Инфекционист из Томска, будучи в декретном отпуске, вернулась в "красную зону" лечить пациентов с COVID-19 и испробовала на себе действие российской вакцины Sputnik V. Легко ли было решиться на вакцинацию и почему врачам в Томске сейчас приходится работать по 14 часов в сутки – в интервью Евгении Алексеевой сайту Сибирь.Реалии.
– Как вы себя чувствуете после вакцинации?
– В порядке. Отличное, как было и до этого. В первую ночь была ломота в теле, поднялась температура до 39,2, под утро я ее сбила, больше она не поднималась, и вечером я уже пошла заниматься в зал. Но отмечу, что, во-первых, курс вакцинации еще не завершен. Я привилась чуть больше недели назад. Никто не гарантирует, что я не заболею завтра или через неделю.
Чтобы завершить курс вакцинации, нужно в начале ноября вколоть вторую дозу вакцины, плюс еще три-четыре недели на выработку антител. Говорить о том, что человек будет защищен, то есть выработается какой-то защитный фильтр, рано еще – это только самое начало процесса.
– Но также возможно, что первый вектор сработает?
– Возможно, но в этом случае для выработки антител также требуется три-четыре недели. Не мгновенный эффект, что я ее сделала – и все, сразу защищена. Мне еще нужно постараться не заболеть в этот месяц.
– Расскажете нам честно через полтора месяца, сработала ли вакцина, появились ли антитела?
– Ну, конечно. Самой любопытно, что покажут тесты. Моим коллегам результаты буду известны даже раньше меня, но на сегодня ни у кого из них не прошло достаточно времени, чтобы оценивать действие вакцины.
– Долго обдумывали, стоит ли применять вакцину? Все-таки многие эксперты отмечали и слишком быстрые сроки ее изготовления, и критиковали процесс тестирования…
– Недолго. Я ведь вплотную работаю с ковидом, в "красной зоне", и до этого не болела. Хотелось бы иметь защиту от этой инфекции. А что касается критики вакцины – она меня не смущала: я изучила состав вакцины, не нашла в нем ничего критичного. Единственный минус вакцины, который может быть, но который еще не доказан, – она может оказаться неэффективной либо иммунитет после ее введения будет недлительным. Никакие другие отрицательные эффекты не могу предполагать. И эти два для меня не оказались критичными.
– Многие ваши коллеги, которых вы знаете лично, решились на вакцинацию? Согласно социологическому опросу, только четверть российских медиков (24,5 % из 3000 опрошенных сервисом "Справочник врача". – Прим. СР) изъявила желание ее тиспользовать, половина (52%) высказались критически.
– Среди моих коллег – многие. Видимо, наши [томские] доктора больше разбираются и мыслят более здраво. Из коллектива нашей больницы все, кто подходил по возрасту и не болел, все делали прививки. Врачей имею в виду, не медсестер, не санитарок.
– Их согласие спросили? Это было добровольно?
– Да, никто не заставлял, не принуждал, это не было обязательным. Наоборот, пришлось просить, чтобы включили в списки, потому что вакцин было мало.
– У критиков "Спутник V" есть важная претензия к тестированию результатов действия вакцины – график объема антител у разных испытуемых в разное время был идентичен, что невозможно. Насколько действительно подозрителен этот момент? Может это говорить о недостоверности результатов теста?
– Этот момент объяснили тем, что наши тест-системы не позволяют определить уровень антител до каких-то долей, например – 10,3 или 10,7 или 11,9. Это какой-то диапазон по типу 1 на 100, 1 на 200, 1 на 400, например. То есть все три вышеназванные цифры при таких широких коридорах попадут в один и тот же показатель. То есть найдется сто человек с титром 1 на 200, сто человек с титром 1 на 400 – и разные анализы людей будут считываться как идентичные. За счет калибровки импортные системы определяют более точно, у нас такой калибровки нет. Поэтому для ученых, которые с нашим тест-системами не работают, эти результаты могли показаться подозрительными. Для меня это объяснение ученых было исчерпывающим.
"В основном на работе живу"
– Всю неделю после введения вакцины вы продолжали работать в "красной зоне"?
– Естественно. Исключить вероятность заражения невозможно, все меры безопасности прежние: только средства индивидуальной защиты и все. Респираторы, естественно, очки, костюмы, перчатки, обрабатываем все после обхода, тщательно моем руки.
Но до этого в первую волну я работала в московской клинике и не заболела. Надеюсь, что и сейчас тоже как-то все будет хорошо. Я работаю с ковидом с апреля месяца, сейчас октябрь, мои анализы говорят о том, что я не болела этой инфекцией, у меня нет антител и никогда не было положительных мазков. Поэтому думаю, что те меры, которые предпринимаю, помогают мне избежать заболевания.
– Как условия в Томске отличаются от московской клиники?
– По снабжению, по средствам индивидуальной защиты, по обеспечению лекарственными препаратами – никак. Естественно, класс оборудования гораздо хуже, чем в каком-нибудь столичном перинатальном центре, персонала меньше. Условия в чем-то хуже, чем в Москве, но не в плане лечения, не в плане обеспечения необходимым – это все есть.
– Насколько серьезно персонала не хватает?
– Выраженного дефицита нет, но хотелось бы, конечно, побольше народу. Потому что если возникают дополнительные обстоятельства – в отпуск доктор ушел, заболел кто-то, то, конечно, оставшимся докторам тяжело приходится, нагрузка очень большая.
– Какой примерно режим? За неделю в среднем сколько часов проводите в клинике?
– Сейчас у меня примерно сто часов в неделю. Это включая выходные. Пять дней в неделю с 8 утра до 15, и два дежурства до утра я остаюсь, выходные по-разному, иногда выпадают, иногда нет.
– Если даже равномерно разделить на 7 дней, выходит больше 14 часов каждые сутки!
– По факту доктора находятся и дольше, потому что работы очень много, ее же никто не сделает за доктора. И доктора остаются, даже если они не на дежурстве: работают с историями болезни, потому что их в любом случае нужно написать.
– Из этих усредненных 14 часов в сутки, сколько именно в "красной зоне" проводите?
– Если доктор работает, например, на смене в приемном покое сутки, то значит, будет практически 12 часов находиться в "красной зоне". Учитывая, что он принимает пациентов скорой помощи. Если это работа по стационару, то обход длится несколько часов, потом можно уйти в зеленую зону, там уже заниматься историями.
– В первую волну пандемии в московских клиниках врачи сообщали, что есть лимиты на работу в "красной зоне" – сначала не дольше 4 часов, потом увеличили до 6 часов. Почему у вас по 12?
– В первую волну я работала как раз в Москве, и мы там 24 часа находились в "красной зоне", у нас не было таких ограничений в 6 часов.
Видимо, по-разному была организована работа в разных клиниках. Я в Москве работала в приемном покое – там не было вариантов.
– Сколько в таком режиме по 14 с лишним часов каждый день можно выдержать?
– Я полтора месяца весной отработала, чувствовала себя вполне хорошо. Там были замечательные условия для работы.
Хотя, конечно, очень тяжело без выходных. Поэтому мы как-то выкручиваемся: отпускаем докторов в отпуск на недельку хотя бы. То есть у нас все по очереди на неделю сходили в отпуск, я уезжала на две недели. Отдохнуть, перезагрузиться есть возможность, потому что в таком режиме непрерывно действительно работать очень тяжело. Стараемся выходить из ситуации, потому что все живые люди.
– Евгения, у вас совсем маленький ребенок. Как вы в таком режиме справляетесь с домашними делами?
– Я неделю отдохнула после того, как вернулась из Москвы, потом спустя время в отпуск мы с детьми вместе слетали на две недели. А сейчас снова вернулись к такому режиму, что маленький ребенок находится с моей мамой, старший ребенок со мной и мужем.
Так-то, когда мне не нужно работать, я еду домой. То есть я не в изоляции. Но в основном я на работе живу. Это потому что опять заболеваемость высокая, надо работать, кто-то должен это делать.
"Назначили противовирусные от COVID-19? Смените врача!"
В своем инстаграме Евгения Алексеева регулярно выкладывает видео с объяснениями, почему не стоит паниковать при наличии симптомов COVID-19 и что делать нужно. А также пытается развенчивать разные мифы относительно лечения COVID-19.
– Какие мифы, на ваш взгляд, самые распространённые?
– Антибиотики, которые якобы должны помочь при вирусной инфекции, применение антибиотиков по принципу "чем раньше, тем лучше, и чем больше, тем лучше". Люди принимают антибиотики без какого-либо назначения, а в итоге и себе в данный момент не помогают, и еще добиваются того, что в перспективе будет очень высокая резистентность, то есть микроорганизмы приобретут устойчивость к антибиотикам.
Нам потом банальные инфекции типа отита, той же пневмонии, ангины просто нечем будет лечить, антибиотики не будут действовать.
– Конкретно на этих людей, злоупотребляющими антибиотиками, не будут действовать?
– Нет, не только. То есть люди, которые злоупотребляют антибиотиками, они выращивают устойчивые штаммы: если этот микроорганизм заражает другого человека, который никогда не употреблял антибиотики, но сам микроб устойчив к ним, на него тоже антибиотик не подействует.
Другое опасное заблуждение – что COVID-19 у нас лечится только в стационаре, и с любыми симптомами, похожими на коронавирусные, нужно госпитализироваться. Этот миф опасен тем, что люди, стремясь побыстрее попасть в больницу, напрасно нагружает скорые звонками и вызовами. И люди, которым действительно необходима медицинская помощь, не могут ее получить, потому что паникующие, которым нет необходимости вызывать врача или скорую помощь, делать КТ (компьютерная томография – медицинское рентгенологическое исследование. – Прим. С.Р.), паникуют. Тем самым отнимают у тех, кому это действительно срочно необходимо, внимание врачей и доступ к медицинскому оборудованию.
И на этапе скорой помощи эту "лишнюю" нагрузку нам не удастся пресечь. Бригады БСМП физически не справляются. Грубо говоря, бригада может выехать к ста людям в сутки, а адресов поступает 300, даже если они сильно постараются, они не успеют физически всех объехать. Поэтому люди сейчас ждут скорую по несколько дней. При этом сотрудникам скорой помощи тоже не всегда удается объяснить людям, что на данный момент им не требуется госпитализация, что нужно продолжать лечение дома. Люди требуют, чтобы их везли в больницу, люди настаивают. Даже если доктор видит, что показаний нет, человек может настоять и отнять у бригады время.
– Насколько увеличился сейчас поток больных?
– Если судить по заполненности отделения, она ровно такая же, как в начале лета, – отделение полное. В конце лета был заметный спад – очень много свободных мест, пациентов немного. А сейчас отделение полное.
– В вашем ближайшем окружении многие болеют ковидом? Насколько тяжело?
– В данный момент мой брат с женой болеет ковидом, мои близкие друзья болеют. Очень много моих постоянных пациентов уже переболели либо болеют сейчас. Кстати, вчера размещала опросник в инстаграме – распределение очень показательное: процентов 20 переболело или болеет, остальные еще не сталкивались с этой инфекцией. И с другими опросами во "ВКонтакте" сталкивалась – примерно такая статистика и есть. Думаю, это близко к общей статистике заболеваемости.
По поводу тяжести течения болезни мое окружение непоказательно: те, кто болеет, в основном молодые здоровые люди. Никого из них мне не пришлось госпитализировать. У меня не болели, слава богу, какие-то пожилые родственники или с серьезными хроническими заболеваниями. А молодые люди без тяжелых болезней – кто-то потяжелее, кто-то полегче переносит, но никого из них не пришлось везти в больницу. Более того, абсолютно никому из них не пришлось принимать ни противовирусные, ни антибиотики.
– Есть прогноз, когда вернемся к показателям конца лета хотя бы?
– С наступлением сибирских морозов. Люди сядут дома. В морозы, как правило, сокращается распространение гриппа, других респираторных инфекций в том числе, будем надеяться, отступит и ковид, - расказала томский инфекционист Евгения Алексеева.
