23 сентября православная церковь отмечает день памяти мученицы Татьяны Гримблит из Томска, которая всю свою недолгую жизнь помогала политзаключенным и была расстреляна в 1937 году*.
В разгар Гражданской войны в Сибири шестнадцатилетняя выпускница томской Мариинской женской гимназии Татьяна Гримблит решила посвятить свою жизнь помощи политзаключенным. Разумеется, юная девушка не знала этого слова и формулировала свой обет в христианских понятиях – защищать невинных и гонимых за правду. Как глубоко верующий человек Татьяна хотела отдать жизнь за Христа, исполняя его волю и свою миссию. Для реализации дерзкой мечты время оказалось самое подходящее – после Гражданской войны тюрьмы были переполнены белыми офицерами, священнослужителями, монархистами и другими классовыми врагами. Татьяна начала носить передачи в томскую тюрьму. На продукты для заключенных она тратила свою зарплату медсестры, а также собирала милостыню в местных церквях. Через несколько месяцев Татьяну впервые арестовали по подозрению в связях с контрреволюционерами. После этого её арестовывали многократно (точно известно о шести арестах), и каждый раз следователи ЧК-ГПУ-НКВД пытались сделать её участницей какой-нибудь антисоветской организации. Однако ничего не получалось. Татьяна упорно повторяла, что действует в одиночку, а единственным её сообщником был Иисус Христос, о котором она готова рассказать всё.
Но следователи не хотели слышать о Христе, потому что его к делу не подошьешь.
– Признавайтесь, гражданка Гримблит, – требовали они. – Вы снабжаете продуктами не только "контру", сидящую в Томске, но ещё отправляете посылки в Нарым и Красноярск. Это невозможно сделать без разветвленной организации.
– Правильно, – соглашалась Татьяна. – Мне помогают люди. Мешок картошки для красноярских узников взялся за бесплатно отвезти какой-то возница.
– Как его зовут?
– Я не спросила имя.
Такие диалоги повторялись на допросах Татьяны неоднократно. Была в её поведении святая простота или железная воля – неважно. Татьяна не назвала ни одного имени, не дала следствию ни одной зацепки. При этом она твердила, что считает себя обычным советским человеком, который честно трудится на своём месте, а что она делает со своей зарплатой – это не государственного ума дело. Возразить было нечего, улики против обвиняемой отсутствовали, но у "правоохранительных органов" имелся особый аргумент – "внесудебная ссылка" – легальный (для того времени) способ избавиться от неугодного человека. После третьего ареста Гримблит на три года отправляют в Среднюю Азию. Больше она в Томск не вернется. Освободившись в 1927 году по амнистии, она переезжает в Москву, где продолжает заниматься благотворительностью. Три года, до следующего ареста, Татьяна живет в Москве, служит певчей в церковном хоре и пишет стихи "о времени и о себе", не созвучные эпохе, которая с каждым годом требовала все больше человеческих жертв:
Нет дороги добру, состраданью, любви,
Искаженные лица кругом,
Справедливость и правда по горло в крови,
Эта кровь и на сердце моем.
В последний раз Татьяну арестовали осенью 1937 года. В то время она работала медсестрой в подмосковной сельской больнице, поэтому её, недолго думая, обвинили "в сознательном умертвлении больных в больнице села Константиново". При Ежове для приговора годился любой бред, а если факты мешали выполнению плана, то тем хуже для фактов. Гримблит отвергла обвинения во вредительской деятельности, и через два дня была расстреляна на Бутовском полигоне.
В 1991 году Прокуратура СССР реабилитировала Татьяну Гримблит. В 2002 году Русская православная церковь канонизировала "мученицу Татиану".
О том, почему будущая святая с 16 лет добровольно стремилась к мученической смерти, в интервью Сибирь.Реалии рассказал настоятель храма в честь новомученицы Татианы томской священник Михаил Фаст.
Михаил Фаст родился в Томске в семье правозащитника Вильгельма Фаста. Его предками были немцы-колонисты, высланные в Сибирь в 1941 году. Михаил Фаст окончил Московскую духовную академию. В 2016 году опубликовал книгу: "Нарымская голгофа: Материалы к истории церковных репрессий в Томской области в советский период".
– Отец Михаил, как давно существует храм, посвященный Татьяне Гримблит?
– Строительство мы закончили в 2014 году и вот уже 7 лет совершаем богослужения в храме святой мученицы Татианы в Богашево под Томском.
– Наверное, тема репрессий для вас обусловлена вашей семейной историей?
– Я занимался исследованием истории репрессий против томского духовенства, начиная с Октябрьского переворота 1917-го и до 1945 года. Мне давно хотелось построить храм в честь новомученников и исповедников российских, но владыка томский епископ Ростислав не благословил строительство такого храма. И я решил найти другое название. В начале 2000 годов мне попалась изданная в подмосковном Реутово книга о святой Татьяне. Как вы знаете, она была расстреляна на Бутовском полигоне. Поэтому подмосковные священники изучили дело Татьяны Гримблит, написали её житие и опубликовали её стихи. Когда я их прочёл, то настолько проникся, что сразу пошел к владыке и предложил переименовать строящийся храм в честь святой Татьяны.
Она приходила в тюрьму, узнавала, кто из заключенных не получает посылки, и старалась именно этим людям помогать
– Вы искали в томских архивах связанные с её судьбой документы?
– В конце 90-х - начале 2000-х годов я плотно занимался поиском в архивах, в том числе, ФСБ, где поднимал дела священнослужителей. В 30-е годы они были репрессированы практически на 100 процентов. Я нашел только одного священника в Томске, которому удалось выжить. Но он оказался стукачом, сексотом. Конечно, сексот в церкви был не один. Я знаю с десяток имён, но их всех тоже расстреляли, а этот выжил. Обвинялись они все по 58-й статье, в участии в каких-то вымышленных антисоветских организациях. На фамилии мирян, которые проходили по этим делам, я обращал меньше внимания. И поэтому Татьяну Гримблит, к сожалению, пропустил. А когда мне попалось её житие, то идти в архивы ФСБ было поздно. Доступ туда уже прикрыли, и я не смог посмотреть её дело, хранящееся в Томске. А возможно, что там и не одно дело хранится.
– В Томске Татьяну арестовывали несколько раз?
– Татьяну арестовывали шесть раз. Первый – когда ей не было ещё 18 лет. В декабре 1919 года пало сибирское правительство Колчака. Советская власть сразу начала репрессии против участников белого движения. Татьяна помогала офицерам, сидевшим в томской тюрьме, – собирала помощь, передавала посылки с едой, одеждой, книгами. В её житии написано, что она приходила в тюрьму, узнавала, кто из заключенных не получает посылки, и старалась именно этим людям помогать. За это её в первый раз арестовало губернское ЧК.
– Почему юная девушка взяла на себя такую тяжелую и опасную миссию?
– Об этом можно узнать из её собственных стихов, которые содержат очень серьезные духовные размышления. Подвиг Татьяны как мученицы – это удивительный и необычный, даже для того трагического времени, поступок. Знаете, новомученников XX века очень много, сейчас канонизировано порядка двух тысяч человек, замученных большевиками. Но зачастую эти люди вовсе не рвались быть мучениками. Да, они были верующими, их схватили-арестовали, в каком-то нелепом заговоре обвинили. Отрекаться от Бога, как правило, не заставляли, вместо этого требовали признаться, что они хотели свергнуть советскую власть. И независимо от того, признавались они или нет, их расстреливали. Что касается Татьяны, то она в 16 лет принимает осознанное решение понести подвиг мученичества. И об этом говорится в её стихах:
Мне не радость сулит эта жизнь на земле,
Я решила идти за Тобой,
И в награду за то, что служу Красоте,
Мир покроет меня клеветой.
Но во имя Твое все готова терпеть,
Пусть я только лишь горе найду.
За Тебя, мой Господь, я хочу умереть,
За Тебя на страданья пойду.
Мир не понял меня, и над скорбью святой,
Что в своей затаила груди,
Посмеется шутя и, смеясь над Тобой,
Приготовит мне крест впереди.
Пусть осудят меня, и не будет друзей,
Я с Тобою останусь одна, —
Только будь неразлучен с душою моей,
Помоги выпить чашу до дна.
– Я не знаю, что с ней произошло в 16 лет, скорее всего, у неё было видение или какой-то иной мистический опыт. Но перед ней открылось два пути: обычная жизнь или крестный путь. Будешь жить как все – и всё у тебя будет нормально, никто тебя, скорее всего, не тронет, и доживешь до старости, а если пойдешь крестным путем – будут скорби, проблемы, клевета и преследования, будешь сидеть за решеткой и родные от тебя отрекутся. Всё именно так и случилось –даже близкие родственники шарахались от Татьяны, понимая, что с такой поведешься – и сам под подозрение попадешь... Её старшая сестра уехала из Томска и долгие годы боялась, что её родство с "безумной сестрой" создаст ей проблемы. После того как Татьяну расстреляли в 1937 году, среди родственников её имя стало запретным. Племянница Татьяны, живущая в Москве, рассказывала мне, что её мать открыла ей правду о "тёте Тасе" незадолго до своей смерти и умоляла никому больше об этом не говорить. После того как Татьяну причислили к лику святых, эти страхи исчезли, но никаких воспоминаний, писем, фотографий в семье не осталось. И вот всё это открылось 16-летней девушке в 1918 году, и тогда же она сделала свой выбор. Она пишет в своих стихах: Господи! Сделай со мной, что хочешь, брось к диким зверям, растопчи, я хочу одному тебе служить, и мне от этого лукавого мира ничего не надо. Я бы сказал, что её стихи –это богословие крестонесения. Я сам преподаватель догматического богословия в Томской семинарии, и у нас есть понятие "святоотеческое наследие", то есть труды отцов церкви. При канонизации того или иного человека очень важно, чтобы то, что он писал, было в русле "святоотеческого наследия". Если его/её сочинения в этом смысле сомнительны, то таких не канонизируют. Помните священника Павла Флоренского, православного философа, расстрелянного в 1937 году? Он мученик, но в его учении есть нечто противоречащее писаниям отцов церкви, поэтому он не причислен к лику святых. А здесь, у Татьяны, полное следование Евангелию, когда Господь говорит: кто хочет быть христианином, возьми крест, отвергни всё и следуй за мной. Татьяна эти слова берет на вооружение и несет свой крест. Она всю свою зарплату отдает на помощь ближним, покупает продукты, одежду и отправляет посылки в тюрьмы. Кроме того, она вступает в переписку со священниками, находящимися в заключении, она их поддерживает, утешает, и эта моральная помощь, может быть, ещё более существенна для них. Она избирает этот путь очень рано и идет до самого конца, через шесть арестов, ссылку и расстрел. Когда она работала медсестрой, в разных больницах, сначала в Томске, потом в Подмосковье, куда перебралась после третьего ареста и отсидки на Урале, – она везде проповедовала, умирающим надевала крестики на шею, утешала их, молилась с ними. Естественно, что у окружающих, у "советских людей", это вызывало непонимание и раздражение. Понятно, что на неё писали доносы.
В лице Татьяны я нашел человека, подобного древним христианам
– Для вас история Татьяны Гримблит выделяется из хроники Большого террора?
– Когда я работал над "Историей Томской епархии", мне хотелось найти человека, который был подобен первым христианам времен гонений, когда верующих заставляли отрекаться от бога, а в противном случае подвергали пыткам и истязаниям. И они стойко все переносили. А наши современные мученики по сравнению с древними, я бы сказал, ничего особенного, по большому счету, их даже не заставляли отрекаться от веры…
– И обращались так же, как с атеистами, которых тоже пытали и расстреливали.
– Да. А в лице Татьяны я нашел человека, подобного древним христианам. Она стремилась к мученичеству, но не в том смысле, что лезла на рожон – хватайте меня. Нет, она не делала никаких политических заявлений, против советской власти не выступала, никогда никого не осуждала, ни к чему не призывала. Где-то на допросе ей сказали, мол, вы обвиняетесь в антисоветской деятельности. Она ответила: ничего подобного я не делала, честно трудилась, как все, единственное моё отличие в том, что я верующая, и крест с меня можно снять только с моей головой, и ещё я всегда старалась помогать всем гонимым. Её жизнь была христианским подвигом от начала до конца, – рассказал Михаил Фаст.
26 сентября в Томске пройдет велопробег "по крестному пути репрессированных в годы сталинского террора", посвященный памяти Татьяны Гримблит. Эту акцию уже второй раз устраивает томский "Мемориал" совместно с телекомпанией ТВ-2 и православной церковью. Участники велопробега собираются у паровоза на привокзальной площади станции Томск-II, куда доставляли ссыльных и заключенных, затем едут к зданию тюрьмы и расстрельному рву на горе Каштак, где в 1930-х годах было уничтожено почти 40 тысяч человек.
* Текст из архива Сибирь.Реалии
