10 декабря – день памяти Альфреда Нобеля. В этот же день вручается учрежденная им Нобелевская премия. В прошлом году главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов стал тридцать первым нобелевским лауреатом от России за всю 120-летнюю историю премии. Чисто статистически это невеликий результат для великой державы, учитывая, что в "тридцатку" входят уроженцы Польши и Финляндии, бывшие гражданами Российской империи до 1917 года. Например, писатель Генрик Сенкевич, поэт Чеслав Милош и другие иностранцы. Но даже с их "помощью" в нобелевском рейтинге XXI века Россия занимает скромное шестое место между Швецией и Швейцарией. А на первом месте – абсолютный лидер гонки за "Нобелем" – Соединенные Штаты с 383 лауреатами.
Практически все обладатели самой престижной премии на свете, приезжавшие в Стокгольм и Осло под российским или советским флагом, родились в европейской части страны. Вся огромная территория от Урала до Тихого океана дала миру только одного нобелиата – Игоря Тамма (Нобелевская премия по физике 1958 года), родившегося во Владивостоке. Однако "сибирский след" (если считать Дальний Восток Сибирью) в биографии ученого – результат случайности. Отец будущего лауреата руководил строительством приморского участка Транссиба, и вскоре после рождения Игоря семья Таммов перебралась в Украину. Тем не менее, во Владивостоке гордятся родством, и памятник академику Тамму установлен там перед зданием Института физики.
Памятный знак Игорю Тамму. Владивосток
Получается, что Сибирь и Нобелевская премия – вещи несовместные? Это не совсем так. В анналах сибирских вузов значится несколько громких имен.
Экстраординарный Павлов
Лауреат Нобелевской премии 1904 года "за работу по физиологии пищеварения" Иван Павлов почти три месяца числился профессором фармакологии Томского университета. О своём желании отправиться в Сибирь для занятия наукой Павлов написал попечителю Западно-Сибирского округа В.М. Флоринскому ещё в 1887 году – за год до открытия первого университета в азиатской части России.
Иван Павлов
"Я счел бы себя счастливым, если бы Сибирский университет приютил меня в своих стенах. Надеюсь, что и я с своей стороны не остался бы у него в долгу". Иван Павлов – Василию Флоринскому
Флоринский ходатайствовал перед министерством народного просвещения о назначении Павлова заведующим кафедры физиологии. Однако министр Делянов не утвердил его кандидатуру, предоставив это место малоизвестному ученому В. Великому.
Газета "Врач", выходившая в Петербурге, резко критически откликнулась на такое решение министра:
"На кафедру физиологии в Томске назначен доктор зоологии Великий... Мы не можем не выразить искреннего сожаления, что первоначально имевшееся в виду назначение на эту кафедру частного преподавателя физиологии Павлова почему-то не состоялось. Павлов, давно уже и, по справедливости, считающийся одним из лучших физиологов России, представлял в данном случае особенно выгодные условия; он не только доктор медицины, но и кандидат естественных наук, и, кроме того, в течение многих лет постоянно работал и помогал другим работать в клинике С. П. Боткина".
Памятник И.Павлову в Томске
Министерству просвещения, разумеется, не было никакого дела до мнения научного сообщества. Чиновникам понадобилось ещё три года, чтобы наконец предложить будущему лауреату Нобелевской премии место экстраординарного профессора фармакологии в Томске. "Экстраординарный" означало – более низкий статус и меньшее жалование, чем у ординарного профессора. Но Павлов, который в то время переживал, по его собственным словам, "отчаянные годы", когда "в денежном отношении постоянно приходилось очень туго", согласился и на это. В мае 1890 года он получил свидетельство для проезда с семьей от Петербурга до Томска и уже собрался в дорогу, когда фортуна вдруг начала ему улыбаться – пришло известие, что, одновременно с назначением в Томске, он избран профессором Варшавского университета. Однако в итоге Иван Петрович не поехал ни в Томск, ни в Варшаву, так как той же весной 1890 г. ему предложили кафедру и лабораторию в Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга, куда он в свое время также отправлял резюме.
Если бы столичные бюрократы от просвещения принимали решения немного быстрее, сибирская школа физиологии благодаря Павлову оказалась бы впереди планеты всей. Профессор наверняка не остался бы в долгу.
К столетию со дня рождения великого физиолога его память была увековечена в Томске установкой позолоченного памятника перед зданием областной психиатрической больницы.
Дезертир от науки
Николай Семенов, выпускник Петроградского университета (1917 г.), первый и единственный русский лауреат Нобелевской премии по химии (1956 г.), случайно оказался в Сибири во время Гражданской войны. Летом 1918 года он гостил в Самаре у своих родителей, когда началось восстание чехословацкого корпуса, власть в городе сменилась, и красный Петроград остался по другую сторону фронта. Семенов был мобилизован в Белую армию, вместе с которой отправился за Урал.
Николай Семенов
Проезжая по Транссибу через станцию Тайга, молодой ученый дезертировал из воинской части, чтобы добраться до расположенного в ста километрах к северу университетского Томска, "надеясь вновь отдаться научной работе", как он позже напишет в автобиографии. Рискованное предприятие увенчалось успехом – Семенова приняли на работу в ТГУ, а вскоре он был избран на должность младшего ассистента физико-математического факультета. Год спустя дезертира от науки разыскал колчаковский военкомат, и у Николая Николаевича вновь появился реальный шанс сложить голову на фронте. Но томские ученые доказали армейскому командованию, что в тылу талант их коллеги будет гораздо полезнее, чем на передовой. Семенова зачислили в радиоотряд при Томском технологическом институте (ныне – ТПУ), в рядах которого он и прослужил до конца Гражданской войны.
В 1920 году Николай Семенов вернулся в Петроград, где начал работать в одной лаборатории со своим другом Петром Капицей. В свободное от научных исследований время молодые люди вели богемный образ жизни. В частности, позировали Борису Кустодиеву для парного портрета.
Борис Кустодиев. "Портрет профессоров Капицы и Семенова". 1921 г.
Говорят, что маститый художник вовсе не горел желанием писать никому не известных ученых – это они его уговорили, объяснив, что собираются в обозримом будущем сделать великие научные открытия и получить за них Нобелевскую премию. Капица выполнил своё "обещание" в 1978 году, Семенов – на двадцать с лишним лет раньше, удостоившись премии за открытие и описание химического механизма цепных реакций, частным случаем которых является ядерный взрыв.
А Борис Кустодиев, в качестве гонорара за свою картину, получил от ученых живую курицу и мешок овса, что было совсем неплохо для голодного послереволюционного Петрограда.
Кто заказывал такси на Нобелевку?
Единственным нобелевским лауреатом, который все-таки доехал до Сибири, в отличие от Павлова, и сделал это по доброй воле, в отличие от Семенова, был математик и экономист Леонид Канторович, работавший в Новосибирском Академгородке с 1957-го по начало 1970-х годов.
Леонид Канторович. 1975 г. Фото: Андрей Богданов
Своего "Нобеля" по экономике Канторович получил в 1975 году с формулировкой "за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов". На практике это означало очень много полезных вещей. Например, научный тариф на такси, разработанный Канторовичем и его новосибирскими учениками в середине 60-х, когда в СССР была введена плата за посадку и одновременно уменьшена такса за проезд, что привело к повышению рентабельности перевозок и выгодности коротких поездок для клиентов и водителей. Это изящное экономическое решение было только одним из примеров линейного программирования, принципы которого Канторович ещё до войны сформулировал в монографии "Математические методы организации и планирования производства".
"Канторовича следует признать первым, кто обнаружил, что широкий класс важнейших производственных задач поддается четкой математической формулировке, которая, по его убеждению, дает возможность подходить к задачам с количественной стороны и решать их численными методами..." – так оценил научный вклад своего советского коллеги американский экономист Джордж Данциг, разрабатывавший принципы линейного программирования в США.
В СССР экономические идеи Канторовича подвергались "марксистско-ленинской критике" за "протаскивание" капиталистических принципов в советскую науку. Самому Канторовичу до этих "критиков" не было особого дела. Тем более после присуждения Нобелевской премии.
Профессор НГУ Семен Кутателадзе вспоминал о встрече с лауреатом в начале восьмидесятых годов:
"Стояла сырая и холодная осень, и в обед Леонид Витальевич зашел к нам домой, где вместе с моим отцом они довольно энергично стали согреваться сибирской водочкой. Осмелев, я прямо спросил у Леонида Витальевича, что он считает самым важным научным достижением своей жизни. Не задумываясь, он ответил: "Самое важное – линейное программирование". Поскольку техническая сущность этого научного предмета не представлялась мне все же достаточно масштабной для математика его силы, я продолжал допытываться: "А для души?". Леонид Витальевич (человек тонкий и хорошо разбиравшийся в собеседниках) улыбнулся и сказал ожидаемое: "А для души, конечно, K-пространства".
К-пространства, или "пространства Канторовича", – это сложная математическая модель, которая сейчас используется для построения "картинки" при проведении магнитно-резонансной томографии (МРТ).
Новосибирский Академгородок, интерьер Дома ученых, 60-е годы
На этом, к сожалению, приходится завершить короткий список нобелевских лауреатов, чья судьба так или иначе оказалась связана с Сибирью. В XXI веке богатые федеральные университеты Сибири и Дальнего Востока с целью повышения рейтинга приглашают к себе нобелиатов из разных стран в качестве "почетных профессоров". Так, японский химик Осаму Шимомура "работает" в Красноярске, физик Дан Шехтман (Израиль) и британский биолог Теренс Каллаган числятся в томских вузах. Но это уже совсем другая история.