1 ноября белорусский правозащитный проект "Вясна" сообщил о том, что в колонии в Могилеве умер 22-летний гражданин России, уроженец Алтая Дмитрий Шлетгауэр. В свидетельстве о смерти написали "механическая асфиксия". Летом Брестский областной суд признал Шлетгауэра виновным по статьям о шпионаже и содействии экстремистской деятельности, приговорив к 12 годам. Суть обвинений неизвестна до сих пор: процесс проходил в закрытом режиме. В это время у Дмитрия родился ребёнок. Сибирь.Реалии пообщались с родственниками и знакомыми погибшего.
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм
"Литературу, поди, какую-то нашли, и все дела"
Жители отдаленного села Протасово Алтайского края, от которого до Казахстана ближе, чем до любого российского города, часто собираются возле администрации обсудить новости. В это время года поговорить обычно уже не о чем: урожай давно собрали, до новой посевной еще далеко. Но недавно здесь узнали, что в белорусской колонии умер Дмитрий Шлетгауэр. Его семья раньше жила здесь.
– Димку-то я не помню. Отца его – Серегу, да! Тот всегда искал легкие деньги. Но, если про пацана ничего не помним, значит, не шкодливый был! Значит, его подставили, – говорит один из местных, Андрей Вагнер (имя изменено).
– Димка – шпион? Да ну! Литературу, поди, какую-то нашли, и все дела, – добавляет пенсионерка Эмма Гартлиб (имя изменено). – Иру (мать Дмитрия. – Прим. ред.) жалко. Как такое пережить?
– Ира всю жизнь в образовании проработала. Не могла она предателя вырастить. Я ее хорошо помню. Когда она еще в садике у нас заведующей работала. Дети всегда к ней тянулись, – добавляет еще одна местная жительница.
Дмитрий Шлетгауэр вместе с родителями Сергеем и Ириной, старшей сестрой Вероникой и братом Валерой до 2011 года жили в Протасово Немецкого национального района Алтайского края.
Место обсуждения новостей в Протасово
Первые немцы здесь появились в конце 19-го века, а в 1907–10 годах сюда устремились десятки семей "столыпинских" переселенцев. Они ехали сюда с Южной Украины и Северного Кавказа. В 1990-х в районе жило 22 тысячи человек, около 80% из которых были немцами. Немецкий язык на улицах можно было услышать чаще, чем русский. В райцентре Гальбштадте вывески на магазинах и госучреждениях, а также на стеле при въезде по-прежнему написаны на двух языках. Правительство ФРГ в те времена финансово помогало немцам, проживающим в России.
– Я так думаю, Германии было выгоднее поддерживать вот такие национальные районы, как у нас, есть еще аналогичный район в Омской области, с праздниками, традициями и так далее, отправляя сюда какие-то не очень большие для них деньги, чем принять огромное количество мигрантов, которые сразу бы сели на пособия. Так было до конца 1990-х. А потом финансирование урезалось. Колхозы вконец развалились. Работы не стало. И все побежали. Уезжали целыми фамилиями. Сейчас у нас официально около 30% немцев в районе. А соседка у меня сетует, что уже 25 лет не с кем на родном языке поговорить, потому что никто не знает немецкий, – рассказывает Андрей Вагнер.
"Те, кто наносил татуировки, подверглись репрессиям"
Шлетгауэры переехали. Но не в Германию, а в Беларусь, решив, что белорусский климат им подойдет больше. В 2018 году Дмитрий получил белорусский ВНЖ, работал в Каменце на предприятии по производству полимерной продукции и упаковки.
23 ноября прошлого года Дмитрия и его брата Валерия задержали. Со слов родственников, в тот день Дмитрий отвез свою беременную супругу в больницу и перестал выходить на связь. Только через несколько дней родня узнала, что его отправили в СИЗО. А Валерия экстрадировали в Россию.
– Это была добровольная депортация. Я думаю, он бы не хотел, чтобы его упоминали, – рассказала Сибирь.Реалии родственница братьев Анна (имя изменено). Продолжать разговор о Валерии она отказалась.
– Не владею никакой информацией о нем сейчас, – говорит знакомая Валерия Ксения (имя изменено). По ее словам, братья не участвовали в белорусских массовых протестах в 2020–2021 годах, не писали никакие посты.
Семья Шлетгауэров, фото из семейного архива
Дмитрия обвинили в содействии "экстремистской" деятельности и шпионаже. Родственники и знакомые были в шоке.
– Да какой он шпион? Это просто смешно! Я столько всего начиталась про Диму, чего только не пишут. Дмитрий был замечательным человеком, добрым и честным. Всегда помогал людям, отдавал последнее. Для многих был примером для подражания. В основном время он проводил дома со своей супругой. Он был не особо социальным человеком, – рассказывает родственница Анна.
Родители братьев перестали выходить в соцсети, на вопросы журналистов не отвечают.
– Сейчас такая ситуация в стране, что люди боятся говорить. Боятся последствий. Как говорится, любое слово может быть использовано против тебя в суде. А я бы добавила, что не только против тебя, но и твоих родных и близких. Даже те, кто уехал из страны, боятся, – комментирует белорусская активистка Алеся Мицкевич (имя изменено).
По мнению близких, экстремизм Шлетгауэру, вероятно, вменили из-за татуировки черного солнца, которую он набил летом 2020 года, но позже закрасил (Чёрное солнце в славянской мифологии – сакральный символ, изображающий солнце мира Нави, которое не светит и не греет. Этот символ посвящён Богу Зимнего Солнца Коляде. Использовался и в нацистской Германии. В Беларуси этот символ признан нацистским. – Прим. ред).
– Он набил себе целый рукав в скандинавском стиле, видимо, это было частью эскиза, – добавила собеседница.
После протестов 2020 года в Беларуси начались массовые задержания, обыски, пытки в изоляторах, колоссальное давление на политзаключенных. Независимые медиа признают "экстремистскими материалами и формированиями".
– Я знаю, что на многие тату-салоны были совершены облавы и изъяты списки клиентов. Те, кто наносил татуировки в виде бело-красно-белого флага (который был у Беларуси до прихода Лукашенко и который сейчас является символом оппозиции) или черного солнца, подверглись репрессиям. Протесты начались из-за выборов президента, и, казалось бы, вот в январе снова будут выборы, а в стране все еще продолжаются показательные суды. Причем в большинстве случаев это вообще не лидеры мнения, не организаторы протестов, не их идейные вдохновители. Просто кого смогли зацепить, – рассказала Алеся Мицкевич.
Протесты в Минске, 6 сентября 2020 г
На протесты в 2020 году многие выходили с бело-красно-белым флагом.
В июле этого года провластный белорусский телеграм-канал "Шестой регион" опубликовал видео с задержанным за татуировку черного солнца тату-мастером из Могилева. По какой статье он задержан и где сейчас находится – неизвестно. Telegram-канал "Право имеют" зафиксировал более 25 задержаний и судов за признанные в Беларуси нацистскими символы на теле или в соцсетях.
Один из задержанных рассказывал: "Я был очень удивлен, когда ко мне пришли силовики, потому что был уверен в том, что это ошибка, ведь единственный момент, когда я нарушил закон, – это был переход дороги в неположенном месте. Сотрудники объяснили мне, что дело в моей татуировке "Черное солнце", так как этот символ признан нацистской символикой. Я никогда не придерживался нацистской идеологии и категорически против нее. Я отлично помню уроки истории в детском доме, знаю и понимаю, что нацисты сделали с нашими предками. Я никогда не придерживался оппозиционных взглядов и всегда был и буду патриотом своей Родины. Эту татуировку я сделал около двух лет назад, и перед тем, как набить ее, я прочел, что она является древним славянским оберегом".
"Людей задерживают каждый день"
Летом 2024 года Дмитрия Шлетгауэра судили. Беларуская система правосудия настолько закрыта, что не всегда известны даже имена осужденных. В случае с Дмитрием не известно ничего, кроме того, что ему дали 12 лет колонии.
– Ввиду того, как закручивают все внутри Беларуси, для меня не стал удивлением тот факт, что про задержание не сообщали, – говорит правозащитница, руководительница фонда "Страна для жизни" Ольга Зазулинская. – Мы же ничего не знаем: ни обстоятельств, при которых задерживали, ни настоящей причины задержания, ни того, что же произошло в колонии. Мы не знаем, оказывалось ли давление на родных и близких. Поэтому сложно сейчас говорить, почему об этом суде не знали. Важно другое. В колонии скончался политзаключенный в возрасте 22 лет. Этот парень в принципе не должен был там быть, если бы в Беларуси после 2020 года режим не развязал террор в отношении своих же граждан. Как показывает практика, в Беларуси не нужно совершать преступления, чтобы тебя осудили. Так что сложно строить предположения о том, что произошло, возможно, однажды мы это прочтем в архивах, а возможно, не узнаем никогда.
Дмитрия Шлетгауэра правозащитники центра "Вясна", беларуского ПЕН, Дома прав человека имени Бориса Звозского и "Правовой инициативы" признали политическим заключенным. Основание – лишение свободы было применено в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Пактом или Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
В сентябре его перевели из СИЗО Бреста в ИК-15 в Могилеве. А 11 октября его нашли мертвым. Известно об этом стало лишь в начале октября. Руководство колонии не сообщило родным Дмитрия, что именно с ним случилось. По словам знакомого семьи, в свидетельстве о смерти указана причина – "механическая асфиксия". Часто такую запись делают при самоубийствах.
Дмитрий с женой. Фото из семейного архива
Семья, по словам знакомых, не исключает, что его убили. Жена Дмитрия посещала его в СИЗО №7 Бреста до и после суда. Родственники от него не отворачивались, писали письма, отправляли передачки.
– Близкие уверены, что он не мог это сделать. И со здоровьем у него все было в порядке. К тому же недавно у него родился сын, – рассказала родственница Дмитрия Анна. – Семья тяжело переживает горе. В особенности родители. Его супруге помогает справляться маленький сын.
Дмитрий стал третьим осужденным за шпионаж в Беларуси после 2020 года. Летом прошлого года тот же Брестский областной суд признал гражданина Польши Томаша Бероза виновным в агентурной деятельности и шпионаже и приговорил к 14 годам в колонии усиленного режима. Он сейчас отбывает срок в ИК №22.
Весной 2024-го Витебский областной суд по тем же статьям, агентурная деятельность и шпионаж, признал виновным гражданина Украины Андрея Шмая. Приговор и место отбывания наказания неизвестны. Также в сентябре этого года по подозрению в шпионаже был задержан преподаватель Гомельского госуниверситета, гражданин Японии Масатоси Наканиси. Сейчас он находится в СИЗО.
Сейчас в Беларуси, по данным Ольги Зазулинской, в колониях находится еще как минимум пять граждан России, признанных политзаключенными. Всего же в стране насчитывается 1402 политзаключенных, из них 175 женщин, 3 несовершеннолетних, 23 человека проходят принудительное лечение, которое правозащитники приравнивают к карательной медицине, 1621 человек полностью или частично отбыли свои сроки, в отношении 7080 человек было зафиксировано уголовное преследование.
– Людей задерживают каждый день, правозащитники фиксируют каждый день нарушения прав человека. И это продолжается в таком режиме вот уже 4 года. Последние массовые задержания прошли по всей стране 31 октября, было задержано около 120 человек – и это только то, о чем сообщают правозащитникам. На самом деле количество задержанных может быть и большим. Белорусов до сих пор судят за то, что они вышли на марши протеста в 2020 году. Я не называю происходящее репрессиями – это террор. А террор сложно остановить, особенно в ситуации полной безнаказанности, – добавляет Ольга Зазулинская. – Чтобы сейчас ни делали прислужники режима, как бы ни издевались над белорусами, они чувствуют вседозволенность и безнаказанность. Мы, белорусы, должны добиваться ответственности для режима за все совершенные преступления в Международном уголовном суде.
Мы не разглашаем имя автора этой публикации из-за угрозы уголовного преследования по закону о нежелательных организациях в России.