"Учитесь и учитесь!" Просвещение коренных народов закончилось расстрелом директора школы

Уникальные письма выпускников школы-интерната для коренных народов своим учителям найдены в архиве Томского областного краеведческого музея. Школа-интернат имени Свердлова располагалась в Широковых юртах (так назывались аборигенные поселения на севере Западной Сибири), в 300 километрах к северу от Томска. В этой школе в 1920-е годы был поставлен своеобразный эксперимент: здесь отрабатывалась модель образования для аборигенов Севера, синтезировавшая современные подходы и традиционный образ жизни коренных народов. Судьба основателя этой школы сложилась, однако, трагически.

Судя по найденным документам, эксперимент в 20-е годы удался. Выросшие в чумах и еще недавно не владевшие русским языком, выпускники поступали в столичные вузы, откуда писали полные любви и благодарности письма директору и основателю школы-интерната Петру Афанасьеву.

Здравствуйте Пётр Андреевич!

Я извиняюсь перед Вами, что так долго не писал Вам письма.

Во-первых, Вам пишу свой горячий привет.

Пётр Андреевич! Моё учение настоящее время помаленьку движется вперёд. Я Вас очень благодарю за то, что меня отправили учиться в центр нашей России. Я буду стараться учиться и учиться, чтобы сменить Вас.

На севфаке [в] настоящее время студенты некоторые болеют корью.

Пётр Андреевич! Мы с Мизуркином Т. купили два портрета тов. Я.М. Свердлова, пошлём к Вам в школу.

Мы проходим дроби, это по математике, а по политграмоте проходим, как человек стал жить на Земле и т. д.

У нас много существуют разных кружков. Я записался в кооперативный кружок, фотокружок, музыкальный, комсомольский. Скоро будут каникулы и будут экскурсии в Москву и в Кронштадт. От Кондукова Тимофея письма получаем часто, и ему мы пишем.

Пётр Андреевич! Ещё я Вам сообщаю, что один раз Купец и Ванюта ходили в город чего-то покупать, у Купца там в народе кто-то утащил фуражку с головы, ему пришлось купить другую за 2 рубля.

В Ленинграде хорошо: много народу, ходим в кины и т.д. Кормят нас хорошо и одевают тоже хорошо.

Пётр Андреевич! Ну, как ребята учатся – хорошо или плохо? На охоту ходят ребята? Инструктором кто нынче? А за животными кто ходит и какие [в] нынешним году животные? Мы раз ходили в зоологический сад и там много видели разных животных и птиц.

Передайте привет Анне Афанасьевне и Дарье Васильевне, и Фринке, всем школьникам. Пишите мне, и пусть напишут ребята и Анна Афанасьевна.

Писал Вам Ваш ученик Истеев С.

2/XII-28 г.

Мы учим латинские буквы. Пишу свою фамилию – Isteev S.

***

Здравствуй Пётр Андреевич!

Я получил от тебя 2 рубля денег 18 /II-29 г. и получал раньше 3 рубля. И очень Вас благодарю, летом, может, заработаю и заплачу. Я на эти деньги купил марки и конверты и записался на журнал юннатов.

У нас в это время нечего интересного нет. У нас был вечер 17/II, приезжали к нам артисты из города, играли в пианину и пели песни.

Мы ещё поедем в Исторический музей, будем изучать 18-й век.

Которую прислали мне песню, поместили в "Пионерской правде". На следующем письме тоже пришлю вам песню.

Пётр Андреевич, мне это время почему-то скучно. Пусть ребята учатся и приезжают ко мне на будущий год окончаний 4-й класс. А то трудно мне было в 5-й группе.

Хочется поохотиться, но негде у нас [в] Москве охотиться.

Ну, как наш инструктор работает? Пьёт водку или нет?

Пиши, что нового у вас. А пока нечего писать. Остаюсь жив и здоров, желаю вам всего хорошего.

Писал Кондуков Тимофей Николаевич.

[…]Привет всем служащим. И ребятам. Пусть пишут письма, и я [на]пишу им.

Выпускник Томского учительского института П.А. Афанасьев (справа). 1910 г.

Модель образования для коренных народов Сибири изобретали долго и трудно – сначала царские, потом советские чиновники. Проблема была в распылённости и изолированности аборигенных поселений на значительных площадях. Остановились на модели школ-интернатов. В Нарымском крае первый опыт решили поставить в середине 1920-х годов в с. Курейском в низовьях р. Кети. Организатором школы-интерната назначили Петра Афанасьева, окончившего в 1910 г. Томский учительский институт и уже имевшего к той поре значительный опыт педагогической работы среди туземного населения Севера.

Его короткая жизнь была полностью посвящена образованию коренных народов Западной Сибири.

Афанасьевская модель аборигенной школы предполагала максимально бережное отношение к традиционной культуре своих учеников – обучению их охотничьим, рыболовным, звероводческим и собирательским навыкам, привлечение к национальным ремёслам. Пётр Андреевич писал родителям такие воззвания: "Не опасайтесь, что ребята отвыкнут промышлять – мы все вместе постараемся сделать так, чтобы они научились ещё лучше промышлять зверя и оберегать тайгу, в которой зверь живёт". Воспитанница Широковской школы-интерната селькупка М.В. Боркина рассказывала: "Всю осень вплоть до ледостава уроков было совсем мало. Наши мальчики ходили в тайгу на промыслы, где их учили ставить ловушки и капканы, раскидывать сети. Зимой тоже выходили на охоту – ловили в силки зайцев, изучали следы. Девочки плели сети, выделывали шкуры".

Помимо школьных уроков и занятий по промыслово-охотничьей деятельности дети были заняты и трудовым воспитанием. При школе организовали слесарно-кузнечную мастерскую, возделали огород, завели небольшое стадо коров с племенным быком, даже начали создавать свою пушную звероферму.

В разные годы в интернате проживали от 38 до 49 учеников. В 1928 г. из стен школы вышли первые выпускники. До нас дошли письма шести из них. И они указывают на то, что П.А. Афанасьев добился, казалось бы, невозможного – умудрился организовать продолжение их учёбы в вузах! Педагоги в сибирской глубинке сумели дать ещё вчера не умевшим говорить по-русски воспитанникам такие знания, которые позволили стать им студентами томских, московских и ленинградских вузов. Откуда писали письма своим учителям.

Выпускники Широковской школы-интерната по дороге к месту учёбы. Томск. 1928 г.

Очень содержательными оказываются сегодня эти небольшие клочки ветхой бумаги, покрытые мелкими строчками. Они показывают удивительный коллективизм, которым проникнуты все участники переписки. Похоже, что Широковская школа-интернат действительно стала родным домом и ученикам, многие из которых не имели отцов (об этом говорится в одном из писем), и для приехавших учителей, у которых никого, кроме воспитанников, в Широкове не было. Особенно часты в письмах вопросы об охоте и улове. Наверное, могут вызвать снисходительную улыбку и эти вопросы, и сетования столичных селькупов на то, что в Москве и Ленинграде нет никакой возможности сходить на охоту. Хоть "косого зайца убил бы", – восклицает один из них. Охота – самый эмоциональный элемент традиционной культуры сибирских аборигенов. И жгучая тоска по ней на брусчатке северной столицы – это концентрированные переживания от утраты привычного образа жизни, аналогичные тоске по фортепианному концерту, которое в это же самое время испытывали заброшенные в снега Сибири ленинградцы.

Здравствуйте, дорогие мои товарищи!

Я получил от вас письмо 14/II-29 г. Ребята, я живу хорошо в Москве. Хочется поохотиться, но у нас в Москве негде. Присланную вашу песню поместим в "Пионерской правде".

Хожу в свободное время кататься на коньках. Ходили 14/II-29 г. на экскурсию в Исторический музей. Там мы видели царские тулупы подзолоченные и разные изделия разукрашенные. Видел мамонтовые клыки и человечьи скелеты.

Дорогие товарищи, мы в спальнях спим по 5 человек, и полы сами моем поочерёдно.

Ребята, у нас классы хуже ваших; в наших классах бывают морозы по 10 градусов. И в один морозный день мы забастовали – не занималися. И так не занимались 4 дня, так как всё стояли холода по 39 градусов. Только будут строить на будущий год 3-этажный дом, где будут помещаться классы, спальни, кухня и т.д.

Ребята, я научился снимать фотоаппаратом и хочу летом завести [его]. Летом, наверное, не придётся приехать к вам, так как буду держать стаж. Нынче… не поступаю в звероводы, так как я не знаю английского языка. В кружковые дни работаю по теме растений и делаю скворешни.

Ребята, когда снимусь, то пришлю карточку.

И ещё сообщаю, что я после занятий поеду в больницу насчёт глаза.

У меня есть товарищ Иннокентий Петрович (нации карагас).

Пишите, буду ждать ответ.

Мой адрес: Москва–14, Сокольники, 6-ой лучевой просек, дом № 67/68. Б[иостанция] ю[ных] н[атуралистов].

Писал Кондуков.

Читайте все.

***

13/II-29 г.

Здравствуйте, многоуважаемый брат Степан.

Во первых строках моего письма спешу и уведомляю, что я нахожусь жив и здоров, чего и желаю тебе в твоей учёбе и здоровье. Стёпа, учись хорошенько. Немножко научишься – может, поедешь в какой-либо город учиться. Вот видишь, я старался, учился – и я вон где уже учусь. Нужно учиться, и быть к учению внимательным, а если будешь относиться к учению невнимательно, то ничего не научишься. И ещё повторяю – учись.

Ну, а сейчас скажи, что ты делал дома. Ходил ли на охоту за белкой и сколько добыл с браткой вместе?

Передай привет товарищам своим и служащим Анне Аф., Петру Ан., Груне, Паране, инструктору.

Ну, пока, братец.

Писал известный брат Тимофей.

27/IV-28 г.

Учись – не забудь.

При чтении этих писем поражаешься метаморфозам переломной эпохи. Нищие мальчишки из грязных продымлённых чумов, ещё вчера не владевшие русским языком и не видевшие электрическую лампочку, как по волшебству перемещаются совсем в иной мир – идут по Красной площади столицы огромной страны и отвечают на приветствия самого Сталина, ходят в цирки и театры, кино и зоопарки, пишут "статейки" в газеты… При этом они совершенно убеждены в лучшем будущем, и неоднократно встречаемая в их письмах фраза "я живу хорошо и ожидаю ещё лучше" – это не только модный тогда эпистолярный фразеологизм, но и формула доминирующего умонастроения. Они чётко знают свою главную жизненную цель – получить знания, овладеть учительской профессией и вернуться на свою землю, чтобы подхватить эстафету от своих любимых и уважаемых учителей: "Мы будем стараться учиться, чтобы после жить лучше, не [так], как сейчас [живут] наши сородичи, и мы будем после других учить, как жить лучше ещё".

Здравствуй Пётр Андреевич.

Пишу тебе свой горячий привет. Во-первых, сообщаю, что я живу хорошо и ещё ожидаю лучше. Прошу тебя написать, каково твоё здоровье.

Пётр Андреевич у нас будет зимний каникул в декабре, но не знаю точно, какого числа, на 2 недели. Ещё сообщаю, что после каникулы поступлю в звероводы, и хотят освободить от английского языка.

А сейчас пока веду наблюдение над орлом и отмечаю по утрам, какие птицы бывают в нашем участке.

Ещё сообщаю, что мы изучаем: химию, физику, русский язык, естествознание и изучаем жизнь вообще – как до революции жили рабочие и как сейчас (муниципализация).

Теперь буду описывать, как проводили Октябрьскую Революцию. Седьмого ноября я ходил с пионерами на Красную площадь. Там было очень много народа, пели революционные песни и играли в барабаны и т.п.

Видел вождей всех, [они] поздравляли нас с праздником, и мы кричали "ура" и хлопали ладонями. Мне очень было удивительно, когда говорили речи. Проведенный был радио, и было пристроенный на телеграфный столб.

Пётр Андреевич, опишите мне сколько добывали глухарей осенью. Промышляли белок, рябков Вы или нет, опишите. Ещё спрашиваю у вас: лисы живы или нет? А также белка и колонок? Сделали [ли] питомник лисам, тоже опиши. Ещё мне интересно знать, инструктор наш бывший работает или нет. Вообще опишите, кто служит в интернате.

Больше нечего писать.

Пётр Андреевич пусть пишут письма наши ребята.

В публикуемых письмах имеется огромное количество грамматических, орфографических, стилистических и прочих ошибок. Это неудивительно. В 1920-х годах немалое ещё число представителей старшего поколения селькупов вообще не владело русским языком, а молодёжь чужой для них язык больше освоила на уровне разговорной речи, чем письма. Вот и в посланиях из столиц не раз звучат жалобы на трудности в освоении русской грамматики. Поэтому чтение писем очень затруднено. Их тексты для данной публикации пришлось редактировать. При этом орфография и грамматика были исправлены в значительной степени, стилистика же преимущественно сохранена (все стилистические добавления и купюры текста оформлены в квадратных скобках).

Широковская школа-интернат им. Я.М. Свердлова. Урок математики во 2-й группе

Дорогие! В котором мы живём здании, оно большое, трёхэтажное. Я нахожусь на третьем этаже. Но мы сейчас не учимся, потому что ещё не полный комплект, будем учиться с 1 октября с/г. Ученики у нас взрослые – курят, и есть ученики с жёнами, т. е. учатся со своими бабами.

Дорогие мои! Кормят нас пока хорошо. Кормят в день три раза: утром чай, а с чаем белый хлеб, сколько хотим сахара и масла. А [в] обед суп с капустой и с мясом, а на второе кашу с мясом жареным, ужин – то же. Мы, когда ехали из Томска, то в г. Тайге видели аэроплан, он летел. Ехали мы до Ленинграда на поезде 6 суток.

Ещё я Вам сообщаю: мы ездили в Ленинграде на экскурсию в зоологический сад, и я видел там белых медведей, обезьян, лисиц, куниц, осла, слона, волков, верблюдов, попугаев и вообще разных птиц, и зверей – так что сразу всех не запомнишь. Это было 27/IX-с/г.

Дорогие мои братья и сестра! Ну, как вы попадали в школу, хорошо или худо, и сколько времени? Напишите, когда вы будете учиться, и сколько Вас будет человек учится, и какие ученики. Напишите, какие в школе есть животные. Кто в школе нынче служит и сколько? Сколько групп? Какие у вас порядки? Как кормят? И чем? Пишут ли Вам из дома письма? Мне ещё не одного письма не писали. Но Вы, дорогие, меня не забывайте, пишите чаще письма, и тогда мне будет веселее и так же Вам. Казенное бельё мне ещё только выдали нижнюю рубаху и кальсоны, а остальное выдавать будут с первого октября. И тогда будут выдавать стипендию, но не знаю сколько.

Дорогие мои, учитесь, старайтесь, и тогда из Вас кто-нибудь поедет куда-нибудь учиться. Учитесь и учитесь, и не балуйте, в школе учителей слушайте, и все школьные дела исполняйте.

Ну, пока. Всего хорошего. Остаюсь жив и здоров и чего желаю Вам хорошего. Пишите мне чаще.

Писал Ваш брат Истеев С.

27/IX-28 г.

Мой адрес: г. Ленинград, Обводной канал, № 17, Северный факультет Л[енинградского] И[нститута] Ж[ивых] В[осточных] Я[зыков]. Студенту Истееву Степану Ивановичу.

[Приписка]. Если будут выдавать стипендию, то я снимусь и пришлю карточку.

***

Здравствуй Пётр Андреевич!

Пишу тебе свой горячий привет. Получил письмо от Вас 14/II-29 г. И ещё получал от тебя 3 рубля денег. Писал Вам ответ, но видно, что Вы ещё не получили. И получил 9 марок от тебя, пишу ответ в этот же вечер.

Ходили в этот день на экскурсию в деревню, брали семена для изучения вредителей семян, и хочим помочь крестьянам бороться с вредителями.

И ещё поедем на экскурсию 15/II-29 г. в Исторический музей.

В кружковый день работаю по теме изучением растений. В один прекрасный морозный день мы забастовали не заниматься, потому что в классе было 10 градусов мороза, и так не занимались 3 дня, всё стояли морозы. На будущий год будут строить здание 3-этажное, где будут классы, спальни и т.д. В спальнях у нас бывают морозы, что даже все вместе спят ребята. Кормят нас прилично и также одевают.

Ещё сообщаю, что у нас бывают спектакли.

Я учусь снимать и хочу летом заработать денег и куплю фотоаппарат.

У нас есть читальня, хожу читать и слушаю радио.

Пишу, что мы проходим:

1. Изучаем химию, физику.

2. Естествознание.

3. Орфография.

4. Обществоведение.

5. Старый быт крестьян.

Получаю письма из Ленинграда и Томска от своих товарищей, держу связь со своими товарищами.

Ещё сообщаю, что у нас на биостанции украли 10 одеял у девчат. Все ушли ужинать, в это время стащили с форточки. Больше нечего писать.

Остаюсь жив и здоров и желаю тебе всего хорошего.

Пётр Андреевич, я тебя прошу переправить письмо к отцу, потому, что я не надеюсь, что дойдёт письмо из Москвы.

И ещё вот что сообщаю – что я поеду в больницу насчёт глаза.

Мой адрес: Москва–14, Сокольники, 6-ой лучевой просек, дом № 67/68. Биостанция юных натуралистов.

Писал Kondukow Timofai

Кондуков Тимофей Николаевич.

***

Здравствуй Пётр Андреевич!

Я получал от тебя 5 рублей денег, и писал ответ, но почему-то не могу дождаться я от Вас ответа. Я живу в это время ничего, и желаю Вам всего хорошего.

Написал отцу 2 письма. Не знаю, получит или нет. Пётр Андреевич, я прошу тебя написать от меня привет, что я живу хорошо, а то, может быть, что мои письма [отец] не получит.

Я работаю по растеневоду, потому что не принимают в звероводы, не зная английского языка. Но всё ж хочу попасть в звероводы, поеду в Комитет Севера поговорить с ними. В том, что я приехал не за деревьями наблюдать, а именно приехал учиться в звероводы. Мой товарищ уехал домой, потому что его не приняли в звероводы. Его не пускал домой Комитет Севера, но он всё ж уехал.

Если летом приеду к вам, то привезу план нашего питомника. Пётр Андреевич, я теперь сам хожу по Москве так, что не заблужусь.

У нас бывают вечера самодеятельности, и ставим пьесы, так что живётся весело. Но только скучаю о том, что письма не получаю от вас. Ребятам не пишу письма, думаю, что получат мои письма, так как уже три письма писал.

Всем-всем привет от меня; [передайте] что я живу ничего, и пусть учатся и приезжают ко мне.

Большущий привет Анне Афанасьевне и Марии Васильевне Починной, и инструктору.

Напиши мне, охотились или нет весной т.е. в это время.

Все живы или нет звери? Напишите. И неводите или нет в это время.

Ещё всем служащим привет. Отцу обязательно напиши, что я жив и здоров, учусь в Москве – в большом городе.

Пока остаюсь жив и здоров и желаю всем всего хорошего. Пишите ответ скорее.

Писал бывший ученик интерната Кондуков Тимофей Николаевич.

Я учусь в это время пока нечего.

Напишите статью по-остяцки с переводом, пришлите ко мне. Я помещу в наш журнал юных натуралистов.

8/III-29 г.

***

Здравствуйте, многоуважаемая наша учительница Анна Поц.

Во первых строках нашего письма примите от нас пламенный и горячий ленинградский привет. Получали от Вас письма, которые Вы писали с ребятами на маленькой бумажке, но нас это не удовлетворяет; хотим, чтоб Вы написали всё, что у Вас делается, и подробно.

Которую ребята посылали песню, чтобы мы её поместили в нашу стенгазету, но её почему-то не поместили. Сейчас у нас выходит книга, в которую мы пишем наши заметки о нашей прошлой жизни и [об] охоте.

У нас были перевыборы в районный совет и выбрали 2-х человек. В районный совет – женщину и мужчину, и [в] центр. районный совет выбрали завсевфаком и студентку. На этом собрании народу было много.

Ещё сообщаем, что мы праздновали XI-ю годовщину Красной армии. Из красноармейцев делали доклад об XI годовщине существования Красн[ой] арм[ии]. Когда кончили доклад, то все аплодисментовывали, и затем встали на ноги, и заиграл духовой оркестр. После того из коллектива ВЛКСМ, ВКП(б), профкома и из пионер[ского] отряда приветствовали Красную армию. Мы, все студенты, согласились пожертвовать по 50 коп. для поддержки Красной армии. После всего показывали кино, [был] концерт, и были игры и танцы.

8-го Марта праздновали День женщин, из женщин делали доклад, после этого были аплодисменты, а затем играл оркестр, было кино, потом женщины севфака угощали женщин, которые присутствовали на вечере.

Мы ходили на обсерваторию, видали телескоп, хотели смотреть через телескоп в небесные светила, но был вечер пасмурный, и не посмотрели. Но всё-таки [нам] дали билеты прийти [в] другой раз, когда будет хороший ясный вечер.

У нас сейчас конкурс идёт на лучшую группу. Если какая группа посещает хорошо, то получает премию.

От Кондукова и Мизуркина не получаем письма за март м-ц, но мы, несмотря на это, всё-таки пишем им письма.

Ещё сообщаем, что у Истеева Степана украли деньги в сумме 13 руб., которые присылал нам Пётр Ан., чтоб мы сходили в театр, но мы не сходили, а украли у нас.

Нам Пётр Андреевич писал, чтоб мы переговорили по радио но мы не знаем, поставлено ли у вас радио или нет. Да мы ещё не ходили на станцию. Напишите нам об этом. Мы посылали 2 карточки Вам. Получили или нет?

Ну, как работает инструктор? Много ли у вас животных в школе?

Поедем мы домой в мае или в начале июня. Кончаются занятия в мае.

Остаёмся живы и здоровы, чего и желаем вам в вашей жизни и здоровье.

Ждите от нас карточку, которую снял Истеев, – здание севфака!

С приветом к Вам Ваши любимые ученики: Мизуркин Т., Истеев. Примите привет от Купца и Аргоусова.

Ждём ответа. Пишите.

12/III-29 г.

***

Петр Афанасьев в Нарымском ДПЗ

Однако годы сталинских репрессии не оставляли шансов на выживание таким личностям, как Афанасьев, – грамотным, самоотверженным, радеющим за своё дело и обладающим чувством собственного достоинства. Сначала он попал в немилость к сельсоветским и томским чиновникам, которые, ошельмовав его и устно, и печатно, добились отъезда из Широкова. Покинув созданную им на пустом месте первую в Нарымском крае школу-интернат, Пётр Андреевич работал позже в подобных же учебных заведениях для детей народов Севера в Пырчино, Ларьяке, Прохоркино. А 18 июля 1937 г. его арестовали и обвинили в участии в "эсеровско-монархической диверсионной террористическо-повстанческой организации". 16 сентября того же года Афанасьев был расстрелян в г. Колпашеве, и очень вероятно, что и его останки из печально знаменитого Колпашевского яра тоже были изрублены винтами теплоходов в 1979 г.

А всего через десять лет после той спецоперации КГБ, заметавшей следы сталинских преступлений на севере Томской области, Верховный Совет СССР принял закон о реабилитации, точнее о "Дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40 и начала 50-х годов".

Справка о реабилитации П.А.Афанасьева

В соответствии с этим законом Петр Афанасьев был реабилитирован вместе с десятками тысяч "врагов народа", чье участие в антисоветских заговорах придумали ретивые сотрудники НКВД.

Широковская школа-интернат в годы репрессий претерпела значительный урон. Дружный коллектив педагогов распался. А начавшийся на рубеже 1920–1930-х годов антикрестьянский террор советской власти, в ходе которого в Верхнекетье были доставлены тысячи спецпереселенцев, привёл к конфискации школьных зданий под нужды созданной Широковской комендатуры.

Вместе с Афанасьевым и его командой умерла и формируемая ими модель школьного обучения, пытавшаяся синтезировать современное образование и традиционный образ жизни аборигенов. Возобладавшая позже в СССР модель северных школ-интернатов, придуманная не учителями-практиками на местах, а кабинетными теоретиками от образования, доказала свою, мягко говоря, неэффективность. Но было уже поздно. Причины нынешней деградации традиционной культуры малочисленных народов Севера – и в действующих вот уже почти столетие интернатах тоже.