Текст: Юлия Черная, T-invariant
За именами в "Хронике преследования ученых", которую ведут совместно T-invariant и CISRUS, стоит история борьбы конкретных людей за гражданские и академические свободы в России. Поэтому мы решили не просто фиксировать эти случаи, но и рассказывать подробно, кто и почему решается идти против государственного давления в науке и образовании.
Многие думают, что в современной России невозможно публично выступать против войны без тяжелейших последствий для человека и для организации, которой он руководит. История о проверках и отказе в аккредитации одного из самых крупных колледжей России, Новоколледжа, решение его директора, кандидата исторических наук Сергея Чернышова покинуть свой пост на фоне антивоенной позиции и отказа проводить "Разговоры о важном", информация о многочисленных доносах в его адрес о том, что он прививает собственному сыну "ценности пацифизма", отчасти подтверждает эти опасения. Но не совсем. Хотя Сергей и признан иностранным агентом и оставил должность директора колледжа, сам колледж успешно начал учебный год, а его новый директор Юрий Лобанов и сам Сергей Чернышов не сдают свои профессиональные и гражданские позиции.
Как работает частный колледж без лицензии? Что позволяет его руководителям возглавлять учебное заведение с нестандартным подходом к обучению в современной жесткой сетке российского образования? Стоит ли бояться высказывать свое мнение? Юлия Черная поговорила с бывшим и действующим руководителями Новоколледжа – Сергеем Чернышовым и Юрием Лобановым.
Не ПТУ
Идея открыть необычный для России частный колледж с приемлемой оплатой для студентов зрела у молодого историка из Новосибирска Сергея Чернышова в 2017–2020 годах, когда он учился в магистратуре ВШЭ:
– Нам рассказывали, как по уму могут быть устроены вузы. Ничего нового: индивидуальные образовательные траектории, уникальные навыки, открытая образовательная среда, человекоцентричность и т. д. В самой Вышке того времени многое реализовывалось. Вернувшись в Новосибирск, я посмотрел еще раз на университет, в котором тогда работал. На словах те же произносились идеи. Но в реальности получалось сплошное очковтирательство. Многое совпало, нашлись люди, которые тоже загорелись идеей. А так как я в среднем профессиональном образовании был неофитом, у меня не было опыта работы в колледже, поэтому я смог попробовать организовать что-то максимально близкое к идеалистичной идее, о которой все говорят. Многие педагоги приходили как раз с опытом работы в среднем профессиональном образовании. Мы пережили несколько кризисов, когда могли бы свернуть на путь условного ПТУ №5.
Сергей Чернышов
Сегодня Новоколледж – одно из самых крупных образовательных учреждений, где удалось реализовать модель индивидуальных образовательных траекторий. При такой модели для каждого ученика составляется индивидуальное расписание со своим списком предметов, в зависимости от его видения будущего и его персональных возможностей. Отслеживает руководство колледжа и посещаемость. Примерно 5% студентов учатся бесплатно за свои успехи в учебе, но, чтобы получить эту льготу, нужно не только хорошо сдавать предметы, но и аккуратно их посещать.
– Предметы, так или иначе связанные с будущей специальностью, каждый студент выбирает сам, – поясняет действующий директор Новоколледжа Юрий Лобанов. – Например, есть набор из 60 различных курсов, связанных с дизайном. Из них наш студент выбирает 30, которые нужны именно ему, как дизайнеру, например, одежды, интерьеров или web-дизайнеру. Конечно, студент должен приложить усилия и решить, чему именно он будет учиться. Да, ему помогут тьюторы, педагоги, родители, но принципиальное решение должен принять сам студент. Возможно, эта ответственность за свой выбор, за свою жизнь кого-то и отпугивает от нашего колледжа, может быть, кому-то проще, чтобы за него все решил директор или родители. Но Новосибирск – большой город, где живут разные люди, в том числе и такие, кто хочет сам взять на себя ответственность за свою жизнь. Как раз им-то и нужен наш Новоколледж сегодня.
В этом году за первую волну в Новоколледж набрали 350 первокурсников (всего в колледже учится около 1,5 тысячи человек). Это немногим меньше, чем количество первокурсников в прошлом году (их было 400). Но Юрий Лобанов смотрит на статистику с оптимизмом:
– Во-первых, 350 первокурсников на данный момент. В октябре-ноябре по опыту прошлого года у нас, скорее всего, будет дополнительный набор: кому-то не подошла система образования в государственных учреждениях, кто-то хотел посмотреть, получится ли у нас набрать первый курс, решился, послушав отзывы, и т. д.
Во-вторых, мы в этом году в полтора раза увеличили плату. То есть доходы колледжа выросли минимум процентов на 20-30, по сравнению с прошлым годом. Это позволило нам увеличить, например, зарплату преподавателям. У нас с большим отрывом самые высокие преподавательские зарплаты в новосибирском среднем образовании. Мы смело конкурируем за преподавателей в этой части с вузами. Минимальная стоимость часа в Новоколледже – 390 рублей, в некоторых вузах столько стоит час профессора. А максимальная стоимость часа – 555 рублей, стоимость часа у нас зависит от рейтинга преподавателей.
В-третьих, мы набрали полноценный первый курс, не имея аккредитации. Это очень важный кейс и для нас, и, может быть, для всего российского образования. Мы очень рады, что в нашем случае наличие аккредитации оказалось менее важным, чем уникальный образовательный продукт и атмосфера.
Аккредитация или смерть?
У Новоколледжа действительно сейчас нет аккредитации. Юрий Лобанов говорит, что в таком случае пути только два – всеми способами ее получить или просто работать без аккредитации. Но не станет ли отсутствие акредитации приговором? Аккредитация колледжа дает возможность студенту получить диплом государственного образца. Он нужен в первую очередь для работы в государственных учреждениях, – поясняет второй вариант Юрий Лобанов. – Но государственные учреждения – это считаные проценты вакансий на рынке труда. А для большинства работодателей не важен ни государственный диплом, ни даже диплом Новоколледжа, ни какой-либо другой. Им гораздо важнее портфолио, опыт участия в конкретных проектах и навыки. Диплом государственного образца также важен для тех, кто собирается идти в государственный вуз – без него поступить туда не получится. Но статистические данные говорят, что лишь 10% выпускников колледжей пробуют поступать в вузы, хотя еще на первом курсе получать высшее собирается примерно 40% студентов. Куда "пропадают" эти 30%? Наверное, они делают открытие: все, что нужно для жизни, они уже получили в колледже, и вуз не даст им ничего принципиально нового.
– Думаю, для тех, кто не давал Новоколледжу аккредитации, это было одним из способов его убийства, – говорит Сергей Чернышов. – Нынешний министр просвещения Сергей Кравцов, возглавляя Рособрнадзор, массово закрывал частные вузы, лишая их аккредитации часто по совершенно надуманным причинам. 99% вузов, лишившись аккредитации, действительно закрывались: диплом государственного образца – это основное, за чем студенты шли в эти образовательные учреждения. Есть два исключения – Шанинка (Московская высшая школа социальных и экономических наук) и Европейский университет. Думаю, эти два вуза давали своим студентам не только бумажку государственного образца, но и уникальный образовательный продукт (а это и знания, и идея, и сообщество, и знакомства, и много всего еще).
С нами рассуждали аналогично: не дали аккредитацию – все должно рассыпаться. Но мерить людей по себе – это большая и распространенная ошибка. Такую же допускают люди, которые уверены, что если я сам придерживаюсь либеральных взглядов, то и другим я их буду активно навязывать.
Сергей упоминает еще о двух недостатках обучения в неаккредитованном колледже. Во-первых, у молодых людей нет отсрочки от армии (что в текущих реалиях весьма существенно). Во-вторых, студенты Новоколледжа не имеют права на льготный проездной.
Чернышов и Лобанов считают, что это незаконно.
Колледж – это модно
По данным Минпросвещения РФ, сегодня 60% выпускников 9-х классов и 30% выпускников 11-х классов выбирают программы среднего профессионального образования. Юрий Лобанов говорит, что такой рост связан с демографической и экономической ситуацией.
– С одной стороны, до колледжей доросли дети беби-бума конца двухтысячных. Их просто много демографически. А с другой стороны, в стране падают реальные доходы населения. В итоге все меньше домохозяйств готовы 5 лет как минимум содержать ребенка, а как максимум еще и платить за его обучение, да еще потом пару лет ждать, пока он получит "реальный опыт", работая за копейки. Многие выбирают среднеспециальное образование, которое и дешевле, и короче, и, как правило, практичнее.
Юрий Лобанов
Юрий Лобанов рассказывает, что многие университеты тоже стали открывать колледжи. И набор в такие средние учебные заведения может быть выше, чем в вузы, "при которых" они открываются.
– Большинство частных колледжей России в реальности копируют систему образования в государственных колледжах, просто дизайн сайта более веселый, а содержание образования то же, – поясняет Юрий Лобанов. – Это как фастфуд: дешево, привычно, без заморочек. Может, не очень вкусно и не очень полезно, но зато на каждом углу. Новоколледж же скорее похож на приличный небольшой ресторанчик.
Сергей Чернышов обращает мое внимание на еще один интересный нюанс во вступительной кампании в колледжи 2023 года.
– Как думаете, какие специальности в среднем образовании лидировали? Уверенное и безоговорочное первое место у специальности "Правоохранительная деятельность". В Новосибирске в один из колледжей в этом году набрали 13 групп по этой специальности и только три группы программистов. И так повсеместно.
"Разговоры о важном" и педагоги
Сергей Чернышов считает, что именно отказ от проведения "Разговоров о важном" в Новоколледже стал причиной проверок и отзыва аккредитации. Впрочем, это не мешает Сергею продолжать повторять, что "учителя, проводящие такие уроки, попадут в ад".
Эта формулировка повлияла на его взаимоотношения с коллегами, которые удалили его из чата руководителей частных колледжей России. Формально – не из-за "разговоров уроков о важном". А за его комментарии о директорах частных колледжей, собирающих сначала подписи против угрозы мобилизации своих студентов, а потом с неменьшим рвением – массовку для митинга на Красной площади в честь присоединения четырех новых регионов. Сергей считает, что само существование Новоколледжа и позиция его руководства – упрек другим педагогическим работникам:
– Учителя и директора часто говорят, что у них просто нет выбора, что они вынуждены что-то гнусное делать или проводить ради своих студентов, школы, колледжа или вуза. А пример Новоколледжа буквально кричит об обратном. Мой пример говорит, что директор может сказать, что война – это плохо и поддерживать ее он не будет. И вот я, живой, здоровый, триггер для тех, кто так делать побоялся.
– Во-первых, у Новоколеджа просто нет инструментов, которые бы позволяли проводить эти уроки так, как это задумывалось их организаторами. Мы просто не можем "обеспечить явку": студенты же сами выбирают на какие предметы им ходить. А я не слышал ни от одного студента или его родителя желания посещать подобный курс. Это свободные люди, которые оплачивают образовательные услуги. Никто не может их заставить оплачивать и посещать этот курс.
Во-вторых, нужно хорошо понимать, что среди слушателей этого курса точно будут люди с разными взглядами. У нас есть те, чьи близкие прямо сейчас участвуют в боевых действиях на территории Украины, есть дети погибших или раненных там, есть и те, кто категорически не поддерживают войну. Наши педагоги учатся разговаривать о войне в классе с таким разным отношением, учат и учатся слышать друг друга. Но только учатся, а это очень и очень сложно. Нужны особые преподавательские тактики, особый язык говорения.
Юрий говорит, что в Новоколледже принято открыто все обсуждать, нельзя просто "послушать урок и разойтись". А потому Лобанов считает, что проводить такие занятия можно только после хорошей подготовки, а пока это не пойдет на пользу ни тем, кто их проводит, ни тем, кто в них участвует.
Проблемы школы и учителей
Учителя – это, без сомнения, очень важная социальная и крупнейшая группа, влияющая на формирование общества в любой стране. В случае с Россией, как считает Сергей, это зачастую не лучшая его часть.
– Как человек попадает в школу? Он, чаще всего, проходит двойной отрицательный отбор, – уверяет меня Сергей. – Сначала поступает в педагогический институт, потому что его больше никуда не взяли на бюджет. А потом, если он не смог устроиться на более денежную работу, он идет работать в школу. Это большинство молодых учителей. А у пожилых учителей, к сожалению, зачастую мозги уже резиновые, которые лучше всего умеют колебаться в резонанс с "линией партии". Когда среднестатистический учитель истории последний раз открывал академическую книгу или научную статью по истории?
Важно, что сам Сергей – кандидат исторических наук, в настоящее время готовится к защите докторской. Поэтому степень этой самой исторической безграмотности он может оценить в полной мере.
– 26% учителей в России – пенсионеры, средний возраст учителя официально – 47 лет, – описывает ситуацию в обычной средней школе или колледже Юрий Лобанов. – То есть это люди, преподающие примерно одно и то же уже около 25 лет. И это люди, которые, как правило, работают на двух ставках, потому что иначе банально не прокормят своих детей. Вы думаете, они готовы переходить на новые программы? Все бросить и учиться работать как-то по-новому? И дело даже не в самих людях – ресурсы, которыми они располагают, не позволяют это делать чисто технически.
Означает ли это, что нет возможностей повлиять на смену кадрового состава учителей? Сергей Чернышов считает, что у России есть положительный опыт в этой сфере:
– Есть довольно удачный пример с проектом "Учитель для России". Выпускникам лучших вузов страны предлагают поехать в сельскую школу учителями. Им доплачивают к зарплате по 20–30 тысяч в месяц. Кстати, даже если мы бы доплачивали всем учителям, это обошлось бы нам гораздо дешевле военных действий, которые мы сейчас ведем. А еще снимают жилье и помогают методически. Конечно, нужно посылать в конкретную школу сразу 2–3 таких учителей, иначе съедят.
Чернышов говори, что этот проект реально работает уже несколько лет и всего за два-три года школа становится совершенно другой. Почему?
– Во-первых, дети получают совершенно другой социальный опыт, они видят на практике, что учиться можно не в ближайшем городке, а в университетах Москвы, Новосибирска. Во-вторых, меняются сами учителя. Они из вечно ноющего сообщества постепенно превращаются в людей, которым что-то надо. На эту программу даже конкурс среди выпускников есть. Кроме того, лично я верю в науку. Поэтому считаю, что люстрация в педагогической среде нужна, но проходить она должна по академическому принципу. Стоило бы спросить каждого учителя истории, какие именно научные статьи он прочитал за последние 5 лет. И с теми, кто таких статей не читал, попрощаться.
Раздражающий иноагент
27 мая Министерство юстиции РФ признало Сергея Чернышова иностранным агентом. Позже юристам удалось выяснить причины такого решения. В пояснительной записке было указано, что Сергей:
- опубликовал список ректоров, поддерживающих войну;
- негативно оценил факт выступления военкомов в школах и колледжах;
- критиковал "Разговоры о важном";
- выдвигал мысль, что "власть использует историческую память в своих целях";
- называл Новоколледж "островком мира и гуманизма";
- называл учительниц, безропотно проводящих "Разговоры о важном" и прочие пропагандисткие мероприятия, "безвольным стадом";
- предлагал переименовать школы в пыточные;
- отдельная вина – за цитату "учителя в России не принадлежат себе", а "уровень компетентности в системе образования – ниже плинтуса";
- рассказал, как один новосибирский колледж повесил у себя на фасаде букву Z;
- рассказал, как носит желто-голубой браслет, купленный в Батуми;
- критиковал учителей, оправдывающих убийства.
А кроме того, разговаривал с иноагентами, а значит, находился под иностранным влиянием.
3 августа Ленинский районный суд отказал Чернышову оспаривании статуса ИА. Но останавливаться он не намерен, планируя исчерпать все возможности: впереди у него городской суд, и, если потребуется, областной, Верховный. Часто граждане, которые получили статус иностранных агентов, стремятся покинуть Россию. Многие из них это уже сделали. Чернышов не хочет уезжать, а хочет идти до конца.
– В России страшна не суровость законодательства, а непредсказуемость правоприменительной практики. Анализируя истории разных ИА, я так и не нашел понятных траекторий, почему люди становятся или не становятся иноагентами, как и того, как с ними после получения статуса взаимодействует государство. На кого-то дело заводят через полгода, на кого-то через год, а на кого-то не заводят вообще (к последним пока относится подавляющее большинство живущих в России ИА). А дело могут завести и без статуса ИА. Никто же не ожидал, что Евгению Беркович арестуют за спектакль.
У Сергея также есть версия, почему именно он так раздражает и привлекает пристальное внимание "патриотической" общественности Новосибирска, которая пишет гневные комментарии в его аккаунт во "ВКонтакте":
– Во-первых, они не понимают, зачем я вообще высказываюсь. Я не политик, никаких амбиций политических не высказывал и не высказываю, в митингах никогда не участвовал, за границу не уезжаю. Во-вторых, неопределенность положения Новоколледжа. Колледж совершенно четко артикулирует пусть неоппозиционную, но умеренно-либеральную антимилитаристскую позицию. При этом создан колледж без денег государства, без денег олигархов, мы не отжимали ни у кого здания за копейки, не давали взяток, колледж не согласовывает с условными "кураторами от государства" назначение нового директора – это прецедент. Кроме того, чиновники часто руководствуются простым принципом: "Если потом вдруг чего спросят, будет чем отчитаться".
От Новоколледжа к Новому университету
Признанный иноагетом, уволившийся с поста директора Новоколледжа, Сергей Чернышов не только не планирует покидать Россию, он планирует в ближайшее время открыть новый университет – Сибирский университет свободных искусств и наук имени Ядринцева. Николай Ядринцев – русский публицист, писатель и общественный деятель 19-го века, исследователь Сибири и Центральной Азии, один из основоположников сибирского областничества, первооткрыватель древнетюркских памятников на реке Орхон, столицы Чингисхана Каракорума и столицы Уйгурского каганата в Монголии.
– Если бы я хотел просто заработать денег, я бы открыл институт психологии или программирования, анализа данных или чего-то подобного. Именно эти сферы сейчас переживают ренессанс. Но так не хочется. Я искренне верю, что нам, в первую очередь, нужны хорошие гуманитарные университеты с хорошим гуманитарным образованием.
Сергей уверен, что кризис, который сейчас переживает общество, – это кризис гуманитарного знания. Он считает, что советская модель профильного вуза давно себя изжила, а 80% чиновников в вузах и министерстве образования – это флюгеры, которые стараются предугадать линию партии. Эту систему надо менять, потому что именно недостаточный уровень развития социальных и гуманитарных наук в России во многом привел общество к кризису и войне.