В Иркутске пенсионеру Сергею Бугаеву, сдававшему офис штабу Навального (организация признана экстремистской и запрещена на территории России), назначили принудительную госпитализацию в психоневрологический диспансер.
Сам Бугаев странное решение врача при обновлении старых водительских прав связывает именно с тем, что он поддерживал активистов и все 4 года, пока штаб работал в его офисе в Иркутске, подвергался административному и уголовному преследованию. В доме и офисах семьи Бугаевых не раз проводили обыски, членов семьи задерживали, старшего сына Сергея – избили накануне открытия иркутского офиса Навального в 2017 году.
В интервью Сибирь.Реалии пенсионер признался, что местные силовики "прессовали" его очень эффективно – к примеру, разогнали всех арендаторов из его помещений, и площади в центре города долгое время пустовали. Когда Бугаевы заявили в полицию о том, что сына Сергея избили прямо в доме люди, которых можно опознать по записям с камер, им ответили: "А какой защиты вы хотели? Вы же против власти пошли!" Сейчас, по мнению Сергея Бугаева, в Иркутске преследовать больше и некого: кто мог из оппозиционеров – уехал, кто не смог – под арестом.
"Почему госпитализация?"
– Вы к врачебной комиссии за сменой водительских прав обратились?
Сергей Бугаев
– Да, 7 февраля, в понедельник утром. Мои права на управление катером формально только в марте перестанут действовать, но там правила их получения так серьезно изменятся, добавят анализы всякие, это очереди, я решил обновить пораньше. Записался предварительно на Госуслугах к обоим врачам – наркологу и психиатру диспансера. Приезжаю, прохожу нарколога, все прекрасно, мы разговариваем вежливо, красиво и культурно. Оплачиваю пошлину, она спрашивает военный билет и водительское удостоверение.
Я говорю: "Вы знаете, я офицер в запасе, мне 65 лет. Даже в военное время в 60 лет снимают с учета. Грубо говоря, меня даже в обоз не возьмут, если война не начнется, чтобы я кашу варил. Может, без офицерской книжки можно определить, что я здоров?" Она говорит: "Тем не менее, надо. Давайте вы мне потом завезете". Потом у жены оказалось с собой мое водительское удостоверение, я его предоставил – приношу, вообще все отлично, нарколог все записывает, мы улыбаемся и расходимся.
Прихожу я к психиатру, там тоже поначалу нормально: "Военный билет можете предоставить?" Я говорю: "У меня не военный билет, а офицерская книжка, она дома за городом, хоть и прописан в центре, но ехать придется час примерно". – "До трех часов успеете?" Я понимаю, что у меня немного ломается график деловых встреч, но надо, так надо – без проблем, еду на дачу за военником, минут 40–50.
Приезжаю в отличном настроении, что все успел – а меня совершенно другая картина ждет. Захожу – презрительная полуусмешка, выкладываю оплаченные фактуры, что мне выдали: "Чего вы свои бумажки суете, убирайте отсюда". Ладно, убираю бумаги. "Давайте оплату, у нас здесь платная услуга".
Подаю ту же самую бумажку, что попросила убрать со стола – посмотрела. "Где ваш военный билет?" Достаю офицерскую книжку. Берет брезгливо, потом небрежно кидает в ответ. Я чувствую, что что-то не то, а почему – понять не могу. Но настроение у меня прекрасное было, ругаться не хотел. Она мне без всякого перехода: "Дважды два?" Я опешил, думаю, издеваетесь, что ли? Я же понимаю, что я у психиатра нахожусь, но предупредить о том, что тест начался, можно? "Четыре, конечно". – "Четырежды четыре?" – "16". – "Восемью семь". Чуть помедлив: "56". Она: "Вы слишком долго думаете. Таблицу умножения не знаете?"
Я: "Давайте сейчас любого возьмем с ходу, чтобы вам таблицу назвал – мало кто назовет". Она мне дальше говорит: "Ладно, чем отличается кирпич от камня?" Отвечаю, мол, кирпич – это дело рук человека, а камень – природное. "Все ясно… – И чуть тише добавляет соседке по кабинету: – …невменяемый". Заметьте, я не спорил, не иронизировал, голос не повышал, хотя моменты провокации явно были. Думаю, ну мало ли, что с настроением у человека. Вторая женщина пишет справку и дает мне: "Идите в регистрацию". Печать, наверное, поставить и готово, думаю, "до свидания" и ухожу. У меня еще не срабатывает, что дело керосином пахнет.
Смотри также "Ему говорили, чтоб уезжал из России". Массовое задержание соратников НавальногоВ регистратуру отдаю бумажку, там на меня посмотрели как-то по-особенному и очень долго не возвращались. Жена уже уехала по делам без меня, остался один. Приходит сотрудница регистратуры с большим документом, просит пройти в 32-й кабинет. Думаю, может быть, там справка готовая, заберу – а там очередь просто громадная, и два последних в ней – такие странные, как я сейчас понимаю – один 9 раз повторил, что за ним скоро приедут, второй сидит, чешется, с фингалом. Подумал: "Вот компашка здесь", но никаких эмоций отрицательных не появилось еще. Тут ко мне подходит какая-то незнакомая женщина, называет по фамилии (еще подумал, как она определила, что я Бугаев? По идее, она должна была спросить, кто здесь Бугаев, фотографий нигде моих нет), прямиком ко мне и дает на подпись бумагу.
Спасло то, что в коридоре подписать неудобно и что умею быстро по диагонали читать документы, читаю-думаю: "Ни хрена себе, оказание психпомощи! Направление на госпитализацию!" Иду прямиком на выход, уже сильно злой. Жалею, что в состоянии шока сфотографировать бумагу не додумался.
Уже в дороге начинаю сопоставлять все факты. Зачем им эта офицерская книжка, в которой можно узнать все о награждениях, но ничего о состоянии здоровья? Почему меня знали "в лицо и по фамилии"? Даже если в 65 лет, по их меркам, я слишком старый для прав или чем-то лично не понравился – мне бы просто справку не дали и все. Зачем на принудительное лечение меня? Почему сразу "госпитализация", а не просто отказ?
– Вы с юристом уже успели проконсультироваться, что стоит сделать?
– К юристам сразу же обратился. Все разные, кто-то отчаянный: "Сейчас телогрейку наденем, лицензию отберем, накажем"; кто-то наоборот: "Сергей, даже не лезь. Если даже написать в прокуратуру жалобу, мы на этот орган никак не повлияем. Просто забудь, что ты хочешь где-то найти правду, не трать ни деньги, ни время, ни желание". О правах тоже забыть советуют.
– Насколько это опасно? Одно дело – прав лишиться, другое – под принудительную госпитализацию попасть.
– Если меня в базу диспансера внесли, фактически все мои права уже нарушены. Конечно, это опасно – если я состою на учете в психдиспансере, то мои права ограничены, как, например, у шамана Габышева. Все может так же печально закончиться. Тем более, что уголовное дело давно на меня завели, еще когда штаб Навального в моем офисе работал. Прилепили якобы незаконные доходы – деньги, полученные преступным путем (намекают на аренду за офис от штаба, средства на которую собирали благотворительным сборами, что официально так и оформлено).
Доказать их "преступное" происхождение, понятное дело, не доказали, но сейчас начнутся суды над "террористами", которые никакие не террористы (Захар Сарапулов, экс-сотрудник ныне закрытого штаба Навального, сейчас под арестом по обвинению в призывах к терроризму). Так что готовлюсь к худшему, – рассуждает Бугаев.
По словам правозащитника Святослава Хроменкова, на которого Бугаев оформил доверенность, пока защита Бугаева планирует делать запрос в психдиспансер о статусе пенсионера.
– Без решения суда принудительно госпитализировать по закону не могут. Но отмечу, что в России важнее прецедент, чем статья закона, хотя официально у нас и не прецедентное право. А судебная практика по таким делам, сами знаете, не очень хорошая. В рамках дела медэкспертизу будут проводить, а независимых медиков в стране не так много, – объяснил в своем фейсбуке Хроменков. – Превентивно можно действовать так – заказать по возможности независимую судебную медэкспертизу в медицинском учреждении, где есть профильные врачи. И это не наш регион должен быть. И это очень и очень дорого будет стоить.
"4 года всю семью таскали по судам, изоляторам и отделам полиции"
В 2019 году в штабах Навального по всей стране прошла серия обысков. В Иркутске Сергея Бугаева как собственника помещения, которое штаб арендовал под офис, полиция обвинила якобы в уклонении от уплаты налогов, а потом в получении денег, добытых "преступным путем". Бугаев заявил, что все доходы от предпринимательской деятельности регистрирует. Сегодня расследование приостановлено, но дело против него до сих пор не закрыто.
– Этим делом занимаются следователи по особо важным делам (!) Иркутской области. На минуточку. Вот такое важное дело. Тем не менее я с этих денег налоги плачу, хотя, по их логике, они "добыты преступным путем". Получается, государство не чурается моих "преступных" денег. Если бы мне заплатили деньгами, полученными, не знаю, с продажи запчастей ворованной машины – да, это деньги добыты преступным путем, согласен, вопросов нет.
Но деньги штаба Навального – это пожертвования, и даже формально (несмотря на признание их организации экстремистской) нигде не написано, что они "добыты преступным путем". У нас официально они так везде и проходят – пожертвования. Плюс на тот момент штабы Навального были официально разрешены. У меня же эти деньги приставы просто внаглую со счета снимали. Навальный мне деньги перевел, а у меня раз – их сняли.
– С какой формулировкой?
– "Ошиблись". Но они же как умеют это тянуть – годами "ошибку не исправляют": сначала один пристав ходил, писал, признал, что, мол, ошибочно сняли, потом пристав сменился – все сначала началось. Сегодня пришел, там Сидоров сидит: "Сейчас ваши деньги обратно переведем". Нет денег. Прихожу через полмесяца: "Вы знаете, Сидоров отдал Петрову, идите к Петрову". Иду к приставу Петрову: "Да, да, конечно, вам надо их вернуть, возврат сделаем обязательно". Дальше дают это дело другому. Фактически просто нервы мотают. И мы все понимаем прекрасно, что это не ошибочно. Я и к омбудсмену обращался, и в милицию.
Бесполезно. Даже не стесняются говорить в лицо – за что и почему такое.
Владилен Бугаев
Штаб открыли в Иркутске в апреле 2017 года – завтра штаб открывать, а сегодня моего сына избивают. Причем избивают вшестером (сын спортсмен, и они знали, с кем будут драться) и очень жестко – три боксера, милиционер (он руководил "операцией" и после его опознали как сотрудника Центра "Э") и еще два каких-то криминальных товарища, которых никто не искал, естественно.
У меня дома стоит несколько видов видеокамер, то есть если одну камеру снять – следующая камера сделает запись. Все эти записи со всевозможных ракурсов были предоставлены в МВД. Но когда мы в ментовку их принесли, мне полковник сказал: "Вы же против государства пошли! Какую вы теперь хотите помощь от государства получить?" То же самое омбудсмен: "Нет нарушений, права ваши не нарушены".
Более того, моему избитому сыну отказались в травмпункте, который напротив штаба, помощь оказать: "Потому что милиционеры сказали не принимать".
Но это избиение, к слову, имело обратный эффект. Открыли бы просто так штаб в Иркутске, никто бы про него знать не знал сто лет. А тут такое событие, и случился обратный эффект. Как у меня с хождением к этому врачу – везде написали уже про мою госпитализацию в психдиспансер. Я вообще не понимаю логику этих людей. Но уже, честно, не удивляюсь.
Вот вы на неделю повесьте себе на балконе бумажку с надписью "Штаб Навального" – вы почувствуете, что такое быть в моей шкуре. Я в этой шкуре провел 4 года, минимум, пока штаб работал. Я просто не знаю организации, которая бы ко мне не приходила – прокуратура, МВД, трудовая инспекция, агентство по сохранению памятников. У меня до сих пор кипа бумаг от них хранится, требования и прочее. Все, чтобы только парализовать работу.
Смотри также "Сейчас бы сидел". Как активистов вынуждают уезжать из РоссииВ этом офисе, который был штабом, они заставили перегородки поставить, снесли одно из помещений. Представляете, они даже добились того, что в мое жилье, где прописан я, семья – по решению суда можно заходить в любое время суток. Оказывается, раз это дом-памятник образца 1830 года, их очень мало в Иркутске, он должен охраняться вот таким странным образом. Полтора года нам жить не давали под этим соусом, а потом нами занялся жилнадзор, потом налоговая, потом еще организаций пять.
Я бывший коммерсант, меня везде всегда ласково встречали, а тут как началось. Не скрою, менты очень грамотно со мной поквитались – я сдавал, помимо штаба Навального, много помещений в центре Иркутска в аренду. Они так надавили на арендаторов, что все съехали. Финансово я был обескровлен. Я не знаю точно, как на них воздействовали, но только арендаторы (их было с десяток – и частники, и фирмы) глаза прятали: "Сергей Николаевич, нам проблемы не нужны, мы съезжаем". Буквально в течение двух месяцев все съехали. Так не бывает – центр города, рядом рынок, места очень хорошие, – и чтобы ни с того, ни с сего поразъехались. Я прекрасно понимаю, что не могу это доказать, но я уверен, что это работа ФСБ.
– Как только штабы были закрыты, все неприятности прекратились?
– С одной стороны, мне прямо сказали – тема закрыта. Иркутский штаб закрыли 27 апреля 2021 года, когда их признали экстремистскими. Мы подписали все бумаги о расторжении. Буквально через две недели приходит группа милиционеров: все рассказывают мне про мою жену, про моего сына, и напоследок говорят: "Больше не делайте опрометчивых шагов. Давайте с вами расстанемся, тему закроем". Мы на этой ноте расстаемся.
Дальше я замечаю, что дорогущую камеру с возможностью опознания лиц (стоит 570 тысяч) с пожарной каланчи у моего офиса снимают. Еще возле штаба всегда стояла машина с ментами, мы с ними даже здоровались, смотрю – и машина исчезла. В августе был в милиции по другим делам, заодно спрашиваю: "Что с моим делом?" – "Пока есть, мы вам до свидания не говорим по поводу этих денег. Когда докажем, что преступные, тогда мы вас вызовем, не переживайте".
А я везде всегда писал: "Мне по хрену, в какой зоне сидеть, где колбасу есть, на одной ноге все отстою". Эфэсбэшники и менты эту мою фразу периодически мне повторяли, мол, я на одной ноге везде отстою.
– Одно дело – в тюрьме сидеть, другое – в психбольнице.
– В том-то и дело. Психбольница, где тебя овощем сделают, ни с какой зоной не сравнится. Буквально два дня прошло, а я уже чувствую, мягко говоря, некомфортно. Давление жуткое.
– Когда неприятности начались, семья не предлагала отказать навальнистам?
Сергей Бугаев
– Конечно, предлагали. Мы ругались. Я жену понимаю, понимаю сына: семья с бизнеса живет, им проблемы не нужны. У жены ломбард: идет туда женщина сдать свое золото, менты в гражданке ее останавливают и обыскивают. Она говорит: "Я к вам больше не приду". Она ж испугалась, думала, бандиты. А это менты искали якобы листовки штаба. И вот так постоянно.
– Почему вы не поддались на это давление, а до конца поддерживали штаб?
– Я сам из Братска, и Сергей Беспалов (экс-координатор штаба Навального, эмигрировал в 2020 году из-за уголовного преследования. – СР) тоже из Братска. У нас большая разница в возрасте (мне 65, ему чуть за 40), и в Братске мы никогда не пересекались, просто земляки. Но когда Сергей стал открывать штаб (а они анонсировали открытие с помпой в крутой гостинице "Мариотт"), им постоянно стали отказывать арендодатели. Сначала "Мариотт", потом таких отказов было штук семь. Только они открытие объявят – им отказывают. Мы с ним в фейсбуке друзья, я смотрю-смотрю, потом позвонил: "Серега, у меня старая часть города историческая, она деревянная. Но если тебе интересно, снимай у меня. Я тебе слово даю, что я не съеду".
Думаю, у меня слабых позиций нет – сам пенсионер, дочка у меня за границей, сын со мной, и меня, и его сложно обидеть. "Чем нас можно напугать? Да ничем меня не напугают. Я достаточно защищен. Я тебе слово даю, что пока я есть, ты будешь здесь сидеть", – мы с ним ударили по рукам. Они еще торопились, а я уговорил подождать, пока сделаю косметический ремонт: "Давай день-два марафет, не могу в таком виде помещение сдать, как-то не по-людски". Буквально на завтра открытие штаба, Волков приезжает, а вечером избивают сына.
И ведь дождались специально, когда он один останется. Меня насторожило, что отморозки эти вообще ничего не боялись. Я понимал, что у нас бандиты не настолько политизированы, чтобы такую "операцию" проводить, понял, что это дело рук эфэсбэшников. В МВД на следующий день это обозначил, а те свою версию: "Может быть, его за долги избили, может быть, дела, почему политику сразу?" Я говорю: "Нет, это чисто политическое избиение. Нет никаких долгов и претензий по делам". Я и сейчас в этом уверен. Про это в свое время и Волков говорил.
митинг 31 января 2021 года в Иркутске
В общем с открытия штаба я фактически жил его жизнью, много времени там провел. И на митинги ходил, буквально во всех участвовал. Я не скрываю свою политическую активность, она у меня была и есть. Я на последних митингах был, когда уже Беспалова не было. Когда 5 тысяч(!) человек собралось в центре Иркутска в январе.
– Когда в январе выходили, ожидали, что через год будет такая ситуация?
– Могу сказать одно, тогда стало очевидно, что ФСБ сильно перепугалось. Шутка ли, 5 тысяч человек вышли 23 января, такая масса. После этого пошло ужесточение жесткое, разгоны. 31 января и 8 февраля сильный мороз был, но люди все равно пришли. Тогда они уже с дубинками вышли разгонять народ. Я, честно сказать, ждал, что меня арестуют, внутренне был к этому готов. Где-то до августа 2021 года ходил с мыслью, что скоро заедут за мной.
Только успокоился: ребята кто за границу, кто под арестом, но вроде репрессии по остальным прекратились. Я даже предполагать не мог, что так по-иезуитски обойдутся. До сих пор еще не осмыслил свое положение. Старость мне они безусловно подпортили этим делом, репутация ненормального человека – никому не пожелаю. Считаю, что со мной "очень грамотно" из ФСБ рассчитались.