"Чуйский тракт до монгольской границы…" Как строили одну из самых красивых дорог в мире

Около столетия назад Чуйский тракт, соединяющий РСФСР и Монгольскую Народную Республику, был объявлен "дорогой государственного значения". Дата совершенно формальная. Сибирские купцы ещё в XVIII веке возили по этому маршруту свои товары из Бийска в Кобдо (Западная Монголия). А твердое покрытие на дороге "госзначения" появилось только в 1935 году. Строительство велось силами заключенных 7-го управления Сиблага, многие из которых буквально легли костями в дорожное полотно*.

Журнал National Geographic назвал Чуйский тракт одной из десяти самых красивых дорог в мире. Но красота в данном случае – дело рукотворное. Сто лет назад едущим по тракту было не до любования пейзажами.

"За рейс машину раза три-четыре перегрузишь, чтобы из грязи выбраться, – вспоминал алтайский шофер Борис Ялунин. – А зимой – холода, буран. Снег так утрамбует, что лопата не берет, а ехать – машина проваливается. Без семифунтовых валенок, рукавиц-мохнашек, без собачьей дохи – верная гибель. Заглушишь машину – это все равно что помереть. От Кош-Агача до Черной речки едешь на первой скорости, и резина начинает лопаться и отваливаться "шашечками". А от Маймы до Бийска по грязи ехали сутки! На Бабушкиной заимке в дожди по неделе сидели. До Ташанты и обратно в 33-м году месяц ездили! Но считали, что это нормально".

От Бийска до Ташанты всего 570 километров. Получается, что машины проходили за сутки по 38 километров – немногим быстрее караванов и пешеходов. Теперь весь этот путь можно одолеть за день, а местные жители называют Чуйский тракт "автобаном". Что ни говори, прогресс – хорошая штука.

Правда, в первой половине XX столетия прогресс в СССР почти повсеместно питался человечиной. И Чуйский тракт – не исключение.

Тропа шириной в две ладони

Чуйский тракт, как и большинство торговых путей в мире, существовал с незапамятных времен. Правда, большую часть своей истории он был скорее направлением, чем дорогой.

Китайцы называли тракт "Мунгальским". Каждый год здесь проходили сотни лошадей и осликов, груженных разнообразными товарами. В самых опасных горных местах, в районе "бомов" (где скалы нависают над головой) ширина тропы составляла всего две ладони, а в узких ущельях лошадям приходилось прыгать с камня на камень, ударяясь боками о скалы. Разъехаться двум караванам в таких местах было невозможно, и потому караванщики, прежде чем проехать опасный участок, шли вперед – и клали перед въездом на горную тропу свои шапки, чтобы предупредить встречных.

Чуйский тракт, Алтай

В таком виде дорога пребывала много столетий – историки считают, что Чуйский тракт служил одним из ответвлений" Великого шелкового пути, по которому везли из Китая на северо-запад драгоценные ткани, пряности, золотые украшения и многое другое. Этот бизнес был прибыльным, но рискованным предприятием. Кочевые племена, населявшие Алтай, не видели существенной разницы между торговлей и грабежом и, когда у них заканчивались раковины каури (первая всемирная валюта), просто забирали понравившийся товар. Купцы возражали как могли, используя весь имеющийся у них арсенал оружия, поэтому временами тракт превращался в военную дорогу.

Кроме того, спокойствие часто нарушало Джунгарское ханство, осколок империи Чингисхана. Джунгарцы враждовали с Китаем и постоянно совершали набеги на приграничные провинции, отчего сильно страдала торговля на западном направлении. В первой половине XVIII века, в очередной раз посчитав убытки, при дворе императора пришли к выводу, что "джунгарский вопрос" пора решать. Китайская армия выполнила задачу на 100 процентов – джунгарское государство исчезло с лица земли вместе со всеми жителями. Ничего личного – просто бизнес.

Обитатели Горного Алтая, "белые калмыки", как в те времена их называли в России, были так впечатлены результатами китайской СВО, что незамедлительно попросились в российское подданство. В 1756 году их просьбу удовлетворили.

Первое время после присоединения Алтая русские, опасаясь неприятных встреч с китайскими войсками, дальше своего крайнего поселения, села Алтайское, по этой дороге не ездили, и тракт пришел в некоторое запустение. Со стороны Монголии также не отмечалось никаких движений. Тамошние жители не до конца понимали, чего ждать от новых хозяев Алтая. Однако есть силы, которые заставляют человека идти навстречу неизвестности, и одна из них – чувство религиозного долга. А другая – жадность.

В урочище Байхач (Баих-гач) в верховьях реки Катуни в те времена росло священное дерево, которому поклонялись монголы, и ежегодное паломничество в эти места решительно нельзя было отменить. Для пущей безопасности паломников сопровождал монгольский вооруженный отряд.

А религиозное шествие (как вообще любое скопление людей, будь то толпа на стадионе или автомобильная пробка) всегда создает идеальные предпосылки для мелкого бизнеса. Поэтому неудивительно, что по дороге к паломникам все смелее стали присоединяться местные жители для обмена товарами, а недалеко от священного дерева вскоре появилась ежегодная ярмарка, на которую начали съезжаться тысячи человек.

Кош-Агач на Алтае

Так и появился поселок Кош-Агач. Добраться туда со стороны "русского Алтая" можно было, лишь преодолев большую часть горных тропок Чуйского тракта, что легко делали многие алтайцы. Поначалу они брали у российских купцов в Бийске товары для обмена на ярмарке, но требовали за свои услуги такой процент, что у тех глаза лезли на лоб. Неудивительно, что в конце концов купцы решили обойтись без посредников, и сами отправились в путь. Так жадность пошла навстречу религиозному долгу, и Чуйский тракт вновь ожил для торговли.

Хайвей за 3 рубля

К середине XIX века русские уже имели в Кош-Агаче десяток складов и торговали тканями, топорами, пилами, молоткам и другим железным ширпотребом; в обмен они покупали у монголов, китайцев и тибетцев скот, шерсть, пушнину и чай.

Год за годом, перебираясь через горные реки и цепляясь за скалы над пропастью, купцы все чаще думали о том, что дорогу неплохо бы и улучшить. Кое-где постепенно стали устанавливаться легкие мостики, обустраивались переправы, но все равно двигаться без риска по Чуйскому тракту было невозможно. Следовало взяться за дело всерьез, с большими деньгами, но где ж их взять?

Чтобы сделать дорогу "как следует", по разным прикидкам, требовалось около полумиллиона рублей – для бийских купцов деньги неподъемные. Государство помогало скупо – в 1893 году Комитет Сибирской железной дороги выделил на обустройство тракта 45 тысяч рублей, и то лишь потому, что планировал строительство "южной ветки" Транссиба – от Ново-Николаевска до монгольской границы. Будущий Чуйский тракт интересовал железнодорожников как путь для доставки рабочих и материалов. Этот проект осуществился лишь частично, к 1914 году железку дотянули до Бийска, а затем началась Первая мировая война, навсегда остановившая стройки в Российской империи.

Тем не менее, в конце XIX века деньги, хоть и маленькие, но были получены. Купцы добавили к государственному финансированию еще 35 тысяч своих средств, и летом 1901 года начались работы под руководством геолога Иосифа Биля, не имевшего почти никакого опыта в строительстве дорог. Других специалистов в Томской губернии (куда входил в то время горный Алтай) не нашлось.

Надо сказать, что Биль сразу понял, в какую авантюру его втянули. Даже по самым скромным подсчетам, к бюджету строительства надо было прибавить ещё 15 тысяч рублей, чтобы тракт хотя бы отдаленно стал напоминать дорогу для колесного транспорта.

Тем не менее, героический геолог сделал все, что мог: расширил путь до пяти аршин (три с половиной метра), где-то подсыпал его щебнем, а в опасных местах сделал дорожные "карманы", чтобы повозки могли разъезжаться. Но без шапки на выезде все равно было не обойтись. Ну и, конечно, строительство настоящих мостов через горные реки – это совсем другие деньги…

Чуйский тракт

Тем не менее, в 1903 году Чуйский тракт превратился из караванной тропы во вполне проезжий путь, и когда наконец иссякли потоки ругани в адрес несчастного Биля, который не построил хайвей за три рубля, выяснилось, что оборот товаров по новой дороге увеличился во много раз.

И государство задумалось – а может, и правда, сделать дорогу по-настоящему?

Решили начать изыскания. Однако в лучших традициях отечественной бюрократии переписка по этому поводу заняла ещё 10 лет, и только в 1914 году на Алтай прибыла экспедиция, которой руководил писатель Вячеслав Шишков, впоследствии прославившийся как автор романа "Угрюм-река". По образованию Шишков был инженером и уже имел большой опыт прокладки дорог в Сибири. Он создал проект нового Чуйского тракта, который шел не по следам древней караванной тропы, а почти напрямую, по берегам Катуни и Чуи. Однако начавшаяся тем же летом Первая мировая похоронила и этот проект.

Тем временем дорога, наскоро построенная Билем, деградировала к своему первоначальному состоянию караванной тропы. По ходу Гражданской войны большинство подвесных мостов было уничтожено, а восстанавливать разруху было не на что. Всё, что смогла сделать в 1922 году победившая советская власть, – это объявить Чуйский тракт дорогой государственного значения. Дорожное полотно никак не отреагировало на постановление советской власти и продолжало рассыпаться. Поэтому, когда в 1926 году на Алтае появился со своей экспедицией Николай Рерих, Чуйский тракт предстал перед ним в почти первозданном, не испорченном цивилизацией виде. Это зрелище вдохновило художника-мистика на серию картин из цикла "Алтай-Гималаи".

Конец света от Рериха

В 1947 году Сальвадор Дали рисовал Венецию, плавая голышом в бухте вокруг этюдника, установленного на спасательном круге. Он, конечно, делал это, чтобы привлечь к себе внимание. Что поделать, сюрреалист! Ну а Николай Рерих за двадцать лет до него на Алтае писал пейзажи сидя в седле – просто потому, что ему так было удобнее. Трудно поверить, но говорят, что Рерих работал именно масляными красками, каким-то хитрым образом пристроив мольберт на шее одуревшей от запаха скипидара лошади.

Николай Рерих. Картина из цикла "Алтай-Гималаи".

Это при том, что в 1926 году на Алтае у великого мистика и талантливого художника были, как ни странно, вполне прагматические задачи. Незадолго до старта экспедиции он вместе с одним из американских бизнесменов в Нью-Йорке создал корпорацию "Белуха" (по названию знаменитой горы) для разработки алтайских месторождений. Американцы выделили на экспедицию деньги – с условием, что Рерих хорошенько исследует территорию Алтая и подберет места под предполагаемые концессии.

Сам художник в своих книгах, разумеется, это не слишком афишировал. Свою поездку на Алтай, которая стала для экспедиции большим "крюком", он объяснял мистическими предчувствиями. Рерих допускал, что загадочная Шамбала, Страна гармонии, поискам которой он посвятил жизнь и ради которой теперь направлялся в сторону Лхасы, вполне может находиться на плато Укок или в Уймонской долине.

А если Рерих что-то предполагал, то сам целиком отдавался своим предчувствиям, выплескивая их на картины, в уши слушателей, в пространные и экзальтированные тексты. Он, безусловно, обладал некоторой волшебной силой, которая преображает мир. И месяц алтайских исследований, проведенных им в окрестностях Чуйского тракта, наложил на окружающую реальность несмываемый отпечаток "рериховщины".

Словно из рога изобилия, посыпались легенды и предания, которые будто ждали, когда здесь окажется человек, способный в них поверить.

Сперва рассказанная алтайскими староверами легенда про "чудь" – странное племя, ушедшее жить под землю, когда в эти места в 18-м веке явились русские.

В селе Верхний Уймон Рерих услышал историю о Беловодье, тайной стране благоденствия, путь в которую знают всего несколько человек. А ещё кто-то из проводников поведал художнику о Белом Бурхане – небесном всаднике, спустившемся на землю Алтая в 1904 году...

Николай Рерих и Варфоломей Атаманов. Село В.Уймон. 1926 г.

Услышанное и увиденное в окрестностях Чуйского тракта превращалось в картины, которые художник создавал почти ежедневно, и если какие-то из этих холстов исчезали в пути, он воспроизводил их спустя годы.

Рерих влюбился в Алтай – и заставил влюбиться в него многотысячную армию искателей мистической истины. Поэтому неудивительно, что и спустя почти сто лет все эти легенды не только не забылись, но и набрали большую силу.

Последнее в ХХ веке полное солнечное затмение, случившееся в августе 1999 года, привело к массовому паломничеству в село Верхний Уймон поклонников Рериха. Они помнили слова своего гуру о том, что когда наступит конец света, весь мир погибнет и только Беловодье спасется. Приняв августовское затмение за симптом Апокалипсиса, эти люди несколько месяцев жили на берегу реки в окрестностях села и мерзли в палатках, пока не догадались, что очередное известие о конце света оказалось "фейком".

Благодаря экспедиции Рериха алтайские легенды прославились на весь мир.

А вот история корпорации "Белуха", наоборот, закончилась бесславно. Американцы не смогли договориться с большевиками и прикрыли контору.

Тракт на костях

На рубеже 30-х годов кто-то из помощников наркома путей сообщения обнаружил в архивах план "нового Чуйского тракта", составленный до революции Шишковым, и предложил организовать очередную ударную стройку.

Нарком идею одобрил, и началось строительство. Правда, техники для него катастрофически не хватало – она уже была задействована на других "стройках века". Поэтому основной расчёт делался на физический труд – как в Древнем Египте, только добровольно и с энтузиазмом. Однако алтайцы не захотели превращаться в дорожных рабочих. Тракт им был без надобности, на своих лошадках они легко добирались, куда нужно, через перевалы и горные тропы.

Тогда на помощь Наркомату путей сообщения пришел Наркомат внутренних дел – древнеегипетские методы (надсмотрщики, кандалы) оказались эффективнее коммунистических.

На Алтае было создано Седьмое отделение Сиблага НКВД. Кирки, ломы, тачки и лопаты были основными орудиями труда заключенных на этой стройке. Впрочем, работали здесь и вольные специалисты – взрывники, заводившие заряды под скалы, бетонщики, водители самосвалов… Именно об этом времени вспоминал шофер Борис Ялунин, возивший грузы на стройку в 1933 году: "Около трех месяцев непрерывно грохотали мощные взрывы… Объем скальных работ, проделанных заключенными вручную, превысил 100 тысяч кубометров".

Такой невероятной производительности НКВД добился не без усилий. На стройке было занято не меньше 12 тысяч ЗК. Вдоль всего тракта через каждые 15–20 километров были построены так называемые "командировки", то есть небольшие лагеря на 300–400 человек. Жили они в продуваемых насквозь бараках за колючей проволокой, работали впроголодь (дополнительную пайку давали только "ударникам"). От голода ели даже собак. Болели цингой и туберкулезом, умирали от дистрофии. Зарывали их в общих могилах прямо возле тракта или в само дорожное полотно. На берегу реки Семы была и "женская командировка", в которой содержались жены врагов народа – они работали и умирали наравне с остальными.

Строительство дороги на Чуйском тракте

Строили тракт поспешно, "на скорую руку", стараясь продемонстрировать московскому начальству ударную работу. Бетон заливали в любую погоду, не соблюдая никаких строительных норм. Буквально через несколько месяцев после того, как дорогу торжественно сдали в эксплуатацию, она "поплыла", и всё руководство стройки пришлось расстрелять "за вредительство". Однако даже эта исключительная мера никак не сказалась на качестве дорожного полотна.

Поэтому три года спустя, в 1938-м, почти всё пришлось делать заново. На некоторых участках дорогу вообще проложили по другому маршруту. "Реконструировали", то есть практически полностью заменили покрытие, поставили новые мосты и укрепили тоннели. Работы продолжались до 1961 года, когда Чуйскому тракту был присвоен статус федеральной трассы.

А через три года после этого выпускник ВГИКа Василий Шукшин прославил Чуйский тракт на всю страну своим дебютным фильмом "Живет такой парень". Молодой Леонид Куравлев сыграл обаятельного шофера Пирамидона, который пристает к девушкам, видит мистические сны, совершает подвиг и встречается с Беллой Ахмадулиной, играющей журналистку алтайской краевой газеты. Фильм получился стильным, а реклама Чуйского тракта – просто оглушительной. Туристам в Горно-Алтайске до сих пор показывают заправку, где Пирамидон заливал бензин в грузовик. Шукшин несомненно заслужил свой памятник в Сростках, под горой Пикет, где он сидит, словно каменный страж дороги, наподобие скифских идолов, разбросанных по всему Горному Алтаю.

Чуйский тракт разрезает Алтай напополам с Севера на Юг. С тех пор как дорогу заасфальтировали от начала до конца, здесь стало оживленно и зимой, и летом.

В нулевые годы велись разговоры о строительстве ответвления в Китай. Даже указатель поставили, но дальше дело не пошло. Китайское правительство забраковало идею соединить с заграницей неспокойный Синьцзян-Уйгурский регион.

С 2018 года Чуйский тракт на карте – это трасса "Р-256", идущая от Новосибирска до границы с Монголией. Но название "Чуйский тракт", как и прежде, относится к самому "драматичному" и красивому участку от Бийска до Ташанты, а в самом Бийске, в одном из немногих сохранившихся в центре города купеческих особняков (доме купца Васинского), открыт Музей Чуйского тракта, и именно там установлен его символический "нулевой" километровый столб.

"Алтайское подворье"

Всем известно, что Чуйский тракт наполнен чудесами и достопримечательностями. На все вкусы. Литература? Пожалуйста! Чуть отъедешь от Бийска – и уже поселок Сростки, родина Шукшина. Археология? Только держитесь! Начиная с палеолита, здесь кипел плавильный котел народов, и самым древним находкам насчитывается 40 тысяч лет. Курганов, захоронений, остатков пещерных городов – вообще не счесть. Изобразительное искусство? Даже если забыть про Рериха (а как забудешь, пейзажи за каждым поворотом – отсылки к его картинам), прямо возле трассы – скалы урочища Калбак-Таш, самый большой на Алтае комплекс петроглифов. Древнейшая живопись, восемь тысяч лет. Ну а легенды здесь на каждом углу такие, что туристы по вечерам еле засыпают.

Относительно недавно родилась новая, апокалиптическая.

Владимир Путин, 2009 год

Местные жители рассказывают, что в 2009 году пролетал над Алтаем вертолет с Путиным. Как известно, президент России сильно любил и Туву, и Алтай в те недавние времена, когда еще любил Шойгу. И вот летел президент на железной птице, любовался пейзажами, и так понравилось ему одно место на берегу Катуни, где под высокой горой впадает в нее речка Урсул, что задумал построить там для себя дачу.

Но только чтобы никто ничего не узнал.

Президент у нас скромный, публичности не любит. Поэтому, когда хочет новую дачу, всегда звонит кому-нибудь из друзей. В "Газпром", например. И тихонько так говорит: вот есть такое хорошее место… Красивое… Вдруг тебе, Алеша, понравится?

И, говорят, Алексей Миллер все сразу понимает. И тут тоже понял.

В 2010 году на слиянии Катуни и Урсул началась лихорадочная стройка под вывеской "Газпрома". Ответвление с Чуйского тракта прокладывали спешно, прямо по курганам. Где-то скалы взрывали динамитом, где-то захоронения пускали в отвал вместе с костями. Закатали дорогу в асфальт – стала настоящим "автобаном", который ведет к одному-единственному объекту – гостинично-туристическому комплексу "Газпрома" "Алтайское подворье".

Через Вooking номер в этой "гостинице" нельзя было забронировать даже в те времена, когда Вooking в России ещё работал. Хотя "Алтайское подворье" очень быстро прославилось на весь интернет. Появились фотографии этой дачки, и даже видеосъемки, на которых видны красивые такие шале, просторные, но без лишнего пафоса. Вертолетная площадка. Собственная электростанция. Охрана, два шлагбаума и колючая проволока по периметру. Всё, что нужно, чтобы спокойно пожарить шашлыки на природе.

Бывал ли там президент хотя бы раз? Почти наверняка да – когда прилетал отдохнуть на Алтай вместе с Сильвио Берлускони в 2015 году. Тогда они ночевали, по словам Пескова, "на туристическом объекте "Газпрома". Но то ли ночь не заладилась, то ли не любит наш президент больше двух раз на одной даче ночевать – с тех пор, говорят, пустует резиденция. А может, ждет своего часа.

По Алтаю ходят слухи, что все эти миловидные шале – только верхушка айсберга, а под домиками даже не подземный бункер, а целый город, на 30 тысяч человек, для всей семьи президента и самых важных приближенных. На случай ядерного апокалипсиса. Если это так, пожалуй, и хорошо, что никого там нет. Пускай лучше пустует.

* Текст из архива Сибирь.Реалии