Семья Клочковых из Новосибирска совершила кругосветное путешествие в южных широтах, прошла ревущие 40-е, неистовые 50-е широты и добралась до Антарктиды. На такое путешествие пока не отважилась в мире ни одна семья. В экипаже яхты Lady Mary: родители Марина и Андрей и двое их детей. Когда они впервые самостоятельно вышли в море, старшей Насте было 11 лет, а младшей Ладе – 1,5 года.
Марина:
– У нас было много "сухопутных" путешествий, сноубординг, мотобайкинг. Мы передвигались автостопом и зимовали в Юго-Восточной Азии. Получается, море ждало своего часа, потому что после детства, когда мы выросли, то решили, что мечта пройти вокруг света под парусом неосуществима. Но однажды в Таиланде увидели объявление – люди искали попутчиков на яхту – и поняли, что на небольших яхтах люди бороздят океаны. Тогда мы об этом крепко задумались, обсудили, посмеялись и отложили лет на 20. Но в итоге через пять купили яхту.
Это была моя мечта с восьми лет, после чтения "Детей капитана Гранта" Жюля Верна. Андрей тоже мечтал о приключениях. Он получил права капитана и полтора года, пока мы не купили яхту, участвовал в регатах, перегонял яхты – набирался морского опыта. И у нас был общий опыт двухнедельного путешествия. Когда Ладе было полтора года, а Насте 11, мы брали в аренду яхту на Канарских островах. Я еще проделала этот поход со сломанной рукой.
– Яхта дорогая вещь, вы копили на нее деньги?
Андрей: Яхту мы купили вместо двухкомнатной квартиры, на которую у нас были деньги. И, как говорит Марина, "весь мир в придачу к ней". На яхте мы путешествуем с 2013 года. До этого жили в Новосибирске. У меня был бизнес, а Марина работала в рекламе, была совладельцем фирмы.
– Почему вы выбрали для путешествий именно яхту?
Андрей: Яхта как вид транспорта имеет гораздо меньше ограничений, чем автомобиль. На яхте можно добраться почти из любой страны в любую и побывать в таких местах, куда на машине просто не попадешь – это острова в океане, Антарктида, фьорды Патагонии. Это места в Западной Африке, где мы заходили в реку почти на 400 километров, это Австралия, до которой добраться можно, но очень дорого.
– Как вы решились с маленькими детьми отправиться в кругосветку?
Марина: Когда мы купили яхту, нашей младшей дочке Ладе было 2,5 года, старшей Насте 12. Конечно, мы о кругосветном путешествии думали, но это была такая "запретная дума", когда сам себе не разрешаешь. Первый сезон мы в Средиземном море прошли от Гибралтара до Черногории. Это был такой сложный тренировочный притирочный этап, а в ноябре 2014 года мы вышли из Черногории и дошли до Канарских островов. Это уже первый этап кругосветного плавания был.
– Вы сознательно выбрали для путешествий именно Южное полушарие?
Андрей: Маршрут мы выбираем, конечно же, вместе, точку назначения. А как добраться – зависит от течений, господствующих ветров, погоды – это прорабатываю я. Правила заходов в страны, пограничные визовые вопросы тоже все на капитане.
Марина: После острова Пасхи мы прошли остров Питкэрн, знаменитый бунтом на "Баунти", где нашли приют бунтовщики в 1790 году. Захватили Французскую Полинезию, но из-за задержки по болезни на Маркизских островах не успевали до сезона ураганов добраться до безопасной Новой Зеландии. Нужно было уходить из уроганоопасных широт. Либо на экватор и стоять там четыре месяца в жару на атолле, либо двигаться южнее.
Мы выбрали второй вариант, и 22 ноября 2018 года началось наше кругосветное плавание. И на сегодняшний день мы обошли все пять южных мысов планеты, зашли в Антарктиду и завершили кругосветное путешествие в середине Тихого океана. Никто до нас таким маршрутом с детьми не ходил.
– Был еще один повод повернуть в Южный океан – благодаря "Детям капитана Гранта". В романе описан риф Марии-Терезы – это остров-призрак. Его до сих пор обозначают на морских картах, в том числе на карте Британского адмиралтейства 2014 года. Его и другие рифы одни наносили на карты, а другие не могли найти.
– И мы отправились на 37-ю параллель увидеть этот остров своими глазами. Мы прошли три координатные точки – по Жюлю Верну, данным Британского адмиралтейства и Большой советской энциклопедии. Островов-призраков не нашли, но попали в Южный океан.
– А как же пираты, штормы, акулы – вы ничего не боитесь?
Марина:
– Перед посещением места мы собираем информацию, в том числе на форумах яхтсменов, люди щедро делятся своим опытом. Так мы избегаем пиратоопасных мест. Так мы не пошли на север Бразилии, за 100 миль обходили Венесуэлу. И соблюдали все предосторожности в криминальных городах Колумбии и Панамы. Акулы встречались, но по статистике от падения на голову кокоса в мире гибнет больше людей, чем от акул. У берегов Австралии каждый год страдают серферы, которых акулы в мутной воде принимают за морских котиков. Если кто-то купается с яхты, то за ним наблюдают, да еще привязывают тросом. Акула сразу не нападает, она сначала кружит, выслеживая добычу.
Однажды на Галапагосских островах Андрей чистил дно яхты. Сначала одна акула приплыла, потом вторая, когда собрались четыре – тогда капитан вернулся на яхту. А пока ставили парус, их уже 12 следовало за яхтой. Мы знаем, что опасна стая свыше пяти особей. Рифовые акулы могут напасть, если ты охотишься и у тебя есть кровоточащая рыба – акулы каплю крови чувствуют в воде на милю – и ты становишься мишенью. Страх – это инстинкт самосохранения. Есть страхи, которые ты контролируешь, а вот паника – это опасно, но в нашей команде никто ей не подвержен.
Андрей: мы уже побывали в ревущих 40-х, неистовых 50-х и заходили в 60-е широты, наш рекорд – 65 градусов южной широты в Антарктиде. Там мы видели достаточно сильные шторма. Команда у нас опытная – полтора кругосветных плавания за спиной. Если правильно настроиться, иметь надежное судно, как у нас, то со всем можно справиться.
– Вы прошли столько морей, случались ЧП, попадали в шторма?
Марина:
– Да, в шторма попадали, конечно. Пройти Южный океан без штормов нереально, там они с периодичностью дней в пять могут идти. Самый сильный шторм с силой ветра до 11 баллов накрыл нас после выхода из Магелланова пролива в Южную Атлантику. Основной пик пришелся но ночное время. Круглосуточно несли вахту у штурвала, оставили кусочек самого малого паруса, потому что в шторм яхта должна иметь ход. Тревожно было, но страха перед штормами уже нет. Ты просто делаешь необходимый набор действий. Главное в шторме не перегрузить лодку парусами и оказаться как можно дальше от земли.
Первый сильный шторм мы поймали еще в нашу первую зиму в Средиземном море. В Мессине нас оторвало от гостевого понтона, который был открыт волнам с пролива. Три из четырех швартовых лопнули, мы держали лодку у пирса под двигателем. Капитан пытался накинуть петлю нового швартовочного конца на пирс на берегу. Не выходило. Через полтора часа борьбы за лодку с соседнего катамарана нас услышали (звук мотора по воде разносится хорошо, а мотор в шторм в 3 часа ночи означает, что кто-то пытается удержать лодку). Помогли соседи, в общем. Прибежали втроем и еще за час сумели-таки привязать скачущую яхту к понтону. Наутро сказали: мы уходим в другой порт, не понравился нам этот понтон. Ветра было до 74-х узлов, это 12 баллов. Больше – только ураган.
– Встречи с какими людьми во время путешествия особенно запомнились?
Андрей:
– Мы встречаем много людей. Поразило первое впечатление от теперь уже нашего друга Джибой из Гамбии. Было неожиданно в человеке с другого континента, с другим цветом коже встретить близкую ментальность и аналогичные базовые ценности, которые в детстве прививались. Это было удивительно. И встречи с моряками, которые совершили уникальные путешествия, рекордные даже – Даниил Гаврилов и прочие. На суше бы мы их не встретили.
Марина:
– Если бы мы не пошли в Антарктиду, то никогда бы не встретились с такими великими путешественниками, как Федор Конюхов, Николай Летау, Даниил Гаврилов. Такие люди появляются на маршрутах другого уровня сложности. После общения с Конюховым и его командой открываются новые горизонты, ты как будто выше на ступеньку по сравнению с собой вчерашним поднимаешься.
И еще была важная встреча с российскими полярниками на станции Беллинсгаузен в Антарктике. Это люди, о которых снимают фильмы, как об Амундсене и Нансене. А ты сидишь с ними, пьешь чай, травишь байки, обмениваешься опытом – незабываемое впечатление. Помимо этого у нас, если не в каждой стране, то на каждом континенте появляются друзья. Часто это представители русской диаспоры, но есть и местные жители. В Австралии мы подружились с аборигеном-полукровкой по имени Грег. Мы приезжали к нему на ферму на границе пустыни и буша, жили три дня и путешествовали по местам, где живут аборигены. А австралийка Юлия Галушина даже с нами путешествовала.
– Как вам удается финансировать свои путешествия?
Андрей:
– Вокруг нас ходят слухи, что мы все продали, бросили и ушли в океан, неизвестно на какие деньги. Это неправда. У нас остается бизнес по аренде недвижимости. У нас есть дом в Горном Алтае, который сейчас как гостиница работает. Плюс Марина пишет статьи в журналы – она профессиональный журналист. И ютуб-канал – тоже небольшой плюс в наш бюджет. В среднем мы тратим около двух тысяч долларов в месяц.
– В какие места вам хочется попасть снова, а куда больше "ни ногой"?
Андрей:
– Однозначно хочется вернуться в Антарктиду, потому что тех трех недель там не хватило, там такие волшебные пейзажи – словами не передать. Все в команде говорят, что Антарктида поразила в сердце. И конечно, острова Тихого океана. Очень хочется попасть в Новую Зеландию, где мы еще не были, и вернуться в Австралию. И нет таких стран, где бы нам было плохо, везде встречались хорошие люди. И все места интересны по-своему, через них мы узнавали мир.
– Возможен "бунт" на вашем корабле?
Марина:
– Однажды у нас был бунт на корабле, когда мы только начали жить на парусной яхте – а это очень сложный момент. Была зима, мы в Средиземном море. Кроме притирки после большого пространства дома, еще и суровые условия, одиночество. В море пусто – только редкие спортивные команды. Все вместе это создавало напряженную атмосферу. А Андрей, который пришел в яхтинг после регат, на борту по инерции устраивал те же порядки, что у спортсменов. Сказал капитан подпрыгнуть – все прыгнули, а только потом спросили: "Зачем?"
Это распространялось и на бытовую сферу. А особенность жизни на яхте семьей в том, что вы команда, но при этом вы должны сохранять все внутренние взаимоотношения, взаимопонимание, а не только отдавать приказы. И вот однажды мы с Настей после очередного приказа встали "руки в боки" и сказали, что у нас бунт на корабле! Давай менять способ взаимодействия с командой, давай разделять работу и семью. Капитан на три дня замолчал, подумал, а потом стал более мягок.
– Как дети относятся к тому, что их жизнь проходит на яхте? Скучают без сверстников?
Настя:
– Дети, то есть мы, относимся прекрасно к тому, что детство проходит на яхте. Мы понимаем, насколько это удивительный и прекрасный опыт, который поможет нам и в дальнейшей жизни. И что мы в своей семье, в своем доме посетили столько мест, узнали столько людей! Для меня самое удивительное, что ты из своего окна можешь видеть Антарктиду, Южную Африку, Австралию, острова Тихого океана. Скучаем ли мы без сверстников? Конечно, бывает, скучаем в океане, но плюс в том, что у нас появляются друзья по всему свету. У меня появились друзья в Мексике, Австралии и, конечно, есть друзья в России. Когда идем в океане, у нас нет интернета, зато есть спутниковая почта. У Лады есть лучшая подруга в Австралии, они переписываются, есть друзья из России. Так что общение есть всегда.
– Как дети учатся на яхте?
Лада:
– Я учусь в онлайн-школе по компьютеру с одноклассниками и учителем. Когда интернета нет, то я скачиваю учебники и занимаюсь по ним. Настя смотрит лекции, а на переход тоже скачивает их про запас.
– Как устроен быт? Кто драит палубу, кто готовит?
Марина:
– При всей романтичности жизни на яхте большую ее часть занимает быт. Это работа с парусами – чтобы лодка шла куда нужно. В переходах требуется какой-то ремонт. Это как у дальнобоев – если машина прошла 10 тысяч километров, конечно, ей когда-то нужно долить масло, поменять колесо и свечи. А если 10 тысяч едет по бездорожью, то и внимания больше. Когда мы стоим у земли, то это отличается от жизни в доме тем, что, чтобы куда-то попасть, нужно сначала идти на шлюпке.
Еще нужно завозить воду в канистрах и заливать в бак. Электричество вырабатывают солнечные панели. На кухне есть газовая плита с тремя конфорками и духовкой. Водопровод электрический. Ножной помпой можно накачать забортную воду для мытья посуды. В быту приходится больше экономить электричество и воду, потому что система на лодке автономная. Твои запасы – это все, что у тебя есть. Большую часть бытовых дел мы делаем с девочками. Настя полноценно ведет кухню с 13 лет. Лада с семи может приготовить суп и пирог. С уборкой помогают.
– А на капитане – ремонт двигателя, такелажа, парусов (мы их тоже чиним). Этой работы довольно много. На берегу она стоит дорого и лучше сэкономить, а в море никто не поможет. На яхте оборудованы две каюты. В носовой спят девочки, при ней есть гальюн, выглядит примерно как туалет в поезде. В нашей кормовой каюте есть санузел с душем. Между каютами расположены два салона – кухня и рубка, она же гостиная.
– Запасы еды делаем на берегу. Дары моря – это дополнительный бонус – мы никогда на них не полагаемся. Если поймали рыбу – значит, у нас будет сашими, Если попадается крупный тунец, то мы рыбу сушим, делаем уху, жарим стейки. Если хватает – варим несколько банок тушенки на будущее. Основная еда покупается на берегу – это консервы разные, крупы, сухофрукты обязательно, орехи, пастила фруктовая, конфеты, шоколад, травы, чаи, печенья – запас автономный месяцев на пять. Для автономии важен опреснитель воды, он у нас недавно ломался, но поскольку шли дожди, то жажда нас не мучила.
– Насколько яхта автоматизирована, или нужно все время ею управлять?
Андрей:
– У яхты есть автопилот, подруливающее устройство. Караулить 24 часа в сутки не нужно. Но всегда есть вахтенный – он следит, чтобы яхта шла нужным курсом. При изменении ветра приходится переставлять паруса, они – наш основной двигатель. Есть дизель, он нужен для входа в порт и выхода. Но в океанских переходах мы его не используем.
– Вы вернетесь к оседлой жизни?
Марина:
– За восемь лет наших путешествий были сложные переходы, в том числе в Антарктиду, где ты должен 24 часа быть начеку. Мы зимовали на Огненной земле на 56-м градусе южной широты – это широта как у Новосибирска. Год простояли на западном берегу Австралии из-за пандемии. Это был опыт почти сухопутной жизни. Сейчас, когда мы дошли до островов Тихого океана, периодически стоим на якоре. Это совсем другая жизнь, это поразительная степень свободы.
Такой образ жизни дарит удивительные эмоции, ты чувствуешь себя первооткрывателем, когда подходишь к земле, которую долго ждал, чувствуешь себя Колумбом или Магелланом, особенно если земля малообитаемая – так было на Огненной земле. Так было у Тасмании, к которой мы подошли с юга по суровому Южному океану. И тоже открыли потрясающей красоты зеленые горы со снегом на вершинах. И ты стоишь на палубе, вдыхаешь полной грудью запахи земли, и просто это восторг и счастье. И конечно, это еще и испытание себя. Ты тренируешь волю, потом приходишь к земле – это классная закалка для нас и для наших девочек.
– Мы вернемся в Россию, уладим дела, поживем на родной земле, но потом, конечно, снова уйдем в море. У нас есть разные проекты. Но пять лет вне дома – это слишком долго, я бы хотела каждое лето приезжать домой. Старшая дочь выросла и будет жить своей жизнью, младшая входит в подростковый возраст, и ей нужна компания сверстников, поэтому мы будем менять концепцию. Так очень интересно жить, чувствовать, что ты приносишь пользу людям. И действительно, те, кто нас читают, смотрят видео, вдохновляются, распускают крылья и перестают бояться исполнять свою мечту. А мечтают люди о разном, не только о путешествиях. Кто-то мечтает открыть кондитерскую, но всю жизнь боится бросить работу бухгалтера. А потом, почитав о семье, совершающей кругосветку, люди начинают идти к своей цели и становятся счастливее. Мне кажется, это дорогого стоит.