121 год назад, в ноябре 1901-го, началось движение поездов по Транссибирской магистрали. К ее строительству приступили 10 годами ранее и вели его с невероятной для того времени скоростью. К моменту запуска движения железнодорожных составов было проложено уже 7 тысяч километров рельсового пути от Урала до Тихого океана.
Открытие новых клапанов из Сибири
Транссиб был имперским проектом. Самым грандиозным транспортным проектом Российской империи за всю историю её существования. Александр III, подписавший указ о начале строительства, отправил своего сына Николая, на тот момент наследника престола, в кругосветное путешествие, чтобы цесаревич лично отвез первую тачку земли на полотно будущей железной дороги во Владивостоке. Совершив это символическое действие, Николай отправился домой, на Запад, в Петербург, по маршруту ещё не проложенной магистрали, как вестник прогресса.
10 лет спустя сибиряки встретили ХХ век со своей собственной железной дорогой, да не простой, а самой длинной в мире. Появление новой транспортной артерии привело к стремительному росту городов – население Иркутска удвоилось всего за одно десятилетие, скромная станция Обь за короткое время превратилась в оживленный и деловитый Новониколаевск (ныне Новосибирск).
Карта Транссибирской магистрали
При этом поезда по сибирской "чугунке" ходили так медленно, что ямщики легко обгоняли железнодорожные составы. В экономическом плане магистраль поначалу приносила убытки на сумму в десятки миллионов рублей ежегодно, и критиков у Транссиба было не меньше, чем восторженных поклонников.
Дорогу строили за казенный счет, государство было единственным собственником магистрали, и проектировалась она с высокими политическими целями: "привязать" к метрополии Дальний Восток, облегчить переброску войск на случай "китайской угрозы", упростить вывоз полезных ископаемых из-за Урала в центральную Россию.
Станция Ачинск. 1905 год
Не удивительно, что главными критиками имперского проекта стали сибирские интеллигенты – "областники" во главе с Григорием Потаниным, указывавшие на то, что для развития азиатской части страны необходима сеть "широтных" железных дорог, связывающая северные и южные территории, Томск и Алтай, Енисейск и Красноярск, Колыму и Владивосток.
"При обсуждении вопроса о сибирской железной дороге, не раз заявленных, явились уже опасения: не будет ли при таких условиях сама железная дорога орудием для продолжения тех же средств наживы, какие практиковались до сих пор, и не пора ли позаботиться скорее о поднятии местных промыслов, дабы железная дорога могла быть употреблена не для одного вывоза сырья, а и для польз края и населения? – писал областник Николай Ядринцев в своей программной статье "Сибирь как колония". – Нам продолжают твердить по-прежнему о вывозе богатств края при помощи улучшенных путей сообщения и, так сказать, об открытии новых клапанов из Сибири; но разрешается ли этим вопрос благосостояния? Один вывоз не будет ли последней ликвидацией оставшихся богатств края, если мы только не позаботимся о средствах увеличения его производительности, если мы не дадим ему возможности развивать собственные свои силы?"
Ядринцев оказался прав, хотя и недооценил природные богатства Сибири – их так много, что ни поездами, ни пароходами, ни газо- и нефтепроводами всего не вывезешь. Но, по сути, предсказание сбылось: развитие узлов Транссиба почти не сказалось на территориях к северу и югу от магистрали. Там, куда не доносится стук поездов, по-прежнему колышется зеленое море тайги, в котором бизнесмены из Китая пилят лес и скупают кедровые шишки у немногочисленного местного населения.
Гарин-Михайловский: гений места, или Страсти по Транссибу
Привокзальная площадь Новосибирска носит имя инженера и писателя Гарина-Михайловского, который является настоящим отцом города. По справедливости, в 1924 году, когда большевики решили стереть память о Николае II и переименовать Новониколаевск, его стоило бы назвать "Гарин-Михайловск". По первоначальному плану Транссибирская магистраль проходила через Томск – губернскую столицу и университетский центр. Если бы так и сделали, то никакого Новосибирска сейчас бы не существовало. Но инженерные расчеты Михайловского показали, что смещение Транссиба на полторы сотни верст к югу позволит удешевить строительство железной дороги на десятки рублей с каждой версты. Это был решающий аргумент для министерства финансов и лично графа Витте, курировавшего проект.
Томск "обошли", в связи с чем родилось несколько легенд, которые в городе помнят до сих пор. Якобы местные купцы скидывались на взятку для инженера, чтобы он свои расчеты признал ошибочными и сохранил первоначальный маршрут Транссиба. По другой легенде, на эти деньги купцами была заказана в томских церквях анафема для Гарина-Михайловского.
Церемония закладки Транссиба цесаревичем Николаем Александровичем во Владивостоке. Владимир Васильев, XIX век
Правда в том, что томичи действительно не любили этого великого инженера и неплохого писателя. И кстати, их чувства были взаимны. Гарин-Михайловский, тоже не любивший Томск, не пожалел серых красок для описания города в своих путевых очерках.
"А вот и город Томск и гостиница, его сибирское подворье, где остановился я. Типичная казарма: белые низкие коридоры, висячие замки на номерах, запах махорки, запах чего-то старого, дониколаевского. В окно номера глядит кусочек серого неба, пустой косогор, ряд серых заборов, домики с нахохленными крышами, маленькими окнами и низенькими комнатами – это город Томск. В девять часов вечера на улицах уже ни души, спускают собак. Ни театра, никаких развлечений. В каких-то укромных углах свои люди – чиновники, купцы – играют в карты, сплетничают, задают тон... Провинция глухая, скучная провинция, колесо жизни которой перемололо все содержание этой жизни в скучное, неинтересное и невкусное мелево".
Николай Гарин-Михайловский. "Карандашом с натуры"
Впрочем, старинный город с единственным на всю Сибирь университетом все-таки "уважили", построив в 1896 году, ещё до завершения Транссиба, "томскую ветку" длинной 95 километров. Скорее всего, эта ветка "съела" большую часть денег, сэкономленных для казны Гариным-Михайловским, но такова была высочайшая воля Николая (на тот момент уже императора), запомнившего, как хорошо его принимали в Томске в 1891 году.
Правда, железная дорога всё равно обходила город стороной, и вокзал был возведен в нескольких верстах от жилых районов. По этому поводу даже появилась анонимная карикатура: город с высоты птичьего полёта и ведомый паровозом поезд на горизонте, дым от которого изображён в виде фиги. Подпись гласила: "Опять окаянная обошла!"
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский
Побывав в Томске в качестве главного инженера, Гарин-Михайловский прочел о себе столько гадостей в местной прессе, что уехал при первой возможности, посылая городу свое писательское проклятие:
"За две недели жизни в Томске тогда я так истосковался, что, когда выехал, наконец, из него и увидел опять поля, леса, небо, я вздохнул, как человек, вдруг вспомнивший в минуту невзгоды, что наверно за этой невзгодой, как за ночью день, придёт и радость. Эта радость заключалась в том, что я больше не в Томске и, вероятно, никогда больше не увижу его".
Кругобайкальская дорога и золотой паровоз Фаберже
Официально Транссиб "замкнули" в 1901 году на участке КВЖД (Китайской восточной железной дороги), где встретились строительные бригады с Запада и Востока. Теперь вся империя (с кусочком Манчжурии) оказалась как бы нанизана на стальной шампур, от Владивостока до Петербурга. За одним исключением – озеро Байкал стало главным препятствием для строителей магистрали. Вдоль южного берега "сибирского моря" пришлось буквально идти сквозь скалы, динамитом и кирками прорубая тоннели в граните. Других вариантов не было. В результате, на Кругобайкалку потратили почти четверть всего бюджета Транссиба. Этот шедевр инженерного искусства, получивший название "золотой пряжки в стальном поясе России", был закончен раньше намеченного срока в разгар Русско-Японской войны. Что не спасло Россию от поражения, но зато укрепило её статус великой железнодорожной державы. А в мастерской придворного ювелира Фаберже был изготовлен другой шедевр – яйцо "сибирский поезд" с сюрпризом: в яйце скрывался золотой паровозик с рубиновым фонарем и бриллиантовыми фарами, который тянул пять золотых вагончиков. Причем тянул в буквальном смысле – паровоз заводился ключиком (разумеется, золотым).
Этот царский подарок предназначался Николаю II, который ещё в бытность свою цесаревичем возглавлял Комитет по руководству строительством Сибирской дороги.
По иронии судьбы, последнее в своей жизни путешествие уже отрекшийся от престола император совершил по Транссибу. Николая, его семью и прислугу под конвоем привезли на поезде из Царского Села в Тюмень, чтобы оттуда доставить в Тобольск, а менее чем через год расстрелять в Алапаевске.
Позвоночник империи
Вскоре после своего появления Транссиб стал жизненно важным органом государства российского – позвоночником империи. Когда в 1918 году чехословацкий легион, чьи эшелоны растянулись по нитке магистрали на тысячи километров, восстал против советской власти, большевики за несколько месяцев потеряли две трети территории – позвоночник оказался перешиблен, страна распалась.
Укладка пути на Средне-Сибирской железной дороге в 1898 году
В тридцатые годы Транссиб сыграл важную роль в возникновении ГУЛАГа. Миллионы заключенных отправились в Сибирь тысячами эшелонов. Некоторые народы (немцы, чеченцы, крымские татары) были практически целиком депортированы за Урал в товарных вагонах.
Чуть позднее, во время Второй мировой войны, только благодаря Транссибу удалось оперативно эвакуировать из европейской части страны десятки заводов со всем оборудованием, что привело к спасению промышленности, победе над Германией и затем – к индустриальному развитию Сибири, о котором мечтали областники.
Транссиб как литературный герой
Не вам ли памятны года,
Когда по этой магистрали
Во тьме оттуда и туда
Составы без огней бежали;
Когда тянулись в глубь страны
По этой насыпи и рельсам
Заводы – беженцы войны
И с ними люди – погорельцы..
Александр Твардовский. "За далью – даль"
Твардовский единственный из русских писателей целую поэму посвятил путешествию по Транссибирской магистрали. Но произошло это только в 1960 году. А в мировой литературе Транссиб был прославлен гораздо раньше, как современное чудо света.
Первым "удостоил" его поэмы французский поэт Блез Сандрар, в 1913 году написавший "О транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской":
"Блез, далеко ли до Монмартра?"
Да далеко мы далеко
Телячьи нежности пошли на отбивные
Звенят в пустыне лишь бубенчики чахоточного стада
Курган Самара Пенза Томск Челябинск Канск Тайшет Верхнеудинск
А дальше Смерть в Маньчжурии — вот наше
Пристанище конечный пункт прибытья
Ужасная поездка
Поутру
Иван Ильич стал совершенно сед
А Коля Николай Иванович грызет с утра до ночи ногти…
(перевод Михаила Яснова)
В 1917 году другой поэт из Франции, участник Первой мировой, Гийом Аполлинер, написал в своем военном стихотворении:
Заснеженный поезд довез до метельного Томска/ вести с полей Шампани
Желая сказать, что новости с Западного фронта узнали даже гипербореи, живущие на краю земли.
Российская империя. 1910 г. Салон в поезде прямого сообщения на Транссибирской железнодорожной магистрали
На сегодняшний день существует длинный список травелогов о путешествии по Транссибу на английском, французском, немецком, финском, польском и других европейских языках. Любимый многими русскими читателями бразилец Пауло Коэльо написал автобиографический роман "Алеф", герой которого отправляется на поезде через всю Россию, чтобы ощутить, как сквозь него проходит Транссибирская магистраль.
Более известный на Западе, чем у нас, американский писатель-путешественник Пол Теру однажды прокатился на поезде "Россия" от Москвы до Владивостока, чтобы затем поделиться путевыми впечатлениями в романе "По рельсам, поперек континентов":
"Транссибирский экспресс ассоциировался у меня с несколькими днями, когда время шутило со мной шутки, точно в абсурдном сновидении: поезд "Россия" жил "по Москве", и после второго завтрака (холодная желтая картошка, "solyanka" – суп из каких-то жирных комков – и графин портвейна, напоминавшего на вкус микстуру от кашля) я спрашивал, который час, и слышал: "Четыре утра"... и спустя шесть тысяч миль, после стольких дней в поезде, я почувствовал, что все более отстраняюсь; каждое напоминание о том, что я в России: женщины в оранжевых парусиновых куртках, работающие на путях с лопатами, промелькнувшая статуя Ленина, желтая ледяная корка на станционных указателях и сороки, хрипло клянущие по-русски проходящий поезд, – обязательно раздражало. Я злился, что Россия так велика; мне хотелось домой". Пол Теру. "По рельсам, поперек континентов"
Англичанин Эндрю Диксон, шекспировед и трэвел-блогер, совершив железнодорожную поездку по Сибири, пришел к выводу, что её безграничное пространство похоже на открытый космос, а "путешествие по Транссибирской магистрали может быть идеальной подготовкой для космонавтов".