4 июля 1928 года на побережье Охотского моря близ поселка Ола высадился отряд 27-летнего геолога Юрия Билибина. Это была 1-я Колымская экспедиция Геологического комитета Высшего совета народного хозяйства СССР, с которой всё и началось: большое колымское золото, "Дальстрой", Магадан…
На берег сошли сам Билибин, его помощник и однокашник по Ленинградскому горному институту Валентин Цареградский (впоследствии – Герой Социалистического Труда), геодезист Казанли, поисковики Раковский и Бертин, врач Переяслов, завхоз Корнеев, 15 рабочих. Частные артели уже тогда мыли здесь золото и зачастую продавали его "налево" – на японские пароходы. Билибина приняли за ревизора, даже Ольский райисполком чинил ему препятствия. "Лишь осенью 1929 года состав РИКа был сменен и предан суду за противодействие развитию золотого промысла и связанный с этим целый ряд контрреволюционных поступков", – вспоминал Билибин.
Начальник экспедиции решил не терять короткого лета и направить передовой отряд – несколько человек и лошадей, которых удалось нанять, – к Колыме. В устье Среднекана – Колымского притока – отряд должен был начать поисковые работы, а остальные члены экспедиции – прибыть туда же ближе к зиме. Расстояние составляло почти 500 км: пешком до водораздела, дальше – по рекам.
Передовой отряд в составе геологов Билибина и Раковского, рабочих Дуракова, Алехина, Чистякова, Лунеко вышел из Олы 12 августа 1928 года. Вел караван местный якут Макар Медов. Приведем фрагменты "Дневника передового разведочного отряда", который в этот день начал Юрий Билибин.
20.08.1928: В наносах р. Олы начинают в большом количестве встречаться порфиры, по-видимому, метаморфизованные, ярко-зелёного цвета, по внешнему виду напоминающие листвениты. Справа большая речка. При устье её хорошие сенокосы.
21.08: Тропа… начинает подниматься на лесистый увал – перевал через Колымский (Яблоновый) хребет. Подъём на перевал невысокий и пологий. Строго говоря, перевал здесь почти отсутствует, и для проведения тракта или ж. д. пути с Охотского побережья в бассейн Верхней Колымы этот путь является одним из наиболее удобных.
25.08: Т. к. Малтан (название реки – С.Р.) имеет здесь внушительные размеры и около стана есть сухой лес, решаем начать сплав отсюда, тем более что проходимость долины становится всё хуже и хуже.
27.08: Сплотили один плот. Писал письма и распоряжения в Олу. Сплотили второй плот. Лошади и проводники ушли на Олу.
29.08: С утра складываем груз на плоты. Плот "Разведчик" – длина 10 арш., ширина 6 арш., посадка около 2/4 арш. Груз, не портящийся от подмокания: горн. инстр., спирт, мука, крупа, сало, масло. Плот "Даёшь золото!" – длина 12 арш., ширина 6 арш. (16 брёвен), посадка около 2/4 арш. Груз, портящийся от подмокания: личн. вещи, экспед. снаряж., сахар, соль, табак, спички, сушки. Отплываем из Белогорья в 12.5".
На плотах геологи сплавились по Малтану и Бахапче, за три дня пройдя 30-километровый порожистый участок. Бахапча считалась рекой опасной, но зато впадала в Колыму выше Среднекана. Билибин решил сплавиться именно по ней и позже отметил: "Не только было обеспечено наше прибытие на Колыму, но был найден удобный сплавной путь для снабжения приискового района". Вплоть до 1934 года, когда до Колымы довели автотрассу, Бахапча играла важнейшую роль в снабжении колымских приисков.
10 сентября плоты вышли в Колыму, через два дня отряд прибыл к устью Среднекана. Геологи построили барак и начали разведку. Зимой кончились продукты, начался голод. Только 26 декабря прибыл транспорт из Олы и остальные члены отряда. А 12 июня 1929 года Сергей Раковский открыл на реке Утиной богатую россыпь, от которой ведут отсчет Золотой Колымы. Обратно к Охотскому морю геологи шли двумя маршрутами, один из которых позже стал направлением знаменитого Колымского тракта – "дороги на костях", идущей от Магадана к золотым приискам. Сегодня эта дорога – часть 2000-километровой федеральной трассы "Колыма", связывающей Магадан и Якутск.
По возвращении из похода Билибин начал, по его же словам, "пропагандировать Колыму"
По возвращении из похода Билибин начал, по его же словам, "пропагандировать Колыму". Однако его прогнозам золотоносности региона поначалу не поверили. Как бы то ни было, в 1930 году Валентин Цареградский возглавил 2-ю Колымскую экспедицию, подтвердившую наличие огромных запасов "металла №1". В 1931 году появился "Дальстрой", названный Сталиным "комбинатом особого типа" и давший больше тысячи тонн золота. Сначала в подчинении Совета труда и обороны СССР, потом в структуре НКВД-МВД он существовал до 1957 года (упразднение "Дальстро"я описано в знаменитом романе Олега Куваева "Территория").
Порой "Дальстрой" сравнивают с такими колониальными монстрами, как Компания Гудзонова залива или Ост-Индская компания. Это была территория с особым статусом, где власть советских и партийных органов была серьезно ограничена. "Дальстрой" занял гигантское пространство от Якутии до Чукотки, от Охотского и Берингова морей до Северного Ледовитого океана – около 1/7 от площади СССР. Первой и главной задачей "Дальстроя" стала добыча золота – экспортного ресурса, необходимого для индустриализации, а во время войны и для оплаты военной помощи союзников. "Валютный цех страны" также добывал олово, вольфрам, кобальт, уран. Была и другая миссия – освоение далеких, пустынных, необжитых пространств, вовлечение Дальнего Севера в "единый народнохозяйственный комплекс страны".
С самого начала в "Дальстрое" широко применяли труд заключенных. Сначала "спецконтингент" доставляли в основанный неподалеку от Олы порт Нагаево (с 1939 года – город Магадан) через Владивосток, позже – через Находку и Ванино: "Я помню тот Ванинский порт…" Люди на Колыме воистину гибли за металл, навсегда оставаясь нетленными в вечной мерзлоте.
Уже в 1932 году на первых колымских приисках добыли 511 кг золота. По россыпному металлу прогнозы подтверждались, с коренным было хуже. Огромные средства уже пустили на строительство приисков, дорог и прочей инфраструктуры, а обещанных Билибиным золотых гор не было. Сам он считал, что руководство "Дальстроя" допустило ряд ошибок из-за "полного незнания северной тайги, пренебрежительного отношения к специфическим условиям приисковой работы и опыту старых таежников". Только в 1936-м, когда Колыма, дав 33 тонны золота, обогнала Калифорнию, первый директор "Дальстроя" Эдуард Берзин произнес знаменитые слова: "Вексель Билибина, выданный государству, полностью оплачен".
Берзин сам по себе – интереснейшая фигура: выпускник Берлинского художественного училища, участник Первой мировой и Гражданской войн, "латышский стрелок". О нем хорошо отзывался Варлам Шаламов, знавший Берзина еще по Уралу, где писатель отбывал свой первый срок и участвовал в стройках химических заводов под его руководством: "Эдуард Петрович Берзин пытался, и весьма успешно, разрешить проблему колонизации сурового края (Колымы. – С.Р) и одновременно проблемы "перековки“ и изоляции. Зачеты, позволявшие вернуться через два-три года десятилетникам. Отличное питание, одежда, рабочий день зимой 4–6 часов, летом – 10 часов, колоссальные заработки для заключенных, позволяющие им помогать семьям и возвращаться после срока на материк обеспеченными людьми. В перековку блатарей Эдуард Петрович не верил, он слишком хорошо знал этот зыбкий и подлый человеческий материал. На Колыму первых лет ворам было попасть трудно – те, которым удалось туда попасть, – не жалели впоследствии". В годы "берзинского либерализма" на Колыме экспериментировали с вольными поселениями, как на Сахалине при Чехове. "Колымский ад" начался уже после этого идеалиста, когда пришли другие времена и люди. Берзина расстреляли в 1938-м, обвинив в том, что он пароходами гнал золото за границу и хотел отторгнуть Дальний Восток в пользу Японии. Его сменил Карп Павлов, при котором на Колыме происходили известные "гаранинские расстрелы" (по фамилии тогдашнего начальника Севвостлага). Уже в 1938-м посадили и самого Гаранина. Павлов застрелился в оттепельном 1957-м, спустя год после посмертной реабилитации Берзина.
Что до Юрия Билибина, то в 1946 году его заслуги отметили Сталинской премией и званием член-корреспондента АН СССР. Но жить гуру золотых россыпей (первое издание его труда "Основы геологии россыпей", который высоко ценится геологами и сегодня, вышло в 1938 году) оставалось недолго. Сердце, надорванное работой на износ, остановилось в 1952 году.
