На Сахалине 18-летним Илье Грунису и Максиму Пудовкину вручили решение суда – им присудили 7 и 6,5 лет колонии общего режима, признав виновными в призывах к терактам и хранении оружия и взрывчатых веществ. Единственные доказательства следствия – обрез, патроны и взрывчатые вещества, которые при обыске нашли в постели одного из подростков и в ящике с бельем в доме второго. Оба подростка вину отрицают, родители их поддерживают – улики, по их мнению, подкинули во время обыска сами силовики. На "уликах" не нашли ни отпечатков, ни даже следов ДНК Пудовкина и Груниса.
"Вломились утром, впечатали в стену"
25 августа Максиму Пудовкину и Илье Грунису вручили в СИЗО решение суда с приговором. Родителям и адвокатам обещают предоставить электронную копию "со дня на день" – документ им необходим для подачи апелляции, срок по которой истекает 29 августа.
Максим Пудовкин, фото 2020 года
– Мы раздавлены! Конечно, мы видели, как суд заворачивает ходатайства защиты и принимает "пустые" экспертизы, но все равно надеялись до последнего, что хотя бы условный будет. Ведь из доказательств – только оружие и взрывчатые вещества (по моему убеждению, подброшенные), на которых ноль следов ребят. Подозрение о подбросе улик прозвучало на суде – прокурор даже ходатайствовал о проверке обыска (хотя иллюзий не было, понятно, что эта "проверка" нарушений не нашла), – рассказывает отец Максима Андрей Пудовкин. – Мы с приговором этого явно липового дела категорически не согласны. Адвокат уже готовит апелляцию. И нас не устроит смягчение приговора – мы требуем полного оправдания!
Утром 23 марта 2020 года в домах Пудовкиных и Грунисов произошло примерно одно и то же – громкий стук в дверь, и незнакомцы в масках и камуфляже врываются с постановлением на обыск, а спустя непродолжительное время находят улики, в том числе в местах, где родители делали накануне уборку.
Илья Грунис, фото 2019 года
– Около 8 утра к нам в квартиру ворвались люди из ФСБ, шесть человек – следователь, двое оперативников, один спец по компьютерам (сразу пошел в комнату к Илье и был там без меня и понятых), двое в масках. С собой они привезли двоих понятых, из частного охранного предприятия. Илью увели на кухню – там его держали двое в масках и камуфляже (кто-нибудь один из них всегда стоял с Ильей, но второй в это время свободно разгуливал по всему дому и даже выходил на улицу). Остальные обыскивали три наших комнаты, веранду и сарайку во дворе. Я им предложила и в огороде покопаться, все-таки две теплицы – сказали, мол, вот созрели бы помидоры, тогда бы и там прошлись. Обыск начали с моей комнаты, откуда не просматривается ни коридор, ни кухня, ни комната Ильи (только кусочек зала). В комнату Ильи зашли после моей комнаты и зала – в ящике для постельного белья "нашли" обрез охотничьего ружья. Причем буквально накануне я в этот ящик сложила свежевыглаженное белье, ничего подобного там не было. А на веранде нашли 4 патрона и трёхлитровую пластиковую банку с проводами, потом два перочинных ножика, еще где-то взяли один детонатор. Причем сначала зашли в сарай, и только после вернулись обратно к веранде. Банку с проводами (бомбу, как они выразились) нашли на веранде в столе сразу за ведром. Если в остальных местах все осматривали поверхностно, только раскрывая створки, шаря по полкам, то тут – сразу к столу и отодвинули, хотя там полно мест, где еще можно было поискать. Как будто сразу знали, где искать. Конечно, я сразу заподозрила, что все эти вещи подкинули. Тем более что полицейских было так много, что в какой-то момент часть из них оставалась без присмотра в тех местах, где позже все эти вещи "нашли". У сына спрашивали, откуда у него ружьё, патроны, детонатор и банка с проводами. Он говорит, что понятия о них не имеет и видит их первый раз. Что я, не знаю, когда мой сын врет, а когда нет? – говорит мать Ильи Жанна Грунис.
Несовершеннолетнего на тот момент Илью арестовали в тот же день на два месяца, меру пресечения продлевали еще несколько раз, вплоть до августа 2021 года. Свое совершеннолетие он встретил в СИЗО, как и другой подросток из Углегорска Максим Пудовкин.
Его отца Андрея Пудовкина звонок в квартиру разбудил 23 марта в 7:30 утра.
– Только открыл дверной замок – два силовика в масках внесли меня в квартиру, ткнули в стену лицом, с дивана подняли силком сына, который еще спал, надели на него наручники, тоже ткнули лицом в стену, приказали не двигаться. Человек семь было эфэсбэшников, они сначала ничего не сообщали – зачем, почему, в чем обвиняют. Я особо и не расспрашивал – уверен, что дома ничего запрещенного нет, так пусть обыскивают. Какой адвокат? Там даже понятых было всего двое, и обоих они привезли с собой! Начали обыск с зала, с моего и жены рабочего стола. Осмотрели, пробежались по верхам, хотя там и шкаф стоит – слона спрятать можно, но там не копались. Выждали 20 минут в кухне (где в этот момент не все вломившиеся силовики находились, часть ушла в другие комнаты), а в последнюю очередь в комнату Максима, к его дивану – и сразу достают оттуда два каких-то металлических предмета (позже заявили, что это детали взрывного механизма) и параллельно – на холодильнике белую баночку (которую мы до этого тоже ни разу не видели), – вспоминает Андрей Пудовкин. – Забрали его жесткий диск и со стола – записанный CD, все наши телефоны отобрали. Моим зарегистрированным травматом вообще не заинтересовались, его даже не забрали с собой. Мое мнение – знали, что искать, и где это искомое будет лежать. А спустя время на суде я с удивлением слышу от привезенных понятых, что обыск они якобы начали с комнаты Макса. Полное вранье!
Пудовкин-старший считает, что улики могли подкинуть именно в постель сына неслучайно.
– Думаю, рассчитывали таким способом в кровати его ДНК более-менее собрать. Но никаких следов в итоге экспертиза не нашла. То есть ни отпечатка на том же CD, ни частицы ДНК на всех этих вещах, приготовленных якобы "для подрыва", и ни следа пороха на смывах с рук ребят. Полный ноль! Все генотипоскопические экспертизы пустые. Хотя, нет – на одном СВУ (самодельное взрывное устройство) нашли следы эпителия следователя (экспертизу проводили в том же Следственном управлении СК по Сахалину, которое вело расследование дела)! Якобы перчатка у него порвалась – так это потом объяснили. Получается, следователь ошибся, а подростки такие опытные, ни одной промашки не допустили. И вот эти "улики" остались единственными физическими доказательствами их вины по шести (!) уголовным статьям, обвинения по которым им предъявили, когда оба достигли совершеннолетия. До суда дошло только три из них – о публичных призывах к теракту (ст. 205.2 УК РФ), публичных призывах к теракту с помощью Интернета (ст. 205.2 ч.2 УК РФ) и незаконном хранении огнестрельного оружия и боеприпасов (ст. 222 УК РФ), – перечисляет Пудовкин.
"Манифест" и показания уборщицы
Что касается публичных призывов, в постановлении о привлечении Максима в качестве обвиняемого (есть в распоряжении редакции) следствие указало, что Пудовкин и Грунис якобы разместили в соцсети "Одноклассники" печатный материал под название "Свобода. Манифест справедливости", в котором "призывали к совершению массовых убийств в учебном заведении в целях воздействия на принятие решений органами государственной власти". Пудовкин-старший его прочитал, когда знакомился с делом – у него возникли серьезные сомнения, что текст писал 17-летний подросток. У эксперта – тоже.
Максим Пудовкин с мамой Еленой, фото 2020 года
– Для начала упомяну, что тот CD-диск, на котором следователи якобы тоже обнаружили "манифест", я и Максим ранее не видели. CD-rom у нас, кстати, за несколько лет до этого сломался и не то что не писал, но и не читал диски. Да и кто в 2020 году будет заморачиваться и что-то писать на диск, вместо того чтобы кинуть на флешку? А на жестком диске с компьютера Макса, на котором следствие якобы обнаружило ссылку на этот текст, экспертиза, согласно документу, ничего не нашла – в самом конце экспертизы есть эти важные две строчки: сама страница существует, вход на нее с компьютера Макса был совершен в такие-то даты и время, а следов размещения такого текста – нет, не подтверждает. Тем не менее в материалах дела я почитал этот "манифест" и вот что понял – текст как будто скомпилирован из нескольких – начало и конец похожи на манеру Ильи (друг Макса вел одно время свой блог, подростковый такой, скорее на личные темы, чем на политические), а середину – явно писал кто-то взрослый, в самой "агрессивной" части отличалась и лексика, и слог, и мысли. Эксперт то же самое говорит в экспертизе: Ильей написана только часть слов. Илью я с детского сада знаю, когда сын с ним начал дружить: он хоть и со странностями, но другого толка – скорее, это он опасался окружающих, нежели наоборот. Мой сын, напротив, очень коммуникабельный, мог договориться, найти общий язык с любым. Они, можно сказать, дополняли друг друга. Потому что Илья лишний раз боялся заговорить с незнакомыми. Но он совсем не агрессивный, – говорит Пудовкин.
Мама Ильи Груниса отмечает, что сын по причине тревожности лечился у местного психиатра.
– Со школы он боялся чужих людей, ему трудно было заговорить с незнакомцами. Поэтому он и лечился у нашего психиатра, который прописал ему таблетки "Солиан" (нейролептик успокаивающего и антидепрессивного действия, назначается при отсутствии эмоциональности и уходе от общения), "Циклодол" (холинолитик, назначается для предотвращения побочных эффектов нейролептиов) и транквилизатор "Атаракс", раз в месяц они встречались. Из-за этого Илья бросил учёбу в техникуме, едва ее начав, – объясняет Жанна Грунис.
В том же постановлении Следственного комитета обоим подросткам вменяют угрозы подорвать Сахалинский горный техникум (находится в поселке Шахтерск в границах городского округа Углегорск), в котором Пудовкин учился с сентября 2019 года до задержания в марте 2020 года, а Грунис – всего несколько дней в октябре 2019 года. При этом проблем с однокурсниками или педагогами у Ильи, по словам родителей подростков, не было.
Илья Грунис, фото 2019 года
– Они просто не успели бы возникнуть. Он перевелся в техникум только в октябре. 4 или 5 октября я их с Максимом в последний раз туда вместе отвез (вообще отвозил сына каждое утро, ехать далековато, да и мне по пути). После 4-го или 5-го Илья уже не посещал занятия. Каких врагов он мог успеть там нажить, подумайте? – говорит Андрей Пудовкин. – Думаю, на "заметке" у эфэсбэшников ребята появились после одной ситуации в техникуме. Сын в ноябре 2019 года вернулся с учебы расстроенный, говорит, к директору вызывали из-за недоразумения с уборщицей. Я поехал выяснять детали, потому что Макс тогда сам толком не понял, в чем его обвиняют. Оказалось, что он и еще два студента уже после звонка с перемены поднимались по лестнице в класс, а техничка издалека им вдогонку крикнула: "Вы чего тут шатаетесь? Быстро на урок!" Впереди идущий парень что-то ответил (со слов Макса, что-то вроде "не твоего ума дело"), она подумала на Макса, который шел последним. И внезапно заявила, что, во-первых, крикнул Максим, а во-вторых, сказал что-то вроде: "Я всю ночь террористический акт готовил, не выспался". Мое мнение – женщина вот так решила отомстить "нахальным подросткам". Потому что все трое эти слова отрицают, и, согласитесь, странно такое заявлять, если ты действительно что-то "готовил". Второй момент, который меня убедил: во время обсуждения инцидента в техникуме уборщица еще не знала имя Максима, говорила, мол, вот такой же похожий силуэт был у крикнувшего, как у этого парня. А на суде она заявила, что сразу поняла – кричал Максим Пудовкин, мол, хорошо его знаю.
Об этой жалобе директор техникума сообщил в местное отделение полиции. Там пообещали провести проверку.
– Никто из полиции в итоге к нам так и не обратился. Видимо, им стало понятно, что слова технички сомнительны. Но запись-то осталась, и, видимо, эфэсбэшники взяли ребят на заметку, а когда для улучшения статистики им понадобились "пойманные террористы" – вспомнили. Звезды – на погоны, палки – в отчеты, вот и вся причина. И нужные улики тут же появились. Илья в деле возник, когда они в качестве еще одного косвенного доказательства предъявили его переписку с Максимом "ВКонтакте" – я читал ее: обычное подростковое бахвальство, да – местами с матами и другой аморальщиной. Что техникум – гиблое место и учатся там всякие, кого убить мало. Но никаких слов о том, что они реально что-то планировали взрывать, кому-то нанести вред, там не было. Даже намека на подготовку, какой-то план и намерение, – говорит Андрей Пудовкин.
Сахалинский правозащитник Марк Куперман добавляет, что "улики", обнаруженные у Груниса, как выяснилось, раньше упоминались в других "террористических делах", заведенных ФСБ на подростков из совсем других регионов.
Из постановления о привлечении в качестве обвиняемого Максима Пудовкина
– По фото, опубликованным следствием в ходе расследования, правозащитники сделали выводы, что обрезы (охотничьи ружья с отпиленным стволом) из разных уголовных дел по "террористическим" статьям, идентичны. К сожалению, сейчас настолько явные указания на фальсификацию улик в таких делах особенно не удивляют. Проблема в том, что суд на такие указания тоже не реагирует должным образом. Как и на отсутствие других, бесспорных, доказательств вины подростков. Чаще всего дело решается в пользу ведомства, такая установка. Подумайте – 7 лет колонии! За неподтвержденный призыв и хранение оружия, обнаруженное сомнительным образом. И подобных дел по "террористическим" статьям становится все больше, – говорит Куперман.
"Всё будет"
Суд, по словам адвокатов, не стал принимать во внимание прокурорскую проверку действий следствия, которую судья назначила после допроса следователя ФСБ Игоря Эрдниева во время рассмотрения дела по существу.
– О твердом намерении посадить сына по этим статьям нам с женой стало понятно еще в марте прошлого года. Нас пригласили в здание ФСБ, где Эрдниев сказал такое, что жену чуть инсульт не хватил. На наши замечания по уликам, недостаточности доказательств для ареста (Максим был уже задержан), он прямым текстом сказал, что, мол, "всё будет, всё сделаем", все улики. Причем в такой жесткой форме, жена аж со стула на пол стала сползать, – вспоминает Пудовкин.
Когда защита указала на эти нарушения в суде, прокуратура объявила, что подаст ходатайство на проверку действий следователя ФСБ.
– У меня и не было особой надежды на эту проверку – это формальность, ведомство у ведомства обычно нарушений "не находит". Хотя теоретически возможность установить нарушения была – они же вели запись обыска (вскоре после задержания ребят кадры с этого видео выпустили местные телекомпании под заголовками о поимке "террористов"). Но когда мы запросили эти видеоматериалы, выяснилось, что они чудесным образом "исчезли", – говорит адвокат Максима Пудовкина Дмитрий Броненко.
В военной прокуратуре (Сахалинскую область курирует 318-я военная прокуратура гарнизона Восточного военного округа) редакции отказались прокомментировать итоги проверки возможных нарушений следователя Эрдниева при обыске и последующем расследовании дела Груниса и Пудовкина, а также таинственное исчезновение видео, потребовав письменный запрос. Ответа на него также нет.
– Тогда в здании ФСБ до меня дошло, как это все будут "доказывать", я начал искать журналистов, которые не побоятся писать об этом (еще до того, как меня заставили дать подписку о неразглашении). Но только первый материал вышел – сразу к Максиму в СИЗО пришли неизвестные в штатском. Представились сотрудниками ФСБ, начали угрожать, мол, будет хуже, если "не перестанешь заниматься херней". Давили, пытались выбить у него признательные показания. Говорили, признаешься – отделаешься условным сроком. Но он держится стойко – я сказал правду, врать не буду. Он с детства такой – иногда и себе во вред, а врать не может. Мать и меня толком не видел уже больше года (с марта 2020 года Пудовкину и Грунису постоянно продлевали арест. – СР), редкие свидания (после задержания в марте первое, к примеру, разрешили только в июне), в основном на допросах, общались в основном письмами через сайт ГУФСИН. И вот на суде последний раз виделись, – вспоминает Пудовкин-старший. – На суде сын молодцом держался. Даже услышав приговор. Видно, он до последнего надеялся на суд – что тот будет отличаться от следствия, будет честным и объективным. Хотя мы с адвокатом его предупреждали, что судья пойти против силовиков вряд ли рискнет.
Сейчас адвокат Броненко готовит апелляцию по приговору.
– Будем бороться до конца. На российское правосудие у нас сейчас уже мало надежды, но если российские суды откажут – и до ЕСПЧ дойдем. Там-то должны разобраться и подтвердить, что осуждены невиновные, – считает Андрей Пудовкин.