В Москве готовится к изданию коллективный сборник патриотической "zавоенной" поэзии. Авторов в сборнике много, пишут они по-разному, но объединяющая всех идея такова: как хорошо быть русским, который встал с колен, залез в танк и поехал на Запад убивать людей.
"Ось воно, російське патріотичне кодло як належить "в алфавитном порядке", – прокомментировал новость о выходе книги украинский поэт Борис Херсонский на своей странице в фейсбуке.
Герои "культурного фронта"
"Была сейчас в Мариуполе. Ничего там интересного. Видела только, как собаки "азовцев" доедают", – говорит журналистка и поэтесса Анна Долгарева, стоя перед группой российских солдат. Эта сцена – эпизод из свежего документального фильма "Культурный фронт" – о тех, кто воспевает войну с Украиной. Место действия – ЛНР. Участники съемок хихикают, солдатам нравится лихая девушка в "бронике", которая уже несколько месяцев кочует вдоль линии фронта, делая репортажи для федеральных СМИ, а по вечерам выступает с чтением своих стихов – о "подвигах героев спецоперации", о "борьбе с неонацизмом", о "подлости киевского режима". В общем, рифмует актуальную повестку российской пропаганды, но делает это с большим чувством, "с человечинкой", как говорили когда-то инструкторы по идеологии из обкома КПСС.
Новые "Симоновы и Берггольц" – это, например, поэты Мария Ватутина и Игорь Караулов, которые весной этого года принимали участие в марафоне "Zанаших" вместе с рок-группами "СерьГа" и "Uma2rman". Они выступали в Барнауле, Новокузнецке, Новосибирске и других городах.
Правда, даже на святом патриотическом мероприятии не обошлось без распила бюджета. Журналисты Русской службы BBC раздобыли смету концертного тура, согласно которой поэты должны были получить по полмиллиона рублей. Однако стихотворцы публично заявили, что на самом деле их гонорары в десять раз меньше указанных сумм. Впрочем, сам факт распила поэтов, кажется, не особенно расстроил. Настоящий патриот, как известно, любит в родной стране все, включая коррупцию. К тому же участие в Z-турне значительно расширило их сетевую аудиторию. А для автора, читающего свои стихи, внимание публики – высшая ценность.
Вместе с известными столичными поэтами интернет взрывают самодеятельные таланты из глубинки, чья способность рифмовать патриотические вирши не уступает лучшим образцам Z-поэзии.
Творчество любимых поэтов Маргариты Симоньян настолько незамысловато по форме и содержанию, что больше всего напоминает стихи Сергея Михалкова, когда-то печатавшиеся в журнале "Крокодил" ("Оборона – наша честь /Дело всенародное/ Бомбы атомные есть/ Есть и водородные!").
Высмеивая собратьев по перу, уехавших (бежавших!) из России после начала войны, Игорь Караулов пишет:
Поэты живут в Ереване, Тбилиси,
Сосут европейские вялые сиси.
Поэтесса Ватутина, не задумываясь, рифмует "цинизм" и "нацизм" в стихотворении, обличающем "злодеяния киевского режима":
Когда по-русски пушки их спросили:
Ребята, что вы сбрендили? Хорош!
Они в отместку Пушкина сносили.
Но он же Солнце – как его снесешь?
И главное. Горласты и мясисты,
Шевронами раскрасив свой цинизм,
Они дурили мир, что не нацисты,
А это был классический нацизм.
Чтобы разобраться в особенностях этой пока ещё новой поэтической субкультуры, корреспондент Сибирь.Реалии поговорил с поэтом Иваном Бездомным (имя изменено по просьбе героя), который учился в Литературном институте вместе с Ватутиной, лично знает многих "Z-литераторов" и уже полгода внимательно следит за их творчеством.
– Вы уже полгода собираете стихи российских поэтов, воспевающих "военную операцию" и подвиги её бойцов. Стихов этих много, а главное – много подписчиков у их авторов. Можно ли говорить о сложившейся Z-литературе как оригинальном жанре?
– Наверное, идеальным прообразом Z-поэзии может послужить стихотворение Владимира Орлова "Я узнал, что у меня есть огромная семья". Недаром оно так оглушительно прозвучало из уст героя фильма "Брат-2" Данилы Багрова – русского мстителя бездушным американцам за поражение в холодной войне. Психопатический юноша с детской улыбкой под речитатив детской считалочки методично отстреливает случайных врагов попранной справедливости, превращаясь из человека в функцию, в пылающий меч возмездия. "Всех люблю на свете я" – и далее следует выстрел в лицо.
Гений Балабанова очень точно предвосхитил в этой сцене "зёрна гнева", из которых затем прорастёт "Русская весна" и сопутствующая ей Z-поэзия. Осталось к считалочке добавить трубы Марса: пороховые дымы, лязг танковых гусениц, орудия главного калибра, погибшего от шальной пули боевого товарища. И дело в шляпе.
Здесь мы видим формулу Z-поэзии, но достаточно ли формулы для оформления жанра? Представляется, что для значимого жанрового оформления необходимы какие-то еще ингредиенты. Это может быть теоретическая база, смысловой "мост" к предшественникам (на чьих плечах стоим), и желательно кровяная плазма павших героев.
С теорией и преемственностью к "лейтенатской поэзии" туго, как бы тут ни старался Прилепин. Русское поле экспериментов основательно изгажено постмодерном. Поэтому даже огненные строки из шлягера Виктора Пеленягрэ "А в чистом поле система "Град", за нами Путин и Сталинград" еще до крымских событий воспринимались как стёб и постирония. Патриотическая молодежь из прокремлевских движений, выкормленная Сурковым, дружно распевала текстовку, а после шла пить пиво.
Словом, помимо базовой формулы, для формирования жанра требуется общественный запрос, некое встречное движение усреднённой народной души.
Такой запрос окончательно сформировался у масс после "возвращения в родную гавань" Крыма, и, конечно же, донбасских событий. Тому в немалой степени способствовали конвенты писателей-фантастов, сообщества исторических реконструкторов, отколовшиеся пассионарии из НБП Эдуарда Лимонова и прочие, по выражению Дугина, "люди длинной воли".
Осталось вдохнуть в конструкт пары имперской идеологии, борьбу с нацизмом и мировой однополярной закулисой, и криво скроенный, шитый на "живую нитку" литературный жанр готов к строевой службе на благо царю и Отечеству.
– Среди zигующих есть довольно известные поэты, которые до 24 февраля писали сложные игровые стихи, занимались постмодернизмом, а теперь вдруг начали выдавать примитивные рифмованные вирши а-ля Сергей Михалков. Читаешь "нового Караулова" и не можешь поверить, что это он всерьез пишет – про врагов и предателей родины, про героев и защитников русского мира. Что с ними случилось, на ваш взгляд? Откуда взялась эта архаика?
– Для меня происходящие события видятся разрушительными для российского общества. В этом есть и горький "плюс" – разрушение несёт в себе возможности (необязательные) созидания. Так или иначе, поэзия, являясь во многом механизмом ментальной рефлексии, способна пережить катаклизмы, её породившие. Особенно это справедливо для эпического жанра, нет уже ни Микен, ни Трои, а мы всё с волнением читаем список кораблей.
В целом можно сказать так: подспудная тоска многих российских стихотворцев по "большому нарративу" возникла не вчера. В 2014 году (а на самом деле раньше) лопнул гнойник отложенной почти на тридцать лет гражданской войны, связанной с распадом коммунистической империи. Внешне российско-украинский конфликт одним видится как безумная авантюра или как горячая фаза перераспределения ресурсных потоков. Для многих же россиян( и "патриотических поэтов", разумеется) происходящее ощущается как долгожданная и справедливая гражданская война с соблазненными растленным Западом окраинами великой скрепоносной державы. Привести бывших сограждан к покорности, подчинить их национальную идентичность идентичности имперской – чем не великий нарратив в противовес унылому бюргерскому технократическому существованию?
Тот же Караулов, его поэтика ранее прозябали в постмодернистском индивидуалистическом пространстве, Игорь производил изящные сложносочиненные безделицы, ценимые скудным количеством ценителей. Теперь же у него тысячи подписчиков, на выступления с его участием приходят сотни слушателей, о чем он с восторгом (и с некоей фарисейской имитацией удивления) не забывает упомянуть при случае. Причем это в основном молодежь, что вдвойне приятно поэту, годы которого клонятся к закату. Да, для этого пришлось с головой окунуться в гной и сукровицу, да, это не приносит пока желаемого материального вспоможения, но всему своё время. Есть вещи подороже денег. Например, Игорь считает, что представители "либерального дискурса" не воздали должное его дарованию, тогда как патриотический Z-кластер сразу признал его своим и даже роднёй. Они, я имею ввиду в первую очередь литературную секту Прилепина (и примкнувших к ней бывших буржуазных кумиров типа Воденникова), собираясь в прилепинском загородном поместье, так и называют друг дружку: мы СВОИ, мы РОДНЯ.
Вот с этого момента и происходит провал в архаику, которая неплоха сама по себе в лироэпической поэзии, но, прорываясь в общественное поле, способна свести с ума в целом довольно культурные нации. Примерами тому изобилует XX век, и нынешний не готов уступать.
– Вы верите в искренность этих авторов? Верите, что они внезапно всем сердцем полюбили не только российскую армию, но и вооруженные формирования ЛДНР?
– Если Караулов стал поэтом-пропагандистом в определенном смысле вынужденно, то для Марии Ватутиной переложение политической повестки в силлаботонические формы – процесс естественный, как дышать, перефразируя известные строки Булата Окуджавы. Пишет, как дышит, быстро, реактивно, утробно, согласно штатному расписанию.
Правда, такая скорость поэтической реакции чревата конфузами, поэтому любимый мною Машин текст из недавних – про бабушку, вышедшую с флагом СССР к солдатам ВСУ. Бабушку тут же вознесла на пьедестал российская пропаганда, и даже успели поставить памятник в Мариуполе, на церемонии присутствовал заместитель главы Администрации президента РФ.
Потом выяснилось, что "не всё так однозначно", как модно сейчас говорить, но Ватутина, разумеется, успела написать пронзительное стихотворение, где опять не обошлась без утробы.
Худая, дряхлая на вид,
Совсем иссохшая зимою,
Чужая мать в саду стоит
Над раскуроченной землею.
Дай, обниму тебя, прижму,
Поглажу кукольные плечи.
Засею землю по уму,
Затеплю в доме печь и свечи.
Не ты ли вышла на задки
С отцовским знаменем советским,
Когда здоровые сынки
Пришли к своим задворкам детским?
Не твой ли флаг топтали тут,
Смеясь, подметки вытирали?
И – "куры, млеко и капут" –
Тебе, затравленной, орали.
Чужая матушка моя,
Не пяться от сыновней злобы.
Твои дурные сыновья
Забыли свет твоей утробы.
Терпи и боль свою таи,
Считай, что это просто глупость.
Но тихо: – Это не мои, –
Она ответила, потупясь.
Я горе видела в упор,
Но равных нет минутам этим,
Как выносила приговор
Чужая мать родимым детям.
Для поэтессы такой конфуз столь естественнен, что по выяснению фактической стороны дела она даже не стала удалять текст из соцсетей. Зачем, ведь надо писать дальше, озвучивать российскую версию событий в Буче, радость жителей "освобожденного" Мариуполя или Херсона.
В ночь после гибели телепропагандистки Дарьи Дугиной Марией написано два стихотворения, а к погребению был уже готов триптих, полный былинно-распевных плачей и упований. По-человечески понятна скорбь поэта (не говоря уж о родственниках и друзьях), однако мощи ватутинской лиры мешает конъюнктура, и как я уже упоминал, излишняя реактивность. Помню, в 2019 году, в период последних значимых выступлений московской оппозиции, сын Марии, абитуриент, случайно шел мимо (несанкционированного митинга. – СР) и попал в автозак. Совершенно без последствий, выпустили через пару часов, но горе и гнев матери были беспредельны, за короткое время она написала восемь стихотворений вполне антиправительственного и даже немного русофобского содержания. Страшно представить, что бы случилось, если бы мальчик был ранен под Лисичанском...
Впрочем, нет худа без добра, и написанный тогда корпус текстов может стать для Ватутиной подспорьем, буде она озаботится получением паспорта "хорошего русского".
– Для чего вы собираете и публикуете образцы Z-литературы? Что вас мотивирует?
– Признаюсь, моя мотивация самого постыдного свойства. Маяковский любил смотреть, как умирают дети, я не столь кровожаден, мне смешно, когда люди подскальзываются на банановой кожуре или садятся в новых брюках на торт. Z-поэзия, или, вернее сказать, поэзия постсоветского рессентимента, являет удивительные образчики попадания в глупую ситуацию. Стремясь уместить в поэтический текст все образы телепропаганды, сдобрив её архаичными тропами пополам с бреднями Дугина, добавив пищевую добавку "деды воевали" и сверху кусочек Лимонова, стихотворец получает на выходе кашу из ржавого топора с расколотым топорищем.
Те, кто плохо писал до 24 февраля (или до Крыма), так же плохо пишут и сейчас, а вот падение одаренных поэтов поистине оглушительно. Хрестоматийный пример тут, конечно, Юнна Мориц, но Олеся Николаева, и Ватутина с Карауловым, глубина их личностной и профессиональной деградации изумляют не меньше. Лично мне сложно остаться равнодушным к такому зрелищу, даже если рассматривать его в отстраненном онтологическом ключе, абстрагируясь от того, что вообще-то все эти люди прославляют и легитимизируют убийства, купаются в них. Судить этих людей я не собираюсь, но высказать своё мнение имею полное право.
