165 лет назад, 16 мая 1858 года, Россия и Китай подписали Айгунский договор, установивший границу между двумя государствами по реке Амур. К России отошли гигантские территории общей площадью более 500 тысяч кв. км – те, где сейчас расположены Амурская область, Еврейская автономная область, Приморье и южная часть Хабаровского края. Условия договора были настолько невыгодными для Китая, что и сегодня в Поднебесной хватает желающих пересмотреть его условия. А в поселке Айгун, где был подписан документ, построен музей, доступ в который для российских граждан закрыт.
- Каждый новый председатель КНР обязательно должен побывать в этом музее, куда россиянам вход закрыт
- Как Россия, воспользовавшись слабостью Китая, забрала у него Дальний Восток
- Императорский престол не оценил усилия губернатора Муравьева-Амурского, добившегося заключения Айгунского договора
- Китай хочет вернуть себе не только Тайвань
Музей, в который не пускают россиян, несмотря на то что стенды и экспонаты в нем снабжены подписями на русском языке, находится в районе Айгунь городского округа Хэйхэ. От российского Благовещенска Хэйхэ отделяет 750 метров Амура. Официально учреждение называется "Айгуньским историческим музеем". Посвящен он договору, который была вынуждена подписать манчжурская Империя Цин с Россией в этом местечке в 1858 году, потеряв таким образом огромную территорию, которую в Китае считают исконно своей.
– У Айгунского исторического музея огромная территория, обнесенная высоким забором, через который уж точно не перелезть, рассказывает Ольга Р., работающая преподавателем английского языка в Хэйхэ. – Мне всегда было интересно, что за ним? Почему рассказывают, что каждый новый председатель КНР обязательно должен побывать в этом музее? Зачем туда целыми автобусами привозят и китайских туристов, и школьников? А главное, что же такое там, внутри, что это нельзя увидеть русским?
Айгуньский исторический музей
Ольга несколько раз пробовала затесаться в толпе и пройти вместе с группой, но ее каждый раз отлавливали и разворачивали.
– Последнюю попытку я сделала в ковид. Натянула маску повыше, надела темные очки, шляпку с полями и уверенной походкой направилась к кассе. Самое смешное, что там на кассе все переведено на русский – и вывеска, и время работы, и в какие дни. Зачем – непонятно, если все равно русских не пускают. Я попросила билет на китайском, но, видно, акцент меня выдал. Девочка в окошке встрепенулась и потребовала снять очки и шляпу. Весь мой маскарад пошел к черту. Убедившись, что под шляпой спрятаны светлые волосы, девочка злорадно объявила: "Руски – ноу". Все мои возражения и слушать не стала. Пришлось довольствоваться рассказами знакомых китайцев. Они не очень распространяются, стараются уйти от ответа. Из подробностей мне удалось выяснить только, что в одном из залов установлены восковые фигуры Муравьева и князя И Шань в момент подписания Айгунского договора. На вопрос, что еще там есть, мне отвечали "Там все об истории" и отводили взгляд. Китайцы вообще не любят вспоминать о том, как и почему они потеряли земли на левом берегу Амура, и считают Айгунский договор унизительным для Китая.
"Я не ищу личной мести этим людям"
К середине XIX века Китай подошел в плачевном состоянии. 100 лет политической нестабильности и восстание тайпинов, развязавших гражданскую войну, сделали из некогда великой империи Востока легкую мишень для растущих империй Запада. В 1856 году Великобритания воспользовалась тем, что китайские чиновники арестовали экипаж английского судна "Эрроу", чтобы объявить маньчжурской Империи Цин войну, которая вошла в историю под названием Вторая Опиумная война.
В конце октября 1856 года британская эскадра начала бомбардировку порта Гуанчжоу. Вскоре в войну вступила и Франция, которая также была заинтересована в расширении своего влияния в регионе. Предлогом стало убийство французского миссионера в провинции Гуанси.
В 1858 году объединенная эскадра англичан и французов с легкостью разгромила китайский форт Даго. Китайская армия оказалась бессильна перед войсками сразу двух крупнейших мировых держав.
– После поражения в Крымской войне Россия, по выражению канцлера Горчакова, "сосредотачивалась". Одним из ключевых направлений ее политики стал "поворот на Восток". Еще большее ослабление Китая было бы крайне невыгодно для Российской империи, ведь одной из целей Второй Опиумной войны было вытеснить ее из этого региона, – считает Владимир Волков, доктор исторических наук. – Превращение Поднебесной в английскую колонию могло привести к новой войне, с теми же противниками, но на этот раз на восточных рубежах.
За десять лет до этих событий, в 1847 году генерал-губернатором Восточной Сибири – огромного края, простиравшегося от Енисея до побережья Тихого океана, – был назначен Николай Муравьев. На тот момент генерал-майору было всего 38 лет, но он уже успел получить боевой опыт в Польше и на Кавказе, а выйдя в отставку по состоянию здоровья, недолго побыл губернатором в Туле. Однако больше всего Муравьев был известен смелыми взглядами, поэтому его устраивала служба вдали от Петербурга. О своем назначении сам он писал так: "Исполнились все мои живейшие желания: я на поприще огромном и вдали от всех интриг и пересуд вашего общества и света".
Николай Николаевич Муравьев-Амурский
– Пожалуй, лучше всего степень "вольнодумства" только что назначенного губернатора характеризует такой факт: свой первый визит после прибытия на место назначения губернаторская чета нанесла женам ссыльных декабристов Волконского и Трубецкого. И тогда же в Третье отделение отправился первый донос на Муравьева, – рассказывает Константин Соловьев, кандидат исторических наук.
Муравьев на этот донос ответил, что декабристы, "искупив заблуждения своей юности тяжелою карою, принадлежат к числу лучших подданных русского царя и что никакое наказание не должно быть пожизненным, так как цель наказания есть исправление, а это вполне достигнуто по отношению к декабристам", поэтому "они имеют права быть принятыми в обществе по своему образованию, своим нравственным качествам и теперешним политическим убеждениям".
Вопреки ожиданиям, Николай I оценил поступок Муравьева так: "Нашелся человек, который понял меня, понял, что я не ищу личной мести этим людям, а исполняю только государственную необходимость и, удалив преступников отсюда, вовсе не хочу отравлять их участь там!"
– В юности Муравьев состоял камер-юнкером при великой княгине Екатерине Павловне, и его не раз спасало ее покровительство. В самые сложные моменты, когда судьба губернатора-вольнодумца висела на волоске, она удерживала брата от поспешных решений. Во многом благодаря этой поддержке Муравьеву удалось начать, пожалуй, самую славную в истории Дальнего Востока "муравьевскую эпоху", – подчеркивает Константин Соловьев. – Географ Михаил Венюков написал об этой эпохе так: "Делая сравнение несколько гиперболическое, я могу сказать, что для Восточной Сибири "век Муравьева" был тем же, чем век Екатерины II для всей России и век Людовика XIV для Франции".
"Кто не увлекался этой яркой личностью"
Муравьев едва ли не первый осознал не только стратегическую важность Дальнего Востока для России, но и значение Амура для его освоения.
– Еще в 1849 году он писал в своем докладе в столицу: "Кто будет владеть устьями Амура, тот будет владеть и Сибирью, по крайней мере до Байкала, и владеть прочно..." Он был совершенно прав, ведь Амур – единственная река, которая пересекает этот регион с Запада на Восток, соединяя Сибирь с Тихим океаном. И в отсутствие железных дорог именно она была естественной магистралью для освоения этого края, – поясняет Владимир Волков. – Кстати, именно Муравьев станет автором идей строительства Транссибирской железнодорожной магистрали и создания Тихоокеанского флота, которые изменят судьбу этой части Евразии и сделают ее неотъемлемой частью Российской империи. Способность Муравьева мыслить стратегически и воплощать смелые идеи в жизнь восхищала современников.
Писатель Ивана Гончаров о Муравьеве-Амурском
"В беседах с ним я успел вглядеться в него, наслушаться его мыслей, намерений, целей. Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями, с bâtons dans les roués, как он выражался, которые тормозили его ретивый пыл! Небольшого роста, нервный, подвижный. Ни усталого взгляда, ни вялого движения я ни разу не видал у него. Это и боевой и отважный боец, полный внутреннего огня и кипучести в речи, в движениях… Но кто не увлекался этой яркой личностью, кто сколько-нибудь знал ее! Только враги ее!"
– К тому моменту, когда Муравьев стал губернатором, существовало вековое заблуждение, что устье Амура не могут пройти морские суда. А значит, эта река не станет удобным путем вглубь континента для растущих империй Запада. Однако очень скоро стало понятно, что это ошибка, – говорит Владимир Волков.
В 1849 году при поддержке Муравьева стартовала экспедиция молодого флотского офицера Геннадия Невельского. Она собрала сведения о Татарском проливе, Охотском море и острове Сахалин. Но что самое главное, опровергла заблуждение о том, что Амур не может служить средством сообщения с Тихим океаном.
– С одной стороны, это открывало новые перспективы для освоения этого края – реки тогда были самым удобным путем для перевозки грузов и людей. С другой – создавало опасность, что англичане воспользуются Амуром, чтобы еще больше проникнуть в богатейший ресурсами регион и взять его под контроль, – поясняет Константин Соловьев. – Муравьев пытался убедить Петербург, что необходимо срочно захватить устье Амура, однако в столице не хотели спровоцировать войну с Китаем, предпочитая мирную экспансию.
Планы Муравьева поддержки не нашли. Невельского в 1850 году снова направили на Дальний Восток, но на этот раз со строгим предписанием – "не касаться устья Амура".
– К счастью для России, капитан не стал это предписание соблюдать и основал в устье Амура пост, который вырастет с годами в Николаевск-на-Амуре, – продолжает рассказ Владимир Волков. – Более того: Невельской поднял над новым поселением российский флаг и объявил, что отныне эти земли принадлежат России. Самоуправство Невельского вызвало недовольство в Петербурге: капитана даже предложили разжаловать в матросы. А глава тогдашнего МИДа граф Карл Нессельроде и вовсе заявил, что нужно признать Амур за Китаем и отказаться от него навсегда, чтобы не спровоцировать новую войну с Англией и Францией. "Он поссорит нас с Европой" – так писал Нессельроде императору. Но когда о "преступлении" первопроходца доложили Николаю I, император вопреки ожиданиям назвал его поступок "молодецким, благородным и патриотическим". А на доклад о действиях Невельского наложил знаменитую резолюцию: "Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен".
Получив высочайшее одобрение, Невельской продолжил свои исследования. А по приказу Муравьева еще во время Крымской войны на берегах Амура начали основываться русские поселения и военные посты. Губернатор стал заселять приамурские земли, особенно покровительствуя переселению казаков, из которых будет сформировано Забайкальское казачье войско. Муравьев подготовил и план военных действий на случай, если Китай будет упорствовать и не захочет отдавать левый берег Амура.
– Мы привыкли к тому, что Приамурье – русская земля, но вопрос, кому она будет принадлежать, решался именно в те годы, – подчеркивает Владимир Волков.
"Лучшего мы желать не можем"
Приамурье уже было освоено русскими в XVII веке, когда Россия, расширяясь на Восток, достигла берегов Тихого океана. Но если народы Сибири и Крайнего Севера удалось подчинить относительно быстро, то на Амуре нарождающаяся империя столкнулась с опытной и сильной китайской империей. Началась война, которая с перерывами длилась почти 40 лет и закончилась фактическим поражением России в годы правления царевны Софьи. В 1689 году по Нерчинскому договору – первому соглашению о границах с цинским государством, – Россия уступила Китаю почти все земли по верхнему Амуру. Русские поселения были срыты, а город Албазин "разорен до основания".
Айгуньский исторический музей
Россия два века предпринимала безуспешные попытки пересмотреть Нерченский договор. Но все они не имели успеха, пока империю Цин не подкосили Опиумные войны и восстание тайпинов (крестьянская война в Китае против маньчжурской империи Цин и иностранных колонизаторов в 1850-64 гг).
Муравьев сделал первую попытку провести границу с Китаем по Амуру до впадения в него Уссури 9 сентября 1855 года. Однако переговоры в русском Мариинском посту зашли в тупик: китайская делегация отказалась их продолжать, сославшись на отсутствие полномочий.
Вернуться к переговорам получилось лишь в 1858 году. 10 мая Муравьев прибыл в китайский Айгунь. Империю Цин представлял правитель Айгуна, князь крови правящей династии Айсиньгиоро И Шань.
– Шесть дней стороны предъявляли друг другу взаимные претензии в несоблюдении прежних договоров. Китай обвинял Россию в том, что она в нарушение Нерчинского договора заселяет левый берег Амура. Российские участники переговоров парировали, что Китай первым нарушил его, поселив маньчжуров в устье Зеи. Также они выражали недовольство, что не получили ответа на предложение совместно оборонять Амур от западных держав, – рассказывает Константин Соловьев. – Россия предлагала помощь в модернизации и перевооружении китайской армии: формально – для борьбы с восставшими тайпинами, а фактически – для противостоянии англичанам и французам. Однако китайцы не рискнули воспользоваться этой помощью.
В итоге Муравьеву все же удалось убедить китайского сановника, что неразрешенность амурского вопроса грозит возможной потерей устья Амура, что не пойдет на пользу ни одной из сторон.
– В современной китайской историографии говорится о том, что Муравьев шантажировал ослабленную империю Цин открытием второго фронта. Она бы этого не выдержала, поэтому пришлось пойти на уступки. По большому счету, так и было: Россия действительно воспользовалась ослаблением империи Цин, чтобы навязать новую границу и получить часть ее территории, – признает Владимир Волков. – Однако нужно учитывать, что это земли, которые Россия потеряла по Нерчинскому договору, когда находилась в таком же ослабленном состоянии, как Китай два века спустя. То есть фактически Россия не приобретала новые территории, а возвращала утраченное. Во-вторых, земли, которые отошли к России по Айгунскому договору, не имели важного значения для империи Цин, поскольку были малонаселенными и неразвитыми экономически.
Айгуньский исторический музей
16 мая 1858 года документ был подписан. Левый берег Амура от реки Аргунь до впадения ее в море отошел к России, правый берег до впадения реки Уссури закреплялся за империей Цин. Уссурийский край признавался совместной собственностью России и Китая до дальнейшего определения границы.
Плавать по всем Амуру, Уссури и Сунгари отныне имели право только российские и китайские суда. Этот запрет стал еще одной победой российской дипломатии: чтобы его добиться, Муравьев пообещал охранять китайскую границу вдоль Амура от всех западных держав.
– Подписание Айгунского договора стало звездным часом графа Муравьева, - говорит Константин Соловьев. - Он и сам отлично осознавал огромное значение этого события, в честь которого Усть-Зейск был переименован в Благовещенск. Муравьев издал приказ со словами торжества: "Товарищи! Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур сделался достоянием России". На всем пути до Иркутска толпы восторженных обывателей встречали губернатора колокольным звоном.
Василий Романов "Айгунский договор"
В самой столице Восточной Сибири для встречи Муравьева установили триумфальные "Амурские ворота", надпись на которых гласила – "Дорога к Великому океану".
– Фактически, Муравьев добился даже большего, чем открыл дорогу к океану – подобно Петру I, он прорубил окно в Азию, – считает Константин Соловьев. – Значение этой огромной дипломатической победы по достоинству оценили и в Москве: Александр II ратифицировал Айгунский договор 8 июля 1858 года, оставив на его тексте надпись: "Лучшего мы желать не можем". Именным указом император возвел Муравьева в графское достоинство и прибавил к его фамилии "Амурский". А о том, какое значение имеет Айгунский договор в XXIвеке, лучше всего говорит такой факт: именно этот документ вместе с Пекинским договором, подписанным два года спустя, определяет современную границу между Россией и Китаем.
"В Россию меня не зовут"
Получить новые огромные территории было только полдела, куда сложнее было их удержать. На них претендовали не только Великобритания и Франция: уже в следующем 1859 году император Айсиньгиоро Ичжу официально заявил, что заключение Айгунского договора было ошибочным. Князя И Шань обвинили в том, что он был подкуплен русскими, настаивали на том, что он и вовсе не имел права подписывать настолько важный документ.
России нужно было срочно закрепить новые земли за собой. Поэтому новоиспеченный граф Муравьев-Амурский присмотрел во время экспедиции вдоль берегов залива Петра Великого удобную, хорошо защищенную бухту и повелел разместить в ней пост, получивший символические название Владивосток.
Из письма Муравьева-Амурского генерал-майору Михаилу Корсакову от 25 июля 1859 года:
"Бухту Посьета мы отмежевываем себе и границу проводим до устьев Тюмень-Улы, которая составляет границу Кореи с Китаем. Не хотелось бы захватывать лишнего, но, оказывается, необходимо: в бухте Посьета есть такая прекрасная гавань, что англичане непременно бы ее захватили при первом разрыве с Китаем... При устье реки Суй-Фуна, немного северо-восточнее бухты Посьета, множество прекрасных заливов. Вообще все это пространство морского берега, от Посьета до Поворотного мыса, верст на 200, изобилует прекрасными заливами и гаванями, столь привлекательными для морской державы, что англичане (если бы это оставалось китайским) все захватили бы, тем более что в 1855 г. они все эти места видели, описали и даже карты издали".
История очень быстро показала, насколько оправданными были опасения Муравьева. Зимой 1860 года англичане намеревались высадить десант и захватить Посьет. России удалось опередить их буквально на пару месяцев. 2 октября 1860 года к берегам Китая подошла сводная российская эскадра из Средиземного моря, взяв под охрану новые земли империи и прикрыв Владивосток. Англичанам пришлось отказаться от высадки десанта.
– Казалось бы, доказавший свою прозорливость и заботу об Отечестве Муравьев-Амурский должен был получить еще большую свободу в управлении вверенным ему краем. Однако на деле сложилось иначе: вступивший на престол Александр II не давал графу решить ни один насущный вопрос. А Третье жандармское управление продолжало собирать на него компромат – факты покровительственного отношения к политическим ссыльным, – и настаивало на снятии Муравьева с поста губернатора, – поясняет Константин Соловьев.
Айгуньский исторический музей, экспозиция
В 1861 году губернатор Восточной Сибири не выдержал давления и подал в отставку.
Из воспоминаний Б. Милютина о том, как провожали Муравьева в Иркутске в январе 1861 года
"Площадь или, лучше сказать, ряд площадей, окаймляющих собор, кишела народом. … Граф Муравьев дошел до него пешком; народ теснился около него; слышались прощальные крики. Графу приходилось останавливаться, выслушивать прощальные напутствия. … Чиновники вынесли, по сибирскому обычаю, на руках графа Муравьева; но только показались в толпе, как моментально были отброшены в сторону, а граф очутился на руках сперва крестьян, а потом инородцев, поспешно выхвативших его у первых. Им выпало на долю сказать последнее "прости" … Когда я протискался сквозь толпу и подошел к экипажу графа, я слышал только следующие слова, произнесенные инородцами: "Мы тебя, граф, не забудем, не забудь и ты нас". "Не забудь нас!" – подхватил народ. Тронулись повозки, все стояли без шапок, кто бежал сзади, кто обратился к монастырю и крестился. Шибче и шибче двигались повозки. Народ долго еще стоял без шапок, следя за ними. Стоял и я… Невольно пришло в голову: закатывается зорька Восточной Сибири!"
В Петербурге Муравьеву предложили почетную должность члена Государственного Совета. Однако граф был слишком оскорблен, чтобы соглашаться на эту синекуру. Он уехал из России в Париж.
– Следующие 20 лет Муравьев-Амурский напрасно ждал, что о нем вспомнят на родине. Он с горечью констатировал: "В Россию меня не зовут, даже говорят, там совсем не желают скорого моего возвращения". В 1877 году, когда начиналась очередная Русско-Турецкая война, Муравьев смирил свою гордость и несмотря на преклонный возраст – ему скоро должно было исполнится 70 лет, – по его собственным словам, "явился в Петербург, чтобы предложить себя правительству, но уехал ни с чем…" Этот визит стал последней точкой в отношениях графа с Россией. Он скончался в Париже 18 ноября 1881 года, – рассказывает Константин Соловьев.
Памятник графу Муравьеву-Амурскому в Хабаровске
Когда весть о смерти графа Амурского дошла до России, тысячи людей в Петербурге собрались на панихиду его памяти.
– Сразу же прозвучало предложение вернуть прах великого сына России на родину и воздвигнуть ему достойный памятник, – продолжает рассказ Константин Соловьев. – На народные деньги, собранные по всей России, Муравьеву установили памятник в Хабаровске. Создал его академик Опекушин: одетый в казачий чекмень бронзовый губернатор держал в руке свиток – Айгунский договор. Величественный монумент уничтожили в начале 1925 года по приказу Дальревкома, и восстановили лишь после распада СССР, снова на народные деньги.
"Китайский реваншизм Тайванем не ограничивается"
В годы расцвета советско-китайской дружбы в 1950-е годы обе страны пытались забыть исторические обиды. СССР переименовал в Забайкальск поселок Отпор, названный так в память о конфликте на КВЖД – Китайско-Восточной железной дороге. А Китай подобрал новое название для поселка Айгунь – схожее по звучанию Айхуэй. Однако уже в 1960-х годах Мао Цзедун заявил, что основой для отношений Китая с северным соседом может быть только Нерчинский договор.
18 мая 2015 года китайскому поселку вернули историческое название Айгунь. Как сообщила центральная газета провинции "Хэйлунцзян жибао"решение о переименовании принято, чтобы навечно сохранить память о "горькой и болезненной истории".
– Сообщение о переименовании прозвучало и в самой идеологически выдержанной новостной программы Центрального телевидения "Синьвэнь ляньбо", сопровождаясь комментариями об унизительном характере Айгунского договора, – говорит Владимир Волков. – Сегодня в китайских учебниках истории Айгунский договор и подписанный через два года Пекинский договор называют "неравноправными", а земли на Дальнем Востоке России – "историческими владениями династии Цин".
В музее в Айгуне, куда заказан путь русским туристам, рассказывается об ужасных условиях, а которых подписывались "неравноправные договоры", а также о "зверствах русских".
– Я все-таки смогла выяснить, что же такое прячут от глаз русских в этом музее. Помог случай: моя подруга замужем за китайцем, и их дочка благодаря папе вылитая китаянка. Она учится в местной школе и их вместе со всем классом тоже свозили на экскурсию в этот музей, – рассказывает Ольга из Хэйхэ. – Девочка вернулась очень подавленная, стала задавать вопросы: "Мама, а правда, что все русские такие плохие? Мы действительно убивали и мучили китайцев, захватили чужую землю?" Как оказалось, в музее им показали огромную панораму, целую инсталляцию про то, как русские топили в Амуре беззащитных стариков, женщин и грудных детей. Как я поняла из спутанных объяснений девочки, речь шла о событиях июля 1900 года в Благовещенске, когда действительно было убито и утоплено несколько тысяч безоружных китайцев. Отрицать этот позорный факт в истории России я не стала, но постаралась объяснить, что он не имеет никакого отношения к Айгунскому договору, которому должен быть посвящен музей. После этого я уже не удивляюсь, когда слышу от своих учеников вопросы, почему мы, русские, не хотим искупить свою вину и вернуть захваченные земли.
Айгуньский исторический музей
Публикации китайской прессы о том, что как династия Цин потеряла более полутора миллионов квадратных километров земель, что "составляет почти половину площади суши Китая" – вовсе не редкость. Их авторы рассказывают, как русское правительство "вторглось" на территорию Китая и вынудило подписать сначала Айгунский, а затем и Пекинский договор, как эти "неравноправные" договоры "лишили Китай доступа к Дальнему Востоку".
– Все постоянно твердят о том, что Китай хочет вернуть Тайвань, но китайский реваншизм этим не ограничивается, – считает Ольга. – Приамурье китайцы тоже продолжают считать своей территорией, которую нужно вернуть.
Между тем в 2020 году на базе Айгуньского музея власти решили создать военно-гражданский образовательный центр и проводить там патриотические акции для военных и полицейских.
"Выставочный зал истории Айхуэй использует метод троицы экспозиции руин, архитектуры и демонстрации, постепенно усиливает мощную и самобытную тему воспитания патриотизма, наглядно демонстрируя, как Хэйлунцзян (китайское название Амура) превратился из внутренней реки в Китае в приграничную реку между Китаем и Россией…, – говорится на сайте музея.– Исторический процесс от расцвета к упадку. Будь то героический эпос о детях на границе, сражающихся с внешними врагами и защищающих страну, или унизительные главы об издевательствах и убийствах приграничных этнических групп – все они являются важным содержанием патриотического воспитания китайской нации и имеют незаменимую ценность и эффект".