На севере Красноярского края погибает от рака представитель исчезающего народа – кетов. Единственный, кто в совершенстве знает уникальный язык и традиции этого народа. Чтобы помочь ему, лингвисты объявили сбор средств в социальных сетях.
"Уходит не просто язык, а целая культура"
О проблемах Александра Котусова в Красноярске могли бы и не узнать, если бы научный сотрудник МГУ Юлия Галямина не опубликовала на своей странице в соцсетях пост с просьбой о помощи:
"Представьте себе, что вы один из десяти человек, говорящих на русском языке? И представьте, что вы смертельно больны.
И с вами умирает не просто язык, а десятая часть культуры...
В Красноярске в онкоцентре лежит единственный живой человек, который умеет петь на кетском языке, один из немногих, кто может рассказать сказку – Александр Максимович Котусов. Ему нужна помощь. Мы собираем небольшую сумму, чтобы помочь ему купить лекарства, пролечиться и вернуться в свой посёлок. С Александром Максимовичем мы знакомы уже 25 лет. Кетами я начала заниматься ещё на первом курсе института. И жизнь все время возвращает меня к ним. Поэтому, как только узнала, что он в беде, тут же вылетела в Красноярск. Оказалось, что его хотели выписать и отправить домой, к нему было пренебрежительное отношение. Поэтому мне и моему коллеге антропологу Никите Петрову пришлось настоять, чтобы его не выписывали, а пролечили. Мы объяснили, что это очень важный для истории и культуры человек." – написала Юлия Галямина.
До этого ни медики в больнице, ни красноярская общественность не представляли, что за человек попал в беду и ждет помощи. Очутиться в каменных джунглях города для кета подобно смерти. Ведь всю свою жизнь этот народ занимается охотой и рыбалкой в тайге. Это там он царь и бог, а в городе же находиться совершенно не умеет. В итоге с помощью московских лингвистов удалось собрать 45 000 рублей. Большую часть денег прислали люди, которые изучают кетский язык по всему миру. Этой суммы хватило, чтобы купить необходимые лекарства. Котусову назначили лечение, а после помогли уехать в Туруханск, где в районной больнице он продолжил лечение. Теперь ему необходима качественная паллиативная помощь. Которой, к сожалению, на Севере нет.
"Его можно занести в "Красную книгу"
– Кеты – исчезающий народ, это народ-изолят – на земле их осталось буквально полторы тысячи человек, – рассказывает антрополог, заведующий лабораторией теоретической фольклористики Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС Никита Петров. – В 2018 году я впервые поехал на север Красноярского края и прикоснулся к этому народу. Тогда же я впервые услышал живую кетскую речь. У кетов совершенной невероятная, архаичная система языка. Причем знают родной язык в совершенстве от силы 10 кетов. В их числе Александр Максимович Котусов. Невероятно, как он берет и перекладывает на кетский современные песни. Моментально улавливает мелодию и сочиняет под нее кетский текст. Человек он интересный сам по себе, а также добрый и открытый. Его можно было бы занести в Красную книгу людей, если бы таковая существовала. И мне очень хочется, чтобы соотечественники относились к нему соответствующе. Не как к представителю непонятного народа. К слову, он совершенно не пьет. Учитывая, что у кетов нет иммунитета к алкоголю, представляю, какая сила воли должна быть для этого. Еще тогда, летом Александр Максимович плохо себя чувствовал. До врачей оттуда можно добраться только вертолетом, поэтому с обращением тянул. Но никакого диагноза тогда еще не было. В больнице в Красноярске мы с Юлией Галяминой записали несколько сказок, которые он рассказывал на кетском языке. Эти сказки он слышал от своего отца. Для записи нам выделил бывшую операционную. Александр Максимович очень уставал, останавливался на передышку, но усердно работал.
"Если цена на пушнину поднимется – еще поживем"
Родина Александра Максимовича – поселок Келлог, он живет там с рождения, там похоронены его родители. Это Туруханский район Красноярского края, берег реки Елогуй – левый приток Енисея. Келлог – один из поселков, где сохранился уникальный кетский говор. По словам Юлии Галяминой, сейчас сносно говорить на кетском языке могут приблизительно 20 людей в мире, хорошо говорить – около десяти. Александр Котусов – единственный, кто умеет петь песни на кетском. В поселке Келлог лучше всего национальный язык и культуру знают он и его сестра – Марья Максимовна Ирикова. Марья Максимовна рассказывает по-кетски сказки и приметы, Александр Максимович поет песни.
Просто представьте себе, что у нас когда-нибудь останется последний ветеран ВОВ? Какое к нему должно быть отношение? Так вот и Котусов – последний
Александр – последний кет, который имеет личную песню и знает личные песни своих матери и отца. Личная песня – это своеобразный паспорт в старые кетские времена. Каждому ребенку ее сочиняли родители, а потом человек мог ее поменять в течение жизни. В этой песне главное – мелодия и общий настрой, но слова всякий раз могут быть новые.
Поговорить с Александром Максимовичем удалось по телефону. На днях его выписали из Туруханской больницы и на время разрешили уехать домой, в Келлог.
– Александр Максимович, как вы себя чувствуете сейчас?
– Плохо, ходить тяжело. Я на днях должен был опять лететь в Туруханск. Сегодня в больницу звонил, мне сказали, что в там нет мест, надо ждать. А я все лекарства, в том числе обезболивающие, оставил там, в Туруханске. Как теперь быть, не знаю. У меня опухоль, боли, ноги ходить не дают совсем. Мне обещали выслать лекарства, но вертолеты летают редко. И дрова вот-вот кончатся, на пару дней вот только хватит. Сегодня звонил в администрацию, чтобы помогли с дровами, но пока ничего не обещают.
– А в поселке есть медицинская помощь?
– Только фельдшер, но препаратов-то моих здесь нет. Так что пока креплюсь, но долго не выдержу.
– А что за препараты вам нужны вы знаете?
– Нет, я в них не разбираюсь совсем. Знаю, что от болей и от опухоли.
– Вас называют хранителем кетских традиций. А чем отличаются кеты от других северных народов?
– Мы в общем-то не сильно отличаемся от тех же долганов. Просто живем в тайге. У нас издавна главными занятиями были рыболовство, оленеводство и охота. Но сейчас оленей нет, пришел дикий олень и увел за собой домашнего. Так что остались только рыболовство и охота.
– Это ваша работа?
– Да, я этим всю жизнь занимался, с детства. И на пенсию ушел охотником. Ходил на белок, горностая, росомах, лосей, соболей. Сейчас в основном идет охота на соболя.
– А для чего вы охотитесь?
– Как для чего, родина требует. После охоты шкурки выделываем и сдаем. Но тоже невыгодное это занятие стало. Раньше шкурка соболя стоила 5000 рублей. Сейчас 3500 рублей. В капкан можно поймать не много – 5 зверьков в неделю примерно. С собаками по первому снегу – 1–2 зверька в день. Но сезон короткий. Так что приходится натурально выживать.
– Чем вы занимаетесь в свободное время?
– А его нет, всегда что-то делать приходится. Но, правда, я еще пою.
– Когда вы обычно поете: в одиночестве, с друзьями?
– Всегда пою, что-то делаю и напеваю, это от одиночества спасает и настроение хорошее сразу же. Обрядовые песни люблю, сам сочиняю. Перекладываю на кетский язык песни известных певцов: Аллы Пугачевой, Софии Ротару, Валерия Леонтьева, Татьяны Булановой. Вот их люблю, а молодых что-то не очень уважаю.
– Как вы считаете, какая помощь сегодня нужна северу и северному народу?
– Да не надо ничего, вот если цена на пушнину поднимется – мы еще поживем. А сейчас мне даже в гости вас стыдно позвать, видели бы вы мой домик: маленький, стены оббитые. Так и коротаем жизнь.
Последний
Александр Максимович надеется еще приехать в июне в Красноярск на повторное обследование.
– Просто представьте себе, что у нас когда-нибудь останется последний ветеран Великой Отечественной войны? Какое к нему должно быть отношение? Так вот и Котусов – последний, – говорит Никита Петров.
Антропологи приезжают к кетам раз в несколько лет и застают все меньше людей, которые говорят на кетском языке.
Сегодня младшие носители – 60-х годов рождения. Кетский все еще преподается в келлогской школе. Однако это преподавание во многом профанация: учителя сами толком не знают языка, учебники написаны из рук вон плохо, а дети искренне не понимают, зачем им изучать кетский.
– Надежду вселяют только те молодые люди, которые хотят открыть в себе свою кетскую идентичность и приходят к своим бабушкам и дедушкам, чтобы расспросить их про прошлую жизнь, записать какие-то сказки и отдельные слова. Но таких, к сожалению, совсем немного. Поэтому мы, лингвисты, чувствуем огромную ответственность. Ведь мы сохраняем (документируем) исчезающий язык для того, чтобы однажды кеты будущих поколений захотели выучить и возродить свой по-настоящему уникальный язык, – говорит Юлия Галямина.
P. S. Уже после разговора с Александром Максимовичем, журналисту издания "Сибирь.Реалии" удалось дозвониться до администратора поселка Келлог Геннадия Жеребова. Он пообещал, что вопрос с дровами для Котусова будет решен, дрова привезут. Заместитель главного врача Туруханской районной больницы подтвердил, что Александру Максимовичу отказали в госпитализации: в паллиативном отделении нет свободных мест. Но на следующей неделе они должны появиться и за пациентом отправят санитарный вертолет. Также нам пообещали, что в поселок будет отправлен вертолет с лекарствами, которые помогут Александру справиться с болью в ожидании госпитализации.
