое время была закрыта не только для туристов, она была отделена от всего цивилизованного мира, и здесь привыкли рассчитывать на собственные силы. Поэтому на обычную жизнь людей санкции не особенно повлияли. Люди просто негодуют, что их наложили, не понимают за что – и все.

Монахи смотрят ТВ

– Как сейчас складываются отношения Мьянмы с другими странами?

– Здесь с большой симпатией относятся к России, приглашают сотрудничать во многих сферах, и прежде всего в военной, тем более что многие генералы из нынешнего правительства учились в России. А вот к Китаю отношение очень острожное. Китайцам не дают заходить в самые крупные проекты государственного уровня в виде основного инвестора, однако бизнесмены из Китая довольно много и успешно ведут средний бизнес.

Янгон

– На стремлении бирманцев дружить с Россией как-то сказалось то, что она напала на Украину, ведет войну?

– Во-первых, войной здесь никого не удивишь. Вся история ЮВА – это сплошные войны, которые могли длиться десятки лет. Во-вторых, Россия много помогает Мьянме – и учителями, и стройматериалами, и оружием. Бирманцы это ценят. А кто виноват в военном конфликте – до этого им дела нет, тем более что он происходит где-то очень далеко.

Рыбак

– У бирманцев есть доступ к независимой прессе?

– Уровень цифровизации, по крайней мере мобильной, в Мьянме приличный – практически у каждого есть смартфон. Как и в России, в Мьянме заблокированы Фейсбук и Ватсап, но это никого не останавливает: каждый первый юзает VPN, и у всех есть профиль в Фейсбуке. Революционно настроенная молодежь читает в ФБ огромное количество западных статей о военной хунте. Люди на улице не боятся читать ФБ даже в присутствии полицейских. Я много ездил в автобусах – никто не прячется, просматривая запрещенные сайты.

– На каком языке вы общаетесь с бирманцами?

– Я немного выучил бирманский, хотя впервые открыл самоучитель уже после приезда в монастырь. Чтобы купить что-то в магазине, переводчик мне уже не нужен. А для бесед на более сложные темы есть GoogleTranslate. Впрочем, с русского на бирманский напрямую он переводит плохо, поэтому сейчас мы вместе с еще одним парнем работаем над тем, чтобы создать соответствующее приложение-переводчик.

Игра в футбол

– Паспорт у вас российский. Что будете делать, если его аннулируют или не заменят, когда закончится срок действия?

– Даже не знаю. Мьянма гражданство иностранцам не дает. Здесь и со внутренними-то паспортами очень интересная ситуация. National ID бывает трех видов. Красные выдают чистокровным бирманцам, которые всегда жили на территории Мьянмы. Розовые карточки положены тем, кто имел родственников в Бирме до 1948 года и затем натурализовался. Зеленые – ассимилированным бирманцам из соседних стран. Рохинджа раньше могли получать белые карточки, а сейчас им вообще перестали выдавать хоть какой-то внутренний аналог паспорта. У них теперь есть только Foreign Registration Certificate, который нужно продлевать каждый год. Рохинджа его выдают, чтобы у них был хоть какой-то документ, удостоверяющий личность. FRC дает возможность учиться в вузах, но лишает части прав – например на голосование. А у иностранца шанса хоть на какой-то бирманский паспорт еще меньше. Поэтому, что я буду делать, когда закончится российский паспорт, даже предположить не могу.

Пагода в Янгоне

Вообще, иностранцы в Мьянме теперь огромная редкость, и уж тем более из России. Я как админ русскоязычного чата Мьянмы примерно представляю, сколько здесь наших. В Янгоне живут 6–8 русских всего.

Обучение школьников в монастыре

– Что дальше? Не вечно же вы будете оставаться в монастыре…

– Поживем – увидим. Сначала соберу материалы для книги, напишу ее, издам, а там будет видно. Я сейчас так далеко не загадываю.

"Процветают только военные и наркобароны"

Георгий из Москвы, экс-журналист "Матч ТВ", переехал в Янгон в марте 2023 года.

– Я собирался переехать в Таиланд, но друзья одной моей подруги узнали об этом и предложили отправиться лучше в Мьянму – поработать в туркомпании, – рассказывает Георгий. – Я подумал: "Почему бы и нет? Это рядом, и если мне не понравится в Мьянме, то я всегда могу одним днем улететь в Таиланд". Рискнул и приехал сюда. И надо сказать, о своем выборе не пожалел. В целом мне в Мьянме нравится.

Конечно, по уровню развития сравнивать эти две страны нельзя. Если вы слетаете в Бангкок и вернетесь сюда, то несколько дней будете в шоке. Я иногда так делаю и поражаюсь разнице: почти нет уличного освещения, выбора ресторанов и развлечений… Однако и в Мьянме можно обеспечить себе приемлемый уровень комфорта. Я, например, живу в кондоминиуме, в котором есть все, что нужно, – тренажерный зал, бассейн и т.д.

– Во сколько обходится аренда?

– В месяц 450 долларов, плюс интернет и коммунальные платежи – все вместе порядка 530–550 долларов. Размер платы за свет зависит от частоты использования генератора – без него не обойтись из-за постоянных отключений электричества. В сухой сезон набегает около 120 долларов, в сезон дождей – примерно 50.

Конечно, можно снимать квартиру и за 200 долларов, но там не будет ни бассейна, ни тренажерного зала, ни резервного генератора, а значит, без электричества можно и полдня просидеть. Так себе перспектива… Комфорт здесь стоит денег. Это ошибочное мнение, что в Мьянме все очень дешево. Только фрукты дешевле, чем в Таиланде и, пожалуй, вообще где бы то ни было, остальное нет.

– Как решаете вопрос с визой?

– Для россиян действует безвизовый въезд на месяц. После 30 дней начинает идти оверстей. За каждый день просрочки ты платишь штраф – 3 доллара за день – прямо в аэропорту, летишь в Таиланд и в тот же день возвращаешься назад. В черный список, как в Таиланде, тебя никто не вносит, визаранить можно бесконечно. Но я сейчас оформляю себе визу на год – за деньги здесь все возможно. Это один из моментов, из-за которых Мьянма напоминает мне Москву лет 20 назад. А еще здесь все организовано очень просто, а технологии не так сильно развиты. Ни о каких камерах слежения и речи не идет – ни для машин, ни для людей. Я в этом плане старовер, не очень люблю технологии. Поэтому мне жизнь в Мьянме нравится, но кому-то может и не зайти.

Ремонт кондиционера, 19-й этаж

Любой человек, у которого есть более-менее нормальный автомобиль, – это здесь богач, потому что машины в Мьянме стоят космических денег, как минимум в два раза дороже, чем в России. Здесь, по-моему, вообще самые дорогие машины в мире из-за санкций. Но богатым в целом все равно. Они продолжают покупать те же машины, что и раньше, находя пути обхода через Таиланд. При этом приток импорта ограничен, поэтому богатым людям не на что тратить деньги, и у них прям залежи наличных средств. Они готовы вкладывать их в бизнес, особенно если его открывают люди с европейской внешностью – они здесь ценятся намного больше, чем местные. Мьянма для европейца – это огромное непаханое поле, где можно зарабатывать хорошие деньги.

У страны богатые природные ресурсы. Если бы все деньги от их освоения шли по назначению, Мьянма чувствовала бы себя очень здорово, все люди были бы счастливы. Но пока процветают только военные и наркобароны: Мьянма – это часть "золотого треугольника", поэтому большинство торговых центров и гостиниц построены на деньги от наркотрафика. Простым людям ничего не достается от богатых ресурсов страны.

– Насколько ощущают влияние санкций рядовые жители Мьянмы?

– Наверное, санкции мог бы ощущать средний класс, но его нет. А бедным все равно. Денег не то что на импортные товары, но даже на импортные продукты у них нет. Поэтому я думаю, что влияние санкций они не ощущают на себе никак.

Продавщица фруктов

Абсолютно все импортные товары стоят намного дороже, чем в России. Так, огромная пиала вкусного куриного супа стоит порядка 70 рублей, а кока-кола или любой другой напиток в банке – в 2 раза дороже. А все потому, что кока-кола под санкциями. Кстати, кола местного производства намного дешевле, а по вкусу она не отличается.

– Насколько безопасно европейцу в Мьянме?

– На удивление, очень безопасно. Я не сталкивался ни с малейшим намеком на какую-то опасную ситуацию. Здесь действует комендантский час с 12 ночи, когда улицы патрулирует некое подобие Росгвардии, но с самодельными битами и на велосипедах. Выглядят такие "росгвардейцы", конечно, очень забавно, но пересекаться с ними не стоит. Так вот однажды я оказался на улице после 24:00, и мне начали задавать вопросы. Хотели отвести в полицию, но я показал российский паспорт. А для всех, кто связан с военными, паспорт России – как индульгенция. Значит, человека можно отпускать, значит, он хороший. Они обеими руками за Россию, потому что Россия помогает Мьянме. Наш паспорт здесь на удивление имеет большой вес.

А всем остальным здесь всем все равно, какой у тебя паспорт. У меня близкие друзья испанец, итальянец, немка, индус… Все из разных стран. И ни у кого нет предвзятого отношения из-за того, что я из России, из Москвы. Это одна из причин, почему мне так нравится Мьянма: мне очень нравятся люди, которые меня здесь окружают. Я говорю не только об экспатах, но и о местных жителях. Настолько добрых, отзывчивых людей, до простоты простых – я не встречал больше нигде.

Жаль, что о Мьянме у нас знают так мало, ведь это очень перспективное туристическое направление. Скажу так: я уверен, что человек, побывавший на пляжах Таиланда и Нгапали, выберет Нгапали. Я такого пляжа, честно сказать, вообще раньше не видел.

Пляжи Нгапали

– Во сколько обойдется такой пляжный отдых в Нгапали?

– Я был в шоке, но он ни разу не дешевый для такого уровня сервиса. Я останавливался в трех разных отелях, все на первой линии. Один стоил 60 долларов за ночь, второй – 120. За ночь на вилле с собственным бассейном, с видом на океан я платил порядка 190 долларов, но еда там ничем особенно не отличалась от еды в отелях намного дешевле. А главное, все эти отели были "мьянма-стайл": ты заходишь в роскошный номер, а там хреново работает вайфай, одна розетка вообще сломана, а в другой адаптер шатается и его надо придерживать, чтобы зарядить телефон… Когда ты платишь почти 200 долларов в сутки, то рассчитываешь получить соответствующий сервис, а здесь он отсутствует.

С другой стороны, ты просто переходишь дорогу от отеля, идешь в местное кафе и просто офигеваешь от дешевизны. Мы как-то сидели компанией из 4 человек, кушали, выпивали и заплатили всего долларов 60. Я тогда еще задался вопросом: а что здесь надо заказать, чтобы потратить хотя бы 100 долларов? Еда стоит просто копейки, и при этом она реально вкусная. И в Янгоне кафе дешевле, чем в Москве, а на океане просто до смешного доходит.

– Что еще входит в "мьянма-стайл"?

– Отчасти сервис. Когда ты что-либо заказываешь, тебе кивают головой: "Ок, yes, yes, мы все поняли". Но потом вместо кока-колы приносят сок. Или ты можешь 10 раз попросить не класть лук, а тебе принесут еду с луком. Я это списываю на то, что люди здесь очень добродушные и доброжелательные, но мало кто из них понимает английский, а переспросить они стесняются.

"Мьянма-стайл" – это и про отсутствие хоть какой-то логики. У меня в голове не укладывается, почему в стране, где очень много дешевых фруктов, невероятно тяжело найти свежевыжатый сок. Даже обычного смузи, как повсюду в Таиланде, здесь нет.

Первое время мне очень сложно было жить без доставки. Я привык в Москве, что в любой час любого дня я могу открыть приложение и заказать любую кухню мира. А здесь из-за комендантского часа, из-за того, что после военного переворота очень много ресторанов закрылось и очень многие европейцы уехали, невозможно ничего заказать поесть после 19:30.

Мусор в Янгоне

Еще одна вещь, к которой тяжело привыкнуть, это невероятная грязь повсюду. Крысы здесь – это твои друзья. Они бегают прямо под ногами и не боятся людей. Мусора столько, что можно с ума сойти. Представьте гигантскую свалку, какой там запашок своеобразный, а в 10 метрах от нее стоит женщина и готовит стритфуд… Огромное количество ворон, потому что они клюют этот мусор… А сейчас еще начался сезон дождей и все это всплыло, так что по улицам особо не погуляешь.

На удивление, здесь очень мало бомжей. У всех хоть какая-то хибара, но есть. Конечно, попрошайки на улицах встречаются, но их не слишком много и все они что-то продают. Я бы не сказал, что они очень наглые или приставучие.

С электричеством проблемы. Когда здесь живешь, привыкаешь и перестаешь замечать. Но потом слетаешь в Бангкок, вернешься и удивляешься: "Вау, а что так темно-то?"

Популярная игра, напоминающая бильярд, на доске с лузами

– А как с уровнем медицины?

– Насколько я знаю, здесь неплохая стоматология. Цены чуть ниже, чем в Москве. По другим медицинским моментам: если есть деньги, то можно обратиться в платную клинику и проблем не будет. За деньги здесь можно все. Я боюсь представить, что творится в местных поликлиниках и государственных больницах, но в частных все на уровне. Опять же, если проблемы серьезные, всегда можно слетать в Тай. 50 минут лета – и вы в Бангкоке, где уровень медицины несопоставимо выше.

– Как вы зарабатываете на жизнь?

– Я всю жизнь занимаюсь спортом, у меня несколько образований в этой области. Когда я приехал сюда по предложению русских знакомых, то думал, что буду работать в туркомпании, но это оказалось враньем. Я остался без работы, деньги начали заканчиваться. И тогда я дал объявление о том, что ищу клиентов как фитнес-тренер.

Сейчас я занимаюсь с клиентами в своем кондоминимуме, в тренажерном зале, и никто мне слова не говорит. Секьюрити на входе ничего не имеют против, хотя везде развешаны предупреждения "Только для жильцов". Я не могу представить, чтобы мне позволили спокойно так работать в Москве или Таиланде.

К тому же в Таиланде таких специалистов, как я, пруд пруди. А здесь я пока не встречал тренеров с нужным образованием, опытом и т.д. Ценник на персональные тренировки в Мьянме примерно как в Москве, но качество и уровень специалистов оставляют желать лучшего. Поэтому здесь я в выигрыше.

– Вы вернетесь в Россию?

– Отвечу честно. Не могу сказать, что я уехал из России только из-за войны. Во-первых, я уехал спустя почти год после ее начала. Угрозы мобилизации для меня не было: поскольку я работал на телевидении, у меня была бронь и меня не должны были призвать. Во-вторых, еще лет с 12–13, возвращаясь из поездок по странам Европы, я знал, что перееду из России как минимум потому, что мне не нравится погода. Мне нужно солнце, это для меня важно. А в Москве солнце выглядывает только с мая по август, мне этого недостаточно. И наконец, третье. Ситуация в стране в целом, конечно же, тоже сыграла свою роль. Я не поддерживал российскую власть не только из-за войны, но и из-за множества других моментов, начиная от убийства Политковской и Немцова. Хотел бы я, чтобы в такой стране росли мои дети? Нет, не хотел бы. И пока все это не изменится, я не вернусь.

Бирма, бывшая колония Великобритании, обрела независимость после Второй мировой войны. Основной проблемой страны оказался национальный вопрос. Бирманцы, титульная нация, сосредоточены в центральных районах и составляют более 70% населения. Большинство представителей других этнических групп – шаны, чины, качины, кая, моны, араканцы и пр. – компактно проживают в национальных областях, превышающих по площади половину территории Бирмы. Многие из них стремятся к национальной автономии.