МВД РФ объявило в федеральный розыск основателя общественного движения "Партия мертвых", томского художника родом из Кузбасса Максима Евстропова. Сам акционист рассказал Сибирь.Реалии, что узнал об этом из СМИ. Ранее на него было заведено уголовное дело по статье об оскорблении чувств верующих (ст. 148 ч.1 УК РФ) за антивоенные акции.
Основатель "Партии мертвых", философ, художник и музыкант Максим Евстропов провел весной 2022 года несколько антивоенных акций на кладбищах в Петербурге и других городах. Согласно материалам уголовного дела, поводом для него стала фотосессия с плакатами "Христос воскрес, а срочник нет" и "Хватит воевать, русские солдаты не воскреснут", которую художники устроили на Пасху в апреле этого года. Пасхальный пост с фотографиями акционисты подписали на своей странице во "ВКонтакте" "нелицеприятным высказыванием в адрес патриарха Кирилла, поддерживающего войну и поклоняющегося заднице президента".
"Партия мертвых" – российский художественный проект, занимающийся арт-активизмом. Художник Максим Евстропов создал его в 2017 году, когда жил в Томске. Он уехал из России через несколько недель после начала войны с Украиной.
"Коснулось лично патриарха"
– Как вы узнали о том, что вас в розыск объявили?
– Мне один друг скинул ссылку на новость, где была ссылка на карточку моего дела в МВД. Согласно которой разыскивается некий Максим Евстропов 1979 года рождения, родом из Новокузнецка. "Особых примет нет, национальности нет".
– Там не указана статья. Вы убедились, что именно в рамках 148-й попали в розыск?
– Нет, у меня нет возможности это выяснить. И они обычно не указывают статью в карточках. Но насколько я помню, другого дела на меня не заводили, только "об оскорблении чувств верующих".
– Никто из следователей не искал вас, не звонил?
– Нет. Но я перестал пользоваться российским номером с апреля, как уехал в Грузию. Так что, может, и пытались дозвониться, я не в курсе.
Дело на меня возбудили еще летом, сильно позже отъезда. Но узнал я о нем только 1 сентября, когда у ребят обыски прошли. Так что отъезд с самим делом не связан, скорее, с общей обстановкой.
Хотя, конечно, я опасался преследований. Последние дни перед отъездом я не ночевал дома, очень мрачная была обстановка. Буквально перед отъездом удалось сделать несколько антивоенных акций, фотосессии на кладбищах Питера.
Лично участвовал только в питерской акции, но были и в других городах аналогичные акции против войны на Пасху.
Это уже точно известно, что основанием для дела об оскорблении чувств верующих стали эти акции. Если быть совершенно точным – пост "Партии мертвых" во "ВКонтакте" о РПЦ, войне и патриархе Кирилле. Они [следователи] уцепились конкретно за текст, о фото в материалах дела не было речи. Конкретно текст послужил для них основанием для возбуждения дела. Сама акция и где она была проведена – там даже не указано.
– Вы уже полгода как уехали, и вдруг начались обыски у ваших товарищей – вас это удивило?
– Не удивило, мы к этому готовились весной еще. Тогда мы были в большей мере активные, чем впоследствии в России. Преследовали всех, кто высказывался против войны, мы не исключение. Просто не сразу "очередь дошла". Поэтому не было неожиданностью.
Неожиданностью стала статья "оскорбление чувств верующих", а не "дискредитация вооруженных сил" или какие-нибудь "военные фейки". Вот это был несколько неожиданный момент. Если честно – загадка, почему именно эта статья.
Может быть, потому что эта статья уголовная, а дискредитация – административная. Дело завели, и сразу уголовное и с жесткими обысками именно из-за того, что пост коснулся лично патриарха Кирилла. Это не просто мое ощущение – это так по словам всех следователей и эфэсбэшников, которые беседовали с моими товарищами. Именно из-за высказываний в адрес патриарха они сочли пост оскорбительным для верующих.
Спрашивали ребят, что они об этом знают, и через них мне передавали – мол, я написал матерщину на патриарха Кирилла.
Если честно, мне неинтересно следить за ходом этого дела, поэтому не хочется даже подключать адвоката, пользоваться каким-то ресурсом для этого.
Я не считаю это настолько важным. Как это может повлиять на меня в ситуации, когда я не в России? Что они могут со мной сделать? Да ничего.
– Зачем они тратят на это время, ресурсы, если все равно вас не посадить?
– Чтобы другим неповадно было? Чтобы не передумал и не вернулся? Не понимаю, зачем они это все продолжают.
С другой стороны, есть же довольно много совершенно абсурдных дел, которые никто не прекращает, продолжает "расследовать". Например, когда обвиняемый умер или еще что-то в таком духе случилось. Часто слышу о подобных случаях в юридической практике РФ.
Мне кажется, причина в том, что сама по себе уголовно-правовая система в России крайне инертна. Запущено какое-то дело, его будут тянуть до посинения, даже когда никакого смысла в этом нет.
У меня, например, ранее был суд один – административное правонарушение, митинговая статья, – так он продолжался даже после того, как вышел срок давности. Смысла ноль, а они все имитировали процесс. В итоге его закрыли, но потому что были ошибки в протоколах полицейских. То есть максимально глупо на формальном основании прекратили, но не по сроку давности, который вышел намного раньше.
– Тех, кого обыскивали в сентябре по этому делу, не беспокоили?
– Пока нет. Но, естественно, если взяли людей в оборот, им нет спокойствия, они уже "на галочке", их положение максимально небезопасно.
– Никто из них не уехал из России?
– Уехала пара человек, кто мог себе позволить. Но многие остались.
При этом акции почти сошли на нет. В том числе потому что поразъехались. Но в основном потому, что в России стало небезопасно что-то делать. Особенно против войны. Многие, кто уехал, продолжили устраивать акции уже не в России.
"Наш активизм за рубежом кажется ненужным"
В Грузии Евстропов провел с товарищами несколько антивоенных акций в Тбилиси.
– Самые яркие были на 1 мая и на 9 мая. На 1 мая мы регулярно что-то делаем, у нас [у "Партии мертвых"] это называется "Некро-Первомай". А в Тбилиси мы объединились с движением "Психоактив" (они тоже приезжие, политэмигранты, в основном из России) и провели совместную акцию "Некро-Психо-Первомай". Тоже против войны с Украиной. Собрали демонстрацию: сначала в парке со статуей Победы, потом пошли с пикетом к представительству российскому в швейцарском консульстве в Тбилиси.
9 мая тоже провели – назвали "Непобеда". В этот день мы собрали пирамиду из "тел" рядом с парламентом.
– Как реагировали местные?
– В целом нормально. Поддерживали. Две основные реакции – или говорят "отлично", когда понимают, что перформанс против Путина, против войны. С другой стороны, могут с настороженностью отнестись, потому что видят в акциях "Партии мертвых" "сатанизм".
В целом сдержаннее реагируют, чем питерцы, к примеру. Может, потому что "русские какие-то", иностранцы устраивают, не грузины.
Может быть, мы еще не вписываемся в контекст. Но прямо с выраженной русофобией я здесь ни разу не сталкивался.
– Полиция как реагировала?
– К нам подходили полицейские. Когда узнавали, что это за акция, уходили, никогда не мешали нам.
– Даже документы не просили показать?
– Да, даже не просили показывать документы. Здесь предельно просто провести уличную протестную акцию. Полиция не будет вмешиваться никогда, за единичными исключениями. Только если они увидят в этом что-то антирелигиозное, нечто против традиций, тогда они могут вмешаться.
– А в ваших некро-майских не увидели?
– В наших пока не усмотрели. Оценили как нечто такое странное, но не воспринимали как оскорбляющее. У нас только в России оскорбились из-за патриарха.
– Местные не выказывают претензии, почему вы протестуете здесь, а не "у себя"?
– Пока что мы не слышали таких претензий. Но очевидно, что за пределами России многие не понимают, насколько опасно у нас просто выйти, не говоря уже о том, чтобы массовое мероприятие провести.
Конкретно в адрес "Партии мертвых" я с такой претензией не сталкивался, но от многих своих знакомых слышал подобные истории, как им говорили: "Почему вы тут это делаете?" С другой стороны, другие уехавшие получают иной упрек: "Почему вы этого не делаете здесь? Хотя здесь любую акцию, антивоенную в том числе, легко и просто сделать".
Действительно, многие люди уехали по политическим мотивам, но в итоге ничего антивоенного не делают.
– Для себя как-то объяснили это?
– Много причин. Если человек раньше не занимался активизмом, то за границей вдруг начать это делать может оказаться сложно. В принципе непросто начать.
Но главная причина – активизм против происходящего в стране, из которой ты уехал, за границей вызывает очень много вопросов. Это кажется каким-то ненужным, избыточным. Не то, что неактуальным, а из разряда: "Для кого вы это все делаете, здесь и без вас все понятно?"
И при этом я знаю несколько историй, когда люди, которые никуда не выходили в России, уехав, начали вести протестную деятельность, устраивать акции против войны.
"Давно понимали, что кругом война"
– Вы же с семьей, с детьми переехали – насколько тяжело было встроиться, обжиться здесь?
– В принципе, довольно просто. Но я по-прежнему не интегрирован в местную жизнь. Я провожу какие-то мероприятия, но все они – в эмигрантском пузыре, по большому счету. Есть отдельные коммуникации с местными в качестве музыканта, художника. Какие-то музыкальные мероприятия в этом плане более удачны.
Организовать выставку, арт-мероприятие для художника здесь кажется делом довольно простым. Довольно много площадок, на которых это можно сделать. И это не только экспатские, то есть не только основанные россиянами, площадки. Было бы желание, как говорится, все можно.
По словам Максима Евстропова, "Партия мертвых" продолжает активное существование. Участников стало даже больше – за границей этим заниматься не так опасно, как в России. Впрочем, и в России у них остались единомышленники, которые тоже периодически заявляют о себе.
– Последнюю акцию провели 7 ноября. Вышли на пикет с табличкой "Родился, терпел, мобилизовался", – говорит Евстропов.
Он говорит, что к идее создания "Партии мертвых" его подтолкнули размышления об акции "Бессмертный полк", на которой люди выходят в День Победы с портретами погибших во время войны родственников. Изначально это была инициатива жителей Томска, но постепенно масштабы акции выросли, и власти со временем превратили ее в официальное государственное мероприятие. Максим называет это "попыткой присвоения мертвого со стороны государства и милитаристской идеологии". И в условиях войны название и идея "партии" приобрели, на его взгляд, дополнительный смысл.
– Было бы хорошо, если бы мертвым не было действительно никакого дела до России. Но мы видим откровенную попытку властей оправдать войну ссылками на мертвых. Многие мертвые почему-то в такой ситуации забывают о том, что они мертвы, и тоже становятся какими-то кровожадными монстрами. Лицами войны.
Смерти стало больше намного, она стала намного ближе. Если раньше до открытой фазы войны то, что мы делали, казалось кому-то чересчур мрачным или чересчур саркастическим, то сейчас это стало восприниматься скорее в духе реалистического искусства.
– Ваши антивоенные акции трех-четырехлетней давности – что это было? Предчувствие этой войны или непринятие милитаризации страны?
– Это была реакция на милитаризацию, в том числе милитаризацию "Бессмертного полка". Разного рода войны, участие в них России имели место и тогда. Давно понимали, что кругом война.
Продолжался конфликт на востоке Украины с непосредственным участием России. Помню, мы делали в 2018 году на 23 февраля в Сибири, в Томске, акцию против войны. Непосредственно для нее каким-то триггером послужила война в Сирии.
После 2014 года точно нет ни одного военного конфликта, в который каким-то образом не включилась Россия. Милитаризация с тех пор только набирала и набирала обороты.
– Вас не удивляет, что даже в этих условиях многие россияне все еще "вне политики"?
– Это не перестает меня удивлять. Россия для меня по-прежнему источник непрерывного удивления. То, что россияне все никак не проснутся, мне кажется, крайне показательно.
Находясь в России, я постоянно ощущал, что многие люди пребывают в состоянии дереализации. Им кажется, что они не живут на самом деле, с ними ничего по-настоящему не происходит. И вообще, все, что творится в России, как будто "не по-настоящему". В некоторые вещи, обычные для россиян, действительно трудно сразу поверить. И "дереализатор" – психологическая реакция защиты на тот ужас, который творится.
С другой стороны, эта действительность парализует людей, как взгляд змеи парализует кролика: почему-то кролик не убегает, когда змея его собирается съесть. Мне кажется, с Россией такое же творится.
Я это говорю не с позиции уехавшего сейчас, испытывающего прилив какой-то русофобии по отношению к "убогой стране", которую он оставил, а такое ощущение у меня было давно, еще когда я находился в России. Просто это все продолжается.
– Многие думают, что в какой-то момент точка предела наступит, но расходятся в прогнозах, когда и что именно.
– Проблема в том, что здесь вообще нет никакой точки предела. Точкой предела может служить падение метеорита или конец света, который устроят какие-нибудь боги. В том, что делают люди, нет никакой точки предела, все это будет продолжаться, если это не остановить. Само по себе оно не кончится никогда.
Я до сих пор считаю, что политическая история, в которую мы снова погрузились, – это ситуация с какими-то не всегда просчитываемыми и предсказуемыми возможностями. В 1917 году никто тоже особо не верил, что случится революция, а она случилась. Несмотря на то что непонятно, откуда взяться силам, способным остановить монстра, в которого превратилась Россия, – не факт, что они не смогут возникнуть. Возможно, как-то совершенно неожиданно. Поэтому я пытаюсь тоже как-то влиять на ситуацию, насколько это в моих силах, слежу за ней с некоторым интересом.
– Влиять при помощи чего? Есть мнение, что люди творческих специальностей в войну практически бесполезны.
– Что могу, то и делаю. Я художник, занимаюсь искусством.
Естественно, заниматься чистым искусством – совершенно абсурдная вещь в ситуации войны. Но есть смысл заниматься искусством политизированным. В целом ситуация располагает больше к каким-то практическим действиям, к тому, что реально может кому-то помочь, каким-то волонтерским практикам. Но искусство, на мой взгляд, сохраняет свой смысл даже в такой ситуации.
